Конечно, аннотации пишутся не столько для адекватного представления книги, сколько для увеличения продаж, но когда такое название сопровождается аннотацией такой убойной силы - это уже перебор. Издательство "Астрель" представляет г-жу Артемьеву как «автора многочисленных бестселлеров художественной и прикладной литературы» и сулит такую необычность и глубину, после которой читатель будет «совершенно по-новому смотреть не только на Мандельштама, но и на всю историю Той России». Но это еще не все. Далее нам сообщают, что «Код Мандельштама» - «это скорее не биография, а блестящая шахматная партия, которую Артемьева разыграла с Эпохой и Словом». Ну хорошо, шахматы так шахматы.
Эпоха и Слово – противники, сами понимаете, нешуточные, но и г-жа Артемьева не лыком шита – аспирантствовала у самого А.Ф. Лосева, с эйдосом и логосом дружит , и это помогает ей уже на 19-й странице найти кодовое слово, и слово это – «ночь». Ну а дальше начинается то, что можно назвать «защитой кода», и, собственно, это и составляет дальнейшее содержание книги. Под это дело подводится прямолинейная до безобразия методологическая база:
исследование системы поэтического языка О.Мандельштама вполне целесообразно проводить, расшифровывая код - то есть предельно внимательно и детально рассматривая ключевые слова его лирики.
И все бы ничего, только вот внимательное рассмотрение сводится преимущественно к перечислению различных значений слова "ночь" с последующей стихотворной цитатой в качестве примера. Сначала такой процедуре подвергаются Державин, Лермонтов, Баратынский, Тютчев – в качестве предшественников Мандельштама, а затем – на протяжении полутора сотен страниц- и сам Мандельштам. Итогом этого рассмотрения становится обширная таблица, в которой приводится 69 случаев употребления слова "ночь" в стихах, написанных с 1911 по 1937 годы. Плюс еще 2 бонуса: «Примеры употреблений слова «звезда» в лирике О.Мандельштама» и «Разряды насекомых в поэзии О.Мандельштама».
Много ли добавляют результаты этих изысканий к пониманию поэзии Мандельштама ? Не думаю. Наверное, это представляет интерес как частный аспект изучения мандельштамовской поэтики, но объявлять это расшифровкой кода – явный моветон. Слишком многое в книге вызывает отторжение, слишком многое кажется совершенно неуместным: и рваный "экспрессивный" стиль с множеством многоточий и тире, и странное сочетание наукообразности с откровенной попсовостью. И поневоле начинаешь думать: а стоило ли браться за Мандельштама с той лихостью, которая куда больше пригодилась бы для очередного «бестселлера прикладной литературы»?