Отзывы на книги автора «Флориан Иллиес»

Я нашла здесь всё, чего мне не хватило в «1913. Лето целого века» Флориан Иллиес

Задорный, искренний, влюбленный, восторженный - таким предстает Иллиес в каждом эссе. Удивительно как много смогла рассказать книга об авторе, который старательно избегает местоимения "я". Как будто видишь, как он с обезоруживающей улыбкой протягивает найденное им сокровище и предлагает разделить с ним удовольствие от приобщения к прекрасному.
Я открыла для себя несколько удивительных имён, стилей и понятий. Я влюбилась в Каза Бальди и заново открыла для себя облака. Иллиес создаёт своими текстами волшебство присутствия, некой сопричастности, облагораживает роль потребителей искусства и признаёт право на "дело вкуса".
Здесь под одной обложкой соседствуют Энди Уорхол и Петер Рёр, которого даже гугл не знает. Но независимо от известности художника (в самом широком смысле слова) тексты Иллиеса позволяют одинаково проникнуться их искусством и впитывать слова и образы широко открытыми глазами.

Эта книга спустит для вас писателей, поэтов и художников, с небес. Если они у вас там когда-либо были, озаренные своим талантом и биографиями неизбежно начинающимися словом “великий”. Их инаковость теперь будет распространяться не только на вклад в культуру, но и на личностные любовные отношения, которые существовали в неразрывной связи с творчеством, а творчество в неразрывной связи с любовью. С тем, что каждый из героев этой книги понимал под любовью.

Эта хроника стала для меня не только глубоким знакомством с теми, кто мне уже знаком, но и открыла для меня новые имена. (Тамара Лемпицка и ее картины просто вау)

Теория шести рукопожатий обретает в этой хронике новый вид, кажется, что всех персонажей тех времен можно связать через буквально несколько постелей. Но если серьезно, все они неизбежно мчатся на встречу катастрофе, которой заканчиваются 1930-е годы. Это бесконечный калейдоскоп воспоминаний, любви и нелюбви на краю пропасти. Невероятно искренний и личный. Те, кого возвеличили, те, кто, безусловно, стали для нас бессмертны в своих произведениях, здесь предстают людьми со своими страхами, страстями и переживаниями; живыми и эмоциональными, совершенно настоящими, балансирующими на лезвии ножа, сопротивляющимися одиночеству.

Трудно добавить что-то ещё. Жаль, что я не прочитала это раньше. Но хорошо, что все же прочитала. Это было просто великолепно.

Лето целого века превратилось в год. Что за чудесный, освежающий и яркий текст! Иллиес решил окинуть взглядом год, в котором воплотилась эпоха модерна. Вся книга — это признание в любви искусству и людям того времени. Флориан говорит о писателях, художниках, учёных и политических деятелях так, будто сам только пять минут как вышел из их квартир. Сарказм в деталях и некоторая даже насмешка над теми, кого он описывает, не должны сбивать с толку. Это тоска по временам, которых сам Иллиес не мог застать.

Если вам знакомо чувство, что вы родились не в своё время, то вы ощутите эту глухую тоску тоже. Главное достоинство книги — это её лёгкость, воздушная паутинка из слов. Хотя вроде бы замысел довольно прост: в хронологическом порядке разнести по книге события, приключившиеся с самыми заметными людьми 1913 года. Я даже могу представить, что у Иллиеса было множество бумажных черновиков, самоклеящихся квадратных бумажек, которые он раскладывал, чтобы ничего не упустить. И на этих бумажках мы можем заметить имена: Матисс, Нижинский, Пруст, Кафка, Горький, Стравинский, Рильке, Малевич... ещё много, много имён.

Лаконичность замысла и структуры не должны обманывать, ибо Флориан наполняет каждый абзац подлинным духом времени. Не знаю, как он это делает, но книге удаётся приблизить 1913 год настолько, что я практически увидела его перед собой. Никакие банальные перечисления событий, как в учебнике или энциклопедии, не могут создать портрет эпохи. А вот насмешливый, но немного печальный стиль ремарок Иллиеса вплетается в эти осколки ушедшего времени так, что больше ничего знать не нужно. Осталось только чувствовать и благодарить.

Феномен двух книг про 1913 год для меня труднообъясним. Эта проза находится на стыке между документалистикой и изящным художественным вымыслом. Фигура автора здесь всезнающая, и голос писателя ведёт по страницам, как мудрый проводник. Я читала книгу всего два дня, потому что мне не хотелось её отпускать. Мне почти жизненно необходимо было видеть все упомянутые картины, слышать звуки "весны священной" и думать о полётах ввысь.

Это ли не та красота, к которой мы все стремимся, открывая новую книгу?..

Красивый язык, прекрасный перевод, отличная книга для расширения кругозора. Большинство имён деятелей культуры незнакомые, героев приходилась гуглить на английском или немецком, т к. на русском информации практически не было.

Поначалу думала, что не подружусь с книгой. Уж больно автор восхлавлял первого героя, пел ему оды, разбирая его действия и слова, словно рецензент при анализе произведения. Но с каждым новым эссе я все больше проникалась видением автора, заражаясь его любовью и с интересом читала его размышления.

Для меня оказалось открытием, что после Второй мировой войны искусство 19 века пребывало в забвении, после агрессивной идеологии во Вторую мировую войну, когда велась борьба с дегенеративным искусством. Чувство вины перед абстракционизмом привело к забвению остального искусства.

Сначала немного побрюзжать: просто отвратительное издание: мягкая обложка, желтоватая бумага, странички сметаны на скорую руку, блеклый шрифт... Серьезно? И это для книги, рассказывающей о писателях, фотографах, художниках , и куда просто просятся приличные цветные иллюстрации? И ещё: не знаю уж как там переведено все остальное, но если так же, как и название... Если бы я переводила название, оно скорее звучало бы "То, что я непременно хочу добавить", но уж никак не "на самом деле сказать". Не уверена, что моего знания немецкого на настоящий момент хватило бы чтобы одолеть эту книгу в оригинале, но серьезный соблазн попробовать у меня возник.
По сути: дополнение к "1913 - лето целого века" - всё такая же прекрасно-ироническая мешанина из мелких и крупный событий, происходящих в 1913 году - от изобретения дизельного двигателя и туши для ресниц до первого полета через Альпы, от "Священной Весны" Стравинского до "Поисков утраченного времени" Марселя Пруста. Многих имен я не знала, так что читать приходится с гуглом, но это еще интересней - главное не забыть вынырнуть из фантасмагорий 1913 года обратно. Забавных анекдотов, любовных сплетен и упоминаний живописнейших персонажей в книге достаточно, чтобы простить автору периодические ехидные напоминания о том что "Рильке продолжает страдать от насморка". Короче, несмотря на мое брюзжание (см. выше), буду искать следующую книгу автора; правда, теперь в электронке.

Читать было интересно, но неприятно. Как и вдругой своей книжке про лето 1913 года, немецкий галерейщик использует приеммонтажа. Выбираются наиболее интересныефрагменты из биографий известных личностей и располагаются в хронологическомпорядке. В книге 3 части: в центре 1933 года, то есть известные события вГермании, а также до и после. Ради коммерческого успеха фактики подобраныпикантные, которые могут заинтересовать информационно перекормленную аудиторию.В советский период о таком нашим читателям знать было не положено. Но страннымобразом, у автора наблюдается схожий с социалистическими издателями подход, тоесть большинство его героев принадлежит к числу «прогрессивных», а по контрастуберется несколько злодеев, типа Геббельса и Джугашвили, а такжереакционеров-консерваторов, вроде Бенна и Юнгера. Оценки не прямолинейные, ноотношение понятное.

Но можно лиоднозначно хвалить тех, кто был как бы «за нас»? Персонажи книги представляютсобой разительную галерею всевозможных типов извращенцев. Тут блистаютлесбиянки и нимфоманки, алкоголики и сатиры, геи и наркоманы, инфантилы инарциссы, прожигатели жизни и мизантропы, ну и т.д. Можно сказать, ну, мол, чтовзять с киношников и писак, лицедействующих и малюющих - богема она такая – творчески раскованная. Чтопредставляют собой их творения? Наряду с восхваляемыми талантами там оченьнаглядно видны следы психопатологии и социальной аномии. Про мораль(«общечеловеческую») здесь лучше не надо, но от политических оценок никуда неденешься. Вот Готфрида Бенна можно упрекнуть за любовниц и первоначальныесимпатии к нацистам, но что сказать о Лионе Фейхтвангере, который не толькотрахал, все, что движется, но и и написал мерзкую книжонку с апологетикойСталина? Нацизм – это конечно, страшноезло, а коммунизм, который способствовал его возникновению – это что?

А можетбыть, стоит вернуться на эпоху назад и вспомнить про автора с арийскимпсевдонимом «Макс Нордау», раз уж слово «дегенераты» использовано искомпрометировано национал-социалистами? Или другие синонимы поискать?

Процесс шелразными путями, но вырождение было общим. Некоторые из персонажей книги дожилидо социалистического рая (в ГДР), но что-то морды у них от этой версии опыта«народного государства» были не совсем радостные...

Про книжку вцелом можно сказать, что написана «Любовь в эпоху ненависти» неплохо ипохвалить иронию автора. Она (наряду с черным юмором) у немцев ещё осталась.

Возможно за вторую часть Флориан Иллиес - 1913. Лето целого века я взялась в лучшем и более благожелательном настроении. Но перечитав свой отзыв, я склоняюсь всё же к тому, что "расширение 1913" (субъективно) лучше.
В маленькой розовой книжке есть всё, чего мне не хватило в желтой потолще: новые и разнообразные имена, больше фактически произошедшего и меньше сослагательного наклонения, более живой и свойский язык и, как ни странно, более сильное ощущение рубежа. Сложно сказать за счет чего (видимо за счет удачной компоновки фактов и правильных цитат), но Иллиес ярче изобразил атмосферу надвигающейся бури.
Отдельное спасибо Иллиесу за Пруста и Нижинского. Это было мило.

Каспа́р Дави́д Фри́дрих5 сентября 1774, Грайфсвальд, Шведская Померания — 7 мая 1840, Дрезден, Королевство Саксония) — немецкий живописец и график, пейзажист, один из ключевых европейских художников XIX века; вместе со своим другом Филиппом Отто Рунге — крупнейший представитель раннего немецкого романтизма, лидер кружка так называемых дрезденских романтиков Член Прусской (с 1810) и Дрезденской академий художеств (с 1818).
Случайно наткнулась на книгу о этом немецком художнике, с творчеством , которого не была знакома и не пожалела о том, что прочитала. Открыла еще одну страничку о немецком романтизме в живописи.
Очень необычно сложилась его жизнь и жизнь его картин. До середины 19 века он был очень востребован в Европе, королевские дворы Германии, Дом Романовых покупал его картины, Николай Первый со своей молодой женой, прусской принцессой даже побывали в его мастерской и купили несколько картин и через 200 лет в 2020 году эти картины снова побывали на своей исторической родине, в Германии на одной из выставок, посвященной памяти художника. Дружил с Гете, но в последствии Гете отвернулся от художника. и начал резко критиковать его картины. К концу века его как художника практически все забыли, но во времена фашисткой Германии он стал самым главным художником страны, в кармане кителя каждого солдата, уходившего на фронт обязательно была помещена маленькая книжечка с фоторепродукциями картин художника.
Маленький мальчик был заворожен огнем, за которым он наблюдал в детстве в кузнице деда, став взрослым он очень стал бояться огня. Огонь не щадил его картины и многие из них сгорели в огне. Это началось в конце 19 века: в одном из замков немецкой принцессы которая боготворила художника начался пожар, где она находилась со своими дамами, все спаслись а картины частично сгорели, затем в начале 20 века так же часть картин на одной из выставок в Германии сгорели, во время бомбежек Германии во время ВОВ так часть сгорело а часть были разворованы победителями и последний сюрприз для художника оказался 11 сентября в США, когда были разрушены два дома близнеца, в одном из которых проходила выставка отдельных картин художника - они все сгорели. Мистика, по иному не скажешь...
Картины его так же не обычны по содержанию как их их судьба, книга , которую стоит прочитать...

Каспар Давид Фридрих вдыхает природу, чтобы выдохнуть её в виде искусства.

Обожаемый мной Флориан Иллиес, как всегда, изысканно прекрасен. Я нежно люблю его со времён «Лета целого века», прочитанного мной 10 лет назад в солнечном июле. Сейчас снежный январь, и наверно, нет лучше месяца, чтобы воздать дань памяти знаменитому немецкому романтику - который очень ждал, когда же туман и зима, воспеваемые им в картинах, снова «получат по заслугам».

Сама фигура художника сентиментальна, меланхолична и ближе к финалу жизни - мрачна. Мне раньше казалось, что его картины это сплошь цветотени, невесомость воздуха, красота тихой природы, да даже если мятущийся странник или нагромождение глыб льда, это всё равно мажорный аккорд. Но оказывается, Гёте был немного прав, не любя, а может быть, побаиваясь, темноты, наползающей из пейзажных углов Фридриха. Обилия могил, крестов, влажных комьев земли, валунов, облаков под нетвёрдыми ногами - шаг и пустота. И вот я уже смотрю на знакомые картины иначе и никак не могу выбрать хотя бы несколько, чтобы послать кусочек романтической красоты простывшей в новогодние праздники подруге - Каспар Давид Фридрих точно не сможет поддержать её дух. Эссе разделено на четыре части, олицетворяющих четыре стихии, проходящих сквозь жизнь художника - и мне отчётливо не хватало там пятой субстанции. Темноты.

Впрочем, часть её, равно как и тишина, присутствуют в вечности, раскрывшей перед Каспаром Давидом Фридрихом и его талантливыми работами свои объятия. Позабытый при жизни и полюбившийся снова через 100 лет своими потомками, он - её олицетворение. И мне нравится, как трепетно Флориан Иллиес проводит нас не столько по вехам жизни и соотносящимися с этими годами и местностями картинами художника, сколько по зацепкам его души. Какие надписи и почему он пишет на заднике картин. Как повлиял на его творчество норвежский художник Даль, и на кого повлиял впоследствии он, Фридрих. В каком сильном внутреннем состоянии влюблённости он пребывал, когда писал картину «На паруснике». И конечно, обо всех исторических переплетениях, совпадениях, случайностях и судьбоносных встречах, из которых и соткана красота течения времени.

«Тяжелый, синеватый зимний воздух, плодородный, влажный весенний воздух, ясное утреннее небо, волшебство в бликах лунного света, неторопливо поднимающийся речной или утренний туман - всё это виделось мне с потрясающим правдоподобием».

Нильс Хёйен, о воздухе на картинах Фридриха.

Флориан Иллиес, в своей легкой и хаотичной манере повествования, рассказывает нам историю одного, недооцененного в свое время, немецкого живописца Каспара Давида Фридриха.

«Каспар Давид Фридрих вдыхает природу, чтобы выдохнуть ее в виде искусства.»

Огонь, земля, вода, воздух - каждый элемент преобладает в пейзажах художника. Он любит темноту, она дарит ему душевный покой. Может поэтому некоторые картины могут показаться мрачными и меланхоличными, например такие как Монах у моря.

Его картины несут какой-то божественный, неуловимый смысл. Ты цепляешься за эту тихую палитру красок, которая не «вырывает взгляд» своей яркостью, а привлекает своей тихость и неуловимость.

Можно сказать, что картины Фридриха, преследовал злой рок. Многое было утрачено во времена Второй Мировой войны, и до наших дней дошли крупицы, даже они достойны внимания. Облака успокаивают, пейзажи волнуют.

«Мне нужно быть одному и знать, что я один, чтобы полноценно видеть и чувствовать природу. Мне нужно отдаваться тому, что меня окружает, сливаться с моими облаками и скалами, чтобы быть тем, кто я есть».