Однажды ночью на Фредди напало обжорство. Напало тихо, без предупреждения и объявления войны. Фредди проворочался полночи без сна, свез простынь и покрывашку, но обжорство не уходило, а лишь азартно топало ногами и жало желудок.
– Как будто другого времени не было, – ворчал Фредди шепотом, чтобы не разбудить Джима, с которым потихоньку жил. – Убирайся, кружка Эсмарха! Вон отсюда, скотина! Уходи!
Но обжорство не желало уходить. Оно так и заявило:
– БББРРРЛЬККК!!!
– Фред, это ты? – проснулся Джим. – Проголодался, бедненький! Иди поешь, чего найдешь там, – и он, махнув ногой в сторону кухни, опять задрых.
Фредди нехотя встал и поплелся на кухню, где, к своему глубочайшему удивлению, застал Роджера. Тейлор сидел за столом, читал «Таймс» и машинально пил молоко.
– Понятно, – сказал Фредди. – Пьешь?
После чего открыл холодильник, сел на пол и принялся опустошать агрегат, как будто не ел целую неделю (по правде, он не ел три дня, но ведь это мелочи, не так ли?). В порыве ликующе отплясывающего обжорства он смолотил индейку, миску салата «оливье», 34 абрикоса, полкило икры, 9 котлет, мороженую мойву, 5 вареных раков, гроздь бананов, 9 сырых сосисок и один желтый платок, по ошибке принятый за кусок сыра «пармезан». Платков, кстати, в холодильнике было предостаточно. Как и во всем доме. А все потому, что мама Фредди, несмотря на запрет папы (про него мы расскажем чуть позже), поддерживала отношения с Фредди, тайком писала ему письма и слала посылками дюжины носовых платков, так как по рассказам господина Дюма-отца знала, что в Лондоне сыро. Поэтому Фредди просто утопал в платках: платки были и в шкафах, и в ящиках стола, и весь пол толстым слоем, как ковром, был устлан платками. Так что не нужно больше удивляться.
А мы вам все равно еще кое-что расскажем. Сначала Фредди, получая бандероль, распечатывал ее и долго лил ностальгические слезы над каждым платочком, но потом привык, плакать перестал, а стал бандероли просто выкидывать. Даже не распечатывая. И вот однажды мама прислала Фредди ко дню рождения полную посылку денег, заработанных на продаже цветов в аэропорту Хитроу, возле которого они с папой и жили, и приложила к ним персонально от себя подарок – книгу «Катера и дрожжи: часть вторая». Фредди по привычке выбросил бандероль в мусорный бак за окошком, а сам сел в кресло и принялся читать свою любимую книгу – «Катера и дрожжи: часть первая».
На ту беду Элтон Джон близехонько бежал, и, как он впоследствии оправдывался, ему «просто приспичило покопаться в мусорном баке»! Чем он и не замедлил заняться, нырнув в бак с головой. Фредди, привлеченный шумом, высунулся в окно, но увидел лишь торчащие из ящика чьи-то ноги в башмаках сорок пятого размера. Фредди пожал плечами и вернулся к чтению главы – вот совпадение! – сорок пятой: «Катера и с чем их едят». А Элтон, вынырнув из ящика и выудив бандероль, благополучно скрылся с места преступления…
Утро следующего дня для Фредди началось довольно интригующе – в его дверь позвонили. Хотя в Кенсингтоне всем было известно, что Фредди – «сова» и обожает поспать подольше, видимо, таинственному утреннему посетителю на это было начхать. Фредди, бормоча проклятия и ужасные обещания, открыл. К его огорчению и обозлению, букета красных роз на пороге не было. Зато на земле лежала книга «Катера и дрожжи: часть вторая»! Поверх ее лежала записка: «Дарагой Фреди! Спасиба за книгу но она мне не патходит по маралным саоброжениям. Доброму хрестеонину не должно четать такии книги! Пакайся, иначи тебя ждут семь казней игипетских и гиена огненая! С наилутшими пажеланиеми – ЭД».
Фредди страшно удивился такой отповеди в шесть утра, да еще с какими-то грязными намеками и настойчивыми просьбами пакаться, но отнес книгу в дом и принялся тщательно изучать. Где-то в дальнем углу он нашел робкую надпись знакомым маминым почерком: «Др. сын! Посылаю с оказией книгу и 150 фунтов от меня. Десять – от Кашмиры. Расти веселым, красивым и не пей сырой воды. Твоя мама».
Фредди перетряхнул все страницы, долго копался в корешке, но денег так и не нашел. Тогда он сопоставил некоторые аргументы с фактами, перечел записку и бросился карать нахала. На полдороге он сбавил галоп и стал рассуждать:
– А куда я бегу? И зачем я бегу? Ах, да – бить морду. А кому? Чьи это ноги торчали из бачка? Ах, да – там были инициалы! ЭД! Кто же этот ЭД? Откуда бы такой ЭД? Может, это Эдди? Но у меня нет знакомых Эддов. Кто же тада???
Фредди развернулся и, повинуясь наитию, побежал к Дикону. А Джон в это время укладывал спать своего младшего после утренней кормежки. Фредди налетел бесшумно, как филин, метя головой прямо Дикону в пузо.
– Да как же?!! – получив, засипел несчастный папа.
– Где деньги? – засипел в ответ Фредди.
– Какие деньги? – шептал Джон, с опаской поглядывая на коляску.
– Обычные, – удивился его тупости Фредди. – Мои. Чьи же еще?
– Тише! – шелестел Джон. – Он спит!
– Которые ты у меня украл, – громко сказал Фредди.
– Пирцзхгл! – проскрипел Джон, раскачивая коляску, из которой уже послышалось хныканье.
– Украл, украл, – еще громче сказал Фредди. – Подлый вор.
Джон так замахал коляской, что малыш в целях безопасности стал привязываться пеленкой к ручке.
– Это не я, – одними губами ответил Джон.
– Унес, – куковал Фредди.
Коляска заходила ходуном, как при землетрясении.
– Почему я?!! – вышел из себя Джон.
Фредди показал ему записку.
– Инициалы-то! – как глухому, втолковывал ему на ухо Фред. – Твои ведь? Да? И почерк твой, – приврал он для вескости.
– Положим, – сказал Джон, изучая записку, – почерк не мой. К тому же, у меня инициалы – Д.Р.Д., а тут – Э.Д.
Он вчитался как следует, и его глаза заволокло.
– Сто пийсят плюс десять – будет сто шийсят!!!
Волосы на голове Джона зашевелились. Фредди быстро вырвал из его трясущихся лап записку и стал медленно отходить к забору.
– СТО ШЕСТЬДЕСЯТ, – хрипел Джон, наступая на Фредди. – СТО ШЕСТЬДЕСЯТ МАТЬ ИХ ЗА НОГУ ФУНТОВ!!!
– Не дам! – пищал Фредди, видя, что на Дикона опять напала золотая лихорадка. – Нет! Они мои! И вообще – у меня их нет!
– ФУНТЫ! – рычал Джон. – МНЕ! Э.Д…
И он, вытянув руки, как лунатик, и напрочь забыв о младенце, куда-то пошел. Фредди из чувства долга немного пообзывался в адрес Шерри, потом, спрятавшись за угол, дождался выскакивания оной из дома и забирания дитенка, усмехнулся в усы и погнался за Джоном.
Застал он безумца возле особняка Элтона Джона. Дикон топтался возле порога и бубнил:
– Э. Д. Веселые фунты. Э.Д.
– Я сразу понял, что это ты, грязный плут! – возликовал Фредди.
– Э.Д. – бормотал Джон.
– Эдиот Дикон? – почесал в затылке Фредди, мысленно перебирая остальные слова, начинающиеся на «Э».
Слова были такими заковыристыми и нехорошими, что и боцман бы зааплодировал, если бы Фредди был сейчас матросом. Но Фредди не был матросом. Он был простым искателем потерянного ковчега стоимостью в 160 фунтов 00 пенсов. И тут его бесцельно блуждающий взгляд уперся в мраморную табличку над дверью: «Э. Джон, эсквайр. Не беспокоить по пустякам вроде возвращения 160 фунтов – их вам все равно не вернут!».
– Каррамба!!! – завопил Фредди.
Все окрестные быки ответили ему дружным ревом.
– Так я же ж тебе же ж! – прожужжал ему Дикон, и они принялись дружно барабанить в дверь. По-видимому, никого дома не было. Фредди в порыве щедрости пожаловал другу фунт (отчасти и из-за того, что друг по розыску клада потребует себе законные 25 процентов). Безмерно счастливый Джон ушел домой навстречу головомойке за брошенного сына.
А Фредди тоже пошел домой, будучи уверенным, что теперь-то Элтон от него никуда не денется. И буквально возле дома он столкнулся, как вы думаете, с кем? Ну конечно, не с дядей Вовой Бусыревым, так как тот в далеком Майкопе только что получил новую партию настенных полок, которые были единственным утешением в его жизни, и теперь любовно их оглаживал. А столкнулся Фредди с Элтоном Джоном, который тут же сделал вид, будто видит Фредди впервые в жизни.
– Ну, кабыздох… – угрожающе начал Фредди.
– С кем имею?.. – надменно изрек Элтон.
– Ах ты, щегол! – рассердился Фредди. – Не узнаешь?
– Узнаю, – голос Элтона был сух, как пустыня Гоби.
– Так чего не здороваешься, петух? – Фредди был положительно зол.
– Ха! – Элтон был положительно нагл. – Разве должно человеку, в шляпе коего лежит целых сто шестьдесят фунтов, здороваться с какой-то пьяной жужелицей? К тому же, – добавил он, – кажется, не очень чистой…
Тут он понял, что проболтался. Фредди это понял еще раньше, потому что уже держал его за шкварник.
– Отдавай деньжищи, мул! – кротко сказал Фред. – И поживее, бадья без ручки.
– Элтон Джон, – напыщенно заявил висящий Элтон, – никогда не брал чужих денег. И не прятал их в шляпу, – и он схватился за свое сомбреро, распухшее до невероятных размеров.
Будь у Фредди хвост, он уже хлестал бы им по бокам, или же по щекам обманщика.
– Дай шляпу, – нежно сказал Фредди, протягивая лапку.
– Элтон Джон… – начал опять Элтон.
– …сейчас же даст мне свою шляпу, черт раздери! – заревел Фредди, сворачивая другую лапу во внушительный кулак. Элтон Джон, похныкивая, снял шляпу и протянул ее Фредди. Тот радостно схватил сомбреро, засунул в него руку по локоть и вытащил на свет божий… несколько километров его же носовых платков, аккуратно связанных за уголки, искусственный букет роз, шпагу, трех голубей, связанных за ноги, жареную курицу, пилу, воздушный шар…
К месту действия стали стягиваться зрители. Элтон Джон и Фил Коллинз стали выдавать из своих лавочек скамейки и стулья – свободно, за пятачок. В первом ряду сели Джон, Роджер, Дэйв Кларк, Кенни Эверетт, Дэвид Боуи, Мэри Остин и Брайан, оживленно шепчущийся о чем-то с сидящим сзади Митом Лоуфом…
Тем временем Фредди, изрядно вспотевший, продолжал творить чудеса. На земле уже лежали восемь банок «Пепси», ключ, хвост семги, кусок крестьянского масла, кисточка и фуганок. Казалось, что Фредди сейчас вынет оттуда Стинга с его медведем, но из сомбреро был выужен обыкновенный кролик. Кролик раскланялся и захрустел морковкой. Был он тощ, длиннонос, лыс и с отчаянно грустными карими глазами.
– Э, – толкнул Брайана в плечо Лоуф. – Разве это не ты?
– Я, – кивнул Мэй и нацепил треснутое пенсне, чтобы лучше видеть (отчего стал выглядеть еще гаже и отвратительнее). Фредди же, потный, но довольный, нашарил-таки на дне шляпы свои фунты, сунул их в карман, запихал весь хлам обратно в шляпу, нахлобучил ее на голову Элтону и ушел домой. Вместе с кроликом, естественно. А вы что подумали?
О проекте
О подписке