Цитаты из книги «Театр отчаяния. Отчаянный театр»

Я больше не мог с упоением, не отвлекаясь ни на что, сидеть в читальном зале и читать, что задано. На первом курсе я воспринимал учебную программу и задания преподавателей как однозначное приказание и с удовольствием всё исполнял.

Та чудесная восприимчивость и способность с удовольствием и без труда прочесть, запомнить и усвоить всё подряд, которая меня радовала на первом курсе, улетучилась без следа.

Ребята из Афганистана вернулись. Кто три года, кто год назад… Они вообще ни о чём, кроме своего Афгана, говорить не могут. Кучкуются вместе, песни поют, бухают, слёзы пьяные льют… Они пожизненно афганцы…

Те, кто по набережной на праздник в бескозырках ходят, это же люди, у которых ничего, кроме этой бескозырки, в жизни хорошего и яркого не было и нет. А у меня интересная, сложная жизнь…

Но в этих подъездах изначально не было прекрасно. Девятиэтажки и серые пятиэтажки были безобразными сразу, ещё в проекте. Ну а люди… Люди были одеты тоже плохо. Хуже чем в Питере. Но намного аккуратнее. А главное, они не контрастировали с картиной стандартной и невыразительной архитектуры промышленного сибирского города.

Я устал от неряшливости всего, что было сутью того времени, которое так мощно проживал Питер. Всего было несметно много. И всё было плохо сделано. Не глупо, не бездарно, не пошло, а именно плохо.

Люди, привыкшие читать Чейза и Брэдбери в машинописном, передаваемом из рук в руки самиздате, находившие в этих бессмысленных текстах много несуществующих смыслов, а также счастливые обладатели бесценных книжек Хейли или, прости господи, Курта Воннегута, непостижимым образом раздобытых через самые серьёзные связи… Все эти люди утонули в потоках открывшихся книжных

Я понял, что спектакль «На дне» был случайностью. Удивительной, чудесной случайностью, которая не повторится. Просто в том спектакле всё совпало и переплелось. Наверное, актёры даже и не поняли, какое чудо у них получилось, возможно, они и не хотели играть эту страшную пьесу.

Лучшего спектакля по этой великой пьесе Горького я не видел нигде и никогда. Такого Луки не было ни на одной сцене.

Дальше катиться было некуда, ниже упасть было невозможно.