Часть 1 – Ловец

Допрос – не самое приятное мероприятие, даже когда ты сам задаёшь вопросы, но ещё менее привлекательным этот процесс становится, когда допрашивают тебя. Ну, а если допрос проводят с применением физического воздействия и другими запрещёнными в разных странах методами дознания? Поверьте, – ничего хорошего, и в том числе с оговоркой на то, что сегодня в нашем мире нет развитых стран. Есть только два мира – восстановленный и утраченный. Во втором жить практически невозможно. Вернусь к допросу.

Проводить допросы по своей природе любят садисты. Конечно же, ко мне не применяют физическую силу, – никто меня не бил и вообще ничего похожего на запрещённые методы дознания пока не было. Но факт – меня допрашивают! И допрос длится уже более трёх, а может и четырёх часов. Кстати, о часах! Часов здесь нет, помещение мрачное и тёмное, да и находится в подвале. «Не айс», – как говорится в поговорке из двадцатого или двадцать первого века.

Что сохраняло меня целым и невредимым? Только, тот факт, что я сохранил полный отчёт и запись операции. Иначе… Не буду даже думать, что было бы иначе. Реальность – остаётся реальностью. Я под арестом и меня допрашивают.

Дознаватель – мордастый малый из старого Нового света, – и его помощник – худощавый и долговязый Ваня, его имя я расслышал от первого, – всё записывают и задают одни и те же вопросы по четвёртому, а то и пятому кругу. Не надоело? Похоже они этому учились. Или садисты? Я также не сомневаюсь, что повод для допроса у них есть, но вопроса по этому поводу до сих пор не прозвучало. Скорее всего, за нашим процессом ещё и наблюдают со стороны и всё произнесённое в этом помещении не просто протоколируется, но и записывается дознавателем в память. Хотя, этот мордастый – технически не модифицирован, как я. А то было бы заметно! Да и долговязый – не лучше. Хотя, что я гадаю? На потолке две камеры и в правом тёмном углу что-то мигает. А причина проста – просто ждут указаний свыше. Я подразумеваю либо с третьего этажа нашей базы, – то есть там, где всё руководство. Не здесь. Сейчас я в подвале, осмелюсь напомнить. Или же, указания из штаб-квартиры организации. Ну это уже фантастика – я не такой значимый персонаж и ни я, ни мои ребята ничего такого, да вообще ничего выходящего за рамки повседневной службы не сделали! Хотя… По их мнению, может и…Мордастый не унимается и опять задаёт вопрос:

–  Где Вы находились в момент, когда Ваш подчинённый подвергся нападению?

– Рядом, за ширмой, в китайском ресторане поезда… номер два четыре.

– Почему Вы не отреагировали на направленное на него нападение?

– Я вам уже оворил! – начал повышать я голос.

– Ответьте ещё раз!

– Дознаватель не уступал. Он встал со своего места из-за лампы, направленной мне в лицо и стал обходить меня справа.

Блин! Насмотрелись кино? Или начитались старых методичек? Да, это методы двух, а то и трёхвековой давности. Ладно, проехали.

Сидя на твёрдом и неудобном стуле, я попробовал повернуть за ним голову.

– Сидите ровно и отвечайте на вопрос! – долговязый Ваня почувствовал себя начальником. – А то привяжем.

Хорошо, пропущу мимо ушей, а то могут и действительно привязать. Я сглотнул слюну и стал повторять им ранее данный ответ.

– Я сам подвергся нападению! В конце концов стреляли три раза в меня, а не в него. – И не дав им задать мне следующий, скорее всего повторный вопрос, спросил: – Что вы вообще от меня хотите? Он – жив, я – тоже, а изменённая и её сообщники в клетках.

Со спины, в затылок подул ветерок – сквозняк. Мордастый то ли вышел, то ли вернулся в помещение. Как же мне всё надоело! А как надоел этот полумрак!

– Правды! – рявкнул мне на ухо дознаватель.

– Какой?! – искренне удивился я.

– Правды, что вы делали в поезде!

Эх, опять двадцать пять. Надоели. Я глубоко вздохнул и что есть мощи выпалил:

– Зовите начальство! Я буду разговаривать только с ними.

– Рич, – тихий и спокойный голос раздался из-за моей спины.

– Так, Вас, по-моему, называют на базе? Или мне обращаться к Вам по имени? Я обернулся.

– Сидите ровн… – не договорив, долговязый заткнулся.

Человек, стоящий позади меня, остановил помощника дознавателя жестом.

Берия?! Я опешил. Ну конечно, не сам Берия из двадцатого века. Но человек – лысоватый, в очках с круглой оправой и одетый в подобие военной формы, без знаков отличия.

Этого человека я видел дважды в жизни. Впервые, когда несколько часов назад, вернувшись в Москву, я лишь успел попрощаться с Агатой – зеленоглазой красавицей, которую на платформе локомотива-спутника встречали её родители, – как сразу же, на выходе с вокзала, встречали уже меня и мою команду, но не родители, а вооружённый конвой директора московской базы. Тридцать человек в боевом снаряжении, будто началась война, да ещё и четыре группы ловцов, таких же как и мы сами, с нашей базы, – окружили нас, обезоружили и, надев наручники, препроводили всех в отдельные автобусы.

Судьбу клетки с изменённой и её охранниками – я не разглядел. Разглядел вид встречающих нас коллег, который был, мягко говоря, встревоженный. Такого, ранее, не происходило никогда! И вот, в стороне от всех, очевидно, заправляя всем этим балаганом, стоял этот самый человек, – средней полноты и в круглых очках, – Берия. Конечно, я заметил ещё и многое другое: как заместитель директора нашей базы вытанцовывал перед ним; как и то, что этот человек прибыл не на машине или автобусе, а на собственном флаере; как начальник конвоя удивился, изымая у меня активированный скорпион и двух пауков. А что? Бывает. Просто забыл отключить их из-за встречи с Агатой. Но сейчас не об этом. Сейчас, о Берии, – люди использующие персональные флаеры, это, – как минимум, человек из руководства штаб-квартиры нашей Организации.

– Молодой человек? Рич? Или по имени? – настойчиво, но подозрительно спокойно уточнил у меня человек, которого сию минуту, я видел второй раз в жизни.

– Рич, – ответил я и добавил: – Так всем будет удобнее.

Направляясь уверенной походкой к столу, за которым в данный момент времени, всё ещё сидел долговязый, Берия кинул на него косой взгляд и жестом, будто отгоняя мух, велел ему освободить место. Не будучи дураком и понимая «ху из ху», помощник дознавателя, в мгновение ока, выскочил из-за стола и встал рядом по стойке – смирно. Однако! Настоящий службист. Едва сдерживая расползающуюся у меня на лице улыбку, я поднёс ко рту руку и прокашлялся.

Тем временем, Берия сел за стол, отвернул от меня настольную лампу, убрав свет с моего лица, и посмотрев поверх очков на долговязого, а затем на мордастого, стоящего за моей спиной, он обратился к ним в приказном тоне:

– Оставьте нас.

Сказал, как отрезал. Помощник дознавателя вопросительно взглянул мне за спину. Наверное, на мордастого, – предположил я. А затем, молча, направился к выходу. Дверь бесшумно открылась, – сквозняк, тихие шаги за спиной и тишина. Поступление воздуха в затылок прекратилось.

Решив убедиться, что в помещении нас двое и все остальные вышли, – я обернулся.

– Рич, ко мне Вы можете обращаться…

– Лаврентий Павлович? –развернувшись обратно, закончил я за него. Но зачем я нарываюсь?

– Остроумно, – едва заметно ухмыльнувшись, и как ни в чём не бывало сказал новоиспечённый Лаврентий. – Прошу, если желаете.

Я испытал чувство похожее на стыд. Да, ерунда! Пусть знает наших. Это – моя месть за допрос. И всё-таки общение надо как-то сгладить.

– Извиняюсь. Поторопился.

– Нормально. Сейчас это не важно, Рич. – Крутанув лежащую на столе ручку, он ответил и предложил:

– Сначала давайте кое-что проясним.

Я кивнул. Он продолжил:

– Почему запись Вашей операции в поезде началась лишь перед входом в шестой вагон и закончилась сразу же после изучения последнего «следа» изменённого?

– Ммм… – конечно же я не мычал. Я ведь не бык. Я старательно собирался с мыслями, чтобы ответить ёмко по существу заданного вопроса и без лишних слов.

– Лаврентий Павлович, это же логично. Зачем вести запись до начала операции, когда на борту поезда ещё нет изменённого? – Как мне показалось, мне удалось ответить вопросом на вопрос, и я продолжил: – Ну и конечно, зачем её вести, когда изменённого уже схватили?

Шах и мат? Я посмотрел на реакцию собеседника, который смотрел на стол и продолжал играючи крутить ручку. Нет! Необходимо ещё что-то сказать. И я признательно пояснил:

– У меня настройки такие: включаю сканер – включается запись; выключаю – запись останавливается.

Да, кстати, анализатор также работает в этом режиме.

Берия прихлопнул ладонью ручку и посмотрел мне в глаза:

– Я принимаю Ваш ответ.

Мне стало немного не по себе. Холодный, пронзительный взгляд собеседника, сидящего напротив меня, походил на рентген.

– Рич, а напомните-ка мне пожалуйста вводные по Вашему заданию.

Что-то мне это совсем не нравится. Зачем? Он же сейчас лучше меня знает моё задание. Вот теперь, ответ почему я здесь, где-то рядом. Уже не до шуток!

Выдержав его взгляд и не отводя глаз, я ответил:

– В соответствии с информацией, полученной от осведомителя «Икс», моё руководство поручило мне и моей группе ловцов организовать охоту и захватить изменённого второго уровня, который не только нарушил границу между утраченным миром и миром восстановленным, но и под видом обычного человека должен был проникнуть на международный поезд планетного кольца железной дороги в токийском секторе. Дата и время планируемого события…

– Стоп! – остановил меня Лаврентий Павлович.

– Этого достаточно. Я замолчал и лихорадочно стал искать подвох.

– Рич, скажите пожалуйста, а как закончилось Ваше задание?

– В словах собеседника уже чувствовался не подвох, а выпад.

– Успехом, – поторопился я с ответом.

– Разве?

– Ну конечно! Изменённая второго уровня поймана вместе с сообщниками. – Я откровенно радовался.

– И?

– Лаврентий Павлович, что и? Мы выполнили задание.

Мой оппонент достал из кармана кителя сигарету и зажигалку, прикурил, затянулся и, выпустив дым, глядя мне в глаза, тихо сказал:

– Нет, Рич. Вы провалили задание.

Как так? Как я и команда провалили задание? Бред! Я вскочил с места.

– Что Вы говорите?!

– А то и говорю. Ты и твои ловцы облажались.

– В смысле? – я стал прохаживаться перед столом.

– Твоё задание было захватить изменённого! А что сделал ты?

– Я и захватил изменён… – и тут я заткнулся. До меня дошло! Стукнув самого себя ладонью по лбу, я договорил: Изменённую, а надо было… Изменённого.

– Ну наконец – то, – Берия улыбнулся.

Я остановился напротив него, а он опять затянулся дымом. При всей схожести с историческим персонажем, курильщик за столом таковым не являлся.

– И что теперь делать, Лаврентий Павлович?

– Работать, Рич, работать. – Теперь торжествовал он, не я. – Мы даём вам второй шанс. И лишь сорок три часа на исправление допущенной ошибки. Иначе… – Он скинул пепел на оставленный долговязым протокол допроса. – Ну в общем, ты сам знаешь, что будет иначе, так как вы поставили весь восстановленный мир на грань исчезновения.

А это что-то новенькое.

– В смысле? – я решил перейти сразу к делу.

– Ультиматум, Рич. – И замолчав на миг, пояснил: – Нам выдвинули ультиматум. И время идёт. Сорок три часа.

* * *

Сорок два, – это не ответ на вопрос смысла жизни и всего такого, о чём я где-то когда-то читал. Возможно даже что-то путаю, но сорок два есть сорок два часа до истечения времени ультиматума, который выдвинули изменённые из утраченного мира.

Час тому назад, я, выйдя из допросной, поднялся на наш этаж и кое-как успел привести себя в порядок: посетил комнату, принял душ, переоделся, даже зашёл в общую зону отдыха и поел в столовой – первый раз за минувшие сутки.

Понимая, что и мою команду выпустили из-под стражи, я искал с ними встречи. По моим предположениям, сейчас, они должны были заниматься тем же самым. Но никого из них встретить, мне так и не удалось. Да что говорить о команде!

Никого вообще, кроме часовых и обслуживающего персонала столовой рядом не было. База словно вымерла!

В данный момент времени, я вышагивал по коридору второго этажа базы, следуя за уже знакомым худощавым Иваном – долговязым помощником

дознавателя, который явился в столовую и, позвав меня за собой, сказал, что нас ждут на брифинге. Длинный, белый коридор, металлические и деревянные двери и много искусственного освещения – скучно и однообразно. Всё – вроде знакомо, но будто чужое. Здесь, – нет шума от разговоров, гама от шуток и смеха бывалых ловцов и новобранцев, никто никуда не опаздывает и не торопится, не хлопают двери, – лишь тишина и ритмичный звук, порождаемый нашими шагами. Шаг за шагом, поворот за поворотом, чередуясь лестничными пролётами и коридорами, – я шёл за долговязым по территории базы. По выбранному им пути, я понял, что мы направляемся в ту часть здания базы, где размещён тренировочный центр со своими учебными и спортивными залами, а также комнатами с симуляционным оборудованием. Брифинг? Там? Очень странно. Наконец, мы дошли. Впереди, в центре коридора слева, показалась открытая дверь спортивного зала. Удивили!

С другой стороны, напротив меня, в сопровождении мордастого дознавателя по коридору шли Серёга и Илюха. Темп их ходьбы был значительно выше нашего и двигались они молча, уткнувшись глазами в пол, заложив руки за спины. Под арестом? Нет. Скорее всего сами себя накрутили. Не знают всего расклада. Да и откуда им знать? Я и сам ещё всего не знаю. Но скоро всё прояснится, – правило, которому научила меня жизнь.

Приблизившись к открытой двери спортивного зала, они замешкались.

Мордастый остановился и что-то им сказал, освобождая проход в помещение. Слушая его, парни подняли головы и увидели меня. Их лица практически мгновенно преобразились. Будучи до этого хмурыми и озадаченными, застыв у входа как вкопанные, теперь они улыбались во все тридцать два зуба. Смешно. Но зная их, это – искренне.

Махнув рукой, я сделал знак, чтобы они заходили. Однако парни не спешили, несмотря на то, что дознаватель уже недовольно что-то бурчал. До них оставалось, примерно, чуть меньше двадцати шагов. Расстояние сокращалось. И я скомандовал:

– Да заходите уже! Сейчас всё обсудим.

Будто не веря, они медленно и без особого желания прошли в зал. Мордастый же дождался нас, пропустил меня вместе с долговязым во внутрь и, лишь затем, зашёл сам, закрывая за собой дверь.

Спортивный зал перестал быть тем, чем был!

Семь кресел на колёсиках из учебных аудиторий, три длинных стола стоящие буквой «П» – оттуда же, одна графическая доска и два проектора объёмных изображений были окружены горами армейских ящиков и коробок.

– Мы идём на войну, Рич? – Ко мне подскочил Илюха, а следом в свойственной только ему манере – бесшумно, рядом со мной возник и Серёга.

Короткие, крепкие дружеские рукопожатия и вдруг негромкий, но строгий голос окликнул нас:

– Присаживайтесь. Время не ждёт.

Парни расступились, и я увидел начальника нашего управления, а за его спиной и Берию. Всего в зале присутствовало семь человек: их двое, долговязый Иван и мордастый дознаватель – имени которого я пока не знаю, ну и конечно же я с Серёгой и Илюхой, которые увидев кто им предложил присаживаться, вытянулись по струнке.

– Здравствуйте.

– Поздоровавшись с руководством, я шепнул своим парням: – Идёмте.

Мимо нас, словно приведение, прошла сопровождавшая нас сюда парочка, – Иван занял крайнее левое кресло, а дознаватель, встав у крайнего правого, обернулся к нам.

Не дожидаясь повторного приглашения или правильнее сказать приказа, мы прошли к креслам между ними и, заняв соответствующую тройку мест, в ожидании развития дальнейших событий, обратили взгляды на руководство. Дознаватель справа и руководители напротив нас также сели.

– Итак, начнём, – заговорил Михаил Сергеевич, начальник нашего управления по российскому сектору.

– Меня вы знаете, а это Георгий Петрович, заместитель директора ЗМП по делам особой важности.

Берия – заместитель директора всей организации?! Да ещё и по специальным операциям! Вот – это поворот! Я конечно же понимал, что он – птица высокого полёта, если занимается вопросом ультиматума от изменённых, но, чтобы настолько! Ладно, буду надеяться, что не перегнул палку при общении с ним ранее.

Пока я смотрел на него и размышлял, он встал. Посмотрел оценивающим взглядом на всех нас – пятерых сидящих перед ним поверх очков и, поправив свои круглые очки на переносице кончиком мизинца, кивнул, как бы подтверждая, что он – это он.

– Не будем терять время, молодые люди. Сегодня и завтра нам предстоит много работы. – Лаврентий Павлович. Нет! Он же Георгий Петрович.