Отзывы на книги автора «Эрнст Юнгер»

Юнгер говорит тут о самодостаточности и самоценности человека, которые пытается как-то смазать, разбить и упорядочить технократия. И, вроде бы, с написания этого эссе прошло 70 лет, наступила цифровая эпоха, всё другое, но характер технократии не менялся (даже рычаги и педали не очень меняются у неё, только свистоперделки новые), так что в описываемой Юнгером послевоенной Германии вполне узнаётся Россия 2010-х (хоть главки про выборы смотрите, хоть про собственность, хоть какие).
А самодостаточность и самоценность человека / личности / "одиночки" - вещь фундаментальная, и фундамент этот должен залегать и - если уж он есть - залегает достаточно глубоко, чтобы не меняться. Так что и с этой стороны всё свежо и актуально. Другое дело, что над этим фундаментом с наступлением цифровой эпохи нарос уже такой культурный слой (в цифре всё быстрее, в т. ч. и зарастание говном, т. е. да, культурным слоем), что докопаться до него будет сложнее. Но Юнгер таки мотивирует докапываться.
Если коротко, то и всё.

Книга совершенно не 18+, но поставляется в целлофане, как почти всё от AdMarginem, это,наверное, сильно помогает им продаваться. Потому что такой антидизайн и такую вёрстку я б, полистав в магазине, не купил бы (140 страниц плохой бумаги карманного формата почти без полей с раздражающими градиентными кирпичами между главок, которые переползают со страницы на страницу, да ещё за 600 рублей - ну, ё-моё... А рядом старые издания Ad Marginem, тот же Юнгер, "Семьдесят минуло" - толстый том в переплёте, нормальная вёрстка, в руки приятно взять, и стоит те же 600 рублей примерно; где-то издательство свернуло не на ту дорожку).

Книга "Сады и дороги" это книга о войне и мире. Причём это очень странная книга. Я говорю о том как она написанна и какие эмоции вызывает. Всё дело в том что читая подобные книги обычно встаёшь на чью-нибудь сторону. Здесь же этого нет.

Первая часть происходит в сельском доме Эрнста. Он ещё не получил повестку и пока проводит время с пользой для ума и своего сада. Здесь мы читаем его великолепное описание местной природы. В дальнейшем даже в местах боёв он говорит о красоте природы. Также мы узнаем что читает он и его мысли о прочитанном.

В общем как и обычном дневнике. Здесь нет авторской задумки, как и нет навязчивой морали. Жизнь идёт так как и должна идти.

Конечно это трудно понять с нашей стороны. Зная нашу историю я даже не пытаюсь это сделать. Однако в поведение Юнгера нет ничего предосудительного. Как мужчина получив повестку он отправился на фронт. Однако даже в завоеваных землях он ведёт себя не как немецкие солдаты в знакомых нам фильмах.

Единственное что меня смутило это то что немцы когда входили в город некоторые дома были покинуты. Честно говоря мне даже немного обидно за французов. Продержаться всего неделю и не превратить в последствии каждый дом в Бресткую крепость.

Я уже и не помню какую книгу я так долго читал. И это отнюдь не потому что мне было жутко интересно растягивать чтение от неохоты расставаться с полюбившимися героями. Нет! Это просто-напросто  было безумно скучно, неинтересно и непонятно. Серьезно. Я даже текст не смогу пересказать, там от сюжета если и будет треть, то хорошо, а так это больше напоминает философский трактат какой-то. Философии ( рассуждений о жизни и т.д. ) здесь действительно много, а вот от заявленной фантастики практически ничего нет. 3 устройства я насчитал, вот они и повторялись от странице к странице. Даже обложка располагает к фантастике больше чем сам текст.

Итог: закрыл букву Ю в игре от А до Я, не более.

Преодоление страха смерти есть также преодоление любого другого ужаса; […] Этому следовали не только мученики, которые были сильнее стоиков, сильнее цезарей, сильнее тех сотен тысяч, которые окружали их на гладиаторской арене. Этому следовали также все те бесчисленные люди, погибшие за веру. […] Даже когда соборы обрушатся, то знание, их настоящее наследие, сохранится в сердцах, и с ним обитатели катакомб будут подрывать дворцы тирании. По той же причине можно быть уверенным в том, что голое насилие по античному образцу не может долго торжествовать. С Христом в историю вошла ее подлинная субстанция, и поэтому мы по праву считаем эту дату началом новой эры. […]
Гёльдерлин в своем известном стихотворении понимает Христа как вершину гераклической и дионисийской силы. Геракл – это прародитель всех царей, без которого даже сами боли не могли обойтись в своей борьбе с тиранами. […] Он первый из тех героев, на чьих могилах был основан полис и почитанием которых держится его существование. […]
Дионис – это бог праздника, возглавляющий праздничные шествия. Когда Гёльдерлин обращается к нему как к духу общности, это следует понимать в том смысле, что и мертвые принадлежат общине, причем они как раз в первую очередь.

"Уход в лес" Эрнста Юнгера - это сочинение о возможности противодействия, выходящего за пределы простого "нет", высказанного в системе формальной легальности. Уход в Лес - это уход в смерть, уход к Дионису, уход к Пану, уход к Христу, к силам которые создают возможность противодействия миру, охваченному господством титанов, воплощенных в чудовищной власти доведенной до автоматического совершенства техники.
Данная работа интересна во многих отношениях. К примеру, она критикует избирательную систему, вскрывая формулу ее существования в ситуации тоталитарных государств. И критика Юнгера, пусть и не всегда до конца оправданная, должна приниматься в расчет, игнорировать ее невозможно.
Из приведенного отрывка видно еще несколько любопытных граней "Ухода в лес". В частности, ясно виден акцент на жертву и мученичество в контексте противостояния насилию и принуждению, осуществляемым тиранией.
Эрнст Юнгер не юрист, он не вдается в тонкости различий между диктатурой и тиранией, тоталитаризмом и древней деспотией. Несомненно, здесь острота зрения подводит непревзойденного мастера субтильной охоты. Тем не менее, сама сила мысли Юнгера от этого не убавляется, а работа - не проигрывает в достоинстве.
Эрнст Юнгер верно распознает нерв власти, обращаясь к фигуре мученика.
Современная социо-гуманитарная наука и философия не уделяют жертве и мученичеству достаточно внимания. Между тем, именно здесь располагается начало порядка и господства. Американский конституционалист Пол Кан верно указывает на скрытое от взгляда основание гражданства - готовность к жертве. Речь идет даже не о готовности служить в армии и погибать на войне, хотя эта грань долга имеет значение. В действительности дело касается куда более глубоких пластов существования человека, ибо готовность к жертве означает идентификацию с порядком. Гегель полагал, что господин отличается от раба готовностью к смерти, риском, которому он подвергает свою жизнь. В этом смысле истовое мужество перед лицом гибели создает власть и господство, которое может переломить любое функциональное насилие. Безоружные люди, кольцом окружившие свои символы и надежду останавливают движение танков. Потестас обретает черты того типа достоинства, которое не нуждается в силе, чтобы отдавать приказ. Там, где есть аукторитас, насилие теряет смысл.
Здесь в историю вступают силы слишком древние для их точной фиксации политическими терминами. Порядок создается границами. Его архаический образ - круг бойцов, готовых к битве. Внутри - мир, снаружи - возможность врага. Аналогично действует огонь в очаге, очерчивающий правовой режим гостеприимства, который исключает всякую вражду и допускает лишь дружбу.
Но это лишь одна грань жертвенности. Другая ее грань - роль мертвых. Порядок может существовать лишь в общности, спаянной единством; в нации, чтущей своих павших. Таков смысл союза живых и мертвых, связанных общей клятвой.

Ибо вся культура покоится наряду с культом земли («Ибо «культура» была и есть в первую очередь культуpой земли, ее растений и порождений, а также мертвых…») в буквальном смысле слова на культе мертвых; без внимания к мертвым не может быть никакого внимания к человеку
(Х. Зедльмайр)

Пусть это покажется странным и кощунственным, но не столь уж важно, насколько эти "мертвые" существовали в профанной реальности, они могут принадлежать мифу. Это не имеет такого уж серьезного значения. Дионис, Геракл, Христос... не столь уж важно их фактическое существование. Куда важнее их символическая сила, мобилизующая на принятие боли.
Мертвые присутствуют в порядке и делают возможным его длительное существование, бесстрастное к смене поколений, а значит - ходу времени.

"Что это значит для современника, если он начнет руководствоваться примерами тех, кто победил смерть, примерами богов, героев и мудрецов? Это означает для него участие в сопротивлении времени, и не только конкретному, но всякому времени вообще, а главная сила любого времени в своей сути есть страх смерти. Если человеку удастся отвоевать себе это пространство, тогда он будет пользоваться свободой и в любой другой области, управляемой страхом. Тогда он сокрушит великанов, чье оружие - ужас. Именно так всегда было, есть и будет в истории".

Эрнст Юнгер, как и всегда, чрезвычайно поэтичен. Его мысль задает ритм мыслям читателя. Почти интуитивно он подступает к темным, неясным областям метафизики власти и закона, насилия и процесса, господства и права. Это делает его суждения острыми и ясными. Он не всегда точен в использовании понятий, но сам его жест без всяких сомнений точен, каким бы спорным он порой не казался.

Внимание! В тексте частично или полностью раскрывается сюжет произведения!

Автор был неизвестен доселе. Терра инкогнита.

Интересно ли читать данный роман? Скорее нет. Читать книгу откровенно скучно за исключением одного-двух мест – описания таинственной операции на глазах (здесь есть хороший литературный замысел и текст вполне адекватен канонам создания текста) и фрагмента, описывающего диверсию на остров.

Представьте себе Манилова из гоголевских Мертвых Душ, одетого в мундир немецкого офицера образца первой мировой войны и в остроконечный шлем оттуда же. Он сидит на коне и монотонно декларирует на немецком свои представления об идеальном устройстве поместья.

Так вот книга примерно это собой и представляет.

Дальше...

Легко ли читать книгу? В литературном плане тоже все не ладно – книга написана очень плохим языком. И скорее всего, здесь именно вина автора книги, а не переводчика. Нелепые имена героев, вроде философа Нигромонтана, витиеватые обороты, переусложненные эпитетами, многостраничные описания природы и интерьеров в банальном ключе вроде: «…выступы крепости были угрюмы…». Не дословно, но что-то вроде этого. Интересно, автор когда-нибудь видел «веселые выступы» у крепостей? Эти постоянные аллюзии на историю Германии, античные мифы – как будто бы все персонажи больше интересов в жизни не имеют, как только изучать историю и мифы древних Греции и Рима. Очень много штампов. К примеру, от всех людей во властных структурах «веет властью». Масло масляное. Все такие властные-властные.

Диалоги – все как будто бы из одних уст. Что представитель власти, что служанка из дома парсов – все говорят на один манер.

Содержимое книги. Уже после прочтения книги, читая рецензии и статьи на тему романа, поражаешься, насколько же много автор книги предсказал или предвидел. Какой «глубокий» анализ властных институтов и властных концепций он сделал, какой «тонкой» философией он пронзил роман. И действительно – какие-то вещи всплывают в памяти – фонофоры, еще пара-тройка вещей или моментов, мыслей. Но – большое жирное «Но»: при всем желании ознакомить читателя со всем (возможно, действительно богатым) миром своих мыслей, автор в последнем не преуспел.

Увидеть какие-то достоинства романа сможет разве что терпеливый и усидчивый читатель с лупой и мелким-мелким ситом, прочитав предварительно пару-тройку рецензий о романе и процедив километры «книжной» воды в виде избыточных описаний природы и интерьеров, которыми нашпиговал книгу автор.

Все это так неявно, в такой завуалированной (еще почище, чем у немецких философов) форме, что абсолютно не интересно это читать.

Конфликт романа. Конфликта, как такового, в романе нет – и это еще более усугубляет проблему с восприятием текста, так как нет в явной форме привычных конструкций, создающих интерес к происходящему. Это просто описание определенного отрезка времени из жизни главного героя и окружающего его мира. Ретроспектива города, как назвал ее сам автор.

Об идеях. Пару слов о «глубине мыслей» автора и «новшествах», которые он предложил в книге. Ведь все-таки – это некое описание утопии глазами немецкого офицера, участника двух мировых войн.

Есть идеи весьма здравые, есть не очень. К примеру – фраза Юнгера о том, что убивать людей на расстоянии легче, чем лично – вполне здравая. Вот только ценности в его заявлении ноль – он же сам бывший военный, кому как не ему знать что такое убийство на войне. И кому как не ему знать, что такое убийство миллионов, после окончания 2-й мировой – ведь он сам был военным в стране, которая поставила смерть людей на конвейер.

Нелепым кажется его постоянная идея «осверхчеловечить» элиту общества. Вся элита общества у Юнгера – «элитная», как на подбор. Какой-то очень примитивный мир – город, которому периодически пускают кровь, устраивая травлю иноземных народцев. Военная академия, где чуть ли не основным занятием будущей военной элиты является верховая езда. Ну не глупость ли?

И постоянное напыщенное разделение людей на сверхлюдей, призванных властвовать и унтерменшей, призванных прислуживать. Тем более странным это все выглядит, учитывая время написания романа – 1949 года, когда Третий рейх с треском войну проиграл, причем уже вторую мировую подряд. Причем проиграл «унтерменшам».

А этот пример со встречей купца и еврея над пропастью? Почему вдруг априори предполагалось, что у купца-араба окажется больше денег чем у еврея-торговца, а не наоборот? И опять же – в ключе времени написания книги подобная история выглядит весьма странно.

Еще один пример – в мире Гелиополя опять введены деньги из золота. Якобы министры нашли способ добывать золото в неограниченных количествах, и проблемы в этом нет. В чем новаторство этой идеи, к примеру? Да ни в чем. Добыча золота легким путем ничем не отличается от эмиссии бумажных денег без обеспечения. Создаются инструменты обмена без реального обеспечения – какая разница, из золота они или из бумаги? Ведь золото, так легко получаемое, весьма быстро потеряет свою ценность как драгоценный металл. И проблемы никакой не решит.

Такой же консервативной, если не сказать, регрессивной, является озвученная им идея «не делить доли по количеству людей, а делать количество людей равным «долям» имущества. И хотя контроль над рождаемостью, безусловно, идея вполне здравая, само отрицание необходимости каких-то принципиальных изменений в социально-экономической структуре людского общества к прогрессивным идеям отнести никак нельзя.

В общем – идеи, озвученные Юнгером в книге, как об идеальном мироустройстве, весьма спорны и неоднозначны. И, в основном, их можно трактовать как идеи правого толка.

Есть ли у книги плюсы. Вместе с тем, в тягучести этого романа есть своя притягательность – эта некая фантазия автора на тему идеальной ( в его представлении) жизни. Герой на протяжении романа практически ничего не делает. Пьет, гуляет, знакомится с женщинами. Он потомок старинного рода, он не заботится о каких-то банальных вопросах вроде пропитания. Он внутри политической/экономической/социальной элиты. И вот этот герой ходит туда –сюда и созерцает окружающий его мир, попутно сдабривая свои рассуждения об устройстве мира и впечатления о его красоте аллюзиями на античную мифологию и историю Германии.

И, вполне возможно, попадись эта книга в студенческие годы, в пору, когда уйма времени и мечтательность еще не встретилась так жестко с реалиями физического мира – нет-нет, да и понравился бы мир, нарисованный Юнгером, увлек бы в свои тенета.

Так что если вы не потомок старинного рода, имеющий замок и массу свободного времени, вы вряд ли воспримите книгу интересной.

«Сады», работа в огороде деревенского дома, наблюдении яза растениями, птицами и насекомыми, окончание романа «На мраморных утесах», странная война и последующие «дороги». При этом, сколько великолепных интуиций и глубоких мыслей!
Попытка освободится от власти Нелюди не удалась, но жизнь Юнгера – это пример творческого существования свободного человека.

Ещё одна ископаемая фантастика, которую я давно хотела прочитать для более обширного представления о жанре. К сожалению, пока это желание оставалось нереализованным, книга радовала сильно больше - я возлагала на неё определённые, хотя явно ничем неоправданные надежды.
Аннотация обещала, что книга расскажет о проблемах высокотехнологического общества и сложностях личностной свободы, но что-то я так по итогу и не обнаружила, где это всё. Чего мне насыпали с горкой, так это нытья, которое я очень, очень не люблю.

Роман изумительно пуст - в нём нет ни сюжета, ни персонажей, ни смысла.
Истории в книге тоже нет. Всё, что в ней произошло, можно уместить в одно предложение: отставной кавалерист вынужден пойти работать, потому что деньги кончились совсем, но ему эта идея не нравится. В целом, на этом можно и закончить. Мелкие штрихи вроде того, что у героя есть жена, которая продуцирует те же бездны страдания, что он сам, или что работу ему подогнал бывший однокурсник, который вполне себе приспособился ко всему происходящему, или что вместо той работы, на которую кавалерист приходил устраиваться, он получил другую, ничего не меняют.

Ядро же повествования состоит исключительно из нытья. О том, как мир вокруг плох, сложен и непонятен, как приходится в нём тяжело жить, как исчезли лошади и появились танки, как измельчали люди и пропало благородство. Причём этот поток мироощущения страдающей уникальной снежинки ладно бы был просто скучен, так он ещё и не упорядочен - уникальная снежинка вспоминает то детство, то жену, то опять детство, и всё это без всякой системы.
Чего хотел, для чего хотел - загадка.
Всё загадка.
Владелец газет-заводов-параходов, например. Живёт отшельником, нанимает сотрудников по контракту только на пожизненный срок, чтобы не мучиться с NDA (его на тот момент, наверное, ещё до конца не продумали и не закрепили, вот и приходилось идти на ухищрения), смотрит в сад. В саду болото, беседка, искусственные пчёлы в стеклянных ульях, ужасные ужасы на поверхности воды, которым посвящён отрывок текста длиной в вечность.
Рихард смотрит на этот ужасный ужас и снова страдает. Страдает, что не знает, как ему с этим жить. Что ему делать. Куда ему бежать. И бежать ли. А может, не бежать.
Божечки-кошечки, да сколько ж можно. К финалу романа Рихарда хотелось придушить чисто из жалости, чтобы этот бедный человек так не мучился от своего бытия.

Книга сильно забита каким-то историческим и культурным контекстом Германии, который мне мало о чём говорит, и все эти тяжкие философствования о танках, лошадях, окопах, бунтах и изменившейся армии - белый шум. Я могу предположить, что это какой-то смутный образ Мировых Войн, но даже до конца не понимаю, это они у автора слились в единую сущность, или его больше беспокоит Первая, чем Вторая.
Судя по эпилогу, где возникает ещё какой-то участник, все вылитые на читателя страдания - это "исторические доклады" за авторством этого Рихарда, которые представляет спустя какое-то время совсем другой человек, который их переработал, но историчность их под таким вопросом, что только обнять и плакать. Труд на тему "как же плохо мне жилось", есть подозрения, в лучшем случае мог бы сойти за мемуары, и то очень средние.
И из них совершенно не следует, чего автор вообще хотел.
Как будто единственная более-менее внятная мысль - что будущее будет отличаться от настоящего, а прошлого и вовсе не вернуть.

Вот это откровение, я не могу.

Вопрос про пчёл, кстати, так и остаётся открытым. Вот они летают, а вот они не летают. Вероятно, та, которую Рихард забил клюшкой, могла быть дроном видеонаблюдения, но какой вывод из этого надо сделать - тайна тайн. Почему она взорвалась? Что она символизировала? Почему читателю должно быть не плевать на то, следит за героем пчела или не следит?
Зачем это всё?

Почему книгу пытаются классифицировать как антиутопию, я вообще понятия не имею. Если речь о том, что главный герой страдает, то он страдает не от социальных обстоятельств или непреодолимых технических ограничений, а от того, что ничего не делает, кроме, собственно, страданий. Если бы он хотя бы иногда шевелился вместо того, чтобы размышлять о том, как несправедливо устроен современный мир, жил бы он сильно лучше, но это сложно, это требует усилий, я понимаю. Уникальные снежинки не приспособлены к работе.

Единственное чувство, которое у меня книга в итоге вызвала - бесконечная тоска. Можно использовать как снотворное, потому что она настолько скучна и бессодержательна, что приходится прикладывать физические усилия, чтобы удержать на ней внимание. Крошечное светлое пятно - аудиоверсия, но даже действительно очень приятный чтец не в силах исправить весь содержащийся под обложкой тлен.

Домучила, и спасибо, но как достойный образец жанра - я бы назвала это явление как минимум довольно сомнительным. Потраченного времени жаль.

Очень не люблю писать отзывы на книги, которые не понравились. Почему-то сразу набегает куча защитников и начинает меня судорожно убеждать, что книга на самом деле хороша, а я ничего не поняла. Всегда удивляет такой подход ведь то, что для кого-то хорошо вовсе не является автоматически хорошим для других, но это все лирика и вступление.

Гелиополь - книга, о которой раньше я ничего не слышала, неожиданно выпала мне в рамках игры "Дайте две". Заинтриговала в одной из рецензий отсылка к "Игре в бисер" Гессе, которую я очень полюбила. А вот, оказывается, не сложилось. Какие-то параллели между этими двумя произведениями, наверное, можно отыскать, но если "Игру" я читала и млела, то чтение "Гелиополя" проходило так: "бу-бу-бу-бу-бу, Гелиополь, бу-бу-бу-бу-бу, труп на ступенях, бу-бу-бу-бу-бу, прелат, бу-бу-бу-бу-бу красивые рыбки и описание морских глубин". Книга не пускала, не открывалась для меня. Внимание рассеивалось как ни старалась я его сосредоточить на книге, мысли ускользали, а сюжет перескакивал с одного на другое, вызывая мое замешательство. Искренне не понимаю, чем эта книга может привлечь читателя, но скорее всего, мы с ней просто находимся на разных волнах или в параллельных мирах, которые в нашем случае не пересеклись. Скучно. Хорошо, что она короткая. Почитала, удивилась, отложила. Ни поругать, ни похвалить не за что. Даже и сказать больше нечего, кроме того, что это не мое.

понравившаяся мне книжка.
её хорошо читать перед сном или на даче.
я совершенно не знаю ничего про автора, и про остальное его наследие, возможно, буду интересоваться в дальнейшем.
более всего эта книжка похожа на очень удачный литературный жж (только круче в сто раз, конечно же)