Я не могу спать в самолёте, когда у меня умирает сын.
Я перепрыгиваю через абзацы, тревожась за судьбу одного из последних оставшихся в живых детей из рода Тайра, Рокудая. Силой возвращаю себя обратно, чтобы читать как следует. Салон лоукостера переливается храпом в разной тональности. Авторы Хэйкэ-моногатари бессовестно качают меня на эмоциональных качелях, которым где-то восемьсот лет. Турбулентность мне нипочём.
Какова мощь древних эпосов, если их магические слова, обкатанные за века, как морская галька, пленяют и современного человека — в любых обстоятельствах, даже на рейсах с пересадками. Надо привязывать себя к мачте, как Одиссей, чтобы не устремиться за борт, искать пьесы Но и Кабуки, вдохновлённые «Повестью…», разные переложения и вариации в свитках. Ведь, конечно, история гораздо шире 736 страниц в русском переводе.
Парадоксально, но факт: на самом деле текст «Повести…» занимает примерно половину этого объёма, а остальное — это предисловие, обширные примечания, родовые древа. Если не внимать зову сирен и ограничиться только самой «Повестью…», то окажется, что это вполне доступно читателю двадцать первого века. У Стивена Кинга есть книги потолще, а редакторы, соответственно, безалабернее. Наверное, Рокудая бы спасли гораздо раньше, если бы древние сказители мешали алкоголь с кокаином, но этот свиток останется ненаписанным.
Перед нами — произведение XIII века, разделённое на «свитки», которые напоминают главы (хотя сами свитки тоже могут дробиться на главы). Количество свитков варьируется, существует много версий Хэйкэ-моногатари. Чувствуется, что когда-то эта история должна была быть поведанной вслух, и лишь потом была обработана и записана учёными людьми. Мы видим самурайский клан Тайра (иное прочтение —Хэйкэ) в зените славы и почёта — глава дома Тайра, Киёмори, держит всю Поднебесную в рукавице, его дочь — императрица-мать, его внук сидит на священном престоле, его сыновья занимают все важные посты. Но ослепительное возвышение незнатного рода противоестественно порядку вещей, их солнце закатывается, и под конец клан-соперник Минамото заставляет их выпить горькую чашу до дна.
Мудрый взгляд переводчиков Ирины Львовой и Александра Долина преобразует непонятный для нас японский политический, культурный фон событий XII века в стройную картинку. Очень много стихов — нежных, печальных, выжимающих скудную слезу даже в духоте очереди на регистрацию рейса. Очень много описаний лат и прочего воинского убранства — вы будете путаться в именах, титулах и землях, но зато будете знать дизайн седла и количество стрел в колчане любого воина. Это увековечивающая мгновенье монотонность войны, знакомая по «Илиаде», где каждое имя воина, каждый подвиг перебираются, как драгоценные чётки.
Можно прийти к чтению Хэйкэ-моногатари разными путями, но оставаться надо ради персонажей. Никого уже не удивишь тем, что самураи всегда готовы к смерти, но обратное может стать сюрпризом. Видеть то, как суровые воины ценят собственную жизнь и жизнь своих детей, что некоторые из них готовы принять постриг, но не смерть, делает их образы очень понятными и близкими. Что говорит своей жене князь Тайра Корэмори? «Если ты узнаешь, что я убит, не смей и думать о том, чтобы удалиться от мира, принять постриг... Снова выходи замуж, спасись сама и воспитай наших деток... Не может быть, чтоб на свете не нашлось доброго человека; он тебя пожалеет!» Его сын и дочка цеплялись за одежду папы и не хотели, чтобы тот уезжал на войну. Сына, кстати, звали Рокудай.
Много из-за чего болит душа — из-за ссыльных на острове Демонов, томившихся в ожидании прощения долгие годы, из-за Сайтоо Санэмори, могучего пожилого воина, покрасившего волосы и бороду, чтобы им не пренебрегали соперники в бою, из-за трусливого, но отчаянно любящего детей князя Мунэмори, из-за Кадзихары, который ринулся обратно в гущу битвы, потому что там остался сын — да-да, того самого Кадзихары, который потом заложит мину замедленного действия для Минамото Ёсицунэ… предисловие предупреждало, что схватка между Кумагаем и Тайра Ацумори будет трагичной, но я не подозревала, насколько — флейта меня добила. Истории женщин — это неизбывная юдоль печалей, венцом которой становится постриг. Лишь одна женщина-воительница, Томоэ, победив достойного противника, сбросила латы и покинула поле боя — её господин, Минамото Ёсинака из Кисо, видите-ли, не хотел «тащить в последний бой бабу». О, мужская спесь!
Помните, что Правитель-инок — это Тайра Киёмори, Государь-инок — бывший император Го-Сиракава, что недолог век закосневших во зле и гордыне, и что всякая война приходит к концу. Мягкой посадки.