Но возвращать что – то из выбранного я не хотела. Более того, я пожалела, что в перечне предлагаемых книг не было ни одного земного автора. Сама себе удивляюсь, но мне прямо – таки захотелось познакомить аргониан не только с нашими классиками с Пушкиным, Достоевским, но и с современными авторами. Обожаю Гончарову, Степанову, Мельникову. Кервурд, Джек Лондон бы отлично пошёл у буффоноидов, я прямо – таки чувствовала, что попадание будет в десятку. Надо будет обязательно расспросить, можно ли заказать что – то почитать с Земли или для этого нужно озаботиться мимикрическим переводом? И вообще как он делается автоматически или есть переводчики мимикрологи? Нужно обязательно узнать, как переводят в мимикрический текст литературу, и если это делается в ручную, может поставить себе благородную цель познакомить Вселенную с нашими авторами, освоив эту науку? Все престижней, чем почтальон, согласитесь? Переводчик – мимикролог. Звучит почтенно. Жаль Айлви Элбирад убил господина Деля, вот уверенна, что старый библиотекарь мог научить меня всем тонкостям перевода. А к нынешнему подходить с этим вопросом стоит ли? Харальд Реймс сам будет постигать все тонкости библиотечного дела и на первых порах вряд ли что – то из практики переводоведения. Так что этот вопрос надо поставить себе на заметку и озаботится вопросом просвещения ближайших к нам в мирах соседей, впрочем, этот процесс обязательно нужно будет двигать и в обратном направлении. Тут даже вопрос не стоит, итак как Божий день ясно, что землян есть с чем познакомить, даже моего более чем поверхностного знакомства с аргонианами хватило, чтобы оценить, скажем, фармацевтику буффоноидов.

А вот, если аргониане подсядут на «Штурм», то на следующей неделе мне снова стоит сгонять в Камышово, хотя бы для того, чтобы передать разгаданные листы и дать им шанс поучаствовать в розыгрыше «Штурма», на минуточку галактическом. А призовой фонд был крутым. Но не без подвоха. В одной части, где разыгрывались денежные призы, как я поняла весьма скромные, были ещё около сотни годовалых подписок на «Шторм», участие в сборной экскурсии или билет на матч пока не понятной для меня игры. В другой – всего два приза. Но каких! Путешествие мечты, причем выигравший направление не будет знать до последнего, куда его забросят на недельку. Сюрприз и для него, и для читателей, которым предоставляют фотоотчет на последней странице «Штурма». Но, если верить работникам Канцелярии, действительно мечта, самим не оплатить. Второй приз денежный с уже солидной суммой выигрыша. Нюанс. Вторая часть розыгрыша не всегда разыгрывается. Сложность кроссвордов, совпадение заявленных чисел – здесь и эрудиция, и удача, что, по моему мнению, не те Тамары, что ходят парой. Сложности налицо, а, тем не менее, подсаживаются на «Штурм» только так.

Возле выхода из Канцелярии мы со Шреком наткнулись на Маахеса, бастета с которым познакомилась в первый день моего пребывания в Академии. Тот бесцельно слонялся по дорожке, ведущей к Канцелярии, но как только меня увидел, то подхватив набитую до отказа прессой сумку, вызвался помочь донести и остальную поклажу до портальной башни. У меня хватило ума не высказывать феминистические глупости, типа «спасибо, я и сама справлюсь». Нет, не справлюсь – раз, и от предложений помочь – не отбрыкиваются – два. Можно подумать очередь выстраивается из желающих решать твои проблемы. А вот так отмахнёшься раз, два, потом, когда действительно будет нужна помощь, то не дождёшься не то, чтобы предложений – согласия.

А ведь помощь мне действительно была нужна. Учитывая, что у меня только две руки, два плеча и на этом всё. Хотя, если вспомнить, как наши женщины идут домой с работы, обежав перед этим парочку магазинов, то начинаешь сомневаться в этой арифметике. Может действительно больше?

Самой габаритной поклажей у меня был улей с лунными пчелами госпожи Эос Солвей. Тяжеленький, однако. В Элльхейме его нёс друид эмгэушник, потом он передал его орку однокурснику, поручив донести его до моей комнаты. Так что вес улья я оценила только сейчас. Корзинка, в которую я поместила немного травы из Элльхейма, баночку лунного мёда, кустик подгорной смолёвки, хотя фейри называли её просто горной. Набитая до отказа прессой сумка и пакет, где хранились эгреты и выпрошенный мной у Гермеса один ботинок, завернутый в какое – то полотенце. Гермес настолько был удивлён моей просьбой, что сначала не стал даже уточнять, а на кой мне его ботинок, а потом меня и след простыл. Взвалив на подошедшего Маахеса тяжёлую сумку с прессой, вручив ему, улей и корзинку с травами мы отправились к портальной башне. В руках у меня, кроме пакета было то единственное письмо, которое должно переправить нас в Камышово, а обратно должен помочь добраться портальный камень, который я и положила в пакет к эгретам, выслушав перед этим дотошную инструкцию как им пользоваться и активировать, расписавшись после в журнале выдачи артефактов переноса. Портальные камни были строго подотчётны, терять такой было вот вообще не вариант.

– Афина, а с тобой можно? К аргонианам? По правилам – это не возбраняется, ты или группа вестников может взять с собой кого – то одного из ресепционистов.

– Ты серьёзно? А Шрек разве не считается уже этим самым одним?

– Нет, у него с тобой аура одна на двоих. Фамильяр. Вас портал так и так считает как одно целое.

– А разрешение разве не требуется для такой прогулки, Маахес? Сгоняем, а потом втык получим. Мне сегодня уже одного нагоняя хватило.

– Требуется, как нет то, – с этими словами бастет поставил корзинку на землю и, вытянув из внутреннего кармана аккуратно сложенный пополам лист бумаги, протянул мне. – Я взял его ещё вчера утром, когда вы в Элльхейм ушли. Там не решился – поди докажи вестникам, что я то, что им не достаёт. Не поверят.

– А я поверю?

– Ты поймёшь, что мне это действительно интересно. Я нигде собственно не бывал, кроме как у себя и сейчас в Академии.

– Что ж, понимаю. Я тоже нигде не была, исключение – вчерашняя поездка в Элльхейм и Топь Приграничья, то ещё местечко, особенно, если учесть, что из местного населения там только стаи одичалых кикимор. Хорошо. Согласна. Но договор – все тяжести таскаешь ты.

– Не вопрос!

– И хвост подбираешь с дороги. И на конфликты не нарываешься! Одним словом – белый, пушистый и главное покладистый.

Китайский болванчик. Нет, честное слово. На каждое выдвигаемое мной условие Маахес согласно кивал. Прям Герасим, который со всем согласен. Что ж, мне собственно действительно будет легче, несмотря на то, что по возвращении в Камышово Шрек должен был вернуться к прежнему виду и в носильщике я как бы на территории поселения аргониан не нуждалась. Но у него, наверное, были свои планы на эти полдня, что я намерена провести на территории Камышово, может родню навестить, друзей, кто знает, прихватизировать я его не смогу.

Низкий гул портальных дверей, которые закрылись за мной, Шреком и Маахесом заставил поёжиться, вплотную подступило осознание того, что я нахожусь, не пойми где в компании жабы и ушасто – хвостатого товарища, с которым знакома пару дней, да и направляюсь в поселение земноводных, хорошо хоть разумных. Но то, что это поселение затеряно посреди Большой Топи, кишащей злобными кикиморами, у которых ко мне, если не претензии, то недовольство, что я прошла мимо них, забывать, тоже не стоит. Одним словом, уютно я себя не чувствовала, скорее всего Шрек это считал с моих мозгов, по другому я не могу объяснить того, что при переходе он ободряюще похлопал меня по плечу, а потом и вовсе обнял своей лягушачьей перепончатой лапой за плечи. Друг.

Вышли мы в самом начале улиц, уже за елями меж которыми вилась тропинка, уводящая к арке меж мирами, что стояла в Камышово до моего появления. Даже оглядываться не буду – нечего душу травить, да и толку, Шрек тогда её с корнями вырвал, обратной дороги мне так и так нет.

Маахес не скрывая интереса, разглядывал ставшим одного с ним роста Шрека, который приняв прежний вид, разминал руки и ноги и улыбался мне и сопровождающему нас бастету. Надо же, а я про то, что ему не совсем – таки комфортно в обличии жабы даже не подумала, впрочем, как и тогда, когда Минерва приготовила для него спальное место. Единственная деталь, что отличала его от того аргонианина, что встретил меня у границы с Топью – плащ, который сейчас был на мне. Сколько дней он пробыл в обличии жабы? Четвертый день пошёл? Интересно захочет он вернуться в Академию или посчитает, что экскурсия подошла к концу, можно поставить галочку, что мол, мир повидал, границу миров пересекал? Есть, что вспомнить и не стыдно внукам рассказать.

– Куда сначала пойдём, Афина?

Я посмотрела на Маахеса, на его поклажу и определилась с направлением.

– К Жаб Жабычу, конечно. Надо подарки вручить и пчёл пристроить. И ещё мне нужно извиниться.

– За что?

–Я пыталась сбежать от посланного за мной из Академии Реймса и спустилась по связанным простыням со второго этажа аптеки господина Кваркла. Запортила столько чистого белья, да ещё все узлы потуже завязала, представляю, сколько он с ними просидел, развязывая.

– Ты удрала от встречающего куратора?!

– Удрала. Если бы этим всё дело и закончилось. Маахес, я его побила и отправила на больничную койку. Очень надеюсь, что он поправится со временем.

– Реймс попал в лазарет из-за тебя?! О, как… Афина, а хочешь, я позанимаюсь с тобой боем? Так чтобы уж наверняка бить? Вдруг кого – то ещё придётся с дороги пододвинуть?

Я лишь взглянула на ушастого товарища, перевела взгляд на его хвост, который еле заметно вилял из стороны в сторону, и решила не отвечать ничего определенного. Подумаю и над предложением, и над мотивом, чего это ему со мной возиться вздумалось. Не сейчас, позже.

Как сильно отличалось моё продвижение по улицам Камышово сегодня утром от того, как я плелась по этим улочкам третьего дня в опускающихся сумерках, грязным, напуганным происходящим, выползшим из трясины заморышем. Неизменным осталось внимание местных жителей к моей персоне и компания Шрека. Аргониане выходили из своих домов, разглядывая нас с живейшим интересом, некоторые из них даже приподнимали шляпу в знак приветствия, с не меньшим любопытством рассматривали и меня, преобразившуюся после нескольких дней пребывания в Академии и сопровождающего нас хвостатого Маахеса. Уверенна, что до сегодняшнего дня представителей бастетов они и в глаза не видели, вряд ли те когда-нибудь наведывались в Камышово. Что ж убедиться, что ты не уникален и в мире есть множество абсолютно не похожих на тебя созданий будет весьма полезно.

Я не стала комментировать, даже сделала вид, что не заметила, как Маахес изловчился и, подобрав хвост, перекинул его себе через плечо. Вот это правильно. Кто его знает. Дёрнут за хвост, а у него поклажа ценная. Бьюсь об заклад, что моя ручная кладь привлекла внимание аргониан даже больше, чем наши персоны, вот где домыслов будет, особенно про мерно гудящий улей. Это ж, сколько потом любопытствующих аптеку Жаб Жабыча посетит.

До аптеки «Перепончатая Лапка» мы дошли без приключений, если не считать чинно подошедшего к нам аргонианина, который раскланявшись с нами, настойчиво приглашал зайти к нему в Голодные Воронки. Шрек после уточнил, что это собственно не буффоноид, а представитель ласертов. Главное отличие тех от буффоноидов, к которым относился Шрек и Жаб Жабыч Кваркл, было наличие хвоста. Но те и другие как бы то ни было считались аргонианами. Что ж, Голодные Воронки так Голодные Воронки, название конечно жутковатое, но зайти я пообещала, собственно и сама хотела туда попасть, помня слова аптекаря о целебных грязевых ваннах. Нет, поймите меня правильно, после скитаний по болоту на грязь я еще долго не смогу спокойно смотреть, но и посмотреть на местный бальнеологический курорт любопытно, да и слова Жаб Жабыча, что именно из-за процедур в этих самых Воронках он бодренько живёт вот уже восемь десятков лет, я помню. И знакомиться с местным населением, как не крути тоже необходимо. Ведь мне ещё при поступлении обозначили, что в течение всего курса обучения, а это на минуточку пять лет, я смогу самостоятельно наведываться только в Камышово, так что аргониане теперь единственный контингент с кем я смогу общаться на постоянной основе. А значит налаживать контакты нужно и нет смысла откладывать это на потом.

А вот и переулок Вересковая Пустошь. Интересное ощущение, я стала сколько – таки ориентироваться в поселении и до аптеки господина Кваркла дошла уже со знанием дела. Жаб Жабыча мы увидели издалека, тот сидел на невысоком стуле у входа в аптеку, держа в перепончатых лапках ступку с пестиком, что-то меланхолично перетирал, но при виде нас вскочил, радостно улыбаясь, отчего морщинки на его лице разгладились, притаились лишь те, что залегли в глубине у глаз. Надо же улыбнулся, и как будто нет восьми ста лет, вполне себе бодренький буффоноид. А я снова вспомнила те простыни, которые сдёрнула с его кровати и, связав в тугие узлы, скинула со второго этажа аптеки, выбираясь из его гостеприимного дома. Мда. Неудобно.

– Вестник! Жива, невредима! Я так переживал, когда вы сбежали в ночь к Арке! И ни вас, ни племянника, ни представителя Академии больше никто не видел. А на утро по всему поселению как гром новость, что Арка у Приграничья уничтожена. Я боялся даже предположить, что вы ушли в Топь и сгинули, а нам даже на поиски не выйти…

– Дядя, всё обошлось. Афина – студентка Академии Вестников. Меня посчитали возможным оставить при ней. Ближайшие пять лет я смогу провести в ВАМПИРе. Вестником я не стану, не смогу сдать экзамены и подтвердить свои знания, одним словом дипломированным специалистом мне не стать, но от такой возможности всё равно не отказываются. Я хочу учиться!

– Но по сути, Шрек, ты будешь настоящим артефактовиком, – вставила я. – И это будет круто. А что до диплома, то поверь, сколько кадров, у которых только и есть, что корочки, а знания и умения по нолям.

– А ещё травником, и историком. Межмировым. Ты же не будешь против моего отсутствия, дядя?

– Ну что ты! Обучение – это же такая привилегия! Я буду за тебя только рад.

– Да, дядя, и Шреком я не представлялся. Афина сама меня так назвала у Арки.

– Надо же, я и не думал, что вестники могут видеть суть. Возможно это от обострения чувств, когда вскрывается истинная сущность, вы смогли увидеть и других тем, кем они есть по своему естеству.

– Возможно. Но – таки спорно. Встречающего меня Харальда Реймса я не смогла разглядеть, и первое впечатление у меня о нём было отвратительным. На деле же оказался обычный человек, со своими проблемами, планами, надеждами. Жаб Жабыч, – продолжила я, обращая внимание буффоноида на сопровождающего меня студента, – хочу представить вам моего знакомого, с которым мы учимся на параллельных курсах – Маахес.

Я на миг запнулась, понимая, что не смогу повторить полное имя, которое слышала от коменданта общежития два дня назад.

– Маахес Аак-кех-нах-Таан, – произнёс с достоинством, нагруженный котомками бастет, наклоняя голову в коротком приветственном поклоне, – можно просто Маахес.

– Рад знакомству. Кваркл Жаб Жабыч, аптекарь.

– Жаб Жабыч, дорогой, и я рада вас видеть. В прошлый раз мы толком не познакомились. Я была вне себя от перехода по Топи и от изменений, которые ворвались в мою жизнь. Одним словом, испуганная и злая. Простите за то, как поступила с вашей спальней, право слово, мне очень стыдно.

– Ну что вы, я не в обиде. И вы отнюдь не выглядели испуганной. Наоборот, в вас было столько решимости, убеждённости чего вы хотите от жизни. Поверьте, такая реакция дорогого стоит. Я многое повидал в жизни. Большинство бы растеклись мокрой лужицей или бились бы в истерике, извергая из себя то мольбы, то проклятия, требуя вернуть их на Родину. Не все смогли бы взять себя в руки и перейти к решительным действиям, когда судьба ставит вас перед фактом, что намерена кардинально поменять что – то по своему усмотрению. Впрочем, раскиснуть вы могли ещё и в Топи. Вестник, вам нечего стыдиться. Вы справились с тем, что многим не под силу и поверьте, справились достойно.

– Жаб Жабыч, знаете, мы к вам с просьбой, прямо с порога. Не откажите! Вы бы не смогли приютить на некоторое время пчёл с реальности Элльхейма? Один улей. Всего один. Госпожа Эос Солвей, хозяйка лунных пчёл, пожилая одинокая друидка уехала по настоянию внука в пансионат к морю поправлять здоровье. Ей трудно было решиться оставить дом именно из-за её любимец – лунных пчёл, которых я, после нашего знакомства пообещала пристроить в добрые руки.

– Лунных?! Афина, вы сказали лунные пчёлы?

–Да, они питаются лишь светом ночных светил, особых условий им создавать не нужно. Свет местных светил, слабосолёная и просто чистая вода возле улья – собственно всё, что им нужно. А лунный мёд – изумителен на вкус и думаю лечебные свойства у него, как и обычного мёда отличные. Госпожа Солвей послала вам одну баночку мёда в подарок.

– Афина! Лунные пчёлы?! Вы даже не представляете, что предлагаете! Лунный мёд – это же уникальное лечебное средство! Я о нём только понаслышке и знаю. Это я вас благодарить должен, что подумали обо мне, а не о ком – то другом! Не беспокойтесь, я с большим удовольствием и ответственностью буду ухаживать за ульем. На какое время вы хотите его мне оставить?

– Речь шла о зиме. Госпожа Солвей уехала на зимние месяцы. Так что пчёлы с вами побудут несколько месяцев, но не более полугода, я полагаю. И ещё посоветуйте, пожалуйста, куда мне лучше пристроить прессу. Я набрала на пробу несколько экземпляров газет и журналов из Академии. Не знаю, будет ли интересно местным то, что я привезла из межмировой периодики. И ещё вопрос вдогонку, кто такой Руах Рах Кваркл. Вы родственники?

– Афина, прессу вы можете оставить у меня. Сейчас пошлём какого-нибудь парнишку разнести весть по Камышово, и будьте уверенны, через час всё будет раскуплено. Еще и в очередь с заказами выстроятся. В нашу же глухомань новости миров, да и вообще хоть что – то не доходит априори, связи-то до вашего появления не было. А почитать порой так хочется. Обидно, знаете ли, быть грамотным и не иметь возможности этим пользоваться.

Отлично. Конечно, быть на посылках у жаб моё самолюбие не греет, но не всё ж по этим меркам в жизни измеряется. Быть полезным, пусть и аргонианам, тоже хорошо. Надо будет в следующий раз детских книжек, что ли прихватить, и обязательно с картинками.

– А Руах Рах Кваркл? – я ещё раз сверилась с написанным на конверте адресатом. – Мне нужно доставить ему письмо, которое пришло на адрес Академии.