Глава 6
Микаэль Шварц
Берлин

– Виделась вчера с Антонио, – услышал я, поднося бутылку пива к губам, и молниеносно опустил ее на стол, когда в воздухе повисло имя брата. Эмили продолжила: – Интересовался, все ли с тобой в порядке. И не забыл спросить про чертов ужин.

Я уставился на нее в немом вопросе. Знал, что подруга ни за что не предаст и не раскроет, с кем на самом деле я ходил в тот злосчастный ресторан. Меня скорее тревожил сам факт встречи Эмили с моим братом. Что, если она проболталась про видения?

– Ездила к Анике, – поспешила объяснить она. – Позже пришел Антонио.

– Они снова вместе?

– И снова помолвлены. – Она закатила глаза и прикончила свой коктейль.

Я усмехнулся. Ничуть не удивлен. Аника – старшая сестра Эмили. Антонио запал на нее двенадцать лет назад. Тогда и началась их история взлетов и падений. После пятого расставания и третьей помолвки я перестал интересоваться личной жизнью брата. Пусть устраивают перекрестный огонь сколько хотят. Главное, чтобы никого другого не зацепило. Мне и без этого хватало проблем.

Пока я допивал остатки пенного напитка, все прокручивал в голове произошедшее за день. Когда вечно раздражающий меня Дэниел сообщил, что несносная девчонка Драконов пропала, во мне затрепыхалась такая неуемная тревога, какой уже давно не ощущал в душе и вновь ожившем сердце. Ее отмазка с пекарней – брехня. Ни на секунду не купился. Как и то, что она просидела весь день в номере. Глаза выдавали Ники с головой. В пленительной зелени плескался страх. Неподдельный. Глубинный. Напугал ее явно не гнев друга. И все же мои подозрения смыло мощной волной ревности, когда Дэниел притянул Николетту в объятия. Поток обрушился крышесносной силой, поэтому я последовал за инстинктом и утащил девчонку в номер. Как первобытный человек в свою пещеру, не желая делить ее внимание с кем-то другим. А когда коснулся ее губ, меня уже было не остановить. Знал, что возьму свое. Любыми средствами. Но Николетта не сопротивлялась. Я ощущал ее желание на кончике языка, словно электрический заряд. Чувствовал едва сдерживаемую дрожь на оголенной коже под моими пальцами. Видел нескрываемое вожделение в широко распахнутых глазах, когда вторгся в нее и не сдерживал напора. От одних только воспоминаний кровь прилила к паху и возникло жгучее желание послать это сборище в пабе ко всем чертям и вломиться в номер зеленоглазой девчонки, чтобы наслаждаться ею до самого утра.

– Снова о своей подружке задумался? – язвительно спросила Эмили, выделив слово «подружка» так, будто это грязное ругательство.

Она зря будила во мне монстра.

– Доволен, что наконец трахнул ее? – продолжала она, совершенно не замечая, как искра злости во мне обратилась полноценным пламенем.

Резко вскочив на ноги, я выхватил у нее из рук бокал с коктейлем и запустил им в стену. Осколки разлетелись в стороны, чудом не задев пригнувшегося Альберта.

– Совсем рехнулся? – взревел он, но я уже наклонился к Эмили, уперевшись рукой в спинку диванчика, на котором она сидела.

– Мое последнее предупреждение, Эм. Хочешь на ком-то срываться, срывайся на мне. Но держись подальше от Николетты. Она тебе ничего не сделала.

– Ошибаешься. Она запустила новую цепочку: ты вновь слетаешь с катушек. Вопрос времени – когда окажешься в психушке. – Подруга выдержала мой взгляд, даже не моргнув. – Снова.

– У меня все под контролем.

– Не растворяйся в ней, Майк. Второй раз можешь и не выплыть. Даже с нашей помощью. Будь вдвойне осторожен.

Глядя в глаза Эмили, я понимал, что веду себя как психованный подросток. Но любое ее дурное слово в сторону Николетты с каждым разом будоражило все сильнее. Я сжал кулаки, пытаясь успокоиться. В конце концов, слова подруги имели смысл. Однако потаенные желания сердца глушили голос разума.

Решив не усложнять и без того напряженный вечер, я молча отступил и отправился в отель.

* * *

Весь следующий день Эмили отказывалась со мной разговаривать. Репетиция прошла напряженно, Альберт метался между нами как меж двух огней, не сумевших поделить лесные просторы. Меня до чертиков выводило из себя, что подруга так открыто выступала против Николетты. И все же понимал – Эмили желала меня защитить. Именно она лицезрела все мои ипостаси, пока я проходил через круги ада после смерти Миранды. Именно Эмили пообещала, что любой ценой не позволит мне больше увязнуть так глубоко в безумии. Несмотря на наличие младшего брата и старшей сестры, она считала семьей нас с Альбертом. И я благодарен ей. Вряд ли когда-либо смогу отплатить за все, что она для меня сделала. Но сейчас…

Черт возьми, сейчас я никому не позволю все испортить.

Вдалеке послышались раскаты грома, пока я стоял возле входа в отель в ожидании наследницы Драконов и в тысячный раз повторял, что поступаю правильно, повинуясь зову сердца. Зажженная сигарета медленно тлела меж моих пальцев, как тлели и последние крупицы сомнений в душе.

– Ну как? Достаточно темный наряд? – раздалось справа от меня. Погрузившись в мысли, даже не заметил, как подошла Николетта.

Еще днем я выловил ее в перерыве между репетициями, затащил в свободный зал и где-то в процессе объятий и поцелуев заявил, что буду ждать ее вечером возле отеля, посоветовав надеть что-нибудь темное и удобное.

Я окинул взглядом девчонку Драконов. Она выбрала черные кроссовки с серебристыми шнурками, узкие черные джинсы и столь же черную толстовку на молнии и с капюшоном. Идеальный прикид. И идеальное сочетание, ведь я облачился примерно в такой же наряд, за исключением обуви – для сегодняшнего вечера предпочел высокие ботинки с плотной подошвой.

– Мы прямо как Twix, – усмехнулся я. – Идеальная парочка.

– Только не парочка, – улыбнулась Николетта, очевидно, специально подначивая меня.

Затушив сигарету, я медленно направился к ней.

– Уверена? – пробормотал, подойдя вплотную и потянув вниз молнию на ее толстовке.

– Что ты делаешь? – с придыханием спросила Ники, пока я окидывал взглядом ее темную майку с глубоким вырезом. Заострив внимание на полюбившемся изгибе ключиц.

– Проверяю, все ли соответствует дресс-коду, – руками уже скользнул на ее талию и притянул к себе.

– И как? – с улыбкой на губах она пыталась вывернуться из объятий.

– Сказал же: идеальная парочка.

– Идеальная для чего? – невинно и наигранно захлопав ресницами, спросила Николетта. – Для ограбления банка?

Я рассмеялся, а затем резко подхватил ее за талию и закружил вокруг себя.

– С тобой готов ограбить даже Британский музей, – заверил девчонку, пока она кричала, прося поставить ее на землю.

– Ненормальный! – вновь завопила Николетта, когда я, опустив ее лишь на мгновение, тут же перехватил и закинул на плечо. – Отпусти!

Крики сменились смехом, пока я нес ее к своему железному верному товарищу, которого припарковал за углом. И только тогда отпустил Ники. Она принялась поправлять одежду и волосы, а затем обратила внимание на стоящий рядом мотоцикл.

Вечерняя улица вновь наполнилась звонким смехом, к которому я начал привыкать. Он бы вполне мог стать моей новой зависимостью.

– И почему я не удивлена? – спросила Николетта.

Она покачала головой, обходя мотоцикл и проводя рукой по его черному корпусу. Ни одна девушка к нему не прикасалась. Даже Эмили. Этот байк я купил сразу после окончания университета. Когда приезжал в Берлин, мы с ним становились неразлучны. Но не в этот раз… Ведь все мое внимание украла чертовка, которая рассматривала мотоцикл с таким воодушевлением, словно перед ней какая-то диковинка.

– Никогда даже не садилась на мотоцикл, – произнесла она. – Это точно безопасно?

Я достал шлем и протянул ей.

– Не волнуйся, я хороший водитель.

Надев защиту на голову, она продолжила задавать вопросы:

– Так куда мы поедем?

Ухватившись за ручки, я убрал подножку.

– Зачем темные наряды? Почему едем так поздно? – Пока Николетта продолжала сыпать вопросами, я перекинул ногу через раму и повернулся к ней. Затем показал себе за спину.

– Садись.

– Ты не ответил ни на один вопрос.

– И не отвечу, пока не прибудем на место. Пусть будет сюрпризом.

– В прошлый раз твой сюрприз закончился катастрофой. Хотелось бы подготовиться.

Я помрачнел, вспомнив о столкновении с матерью Миранды.

– Обещаю, в этот раз никаких орущих дамочек.

Вздохнув, Николетта забралась на байк позади меня и нерешительно сжала мою толстовку по бокам.

– Держись крепче.

Она усилила хватку, но я только закатил глаза.

– Еще крепче, – и притянул ее руки ближе, себе на талию. Наконец она обняла меня и прижалась к спине.

Еще мгновение я наслаждался ощущением тепла, прежде чем с улыбкой тронуться с места.

Мы направились на юго-восток. Дорога заняла у нас не больше сорока минут. Вдали продолжал грохотать гром, тучи сгущались, но были милостивы и не извергали капли влаги, способной испортить не только видимость на дорогах, но и мои дальнейшие планы. Свернув на девяносто шестую Бундесштрассе, мы миновали Трептов-парк и приблизились к берегу реки Шпрее. Спустя пару минут я завернул в лесную зону, съехав с основной дороги на едва заметную тропу.

– И где мы? – спросила Николетта, слезая с байка, когда я заглушил мотор.

– Терпение – добродетель. Слышала когда-нибудь о таком? – пробормотал я, проверяя, что мотоцикл стоит надежно и не заметен с дороги.

– Теперь мне точно кажется, что ты собрался кого-то ограбить, – фыркнув, заметила она, следуя за мной обратно на дорогу.

– Дальше лучше пройти пешком. Лишнее внимание нам ни к чему, – пояснил я, взяв девчонку за руку и потянув за собой, но резко остановился, когда услышал треск гравия. Воздух прорезал очередной раскат грома, и я оглянулся, прищурившись в темноту, однако не увидел ничего подозрительного. Быть может, показалось.

– Идем, – крепче сжав руку Ники, направился к нашему конечному пункту назначения.

Когда мы оказались возле длинного сетчатого забора, Николетта высвободилась из моей хватки, остановилась и, скрестила руки на груди.

– Дальше не пойду, пока не скажешь, где мы. И что за этим забором? – кивнула она на ограждение. – Напоминает кладбище.

Натянув на голову капюшон, я полез в карман за телефоном, попутно ответив:

– Отчасти так и есть. – Однако, когда Николетта округлила глаза, поспешил ее успокоить: – Не человеческое. Не переживай, могилы мы тут не увидим.

Выудив мобильный, набрал нужный номер и стал прислушиваться к гудкам.

– Ну же, Стэнли, давай. Отвечай, старик.

Николетта продолжала разглядывать окружение, а я чертыхнулся, когда третий звонок остался без ответа.

– Проклятье. Ладно, обратимся к старому доброму способу.

Забор тянулся до самой реки, но мне потребовалось пройти всего несколько пролетов, чтобы найти искомое место. Николетта молча следовала за мной.

– Отлично, ты все еще здесь. – Отодвинул несколько веток, прикрывавших небольшую дыру в углу сетчатого полотна.

Пришлось натянуть рукава на ладони, чтобы безопасно ухватиться за край и отогнуть его сильнее.

– Полезай, – велел я Ники.

– Что? Туда? – Она вновь оглядела забор. – Это частная собственность? Уверен, что нас не поймают?

Я вздохнул и еще немного отогнул сетку. Хотя руки начинали ныть.

– Николетта, прошу. Просто пройди внутрь. Все вопросы потом.

Успев напоследок стрельнуть в меня недовольным взглядом, она пригнулась и протиснулась в проем. Я последовал за ней, притянув обратно за нами сетку.

– Ну что, теперь расскажешь? Где мы? И зачем? – набросилась Ники, стоило мне только повернуться к ней.

Оглядев знакомую мне лесную зону, я распахнул руки и отойдя на пару шагов, произнес:

– Добро пожаловать в Шпреепарк.

Слова мои будто разбились о кирпичную стену. Девчонка Драконов приподняла бровь и смотрела на меня так, словно я заговорил на мертвом языке.

– Шпреепарк… – тихо повторила она. – Парк у реки Шпрее, да?

Я усмехнулся, опустил руки и ответил:

– Да. С оригинальностью не очень, согласен. Никогда о нем не слышала?

Николетта покачала головой.

– Ладно, тогда идем, расскажу по пути.

Вновь взяв ее за руку – что стало для меня привычным жестом, а временами даже ощущалось потребностью, – я повел Ники дальше в глубь парка. Знал его как свои пять пальцев. На улице уже стемнело, но я без труда ориентировался в дорожках, на которых провел бо´льшую часть самых тяжелых школьных лет.

– Шпреепарк когда-то был чуть ли не единственным парком аттракционов на территории Восточной Германии, – начал я, вспоминая все, что мне известно об этом удивительном, но давно забытом месте.

– Так вот откуда у тебя пунктик на парки аттракционов. – Ники не упустила случая напомнить мне про поход в Пасифик-парк.

Я помог перелезть ей через поросшие мхом остатки детской железной дороги, тянувшейся по всему периметру парка. И только затем продолжил:

– Возможно. Но речь не об этом. Так вот. Открыли его лет за двадцать до падения Берлинской стены. Расцвет парка пришелся на восьмидесятые годы. В девяностых владельцем стал местный предприимчивый бизнесмен Норберт Витте. Сначала все шло отлично. В детстве я еще успел застать великолепие этого места. Но в начале двухтысячных его закрыли.

– Почему? – спросила Ники, внимательно следя за нитью моего рассказа, но не забывая оглядываться по сторонам, пытаясь рассмотреть что-нибудь среди деревьев и кустов.

– Поток посетителей снизился. Витте погряз в долгах. Спустя год после закрытия Норберт вместе с семьей отправился в Перу, прихватив с собой шесть самых популярных аттракционов. Два года он пытался наладить там бизнес, но вновь потерпел неудачу.

Мы вышли на одну из основных дорожек парка. Я огляделся и лишь затем повел Ники дальше. Но неожиданно она взвизгнула.

– Тише. – Я ринулся к ней и зажал рот девчонки ладонью, параллельно осматривая окружение, пытаясь понять, что она увидела. Когда обнаружил искомый объект, улыбнулся, и в то же мгновение Николетта вырвалась из моей хватки.

– Боже правый, – прошептала она. – Это еще что?

Она указала на небольшой тоннель, фасад которого украшала психоделическая морда то ли тигра, то ли льва, то ли еще какого представителя семейства кошачьих. Никогда не понимал, кто именно здесь изображен, но извечно засматривался на разноцветные усы, прищуренные глаза и раскрытую пасть с клыками, куда раньше заезжали вагончики с посетителями.

– Дух Шпреепарка, – ухмыльнулся я, наблюдая за тем, как испуг на лице девчонки Драконов сменялся растерянностью.

– Что?

– Это обычный тоннель, через который проходила часть детской железной дороги, – пояснил я. – Просто некоторые считают, что именно в нем живет дух этого места.

Николетта продолжала настороженно рассматривать морду животного.

– Какой он жуткий, – произнесла она, невольно потирая плечи.

– Идем, – потянул я Ники дальше.

– Так что случилось в Перу? – спросила она, возвращая разговор к истории парка.

– Через два года Норберт решил вернуться в Германию. Однако прежде связался с каким-то мутным типом. В итоге при перевозке аттракционов в одном из них обнаружили приличную партию кокаина. Норберта посадили, но довольно быстро выпустили. А вот его старший сын вроде как до сих пор отбывает срок.

– И все эти годы парк заброшен? – Ники остановилась и устремила взгляд вправо. Проследив за ним, я увидел пару поваленных набок статуй динозавров. Некоторые части отломаны, другие покрыты граффити.

– Ага, с каждым годом он все больше приходит в запустение.

– Так грустно… – пробормотала Николетта, озвучив мои собственные мысли.

– Да, – согласился я и свернул на тропинку, ведущую к моему любимому месту. – Три года назад здесь случился пожар. Кто-то винил подростков, тайком проникших на территорию. Другие поговаривали, что таким образом семья Витте похоронила свои последние тайны, оставшиеся на территории Шпреепарка.

Тучи наконец немного разошлись, и лунный свет теперь падал аккурат на открытую площадку, где возвышалось колесо обозрения.

– А вот и наш пункт назначения, – произнес я, оглядывая знакомые кабинки и потускневшее основание. – Ну, здравствуй, дружище.

Николетта поравнялась со мной.

– Завораживает, – шепотом произнесла она, будто боясь потревожить обитающих здесь призраков прошлого.

Подойдя чуть ближе к железной громадине, она устремила взгляд на очертание деревянной лодки в стиле викингов.

– Там пруд?

– Скорее то, что от него осталось. Идем, – повел я девчонку за собой к опорам у основания. А затем и на лестницу, ведущую к сердцевине оси. – Держись за поручни.

– Куда ты? – попыталась запротестовать она. – Ступени под нами не развалятся?

Усмехнувшись, я остановился и взглянул на Ники.

– Ты мне доверяешь? – спросил абсолютно серьезным тоном, понимая, что мне действительно важен ее ответ. И речь не только о шатком аттракционе.

Спустя, казалось, целую вечность, а не жалкие пять секунд, Николетта произнесла, глядя прямо на меня:

– Да.

Я шумно выдохнул, даже не заметив, что ранее задержал дыхание. Легкие с облегчением наполнились новой дозой кислорода, а сердце – крошечной каплей надежды. Она подпитывала давно забытые ощущения тепла, разливающегося по венам.

Мы молча поднялись наверх, где имелась небольшая платформа, которую, вероятно, использовали при техническом обслуживании, чтобы легче получать доступ к центральному механизму колеса.

Расстегнув толстовку, я подошел к перилам, облокотился и сделал глубокий вдох ночного прохладного воздуха, оглядывая окружающие деревья и останки увядающих аттракционов. Потянувшись в карман, достал сигарету и закурил.

Николетта расположилась рядом, но слегка отодвинулась, стоило только дыму достичь ее лица.

– Когда-нибудь сигареты сведут тебя в могилу.

Слова ее эхом отдались в разуме голосом Миранды:

«Микаэль, когда-нибудь сигареты сведут тебя в могилу. И твой путь музыканта завершится, не успев начаться».

Я мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, невольно сжал кулон сквозь ткань футболки и сделал очередную затяжку.

– Так это и есть то, что ты хотел мне показать? – спросила девчонка Драконов.

К горлу подступил ком сомнений, но я кивнул. Честно говоря, я вновь повиновался инстинкту, когда решил привести сюда Николетту. Гребаная импульсивность и желание любыми средствами сблизиться затуманивала разум.

– Всех девушек сюда приводишь?

– Ты первая, – ответил я, ни капли не слукавив. – Даже Эмили сюда не приходила.

Повисла неловкая тишина, которую разрушил сорвавшийся с губ Николетты смешок.

– Знаешь, у тебя крайне странные понятия о нормальных свиданиях.

– А что ты ждала? Думала, отведу тебя в музей? Бьюсь об заклад, твой воздыхатель так бы и сделал.

– Хватит донимать Дэниела.

– Заметь, ты сама назвала его имя.

– Господи, реагируешь как завистливый ребенок, – выпалила она.

Николетта права. Зависть и ревность сковывали нутро и отключали ту часть мозга, что отвечала за рациональность. Мне претило то, как легко девчонка улыбалась и смеялась рядом с Дэниелом. Как расслаблялась в его присутствии. Безоговорочно верила. И как он смотрел на нее… Черт возьми, мне хотелось стереть его с лица Земли, когда он смотрел на нее как на величайшее сокровище.

– Дэниел был со мной в самые тяжелые времена, – призналась Ники. – Он мой самый близкий друг. Постарайся это принять, если намерен и дальше находиться рядом.

Не просто намерен, мне это необходимо.

– Ты посоветовала мне быть собой. И здесь… – сказал я и потушил сигарету. – Здесь я настоящий. Поэтому и привел. Все еще хочу узнать тебя получше, потому показываю частичку себя взамен.

– Почему именно это место? – спросила Николетта, подходя ближе. Луна вновь скрылась за облаками, но девчонка продолжала всматриваться мне в глаза, словно пытаясь заглянуть в саму душу. Как же чертовски страшило меня то, что она могла там найти. – Что тебя здесь держит?

– Все это, – ответил я, указав рукой на площадку под нами. – Заброшенный парк, потрепанная фигура Кинг-Конга перед входом, заржавевшие карусели, опутанные паутиной тоннели железной дороги, изъеденные ржавчиной лодки в форме лебедей, застрявшие там, где некогда был водоем, а теперь лишь остатки былой роскоши, подернутые тиной, останки динозавров и это колесо. Чертово колесо, ставшее мне укрытием, – процедил я сквозь зубы. – Все это оставлено здесь. Забыто. Брошено на волю судьбы. Ими наигрались и отринули. Предали. Они никому не нужны и вынуждены гнить тут по прихоти тех, кто должен был дарить любовь и внимание.