Рерих Елена Ивановна
Письма. В 9 томах. Том I (1919–1933)
2-е издание, исправленное и дополненное

Редактор-составитель, предисловие, примечания – Т. О. Книжник

Полное собрание писем Елены Ивановны Рерих из отдела рукописей Международного Центра Рерихов.

В первый том вошли письма 1919–933 гг., адресованные преимущественно Н.К. и Ю.Н. Рерихам, а также сотрудникам Музея Рериха в Нью-Йорке.

© Международный Центр Рерихов, 2011

* * *

Творящая во благо человечества

Творческое наследие выдающегося русского философа и писателя Елены Ивановны Рерих (1879–1955) представляет собой совершенно особое явление в отечественной и мировой научно-философской мысли. Созданные ею книги Живой Этики, посвященные вопросам космической эволюции человечества, – главный труд ее жизни, и ее эпистолярное творчество, непосредственно связанное с этими книгами, заложили прочный фундамент многих культурно-духовных процессов, развивавшихся в пространстве XX века. И если творчество и биография ее знаменитого супруга Николая Константиновича Рериха достаточно хорошо изучены (опубликованы практически все его литературные труды, существуют многочисленные исследования, посвященные его искусству, общественной деятельности, Центрально-Азиатской экспедиции, археологическим изысканиям и т. д.), то грандиозное значение самой Елены Ивановны – как мыслителя, подвижника и одной из ключевых фигур в судьбе нашей планеты – только начинает вырисовываться. На сегодняшний день мы находимся только на первом этапе постижения ее жизненного пути и творческих достижений. Тем и сюжетов, затронутых в ее философском и эпистолярном наследии, хватит на целые поколения ученых, мыслителей и исследователей, перед которыми стоит непростая, но необычайно увлекательная задача.

Елена Ивановна появилась на свет 12 февраля 1879 года в Санкт-Петербурге, в семье архитектора Ивана Ивановича Шапошникова (прадед которого был бургомистром города Риги и принял русское подданство по приглашению Петра Великого) и его жены Екатерины Васильевны, урожденной Голенищевой-Кутузовой, приходившейся великому полководцу М. И. Кутузову двоюродной внучкой. По линии матери прабабушкой Елены Ивановны была Ельчанинова – представительница древнего монгольского рода, ведущего начало от легендарного Чингисхана.

Маленькая Елена росла независимым и любознательным ребенком, любила природу и одиночество и предпочитала обществу сверстниц книги, которые были для нее лучшими друзьями и наставниками. «От малых лет девочка тайком уносит к себе тяжелое, огромное издание, – пишет о ее детстве Николай Константинович Рерих в очерке “Великий Облик”. – Склонясь под тяжестью непомерной ноши, она украдкою от больших уносит к себе сокровище, чтобы смотреть картины и, научась самоучкою, – уже читать. Из тех же отцовских шкафов, не по времени рано, уносятся философские сочинения, и среди шумного, казалось бы, развлекающего обихода самосоздается глубокое, словно бы давно уже законченное миросозерцание»^[1]. К шести годам она свободно читала и писала на трех языках, а ее богатая внутренняя жизнь сопровождалась яркими видениями, пророческими снами и предчувствиями. Уже тогда в ней жило знание о существовании Светлых сил, несущих помощь человечеству, с которыми она впоследствии вступила в реальное сотрудничество. Ее главный Наставник и Учитель вел ее от детства до последних ее земных дней.

Отец Елены, преподаватель Института гражданских инженеров, имел большую библиотеку, был человеком широкого кругозора и оказал большое влияние на формирование личности дочери. С ним она была более близка, чем с матерью, которая вела светский образ жизни и считала интересы и духовные устремления дочери совершенно излишними. Отца Елена Рерих вспоминает с теплотой и любовью и в автобиографическом очерке «Сны и видения», и в своих письмах, в одном из которых есть упоминание о том, что Иван Иванович любил просвещать свою дочь изречениями греческих мудрецов. «Эти изречения, сказанные всегда кстати, подкрепленные житейскими примерами, – рассказывает Елена Ивановна, – удивительно врезались в мое сознание и служили мне маяками на пути. Особенно же отец возмущался всякой ложью и лицемерием, и такое его отношение также резко сказалось во мне»^[2].

Любовь к греческой философии и ее лучшим представителям – Пифагору, Анаксагору и особенно Платону, который упоминается в книгах Живой Этики под именем Мыслителя, – Елена Ивановна пронесет через всю жизнь. «Понимаю и разделяю Вашу любовь к греческой философии»^[3], – напишет она Р. Я. Рудзитису в 1938 году. Идеи Платона о равноценности мужского и женского начал («половинчатые души»), о мысли как первопричине и венце творения («мысли правят миром»), а также о любви к познанию и благу как высшему назначению человека необычайно созвучны ее собственным концепциям о мире и человеке. «Считаю, что духовность Древней Греции стояла выше нашей, свидетелями чему является их высокая философия и целая плеяда величайших деятелей, творцов и величайших мыслителей. Философия их влагала великие идеи в прекрасные внешние формы, и мне кажется, что именно мы, утеряв духовность, перестали чувствовать и находить красоту»^[4].

«В ней было сильно развито чувство красоты, – вспоминает о юной Елене Шапошниковой ее современница Наталья Шишкина, – которую она всюду проявляла как своим внешним обликом, так и своим внутренним содержанием… Вела она очень светский образ жизни, но всегда имела вид наблюдавшей жизнь, ищущей чего-то другого, более вдохновенного, более глубокого содержания; у нее были какие-то искания, и пустая, светская, шумная жизнь ее не вполне удовлетворяла»^[5]. В очерке «Сны и видения» Елена Ивановна посвятит своей юности всего лишь полстраницы, описывая непереносимое чувство бессмысленности и пустоты окружавшей ее жизни. «Единственным огоньком, – вспоминает она, – был Степа Митусов, спутник детства»^[6], ее двоюродный брат, большой любитель поэзии и музыки. Ее собственное музыкальное дарование было настолько ярким, что преподаватели (профессора игры на фортепиано С.Малоземова и И. А. Боровка), восхищавшиеся способностями и необычайным усердием своей ученицы, предсказывали ей блестящую карьеру пианистки. Несмотря на то, что Мариинская гимназия, которую Елена закончила с отличием в 1895 году, и Санкт-Петербургская музыкальная школа имели насыщенную учебную программу и давали образование на исключительно высоком уровне, девушка всегда стремилась пополнить свои знания и много занималась самостоятельно. К сожалению, ее желание поступить на Высшие женские (Бестужевские) курсы, среди обязательных дисциплин которых были и философские, не нашло отклика у родителей – зная свободолюбивый нрав дочери, они всерьез опасались ее увлечения революционными идеями. Консерватизм, косность и непонимание окружающих будут сопровождать Елену Шапошникову на протяжении всей жизни, в которой многое складывалось вопреки, – вопреки ожиданиям близких, противодействию недоброжелателей, общепринятым представлениям о том, какими должны быть путь ученичества и духовный лидер.

Не избежала молодая Елена Ивановна увлечения творчеством Фридриха Ницше (1844–1900), идеи которого несколько десятилетий определяли интеллектуальную жизнь Европы и оставили глубокий след в отечественной мысли на рубеже XIX–XX столетий. Особенно высоко она ценила его работу «Так говорил Заратустра» (вышедшую в русском переводе в 1898 году), которую впоследствии нередко цитировала в своих письмах. И хотя трудно найти русского философа той поры, который оставил бы без внимания учение Ницше, интерес к его работам не был для Елены Ивановны исключительно данью времени – уже в зрелые годы она называла немецкого философа «великим мыслителем», считая, что его личность и духовное наследие так и не получили должной оценки. Можно по-разному оценивать и интерпретировать воззрения Ницше и его идеи о сверхчеловеке, однако нет ничего удивительного в том, что Елене Ивановне, всегда утверждавшей, что духовный путь требует от человека огромного мужества и радикального переосмысления концепций, ранее казавшихся незыблемыми, было близко его воспевание сильных и независимых индивидуумов, презирающих холопство мысли, трусость и сытое спокойствие обыденной жизни. Достаточно внимательно ознакомиться с ее письмами, чтобы увидеть, что ее собственный образ нового человека был наделен такими добродетелями, как умение самостоятельно мыслить и бесстрашно встречать все жизненные испытания, а раскрепощение из духовного рабства она почитала за самую великую свободу.

«Я так люблю эту книгу! – пишет она о работе Ницше “Так говорил Заратустра”. – Конечно, многие, прочтя ее, придут в ужас, но такие сознания, истинно, не нужны Новому Миру. Время сейчас слишком грозное, чтобы сентиментальничать, нужно собрать все стремящееся, все сильное в постоянстве и мужестве своем. Нужны истинные воины духа, не боящиеся поднять меч свой за Свет и Общее Благо. Интересно отметить, что все святые или Бодхисаттвы Тибета всегда изображаются с мечом, символом бесстрашия и мужества духа. Так, если кто опасается, тому лучше отойти, ибо, истинно, не выдержит он огня Нового Мира. Учение не для слабых и устрашающихся. Грядет возрождение Духа и новое понимание Христа, осиянного всей радугой Красоты Беспредельной»^[7].

Безусловно, решающее воздействие на формирование мировоззрения Елены Ивановны и впоследствии на ее собственное творчество оказала философская мысль Востока. Возможно, что мастерски написанные очерки Елены Петровны Блаватской (1831–1891), опубликованные на страницах «Русского Вестника» в 1880 и 1884–1885 годах и впоследствии составившие книгу «Из пещер и дебрей Индостана», в которой она рассказывала о богатейшей природе, уникальных исторических памятниках и разнообразных верованиях и обычаях народов, населяющих Индию, стали для Елены Ивановны той самой «первой книгой», с которой начался ее подход к сокровенному знанию. По собственному признанию Блаватской, один из главных героев повествования – такур Гулаб Лалл-Сингх, человек необычный во многих отношениях и обладавший глубокими познаниями, – имел вполне реального прототипа – ее Учителя. Это мнение разделяла и Елена Ивановна. «Читая еще в России эти страницы, Прекрасный, Мужественный и Суровый Облик Учителя заполонил мою душу и с тех пор жил и живет в моем сердце как Высший Идеал, как Мечта Сокровенная»^[8], – писала она 17 ноября 1953 года Б. Н. и Н. И. Абрамовым. Связь Е. П. Блаватской с Великими Учителями никогда не ставилась Е. И. Рерих под сомнение, и впоследствии свою миссию она видела органически связанной с миссией этой удивительной женщины, которую называла «нашей национальной гордостью», «мученицей за Свет и Истину», и мечтала о том времени, когда в России ей воздадут должное почитание.

Своими «самыми большими друзьями» и «первыми земными учителями» называла Елена Ивановна книги изречений индийского подвижника Рамакришны (1836–1886) и труды его ученика Свами Вивекананды (1863–1902). Именно после знакомства с самоотверженной жизнью и идеями этих выдающихся представителей религиозно-философской мысли Индии начинается новый важный этап в формировании ее мировоззрения, связанный с осмыслением единого Источника всех Великих Учений, дававшихся человечеству на разных стадиях его развития. «Так светлый облик Рамакришны и ясный ум Вивекананды зазвучали в моем сердце мощным призывом к духовному синтезу»^[9], – вспоминает она свое первое знакомство с этими мыслителями и в дальнейшем постоянно советует своим ученикам и корреспондентам начинать свое знакомство с огромным пластом духовной культуры Востока именно с их произведений, а также с памятника древнеиндийской литературы «Бхагавад Гиты» и литературы по буддизму.

Для многих из нас мечта о счастье неразрывно связана с мечтой о взаимной любви и семейном очаге – Елена Ивановна обрела и то, и другое. Летом 1899 года в имении своей тети княгини Евдокии Васильевны Путятиной она впервые встретилась со своим будущим мужем и сподвижником, молодым художником Николаем Константиновичем Рерихом, и 28 октября 1901 года вышла за него замуж. В августе 1902 года у супругов родился первенец Юрий, в будущем – востоковед и лингвист с мировым именем, а в 1904-м – Святослав, избравший ту же стезю, что и отец. Созданная Еленой Ивановной семья стала не только союзом любящих сердец, но и дружным союзом единомышленников, впоследствии сыгравших огромную роль в становлении нового планетарного мышления и нового сознания современного человечества. Трудно назвать хотя бы одну область их деятельности, где бы не было ее благотворного влияния. «Дружно проходили мы всякие препоны, – писал Н. К. Рерих о своем браке уже на склоне лет. – И препятствия обращались в возможности. Посвящал я книги мои: “Елене, жене моей, другине, спутнице, вдохновительнице”. Каждое из этих понятий было испытано в огнях жизни. И в Питере, и в Скандинавии, и в Англии, и в Америке, и по всей Азии мы трудились, учились, расширяли сознание. Творили вместе, и недаром давно сказано, что произведения должны бы носить два имени – женское и мужское»^[10].

До конца 1916 года Елена Ивановна жила в Петербурге, большую часть времени уделяя воспитанию детей и созданию благоприятных условий для выявления их способностей и интересов. Знаменитая поговорка о том, что «природа отдыхает на детях гениев», в случае Рерихов-младших себя не оправдала – с самых ранних лет мальчики проявляли незаурядные дарования. Юрий – к языкам, истории и военному делу, а Святославу нравилось рисовать и наблюдать за природой, у него были большие коллекции минералов, насекомых и птичьих чучел. «Моя матушка, – вспоминал о своем детстве Святослав Рерих, – очень мудро с самого начала руководила нашей жизнью, следила за нашими интересами и чувствами. Она никогда не настаивала ни на чем, никогда не старалась как-то нас убедить в чем-то, но она всегда ставила на нашем пути именно то, что нам было нужно»^[11]. «Наш дом был полон и предметов искусства, и замечательных книг, и коллекций Николая Константиновича. <…> Перед нашими глазами раскрывался новый и богатый мир. Мы всегда присутствовали при всех разговорах Николая Константиновича, Елены Ивановны, слушали все, что они говорили. Это имело большое влияние на нас»^[12]. Однако забота о семье не стала препятствием для реализации ее огромного творческого и духовного потенциала. Елена Ивановна поддерживала все начинания мужа, выезжала с ним на археологические раскопки, изучала памятники древнерусской архитектуры, освоила искусство фотографии, реставрировала полотна нидерландских мастеров из семейной коллекции. Собственно, она и приобщила домашних к своему любимому чтению. По свидетельству С. Н. Рериха, «Елена Ивановна <…> сама покупала и читала книги по философии и во многом помогала Николаю Константиновичу. У Николая Константиновича иногда просто не было времени самому читать, и она как бы служила ему глазами для чтения и передачи именно того, что считала нужным и важным»^[13].

В конце 1916 года семья Рерихов уезжает в Сортавалу – врачи сочли ее климат полезным для здоровья Николая Константиновича, страдавшего тяжелой формой пневмонии. В мае 1918 года граница между Россией и Финляндией закрылась, и Рерихи оказались отрезанными от родины. Их дальнейший путь лежал через Швецию и Лондон, и, наконец, осенью 1920 года они оказались в Соединенных Штатах, воспользовавшись приглашением директора Чикагского института искусств Роберта Харше организовать передвижную выставку картин Николая Константиновича. В 1920–1923 годах, живя в Нью-Йорке, супруги Рерих при поддержке новых друзей и единомышленников создали несколько просветительных учреждений, вскоре превратившихся в ведущие культурные центры страны. 17 ноября 1921 года в Нью-Йорке была основана Мастер-Школа Объединенных Искусств, впоследствии переименованная в Мастер-Институт. Его главную цель основатели видели в сближении народов через культуру и искусство. Доступ в его учебные классы был открыт всем желающим, независимо от образования и возраста, среди преподавателей значились известные писатели, артисты, художники, музыканты, существовали специальные классы для детей. Во многом политика учреждения напоминала когда-то проводимую Н. К. Рерихом в стенах другого учебного заведения – Художественной школы Императорского общества поощрения художеств в Петербурге – развитие творческого духа учеников, воспитание чувства Красоты и почитание всех ее проявлений. Почти одновременно с Мастер-Институтом в Чикаго было учреждено объединение молодых художников «Сог Ardens» («Пылающее сердце»), а в 1922 году возник международный художественный центр «Corona Mundi» («Венец Мира»). Его основными целями были проведение выставок – не только в галереях, но и на предприятиях, в удаленных сельских районах, школах, госпиталях и тюрьмах; помощь музеям в комплектовании фондов через пожертвования и взносы; организация художественных и археологических экспедиций; каталогизация и систематизация коллекций, художественная экспертиза и реставрация произведений искусства. 17 ноября 1923 года состоялось первое открытие Музея Рериха в Нью-Йорке с коллекцией из 315 полотен художника. Уезжая в 1923 году из США, Рерихи оставили там активную, плодотворно работающую группу учеников и сотрудников, ставшую одним из центров основанного ими культурного движения, которое вскоре обрело международный характер.

8 мая 1923 года Елена Ивановна, Николай Константинович и Святослав Николаевич Рерихи выехали из США и 16 мая прибыли в Париж. Около пяти месяцев семья Рерихов провела в Европе, посетив Виши, Лион, Рим, Флоренцию, Болонью, Женеву. 17 ноября 1923 года вся семья отплыла из Марселя в Индию для участия в экспедициях по Сиккиму (1924) и Центральной Азии (1924–1928), организованных Николаем Константиновичем с целью изучения миграций народов и общего источника славянской и индийской культур. Е. И. Рерих стала единственной женщиной, которая прошла весь маршрут, составивший свыше 25 000 км. «На коне вместе с нами Елена Ивановна проехала всю Азию, – писал Николай Константинович, – замерзала и голодала в Тибете, но всегда первая подавала пример бодрости всему каравану. И чем больше была опасность, тем бодрее, готовнее и радостнее была она. У самой пульс был 140, но она все же пыталась лично участвовать и в устроении каравана и в улажении всех путевых забот. Никто никогда не видел упадка духа или отчаяния, а ведь к тому бывало немало поводов самого различного характера»^[14]. В 1926 году, во время пребывания Центрально-Азиатской экспедиции в Улан-Баторе, вышла ее работа «Основы Буддизма» (под псевдонимом Наталия Рокотова), трактующая фундаментальные философские понятия учения Будды и отражающая глубочайшую нравственную сторону этого учения.

К 1928 году, когда семья Рерихов окончательно обосновалась в Индии (Наггар, Кулу, шт. Пенджаб), мировоззрение Елены Ивановны уже окончательно сформировалось. Она блестяще знала древнюю и современную философию, тонко разбиралась в искусстве, свободно ориентировалась в общественной жизни и научных проблемах. Создание Гималайского института научных исследований «Урусвати», президентом-основателем которого она являлась, было связано с реализацией ее идеи о Городе синтетического знания, в котором должны быть представлены все области науки. В 1930–1932 годах она участвовала в летних экспедициях в Лахул, организованных на базе Института. «Место станции, – писала Елена Ивановна про “Урусвати”, – избрано совершенно сознательно и обдуманно, ибо Гималаи представляют неисчислимые возможности во всех отношениях и внимание всего научного мира сейчас обращено именно на эти высоты»^[15]