Цитаты из книги «Те, кто уходит, и те, кто остается»

женщиной, измученной собственным смирением

Недооценивать кого бы то ни было всегда неосмотрительно

Женщина – это непредсказуемый субъект. От смирения нужно избавиться, здесь и сейчас, в настоящем времени. Автором этих страниц была Карла Лонци . «Как может женщина, – думала я, – научиться так мыслить? Сколько я корпела над книгами, но при этом просто следовала за ними, не использовала их по-настоящему, не оборачивала против них же самих. Вот как надо использовать голову! Вот как надо протестовать. Я столько работала над собой, а думать не умею. И Мариароза не умеет. Начиталась всего подряд и цитирует чужие мысли, зато с блеском, а публике нравится. Вот и все ее таланты. А вот Лила умеет. В ней это заложено природой. Если бы у нее была возможность учиться, именно так она бы и писала».

Новая плоть копировала старую даже в игре; все мы были цепочкой теней, от века проживавших на сцене любовь и ненависть, желание и ярость.

К сожалению, десятилетия спустя мне пришлось признать, что я ошибалась: бежать было некуда. Все это были звенья одной цепи, различавшиеся разве что размерами: наш квартал – наш город – Италия – Европа – наша планета. Теперь-то я понимаю, что болен был не наш квартал и не Неаполь, а весь земной шар, вся Вселенная, все вселенные, сколько ни есть их на свете. И сделать тут ничего нельзя, разве что только упрятать голову поглубже в песок.

нужно будет только потерпеть, чтобы абстрактное знание превратилось в мудрость.

– И что говорят? – Ничего. Молчанье – знак согласия. – Молчанье – знак того, что всем насрать.

Как мне объяснить этой женщине, – думала я, – что я с шести лет нахожусь в плену у букв и цифр, что мое настроение зависит от того, насколько удачно они складываются, а случается это редко, да и радость от успеха длится недолго – один час, один вечер, максимум – ночь?»

Бить меня она не решилась, но руками размахивала так, будто я – всего лишь тень себя, а меня настоящую она крепко держит и лупит удар за ударом.

Теперь-то я понимаю, что болен был не наш квартал и не Неаполь, а весь земной шар, вся Вселенная, все вселенные, сколько ни есть их на свете. И сделать тут ничего нельзя, разве что только упрятать голову поглубже в песок.