Город, написанный по памяти

Люблю в принципе такие книги. Как мне кажется в таких книгах живет душа. Когда человек рассказывает свою жизнь или судьбу. В этой книге было интересно то, что прослеживалась цепь поколений, которая показывала разную эпоху.
На фоне чего же у нас происходили события, на фоне Петербурга, здесь рассказывается и о городе, и о его людях, как жили, как менялась их жизнь. Кажется самым простым языком, автор смог передать многое.
Страшно, но интересно было читать о времени, когда была война. Эта было страшное время, только тогда люди стали больше ценить жить и понимать её.
В принципе автор передает так сюжет, что невольно ты вспоминаешь , что-то теплое из своей жизни. И начинаешь перебирать, те или иные моменты!

Петербургское время не Бог, чтобы все хранить.
Или бог – но хитрый, языческий, который так и норовит, стоит нам, потомкам, зазеваться или расслабиться, замести за собой следы.

"Город, написанный по памяти" ода Петербургу и ленинградцам. Не оговорилась, город как-то удивительно скоро стал для всех нас Питером, но его люди, осиянные светом мученичества - ленинградцы. За привычным "умножай на ноль" и "читай между строк", с каким мои ровесники относились к трескучему советскому официозу, дневник Тани Савичевой, "Ленинградцы, дети мои" Джамбула и Седьмая симфония Шостаковича были в числе немногого, во что верили. Ну, примерно как в Гагарина.

Первая встреча с прозой Елены Чижовой была культурным шоком. Не за тем, чтобы похвалиться тонкостью собственной психической организации, но именно ослепило. "Китаист" открыл в давно утратившей свежесть новизны и набившей оскомину альтернативной истории такой сложный, детально проработанный до ничтожных бытовых мелочей мир, языковое богатство, упоительную непростоту метафорического плана, стилистическую изощренность - это было как найти на дачном чердаке "Маки" Ван Гога.

Потом прочла ее "Полукровку" и "Крошек Цахес", очень качественная проза, хотя от первого восторга это было далеко, а после сделала долгий перерыв. Так бывает, понимаешь, что "Город..." надо почитать, да все кстати не приходится. И еще страшновато, чего уж там, первое знакомство задало такой высокий стандарт, а здесь обещали автобиографическую прозу, засилье которой успело утомить примерно как альтернативная история. Зря опасалась, в точности, как с "Китаистом" это совсем другое измерение знакомого жанра.

Как уровень интерпретации зависит от интерпретатора, так и рассказ о времени через призму истории семьи может быть очень разным, примерно в одно время вышли "Памяти памяти" Марии Степановой, "Дом правительства" Юрия Слезкина и "Город..." Елены Чижовой, и все три оказались вершинами мемуаристики, всякая в своем роде, но первую критики обласкали и увенчал всевозможными лаврами, вторая и третья прошли, в сравнении с ней, почти незамеченными. Бывает. Жаль.

Небольшая по объему книга поделена на две главы с десятком и дюжиной подглав. Первая часть - условно "до меня", история семьи, восстановленная по рассказам пытливо расспрашиваемых старших родственников. Но не просто история семьи, а вплетенная в реалии городской и, в общем, истории страны. Вторая - "со мной" или "уже при мне", с сомнительными радостями коммунального быта, вхождением в окраинную дворовую жизнь, где умение "травить рОманы" и вовремя давать отпор обеспечивало девочке сносную жизнь и относительно высокий авторитет.

Сказать, что написано хорошо - ничего не сказать. Блокадная часть вообще что-то немыслимое. Точная и четкая аналитика причин неготовности города к голоду, безжалостная, но совершенно не чернушная хроника выживания, рассказ об эвакуации, отношении в "выковырянным" в Пензе, тонкости функционирования советской бюрократической системы, согласно которым за эвакуированными не сохранялось права на жилье, занимаемое ими до отъезда. Все время, пока читаешь военную часть, не покидает ощущение совершенной уникальности информации, которой с тобой делятся.

Вторая глава не представляет сложности для восприятия в части историй детства и бесподобно интересна рассказом о кройке и шитье. Но глава, посвященная реконструкции петербуржского текста, подозреваю, не будет по достоинству оценена широкими читательскими массами. Хотя, рискну предположить, во многом ради нее все и затевалось. По крайней мере мне значимость этого авторского манифеста очевидна.

И в финале новый виток семейной темы, "мануфактурщица!" - удивительная история крестьян Рябиновых, трудолюбием и предприимчивостью выбившихся в фабриканты, а позже в совершенстве освоивших науку советского выживания мимикрией под класс-гегемон, что не спасло мужчин рода. Но девочка-полукровка через два колена построила свое мебельное производство. Что-то подсказывает, реальное - не чета предпринимательским эскападам зиц-финиста новой русской литературы. Замечательная книга, хотя, может быть, не вся будет понятна всем.

Это горькая книга и да - в ней есть всё, что мы в ней прочитали. Кроме всего прочего, действительно вложенного автором в текст, я прочитал ещё и свою семейную историю. Слишком много соответствий и пересечений. Петербург – маленький город и все его жители, так или иначе друг с другом связаны. Кажется пра-, да, наверное всё-таки, пра-бабушка Елены Семёновны жила в паре километров от города Калязин в деревне Горбово, это в 50 км. от деревни моего отца (я – первое ленинградское поколение в семье), где я проводил своё дошкольное «лето» с марта по октябрь и Волга – мой семейный код вместе с проржавевшей баржой, с которой мы, местные дети, ныряли, страшными водоворотами и манящим островом посреди реки, помню ещё сказочные белые четырёхпалубные пароходы… Была в жизни Елены Семёновны так же хрущоба – в Купчино, моя – на юго-западе Города. Был центр города – у неё – Сенная, у меня – в трёх минутах от Исаакиевской площади. Елены Семёновна «травила романы» местной шпане, своим ровесникам, на чердаке дома №13 по ул. Союза связи (ныне Почтамтская), где Чижова жила во дворе-колодце, в тётьанином доме, где я проводил своё счастливое детство и тоже (как она) играл в вышибалу, когда гостил у любимой тётки! Тусовался в теплоцентре с этими тёплыми запахами… Чижова шьёт и шить для неё – метафора, какой-то семейный сверхсмысл, у меня тоже самое - с вязанием…, крючком. Сюжеты её книг вьются вокруг значимых для меня мест – на «моей» даче или в моём доме композиторов, где я жил со своими родителями до восьми лет, живут герои романа «Полукровка». Книга позвала меня к воспоминаниям, прошелестела старыми фотоальбомными фотографиями.

Мне сложно сосчитать книгу – это и мемуарная литература и однозначно – художественная проза, именно так и читающаяся, сопереживаемо, сострадательно (в обоих смыслах). Страшно о блокаде, не считаю себя в праве высказываться. У меня, как у ленинградца (пусть и в первом поколении, мои родители – «лимитчики»), есть некий «блокадный камертон», только слабый, расстроенный, но есть и если напрягать слух… Впервые у Елены Семёновны прочитал, что Сталин планировал взорвать (и это бы скорее всего произошло, если бы не война и блокада) исторические здания – дворцы, доходные дома и все здания связанные с той страной. Поразил аргумент – всё это было в запущенном состоянии, большевики были другим заняты, сгнило, разрушалось, пришло в негодность без хозяина. И проще взорвать – так нет классовой целесообразности.

Яркие живые образы: родня, случайные прохожие со случайными но ранящими словами, злобные соседи и нет самого автора в тексте, так, некоторое надприсутствие. Три истории в одной книге – история страны, история Города, история семьи и, самое важное – авторское восприятие этих историй. Я верю автору и целиком принимаю книгу, только некоторый осадочек першит в горле. Ну, если всё так, если так всё страшно, то петербуржцы «после блокады» уже не имеют права смеяться. Как? Чем? Интересный список сопротивления ларвам составила Елена Семёновна – мудрые греки, Фома Аквинский, Данте, Кант, Канетти, Акутагава, Абэ, Музиль (перечислил «своих» из списка) и Елена Чижова… Не понравилось что это некий «тайный орден» - не люблю собрания избранных, так и до коммуны недалеко.

Трудная, впечатляющая, бьющая книга, написанная автором себе. Это самая себе книга Чижовой, чтобы понять, чтобы вспомнить-забыть. Мне кажется, что в книге живёт продолжение, не знаю как и о чём, но автор явно не досказала. Буду ждать.