Глава 2

На следующее утро Олежка проснулся очень поздно. Впечатления предыдущего дня долго не давали ему уснуть, и лишь под утро уставший организм взял своё, и он провалился в глубокий сон. А сон приснился необычный. Сначала было всё как всегда, когда ему снилось, что он летает: Олег на холме, внизу долина, виднелись дома, сады, поля. Он сделал короткий разбег и подпрыгнул вверх, раскинув руки, как птица. Олежка никогда не махал во снах руками, как пернатые, а делал гребковые движения, как если бы плыл в воде, иногда замирал, распластав руки, предаваясь свободному парению. Вскоре появились провода, тросы, они рассекали свободное пространство вокруг, приходилось от них уворачиваться, облетать. С этим Олег, как и обычно, легко справлялся, но тут началась гроза, ветер, молнии, такого в его снах ещё не было. В какой-то момент молния ударила рядом, ему даже показалось, что она задела его. Навалилась тяжесть и ощущение, что его куда-то затягивает, он начал падать, но страха не было, было удивление. Падал медленно; когда до земли оставалось несколько метров, Олег понял, что под ним – то самое место на речке, но шара нет. В воду он так и не упал, навстречу ему из реки вырвался большой прозрачный пузырь и поглотил его. Обычно Олег осознавал, что ему снится сон, и мог управлять своими действиями, но сейчас он как будто смотрел кино в кинотеатре и ничего не мог поделать. Повиснув в центре пузыря, он почувствовал, как тот стал подниматься в хмурое небо, и тут появился Шурик.

Он бежал за шаром и что-то кричал, похоже, требовал остановиться, потом подпрыгнул и полетел, кувыркаясь в воздухе, прямо на пузырь. Олег подумал, что Шурик может его лопнуть, но тут заметил фигуру, стоявшую на холме; присмотревшись, он узнал двоюродную сестру Саньки – Алинку, она стояла молча и грозила им кулаком.

Именно в этот момент Олег и проснулся. Он лежал в кровати, глядя в потолок ещё некоторое время, соображая, что мог означать этот сон. И далее всю оставшуюся половину дня, чем бы он ни занимался – огородом, ремонтом велосипеда, Олежка постоянно думал о сне и о шаре, а ещё об Алинке: с какой стати она влезла в его сновидение? Лишь вечером Олег вспомнил, что собирался встретиться с Шуриком и решить, что делать дальше. Странно, что сам Шурик не пришёл к нему. Поэтому, взяв с собой свою любимую трость, на которой он ножом вырезал узоры, Олег отправился к другу и был очень обрадован, когда увидел, что навстречу ему идёт Сашка.

– Здорово, крендель!

– Привет, бублик, – поприветствовали они друг друга.

– Что не заходил раньше? – спросил Олег.

– Да с брательником сидел, Алинка к матери на ферму уходила, помогать по работе.

– Ну что, пойдём поумничаем? – предложил Олежка.

– Пойдём.

И они отправились к развалинам старого дома, в котором давно уже никто не жил, кроме летучих мышей под крышей. Устроившись у стены хаты на завалинке, обращённой в сторону запустелого двора, Олег спросил:

– Ну и что ты обо всём этом думаешь?

– Я тут смотрел по телевизору передачу, – ответил Шурик, – говорили о ирогации полей…

– Ирригации, – поправил Олег.

– Ну да, так вот я думаю, что это мощный насос. К нему подведут трубы и будут подавать воду на поля. – Похоже, Шурик сочинял на ходу.

– Только я что-то не заметил, – засомневался Олег, – кто его по небу к речке притаранил?

– Ну да, и я не заметил, – ответил Шурик и задумался. – Значит, не подходит…

– В общем, я думаю, что это всё-таки летательный аппарат, типа воздушного шара. И наша задача выяснить, откуда он и зачем. Может быть, внутри него есть люди и они нуждаются в помощи? Кстати, мне тут приснился сон, именно он и убедил меня в этом. Эта штука хоть и не самолёт, но летает. – И Олег рассказал про свой сон, умолчал лишь об Алинке, пока было не ясно её значение.

– Здоровеньки булы, хлопчики, – это неожиданное приветствие заставило наших героев вздрогнуть. Поглощённые своими идеями, они не заметили, что их уже некоторое время подслушивают четверо деревенских пацанов. Двоих из них они знали, не очень приятные типы, а двух других видели впервые, один долговязый, другой толстый.

– Сказки друг другу рассказываете, а може, и нам послухать? – это говорил старший из них, отчаянный задира по кличке Кепа.

– Здорово, Кепа, только всё это не сказки, – хорохорясь, заявил Шурик.

– А обычное кино, – перебил его Олег.

– Кино, говорите, ну-ну, – Кепа сплюнул сквозь зубы, – сидайте, хлопцы, нам щас комедь покажут, – обратился он к своей свите. Пацаны заржали.

– Знаешь что, Кепа? – обратился Олег к мальчишкам. – Мы вас не трогаем, и вы к нам не лезьте, ничего мы вам показывать не будем, идите своей дорогой.

– Щас вы у нас сами пойдёте, – сказал Кепа и изобразил ковыляющую походку, пацаны снова дружно заржали.

Проходя мимо завалинки, на которую опиралась резная трость Олега, Кепа сделал резкое движение ногой и сломал её с громким треском.

Далее терпеть издевательства и насмешки не было смысла, по-доброму они всё равно бы не разошлись, и Шурик с каким-то утробным рыком кинулся на Кепу. Кепа был на год старше, но не крупнее Сашки, такого напора он никак не ожидал, и они свалились, сцепившись вместе. Тут же на помощь своему главарю бросились мальчишки. На секунду замешкавшийся было Олежка почему-то с криком «За Родину!» кинулся в общую свару.

Потасовка была великолепна. Под какофонию сопения, ругательств, рыка мелькали самые разные части тел. Олегу и Шурику приходилось двигаться в два раза быстрее, используя все свои конечности: руки, ноги, локти, головы. Отчасти им помогало то, что они по-любительски увлекались самбо, учась ему по рукописному учебнику, который у кого-то выменял Шурик за несколько серий почтовых марок. И всё же им приходилось туго, сказывалась разница в весовых категориях. И вдруг раздался вопль и одновременно глухие, мощные удары.

– А-а-а-ну, отстаньте от мальчишек! Сволочи! А твоей матери я всё расскажу, Кепа! – Это была Алинка.

Алинка с Тимошкой возвращались домой от соседей, она была у своей подруги Оксаны. Услышав шум в заброшенном доме, они решили выяснить, что там такое, и, разумеется, увидев, что её брата и Олега одолевают местные, яростно кинулась в драку, схватив здоровую дубинку, попавшуюся под руку. Кучерявый Тимошка, тряся кулаками и топая ножкой, остался стоять на бугорке, как бы руководя битвой. После вступления Алинки драка продолжалась недолго; охая и кряхтя, пацаны отползали в сторону, так как всем уже изрядно досталось – рваные рубашки, разбитые губы и носы колоритно дополняли картину тихого летнего вечера. Последними поднялись с земли Шурик и Кепа. В конце драки Санёк заломил Кепе руку за спину и прижал его к земле. С кого драка началась, теми она и закончилась, и явно деревенские в ней не выиграли. Однако без помощи Алинки у этой схватки мог бы быть совершенно иной финал. Все были злые, но довольные, а с девчонками лучше не связываться.

Алька всё ещё стояла с дубинкой в руках рядом с Олегом, сидящим на земле. Он пытался остановить кровь, текущую из носа. Шурик, помаргивая левым глазом со здоровенным фингалом, готов был вновь броситься в драку. А возвышался над всеми суровый Тимошка на бугорке. Оценив эту картину, Кепа сплюнул на этот раз кровью и сказал обычную для таких случаев фразу, точнее не сказал, прошепелявил:

– Ещё увидимща.

Смутившись, он быстро отвернулся и заковылял, примерно так, как он недавно показывал, бережно придерживая свою правую руку. Мальчишки молча двинулись за ним.

Последствия драки были хотя и плачевные, но не безнадёжные: кости целы, зубы на месте. Синяки и ссадины заживут, рубашки и штаны зашьются, волосы вырастут.

– А ты, Алинка, храбрая, – сказал Олег.

– И сильная, – добавил Шурик, – я её лично тренировал подтягиваться на перекладине и драться на палках. Хорошо, что ты появилась.

– Это точно, хотя мы и сами справились бы.

– Да ладно уж вам, пойдём домой, вечерять пора, – ответила Аля.

Алинка была ровесницей Олега и Шурика, но выглядела старше благодаря своему росту, немного выше Олега, и почти взрослой рассудительности. После гибели отца большая часть домашних обязанностей легла на её плечи: и уход за скотиной, и порядок в доме, и младший брат Тимошка, который всячески старался помогать ей, но иногда, наоборот, доставлял ещё больше хлопот. Но порою и от малыша была действительно большая польза, особенно в огороде. Тётя Валя была довольна своими детьми. Ну а если говорить о внешности, то Алинка была симпатичной девочкой, с пышными тёмно-русыми волосами и слегка раскосыми светло-карими глазами. Было видно, что в будущем она станет красивой девушкой, главное к тому времени набраться ума. Это у неё неплохо получалось, для своих лет она довольно много читала, особенно её интересовали астрономия и космос, она даже коллекционировала почтовые марки на эту тему. Это увлечение перешло к ней от папы, вместе с альбомом почтовых марок. «Возможно, – говорила Аля, – придёт время, и я стану астрофизиком, если не передумаю». С Алей можно было поговорить на разные темы, а не только об огороде, куклах и платьях, как с большинством девочек её возраста. И у неё была одна настоящая подруга – Оксана, с которой её связывала общая любовь к книгам и животным, в основном лошадям и кошкам.

Несмотря на приглашение Алинки поужинать, Олег, шмыгая носом, отказался, сославшись на срочные домашние дела и деда Данилу, который давно его ждёт. Договорившись с Шуриком, что тот зайдёт к нему завтра утром, они расстались. В общем, день прошёл неплохо, два друга доказали сами себе и кое-кому ещё, что не лыком шиты, кроме того, Олежка кое-что понял, и это навело его на новые размышления.

Солнце клонилось к западу и походило на гигантскую настольную лампу, освещавшую всю округу мягким жёлто-розовым светом, – это было красиво, хотелось жить, мечтать, хотелось новых свершений и открытий.

Глава 3

Придя к Олегу на следующий день, Шурик застал его сидящим на крыльце с влажной тряпкой на лице. После вчерашней драки лица у обоих были опухшие, и, глядя на них, хотелось сказать: «Ну у тебя и рожа!» Саня, чтобы хоть как-то скрыть следы мордобития, замаскировался тональным кремом тётки и нацепил тёмные очки с круглыми стеклами, но так как зрение они не улучшали, то он взял прутик, которым по дороге помахивал перед собой, – так, на всякий случай. В таком виде он здорово походил на известного персонажа «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова.

– Привет, Паниковский, – в общем-то без иронии поздоровался Олежка.

– Сам здорово, – ответил Шурик.

– Как жизнь?

– Цветёт и пахнет, а у тебя по-другому?

– Да нет, аналогично.

Тут послышался голос деда Данилы. Он возвращался после того как отвёл коз пастись у речки на заднем дворе. И, судя по голосу, настроение у него было преотличное. Дед пел. И не что-нибудь, а арию Ленского из «Евгения Онегина». Дело в том, что пение было в некотором роде хобби у деда, он так и говорил – это моё душевное хобби. А песен знал он множество – и народные, и арии, и современных композиторов, например, часто пел «Я сегодня до зари встану, по широкому пройду полю, что-то с памятью моей стало, всё, что было не со мной, помню». Голос у деда был сильный, звучный, хотя обычно разговаривал он негромко и никогда его ни на кого не повышал. Сам дед Данила был небольшого росточка, но седая кудрявая шевелюра, синие глаза и нос с горбинкой придавали всему его облику гордое выражение. Увидев мальчишек, он взял высокую ноту и, топнув ногой, закончил арию.

– Здоровы будете, деда Данила, – восхищённо приветствовал деда Шурик.

– И вам здравия.

– Тебе, дедуля, нужно в театре выступать.

– Спасибо, внучек, за доверие, но у меня тут свой театр, – ответил дед, махнув рукой на многочисленные сараи и базы. – Вы сегодня опять на рыбалку?

– Да, после обеда, как с домашними делами управимся, – ответил Олег.

– Я тебе там новую удочку смастерил, возьмёшь у котуха, – сказал дед и отправился слесарничать в сарай. Там он постоянно что-то изобретал, конструировал и ремонтировал.

Соседи порою приносили в починку бытовую утварь, и дед охотно брался за несложный ремонт. Кому утюг поправить, кому вёдра залудить, кому чайник или электроплитку отладить, да много разного, старик не отказывал, помогал, но и от бартера не отказывался. Яйца, молоко, сметана были самой ходовой валютой в деревне, а на одну пенсию жить было непросто.

– Я думаю, нам нужен бинокль, – с ходу начал Олег, – и ты знаешь, где его взять.

– Ага, Алинка вряд ли его даст, тебе известна её страсть к звёздам, кроме того, это единственное, что осталось у неё от отца.

– Но мы же не насовсем его возьмём, на время. Нужно ей что-нибудь предложить, например, твои марки с лошадьми и кошками…

– Или твои с космонавтами, – после этого предложения мальчишки на некоторое время задумались.

– Давай так, – сказал Шурик, – пойдём и вместе у неё спросим, возможно, она сама что-то взамен попросит. А может, и не попросит.

– Вот только рожи у нас больно разукрашены, – засомневался Олег, глядя на Шурика.

– А то она нас не видела.

– Хорошо, пойдём.

К дому тётки Вали приближалась живописная парочка. Впереди, помахивая прутиком, в панаме, сверкая тёмными очками, шёл Шурик, за ним, руки в брюки, Олег. На нём была всё та же дедова шляпа, лёгкий шарф на шее, скрывающий синяки, и также очки со светло-коричневыми стёклами. Эти очки оказались с диоптриями и неприятно действовали на глаза. Олег ещё подумал, что есть смысл поменяться очками с Шуриком. Не доходя до дома, они услышали весёлый заливистый смех Алинки.

– Салют пинкертонам! – крикнула она из чердачного окна. Именно там у неё стоял бинокуляр, привезённый отцом с китайской границы, когда он служил в армии. Вещь была списана в своё время, но один окуляр у неё работал вполне исправно с увеличением в двадцать раз.

Неожиданно для ребят переговоры прошли вполне успешно, от них лишь требовалось в течение месяца следить, чтобы вода в бочке на огороде не кончалась, и периодически пополнять её, таская воду вёдрами. Со своей стороны Алинка обязалась в любой день с двух часов дня до восьми часов вечера предоставлять бинокуляр в их пользование. Однако, если прибор будет испорчен, мальчишки должны будут отдать свои коллекции почтовых марок, Олег по теме космоса, Шурик – животных. На том и порешили, скрепив договор рукопожатием. Тимошку, который всё время крутился рядом, выбрали свидетелем сделки, и тут же, не откладывая дела, мальчишки начали таскать воду из колодца в бочку. Через полчаса ёмкость была наполнена, а заветный прибор, завёрнутый в бархатный лоскут и упакованный в холщовую сумку, вручён ребятам. Поблагодарив Алю, они хотели раскланяться и удалиться, но Алинка так настойчиво пригласила их отобедать, что мальчишки быстро согласились, тем более что есть действительно очень хотелось. Олег впервые был в гостях в этом доме и поначалу деликатничал, но вскоре откинул все условности и полностью посвятил себя еде. Шурик также не отставал, со стороны это было похоже на состязание, кто больше съест. Алинка, наоборот, почти не ела, а Тимошка, сидевший на высоком стульчике, периодически дрыгал ножками, пыхтел и чему-то возмущался с набитым ртом. Всё это действо изрядно веселило Алинку.

Матрица уже начинала скучать. Она, конечно не рассчитывала в первый же день войти в контакт с избранными, однако прошло уже двое земных суток с момента её прибытия, а они всё не появлялись, но они придут, это она знала наверняка, оставалось только ждать. Ведь что такое сорок восемь часов в сравнении с двадцатью веками, именно таков был возраст Матрицы в земном летоисчислении. За прошедшие сутки она неплохо потрудилась, теперь её совершенно невозможно было отличить от окружавшего ландшафта.

Посередине заводи появился обычный островок, метров шесть в диаметре, заросший камышом, осокой, а почти по центру островка росло маленькое корявое деревце с крупными листьями. Никому и в голову не могло прийти, что это антенна, а точнее многофункциональный сотовый датчик Матрицы, который считывал самую разнообразную информацию с окружающего пространства, все частоты теле- и радиоволн, осуществлял видеоконтроль за прилегающей местностью, космосом, Луной, самолётами и спутниками. Если бы кто-нибудь из людей заглянул внутрь Матрицы, то от обилия мелькающих данных его голова пошла бы кругом: на многочисленных сотовых экранах постоянным потоком шли вереницы знаков и узоров, перебиваемые мешаниной видеосигналов, всё это сопровождалось какофонией звуков, в которой слышались музыка, голоса людей, животных и масса разнообразных шумов.

Матрица обучалась, сканируя не только пространство, но и время.