Человеческие слабости

В четверг ещё одной постоянной клиентке Ихана понадобилось состояние крайней неотразимости в несусветную рань, а потому, как и вчера, Максим и Ира опять работали с семи утра. Несмотря на это, Ире снова не удалось завести разговор на тему особенностей реакции Александра во время вчерашнего обеда.

Не в пример своему первому вечеру в Сочи, Максим воздержался от бурного обмена впечатлениями с Иханом относительно проекта «человеческая жизнь» и вдумчиво вник в проект менее глобальный под названием «альманах». И не только вник.

К Ире он явился с ассортиментом фотоснимков, которые, на его взгляд, могли ей подойти. За два часа до официального начала рабочего дня они утрясли вопросы с подборкой, включая Ирины пожелания относительно того, чего бы она хотела ещё и что вчера в архиве Максима ей на глаза не попалось.

Обсуждение получилось настолько насыщенным, что Ира забыла обо всём остальном.

Как только о своём присутствии возвестил Гена, Максим ушёл с ним, обзаводиться рабочим местом. Все обитатели четвёртого этажа мужского пола вызвались ему помочь, но Максим забрал с собой только Рому.

В общем, обсудить с Максимом вызывающее вопросы поведение Александра не получилось. Зато получилось поговорить с самим Александром.

Новая версия под названием «Максим» по примеру предыдущей под названием «Руслан» не утруждала себя закрыванием дверей, а потому Ира без труда уловила одинокую поступь Александра, направляющегося в курилку.

– Ты чего это в гордом одиночестве? – спросила Ира с порога.

– Да вот вышел мозги проветрить от точек схода и исходных кодов.

– Так вы что там, все вплотную так и занимаетесь игрой?

– Да.

– А как же остальные заказы?

– Там дребедень всякая. Я её по удалёнщикам раскидал.

– Са-ша… – Ира посмотрела на него с намёком на недовольство.

– Ирина Борисовна, не лезьте. Знаете же, что кусаться буду. Мишин проект – это большая серьёзная работа для крепкой команды. Так что, оформлением макулатуры пусть займутся те, кто попроще.

Ира хотела возразить, но Александр ей не дал.

– Ирина Борисовна, и Вы, и я прекрасно знаем, что каждый, кидающий в урну смятую обёртку от чупа-чупса, мнёт и выбрасывает бессмертное творение самого Сальвадора Дали. Но! Если бы Сальвадор Дали творил в своей жизни лишь нечто подобное логотипу чупа-чупса, вряд ли этот логотип значил бы хоть что-то.

Понимаете, Ирина Борисовна, разработка, скажем, визитки безвестным дизайнером Яной Савиновой или Романом Лучко, независимо от гениальности этой разработки, стоит от трёхсот рублей.

А вот разработка той же самой визитки, но автором графического решения ряда игр-бестселлеров Яной Савиновой или Романом Лучко, тоже независимо от гениальности самой этой визитки, стоит на порядки дороже.

Что Яна, что Рома – я уже не говорю о Вас и о сеньоре Бональде – способны творить шедевры. А для того чтобы их шедевры можно было продать за шедевровые суммы, им нужно наработать имя.

Так что, на данном этапе, пусть визитки делают те, кто способен делать лишь визитки. А Яна и Рома – уже не говоря о Вас и сеньоре Бональде – займутся визитками тогда, когда произведённую ими визитку можно будет продать… Не хочу загадывать даже нижнюю планку.

Естественно, чтобы стартануть, всем приходилось делать рутинную работу, но сейчас этот этап уже пройден, а потому… Одним словом, ещё раз прошу Вас: доверяйте мне.

– Хорошо, Саша. У тебя есть время?

– Хотите поговорить о чём-то?

– Да.

– Пойдёмте.

Ира вышла, направляясь в свой кабинет.

– Ирина Борисовна, лучше ко мне. Там меньше вероятности, что кто-то помешает.

Когда они зашил в кабинет Александра, он закрыл дверь на ключ.

– Присаживайтесь, Ирина Борисовна. Я Вас слушаю.

– Саша меня очень заинтересовала твоя реакция вчера на обеде, – без вступлений и предисловий в лоб заявила Ира.

Александр усмехнулся.

– Я так и понял, что разговор будет об этом. Помните, мы с Вами беседовали перед первым семинаром? Потом беседа на эту тему продолжилась у Вас дома якобы втроём – Вы, я и Станислав Андреевич – но на самом деле, впятером. То есть, в той беседе – большей частью, правда, пассивно – принимали участие ещё два директора «Стиль-Кода», имена которых не упоминаются в официальной версии концепции.

Так вот, как Станислав Андреевич и предполагал, эта беседа ещё несколько раз имела продолжение. Чаще вдвоём – я и он. Но иногда и вчетвером – я, он, Лоренц и Зив.

Я очень хотел, чтобы в продолжении участвовали и Вы, но… В общем, не буду Вам напоминать, почему Вы не имели такой возможности. Точнее, я не имел возможности заполучить Вас на эти беседы.

В результате, я постепенно перестал вопить себе «Чур меня, чур!», когда мне кажется, будто мне что-то кажется. Но это – не единственный результат тех бесед.

Ирина Борисовна, Вы – и не только Вы – катастрофически недооцениваете Оксану.

Я никому об этом не говорил и, возможно, никогда бы и не сказал, но… Ваша заинтересованность моей реакцией, это ведь только первая часть вопроса. Я прав?

– Да.

– Я тоже наблюдал за Вашей реакцией, а потому догадался. Честно говоря, я не до конца понимаю, что такое видеть движения мира и по ним определять уровень личности и ещё всякую всячину, но мне иногда кажется, что я, каким-то образом, сам это делаю. Возможно, мне это и вправду только кажется, но…

Когда те, кто умеет это делать, смотрят на Оксану, они видят, что она – активное вещество и личность второго уровня. Определив это, на остальное не обращают внимания. А зачем? Мала ещё. Ну что может быть интересного в столь несовершенной личности?

Ирина Борисовна, Вы великолепно знаете, что несмотря на то впечатление, которое Оксана производит с первого взгляда, она – абсолютно адекватный человек. Так вот, Оксана, как абсолютно адекватный человек, очень многое не показывает и, само собой, не рассказывает.

Ирина Борисовна, Оксана осознаёт суть. И получше меня. Хотя Станислав Андреевич, Зив и Лоренц прямо-таки в восторге от моих успехов и стремительности, с которой я их достиг.

– Да уж. После того, что ты сейчас мне рассказал, обсуждать конкретику твоей и Оксаниной реакции более уместно, взяв по кульку семечек и усевшись на лавочку перед подъездом, а потому мы не будем этого делать.

Саша, я не вижу движений мира, но я уже всем мозги проела Оксаной. И, между прочим, начала я это делать практически сразу после памятного сидения у неё в кабинете на втором этаже в ожидании, когда она отремонтирует твой компьютер. Помнишь?

– Само собой. – Александр усмехнулся.

– Мне кое-что очень хотелось бы рассказать тебе об Оксане, но… Попытайся сделать так, чтобы тебе об этом рассказал Максим.

– Хорошо. Ирина Борисовна, знаете, о чём я мечтаю? Без привязок к тому, что касается лично Вас.

– Возобновить чаепития на ковре?

– Да. Сами-Знаете-в-Каком составе. Повторяю, мечтаю я об этом без привязок к тому, что касается лично Вас. – Александр выразительно посмотрел на Иру.

– Саша, я догадываюсь, почему ты об этом мечтаешь, но я пока не готова к этому разговору.

– Извините. Вы довольно спокойно отреагировали на прямое упоминание Сами-Знаете-Кого. Я поэтому и позволил себе задать этот вопрос. Кстати, вышеупомянутое упоминание имело место не в качестве теста. Как-то само собой получилось.

– Я поняла, – неопределённо ответила Ира.

* * *

Как только стало ясно, что Рома вернулся, Ира позвонила Максиму.

– Максим, мне крайне необходимо с тобой поговорить.

– Сейчас никак, сестрёнка.

– Хорошо. Как освободишься, дай мне знать. И я тебя прошу – боюсь, у меня опять вылетит – как встретимся, скажи мне ключевое слово «Александр».

– Сестрёнка, для тебя – всё, что хочешь!

Максим освободился только часа через два после обеда, который сегодня прошёл небольшими группами без каких-либо будоражащих воображение происшествий. Он позвонил Ире, и она спустилась к нему на первый этаж в новорождённую фотостудию.

Первым делом состоялась экскурсия, в завершении которой Максим помпезно изрёк:

– Александр, – и вопросительно посмотрел на Иру.

– Максим, ты сделал вид, что ничего не заметил, или реально ничего не заметил вчера во время обеда? Я, само собой, имею в виду Александра, а заодно и Оксану.

– Вида не делал. А что?

Ира в подробностях поделилась своими вчерашними наблюдениями и почти дословно воспроизвела сегодняшний разговор.

– У-тю-тю-тю-тю… – задумчиво протютюкал Максим.

Он погрузился в состояние тотальной сосредоточенности на чём-то, прикрыв глаза и долго сидел так, прежде чем заговорить.

– Я ещё в тот раз – в смысле, когда играл в Руслана Крышенько – заметил, что наш Сашо́к умеет делать кучу всяких занимательных штучек, которые людям уметь делать не положено.

О большинстве своих умений он понятия не имеет. Как минимум, тогда не имел. Надо отметить, что, хоть он и умеет делать кучу всяких занимательных штучек, делает он их коряво.

– Ты уверен? Я вот не устаю поражаться его тонкости и искусности.

– Привести примеры можешь?

– Могу. И я даже уже об этом рассказывала.

– Напомни, что конкретно ты сейчас имеешь в виду?

– Процесс нашей с ним работы над учредительными документами и роль, которую он сыграл в моих отношениях со Стасом.

– Не спорю, Саша чрезвычайно тонко чувствует и умеет быть предельно дотошным и деликатным. Я не об этом. А о чём я…

Вчера он отвёл от своих игр моё внимание и внимание остальных, кроме тебя и Оксаны. И сделал он это вроде бы мастерски, на первый взгляд. Но…

Помнишь, когда мы с тобой болтали во вторник, ты упомянула, что Лу тебе как-то рассказывала о том, что если отводят внимание, потом можно обнаружить, что его от чего-то отводили, но ты никогда не обнаружишь, от чего именно? Я же сейчас вытащил из себя подтверждения твоим вчерашним наблюдениям. Вот это и есть коряво.

Однако… – Максим достал телефон. – Генсильч, а можно ли так устроить, чтобы в воскресенье тебе с расселением семинаристов помогали только я, Ихан, Рома и Александр? ......... Уверен! ......... Генсильч, чего ты переживаешь? Если я уверен, что справимся, значит справимся.

* * *

В стук накрапывающего дождика, сопровождавшего размеренные движения кисти по холсту, ворвалось урчание мобильника. Ира глянула на экранчик и улыбнулась.

– Да неужели! Между прочим, вчера, кто-то сыпал прямо-таки зверскими угрозами!

– Я не понял, для тебя что, разговор со мной по телефону равнозначен моему личному присутствию?

– Когда-то был равнозначен, но сейчас я бы предпочла второе.

– Мне тоже это нравится больше, но, извини, только с одним условием. Во-первых, мы сегодня ничего не обсуждаем, а сразу ложимся спать, а во-вторых, ты завтра со мной не вскакиваешь.

– Между прочим, это – два условия, а не одно.

– Меня предупреждали, что ты обожаешь цепляться к словам. Так вот, условие одно, но в нём два пункта.

– Уговорил. Я по поводу пунктов. Ты мне скажи, почему ты не хочешь, чтобы я с тобою вскакивала?

– Потому что завтра я вообще встану в четыре, так как нам с Женей предстоит официально вернуться, а для этого, как выражается Гена, придётся увеличивать доходы авиакомпаний.

– Понятно. То есть, именно спать мы сегодня вообще не будем?

– Ты меня не хочешь видеть?

– С чего ты взял?

– В таком случае, я жду обещание, что мы сейчас с тобой сразу поужинаем и сразу ляжем спать. Именно СПАТЬ. А когда я встану, ты продолжишь заниматься вышеуказанной деятельностью.

– Хорошо. Я обещаю. Но с условием, что на меня не будет возлагаться никакой ответственности, если именно СПАТЬ сразу не получится не по моей инициативе, но с моим участием.

Стас рассмеялся.

– Принимается. Даже если по твоей инициативе. Я жду тебя внизу.

Когда Ира спустилась из мастерской в гостиную, всё свидетельствовало о том, что Стас ждал её там не менее получаса, хотя после телефонного разговора с ним прошло не более пяти минут, понадобившихся Ире для ликвидации с себя произведений боди-арта.

– А вот что бы было, если бы я не приняла твоё условие? – спросила Ира, кидая выразительный взгляд на доказательства длительного присутствия Стаса здесь.

– Я тебе уже как-то говорил, что вступаю в спор, а также выдвигаю какие-либо условия лишь тогда, когда не сомневаюсь в успехе. По возможности, разумеется. В данном случае, я не сомневался в успехе абсолютно.

– Я уже догадалась, что имел место неприкрытый шантаж. – Ира усмехнулась. – Вчера…

– Ира, – резко оборвал Стас, – если ты сейчас начнёшь какую-нибудь тему, я не смогу устоять перед искушением её развить, и это будет надолго. Ты прошлую и позапрошлую ночи спала всего по три часа.

– Можно подумать, ты спал больше!

– Не сравнивай свою человеческую выносливость с моей. Так что, давай ешь и баиньки.

* * *

Пользуясь пожалованным ей правом, инициативу проявила Ира, однако выбор жанра и тональности Стас оставил за собой. В итоге, симфония страсти плавно привела Иру в состоянии предсонной нирваны.

Правда, едва магия грёз окутала её, она резко проснулась. Стаса рядом не было, а спальню освещал приглушённый свет. Ира привстала, оглядываясь.

Стас сидел за столом, уставившись в монитор ноутбука.

– Кому-то вставать в четыре, – укоризненно заметила Ира.

– Мне понравилась твоя идея, дабы не мучить себя ранним пробуждением, вообще не ложиться. Но это, Ира, касается только меня. Спи.

Ира не послушалась и встала. Она подошла к Стасу, зацепив взглядом монитор. Там висело письмо Руслана.

– Не было времени почитать, вникая, как следует, – пояснил Стас и добавил. – Если сама в постель не вернёшься, я тебя силой уложу.

– Стас, но ведь ты тоже последние две ночи спал только по три часа. Тебе в четыре вставать, потом лететь, а потом, как пить дать, с Женечкой стразу в офис приедете.

– Всё верно. Но прошу учесть, что я в несколько раз выносливее тебя. Я могу вообще не спать трое-четверо суток подряд. На мне это никак не отражается. Это – первое. А второе…

Ира, в данном случае, твоя забота обо мне основана на человеческих традициях. Моя же забота о тебе основана исключительно на эгоизме. Я очень дорого заплатил за то, чтобы ты была сейчас рядом со мной. Я готов заплатить и больше. Сколько угодно. Для меня это значения не имеет.

А потому, единственное, что для меня имеет значение, это чтобы с тобой всё было в порядке. Даже в самых незначительных мелочах.

– Стас, но ведь тебе и мне доступна не только человеческая жизнь.

– Само собой, но… Ира, я не смогу сейчас тебе этого объяснить. А потому… Ира, я очень тебя прошу, выспись.

– Хорошо, – тихо ответила она и вернулась в постель.

Внутри всё клокотало и бурлило предчувствием осознания нечто, предвкушением обретения понимания нечто.

* * *

Где-то минут через двадцать после старта рабочего дня, который в этот раз для Иры состоялся вовремя, а не на три часа раньше официального начала работы творческого отдела, к ней заглянула Яна.

– Ирина Борисовна, извините, пожалуйста, можно Вас к нам? И, если честно, то не на минуту.

– Если не на минуту, то немного подожди. Садись, Яна. Сейчас доделаю всё, что понимаю, и пойдём.

Яна примостилась на краешек стула.

– Знаешь, что мне интересно? – продолжала Ира, не отрывая руку от мышки, а взгляд от монитора. – Почему это за мной послали тебя?

– Ну-у-у-у. Миша, подняв вопрос, тут же так ушёл в свои дебри, что даже мобильником не включается. Когда он его поднимал, сеньора Бональде как раз разговаривала по телефону с Геннадием Васильевичем и, продолжая говорить, ушла к нему.

Рома, едва вопрос повис, умчался вниз к Лене за бумагой для принтера, которую уже третий день всем принести лень.

Едва Рома успел смыться, Оксана срочно вспомнила, что что-то не сообщила Максиму по поводу какого-то особо своенравного компа в бухгалтерии и побежала к нему. А надсмотрщик чистосердечно признался, что он – не камикадзе.

Ира рассмеялась.

– А ты, значит, камикадзе?

– Нет, конечно! – Яна тоже рассмеялась. – Просто, все остальные среагировали моментально, а я малость зависла и не успела увильнуть.

– Яна, неужели я такая страшная?

– Пока с нами сидите, нет. Но если в своём кабинете уединились… Вы разве не заметили, что если в такие моменты Вы нужны даже сеньоре Бональде, она вытаскивает Вас либо с помощью Геннадия Васильевича, либо с помощью Евгения Вениаминовича?

– Ну вот и выяснилось, кому, на самом деле, нужно на дверь вешать табличку с надписью «Минотавр», – ехидно заявил Максим, стоя в дверях, которые Яна, зайдя, оставила приоткрытыми. – Ирнбрисна, если я правильно понял, у тебя тут грядёт пятиминутка тотальной занятости часа на два? Как только освободишься, звякни мне, а лучше – сразу зайди. Хорошо?

– Как скажешь.

Максим ушёл. Через минуту Ира, кликнув Save, отправилась вместе с Яной. Едва они оказались на пороге общего кабинета, к Ире кинулся Миха.

– Ну надо же! Без мобильника включился! – язвительно прокомментировала Яна.

Миха смущённо улыбнулся и принялся взахлёб объяснять Ире, что он тут такого выдумал, чего никто не может сделать, потому что никто не может понять, чего он хочет.

Чего хочет Миха, Ира поняла с полуслова и, сев за свободный компьютер, сделала набросок, уточняя у Михи, правильно ли она его поняла, и объясняя Яне, что к чему.

– Доведёшь? – спросила Ира её, срываясь с места, потому что в процессе ей пришла весьма необычная идейка по поводу нюансов вёрстки статьи, над которой она работала, когда к ней зашла Яна.

– Конечно, Ирина Борисовна, – заверила её Яна, уже открывая файл в своём компьютере.

Едва наскоро зафиксировав идею и поняв, что в этом реально что-то есть, Ира вспомнила, что зачем-то нужна Максиму и спустилась к нему.

– Глянь! Это я сегодня утром сделал.

Ира увидела, что на фотоснимке, который висел на мониторе, изображён разработанный ею логотип «Стиль-Кода», но она не сразу поняла, что это – именно та его копия, которая висит у них на заборе.

– Бомба! Это как?