Глава 5: Основание

Статья о коррупционной деятельности Павла Долинского вышла во вторник утром. «Ведомости» посвятили ей первую полосу, с кричащим заголовком: «Государственные миллиарды в частных карманах: как заместитель министра обогащается на госзакупках». Дмитрий Ильин не подвёл – материал был мощным, детальным, с инфографикой, схемами движения денег, списками офшорных компаний и фотографиями зарубежной недвижимости Долинского.

Я купил газету по дороге на работу и прочитал её в такси. Испытывал странное чувство – смесь гордости, волнения и страха. Вот оно – первое публичное действие клуба «Икар». Пока что мир не знал о нашем существовании, но скоро узнает.

В министерстве царило необычное оживление. В коридорах собирались группы сотрудников, тихо обсуждающих новость. При моём появлении разговоры смолкали – всё-таки я был сыном первого заместителя министра, человека, который теперь, после скандала с Долинским, становился ещё более влиятельным.

Отец уже был в своём кабинете, когда я пришёл. Он разговаривал по телефону, но жестом пригласил меня войти и сесть.

– Да, министр уже в курсе… Нет, публичных заявлений пока не будет… Конечно, проверка всех контрактов… Я займусь этим лично… – он говорил спокойно, деловито, как будто обсуждал рутинный вопрос, а не громкий коррупционный скандал. – Хорошо, держи меня в курсе.

Он положил трубку и повернулся ко мне.

– Читал утреннюю прессу?

– Да, – я кивнул. – Впечатляющее расследование.

– И очень своевременное, – отец улыбнулся. – Сенсационное разоблачение коррупции в преддверии антикоррупционной кампании, объявленной президентом. Министр в восторге от возможности продемонстрировать решительные действия.

– И что будет с Долинским? – спросил я, наблюдая за реакцией отца.

– Уже пишет заявление об отставке. По состоянию здоровья, конечно, – отец усмехнулся. – Сердце пошаливает на нервной почве. Врачи рекомендуют покой.

– А расследование? Уголовное дело?

Отец посмотрел на меня с лёгким удивлением.

– Возможно, для вида начнут проверку. Но ничего серьёзного не будет. Долинский слишком много знает. И у него слишком много друзей в высоких кабинетах. Он уйдёт тихо, сохранив большую часть состояния. Через год-другой всплывёт где-нибудь в совете директоров частной компании.

– То есть, никакой ответственности за миллиардные хищения? – я не смог скрыть возмущения.

Отец внимательно посмотрел на меня.

– А ты что предлагаешь? Публичный процесс? Показательную порку? Это не решит проблему коррупции, Максим. Это просто создаст иллюзию борьбы с ней.

– А что решит?

– Ничего, – отец пожал плечами. – Коррупция – это часть системы. Она встроена в саму структуру власти. Можно заменить отдельных людей, но система останется.

Я был поражён этим циничным признанием. Отец не просто принимал коррупцию как данность – он считал её неотъемлемой частью системы управления.

– И тебя это устраивает? – спросил я, уже не скрывая эмоций.

Отец долго смотрел на меня, словно видел впервые.

– Не устраивает. Но я реалист, Максим. Я работаю с тем, что есть, а не с тем, что хотелось бы иметь. В этой системе можно либо играть по правилам, либо не играть вообще. Я выбрал первое.

– А третий вариант? Изменить правила?

Отец рассмеялся, но без веселья.

– Наивно. Правила определяются не нами. И даже не теми, кто сидит в Кремле. Они формировались веками, впитались в кровь и почву. Российская власть всегда была и будет такой – авторитарной, коррумпированной, эффективной только в кризисы. Это наш исторический путь.

Я смотрел на отца с растущим отчуждением. Он говорил как человек, полностью смирившийся с системой, принявший её пороки как неизбежность. Человек без надежды на изменения.

– Не верю, что ничего нельзя изменить, – твёрдо сказал я.

– Поживёшь – увидишь, – отец снисходительно улыбнулся. – А пока у нас работа. Через час совещание по реорганизации департамента госзакупок. Подготовь справку о международном опыте противодействия коррупции в этой сфере. Для проформы.

– Для проформы?

– Конечно. Никто не собирается ничего менять по существу. Просто нужно показать активность, реакцию на скандал.

Он вернулся к документам на столе, давая понять, что разговор окончен.

Я вышел из кабинета отца с тяжёлым сердцем. Реакция системы на наш первый удар была именно такой, как он предсказал – показная активность, тихая отставка виновного, никаких реальных изменений. Клуб «Икар» нанёс удар, но система легко его абсорбировала, даже обернула себе на пользу.

Нужно было бить сильнее. Целиться выше. И я знал, что именно мы должны делать.

В своём кабинете я быстро подготовил запрошенную справку, используя материалы из открытых источников. Как и сказал отец, это была чистая формальность – никто не собирался всерьёз применять мировой опыт борьбы с коррупцией.

Затем я отправил зашифрованное сообщение членам клуба: «Сегодня, 20:00, база. Обсуждение результатов и следующих шагов».

Ответы пришли почти мгновенно: «Буду», – от Артёма. «Подтверждаю», – от Кирилла. «До вечера», – от Веры.

Я провёл остаток дня в министерстве, наблюдая за реакцией на скандал. Как и предсказывал отец, всё было очень сдержанно. Официальное заявление пресс-службы ограничилось сухой формулировкой о «проверке опубликованной информации» и «принятии соответствующих мер». Долинский не появлялся на работе – по слухам, он был госпитализирован с сердечным приступом.

К вечеру тема начала утихать. Система выработала защитный механизм – минимизировать публичное обсуждение, перевести всё в русло бюрократических процедур, затянуть время. Через неделю-другую о скандале забудут все, кроме непосредственных участников.

В восемь вечера я был в бункере. Артём уже установил обещанное оборудование – мощные компьютеры, сервер, системы шифрованной связи. Кирилл усилил меры безопасности, установив дополнительные камеры по периметру и датчики движения. Вера принесла карты, схемы, справочные материалы.

Мы собрались за большим столом в центре бункера. На экране проектора была выведена статья о Долинском и реакция других изданий на неё.

– Итак, – начал я, – наш первый удар нанесён. Давайте оценим результаты.

– С точки зрения медийного эффекта – всё отлично, – сказала Вера. – Статья вышла на первой полосе, её перепечатали другие издания, обсуждают в социальных сетях. Долинский стал токсичным.

– Но с точки зрения реальных последствий – почти ноль, – возразил Кирилл. – Тихая отставка, никакого расследования, через год все забудут.

– Именно так система и работает, – кивнул я. – Она жертвует пешками, чтобы сохранить фигуры. Долинский – пешка. Значимая, но всё же заменимая. Мы должны целиться выше.

– И кого ты предлагаешь в качестве следующей цели? – спросил Артём.

Я сделал паузу, собираясь с мыслями. Настал момент раскрыть следующую часть плана.

– Не кого, а что, – я встал и подошёл к карте России на стене. – Наша следующая цель – Международный экономический форум в Санкт-Петербурге. Место, где собирается вся политическая и финансовая элита страны. Место, где решается судьба миллиардов долларов.

Они переглянулись. Даже Кирилл, обычно невозмутимый, выглядел впечатлённым масштабом цели.

– Это серьёзно, – медленно сказал он. – Форум охраняется ФСО, ФСБ, частными службами безопасности. Уровень защиты максимальный.

– Физически мы туда не проникнем, – согласился я. – Но нам это и не нужно. У нас есть официальный доступ. Я еду туда с отцом как советник министерства. Артём может поехать с отцом как представитель банка. Вера – как журналист Vogue, освещающий светскую сторону мероприятия.

– А я? – спросил Кирилл.

– А ты будешь нашей страховкой, – ответил я. – Останешься здесь, в Москве, будешь координировать действия, контролировать каналы связи, готовить запасные планы.

Кирилл кивнул, удовлетворённый своей ролью.

– И что конкретно мы будем делать на форуме? – спросила Вера.

Я вывел на экран схему Зимнего дворца, где проходили основные мероприятия форума.

– Во время форума проводится ряд закрытых встреч в узком кругу. На одной из них будет обсуждаться новая схема обхода международных санкций – через систему офшорных компаний и подставных банков. Суммы, о которых идёт речь, исчисляются миллиардами. Участники – высшие чиновники экономического блока правительства, главы крупнейших банков, олигархи.

– Откуда у тебя эта информация? – спросил Артём с подозрением.

– Из баз министерства, – ответил я. – Плюс кое-что рассказал отец, не подозревая, конечно, о моих планах.

– И что мы можем сделать с этой встречей? – спросил Кирилл.

– Записать её. Полностью, с видео и звуком. А затем опубликовать запись.

Они смотрели на меня с недоверием.

– Ты представляешь, какой уровень безопасности на таких встречах? – Кирилл покачал головой. – Глушилки сигнала, проверка на жучки, отсутствие личных устройств. Это невозможно.

– Возможно, – возразил я. – Если использовать технологии, которые они не ожидают. Артём, расскажи о той разработке, о которой ты говорил.

Артём поколебался, затем кивнул.

– У меня есть друг в одном закрытом НИИ. Они создали устройство записи, которое практически невозможно обнаружить стандартными средствами. Оно использует новый тип батареи и передатчик, работающий на частотах, не блокируемых обычными глушилками. Плюс корпус из специального материала, не определяемого металлодетекторами.

– Звучит как научная фантастика, – скептически заметила Вера.

– Это экспериментальная разработка, – подтвердил Артём. – Но она работает. Я видел демонстрацию.

– И ты можешь достать такое устройство? – спросил Кирилл.

Артём кивнул.

– За определённую сумму – да. Но риск огромный. Если нас поймают с такой техникой на закрытом мероприятии…

– Статья за шпионаж, – закончил за него Кирилл. – От 12 до 20 лет.

Наступила тишина. Все осознавали масштаб риска.

– Мы должны быть полностью уверены, что игра стоит свеч, – наконец сказала Вера. – Что будет, если мы опубликуем эту запись? Какой эффект это произведёт?

– Международный скандал, – ответил я. – Прямые доказательства того, как высшие чиновники планируют обходить санкции, нарушая международное законодательство. Это может привести к новым, более жёстким санкциям, к уголовным расследованиям за рубежом, к заморозке ещё большего объёма активов.

– И к чисткам внутри страны, – добавил Кирилл. – Когда такое вылезает наружу, всегда ищут козлов отпущения. Кто-то полетит со своих постов.

– Вопрос в том, кто именно, – я посмотрел на каждого из них. – Нам нужно быть готовыми к тому, что среди пострадавших могут оказаться и наши родители.

Вот оно – ключевое условие, которое я должен был озвучить. Готовы ли они рискнуть благополучием собственных семей ради абстрактной справедливости?

Они молчали, обдумывая мои слова. Наконец, Артём спросил:

– А твой отец? Он будет на этой встрече?

– Да, – я кивнул. – Он один из ключевых участников.

– И ты готов подставить его? – в голосе Артёма звучало недоверие.

Я сделал глубокий вдох.

– Я готов к тому, что правда затронет всех причастных. Включая моего отца.

Они снова переглянулись. В их глазах я видел сомнение, неуверенность, страх. Это был момент истины для клуба «Икар». Готовы ли мы действительно идти до конца?

– Я должна подумать, – тихо сказала Вера. – Это слишком серьёзно.