Мэри выглядела озадаченной, но не стала спорить. Она знала, что интуиция мистера Блэквуда редко его подводила.

– Хорошо, я отправлю уведомления. Но как вы думаете, что происходит?

Томас отпил чай, собираясь с мыслями.

– Не уверен. Но что бы это ни было, оно связано с нейросетью. И мне кажется, что мы, неподключенные, скоро станем очень… заметными.

Мэри нервно сглотнула.

– Вы пугаете меня, мистер Блэквуд.

– Прости, – мягко ответил Томас. – Я просто хочу, чтобы мы были осторожны. Возможно, я преувеличиваю, и всё это – действительно лишь временный сбой.

Но внутренний голос подсказывал ему, что происходящее – нечто гораздо более серьёзное. За тридцать лет существования нейросети системы защиты совершенствовались, делая глобальные сбои практически невозможными. То, что он наблюдал, больше походило на… намеренное изменение.

День прошёл в напряжённой тишине. Томас и Мэри работали над каталогизацией и реставрацией книг, периодически поглядывая в окна. На территории кампуса появлялось всё больше представителей администрации, а студентов, напротив, становилось меньше. К полудню площадь опустела, и кампус вернулся к своему обычному упорядоченному состоянию.

Синхронные замирания повторились ещё дважды – в 14:17 и в 16:42, и каждый раз подключенные люди поворачивались в одном направлении – теперь уже стабильно к библиотеке. Томас старательно фиксировал каждый случай в своём блокноте, отмечая время, продолжительность и все детали, которые удавалось заметить.

После второго инцидента Мэри тоже начала вести записи – на свой манер, с помощью цветных маркеров на большом листе бумаги, где она схематично изображала кампус и стрелками отмечала направления взглядов подключенных.

К вечеру у них накопилось достаточно наблюдений, чтобы сформировать некоторые гипотезы.

– Смотрите, мистер Блэквуд, – Мэри разложила свою схему на столе. – Первые два инцидента, о которых вы рассказали – взгляды были направлены на север. Потом, сегодня утром – на библиотеку. А последние два раза – снова на север, но с небольшим отклонением на восток.

Томас внимательно изучил схему.

– Словно они ищут что-то… или кого-то, – задумчиво произнёс он.

– Или получают сигнал откуда-то с севера, – предположила Мэри. – Может быть, там находится источник сбоя?

– Возможно, – кивнул Томас. – Но почему они смотрели на библиотеку? Что здесь может быть такого, что…

Он замолчал, внезапно осенённый догадкой. Библиотека была одним из немногих мест, где ещё сохранялась значительная коллекция физических носителей информации – книг, документов, записей, не интегрированных полностью в цифровую сеть. Своего рода островок автономного знания.

– Что? – нетерпеливо спросила Мэри, видя, что он о чём-то напряжённо размышляет.

– Ничего, просто предположение, – покачал головой Томас. – Слишком рано делать выводы.

Он посмотрел на часы – было почти восемь вечера.

– Пора закрываться. Я провожу тебя домой.

– Не стоит, мистер Блэквуд, – запротестовала Мэри. – Моя квартира совсем рядом.

– Настаиваю, – твёрдо сказал Томас. – Сегодня не лучшее время для одиноких прогулок.

Они тщательно заперли библиотеку и вышли на пустынную территорию кампуса. Вечер был тихим, слишком тихим для университетского городка. Обычно в это время студенты ещё перемещались между корпусами, шли в столовые или возвращались в общежития. Но сегодня кампус казался почти безлюдным.

Они молча шли по дорожке, ведущей к жилому комплексу для сотрудников. Томас внимательно осматривал окрестности, готовый в любой момент увидеть очередное странное проявление.

– Мистер Блэквуд, – тихо спросила Мэри, нарушая молчание, – вы боитесь того, что происходит?

Томас задумался над её вопросом.

– Не боюсь, – наконец ответил он. – Скорее, испытываю… беспокойство. Это как наблюдать за приближением шторма. Ты знаешь, что что-то надвигается, но ещё не понимаешь его масштаба и последствий.

Они подошли к современному зданию, где жила Мэри.

– Вот мы и пришли, – сказала она, останавливаясь у входа. – Спасибо, что проводили меня. Вы уверены, что не хотите зайти? Я могла бы приготовить ужин.

– Спасибо, но я лучше вернусь домой, – ответил Томас. – У меня ещё есть дела. Увидимся завтра.

– До завтра, – кивнула Мэри. – Будьте осторожны по дороге.

Томас проследил, как она вошла в здание, и только потом повернулся, чтобы идти домой. Но вместо того, чтобы сразу направиться к своей квартире, он решил сделать небольшой крюк. Было кое-что, что он должен был проверить.

Через пятнадцать минут быстрой ходьбы Томас оказался у ворот городского кладбища Маунт Оберн – старейшего садового кладбища Америки, где покоилась его жена. В обычные дни он приходил сюда раз в неделю, всегда по субботам. Но сегодня что-то подсказывало ему, что он должен быть здесь.

Ворота кладбища были всё ещё открыты, хотя закат уже окрасил небо в тёмно-красные тона. Томас вошёл на территорию и направился по знакомой дорожке к тому участку, где находилась могила Софии.

Кладбище было пустынным – физические посещения мест захоронений стали редкостью в эпоху виртуальных мемориалов и цифрового бессмертия. Многие предпочитали «посещать» умерших в виртуальном пространстве, где можно было взаимодействовать с реконструированными личностями, созданными на основе цифровых следов покойных.

София, несмотря на своё погружение в нейросеть, выразила чёткое желание быть похороненной традиционным способом. «Телу нужно вернуться к земле, Томас, – сказала она незадолго до смерти. – Информация может жить в сети, но материя должна следовать своему циклу». Это был один из последних моментов, когда он узнал в ней прежнюю Софию.

Подойдя к её могиле – простому серому надгробию с именем и датами, без пышных эпитафий – Томас замер. Кто-то был здесь до него. На камне лежала свежая белая роза – любимый цветок Софии.

Он осмотрелся вокруг. Кладбище казалось пустым, но между деревьями мелькнула человеческая фигура. Томас быстро направился в ту сторону, огибая старинные надгробия и мемориалы.

Между вековых дубов он увидел женщину средних лет. Она стояла неподвижно, глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом – типичная подключённая в состоянии глубокого погружения.

Томас осторожно приблизился к ней.

– Извините, – окликнул он женщину. – Вы в порядке?

Она не отреагировала, продолжая смотреть в пространство невидящим взглядом. Томас заметил, что её губы едва заметно шевелятся, словно она беззвучно разговаривает с кем-то.

– Мисс? – он сделал ещё шаг вперёд, готовый при необходимости оказать помощь.

В этот момент женщина вздрогнула и моргнула, её взгляд сфокусировался на Томасе. На её лице появилось выражение лёгкого замешательства, сменившееся вежливой улыбкой.

– Прошу прощения, – произнесла она мягким голосом. – Я была погружена в воспоминания. Вы что-то сказали?

– Я просто хотел убедиться, что с вами всё в порядке, – ответил Томас, внимательно наблюдая за ней. – Уже темнеет.

– Да, конечно, благодарю за заботу, – кивнула женщина. – Я скоро ухожу. Просто… навещала мужа.

Она указала на ближайшее надгробие – относительно свежее, судя по состоянию камня.

– Прошу прощения за вторжение, – сказал Томас, начиная отходить. – Не буду вам мешать.

– Всё в порядке, – ответила женщина, и в её голосе промелькнула странная нотка, которую Томас не смог точно определить. – Мы все здесь связаны общей скорбью.

Что-то в её интонации показалось Томасу необычным – словно она произносила заученную фразу, не до конца понимая её смысл.

– Да, это так, – кивнул он и, попрощавшись, направился обратно к могиле Софии.

Вернувшись к надгробию, он осторожно взял белую розу. Цветок был свежим, явно срезанным сегодня. Кто мог принести его? София не поддерживала близких отношений с родственниками, а их общие друзья давно перестали посещать её могилу, предпочитая цифровые мемориалы.

Томас положил розу обратно и сел на скамейку напротив могилы. С этого места он мог видеть, как женщина, с которой он только что говорил, покидает кладбище – её фигура медленно двигалась по направлению к выходу.

Сумерки сгущались, на кладбище становилось темно. Томас не планировал задерживаться долго – он просто хотел убедиться, что с могилой всё в порядке, что странные события последних дней не коснулись этого места. Теперь, обнаружив загадочную розу, он не знал, что и думать.

Он сидел в тишине, глядя на имя жены, высеченное на камне, и размышлял о том, как сильно изменился мир с её ухода. София всегда смотрела в будущее с оптимизмом, верила в технический прогресс, в то, что нейросеть объединит человечество, устранит непонимание и конфликты. А Томас всегда был скептиком, видел опасности там, где она видела возможности.

«Может быть, ты была права, София, – думал он. – Может быть, моё упрямство – просто страх перед неизбежным. Но почему же тогда эти странные сбои? Почему механическая синхронность там, где должна быть гармоничная координация? Что-то идёт не так, как планировалось создателями системы».

Вдруг Томас заметил движение справа от себя. Он повернул голову и увидел ещё одну фигуру, идущую по дорожке между могилами. Приближающийся человек двигался странно – не естественной походкой, а словно марионетка, управляемая неумелым кукловодом. Каждый шаг был слишком точным, слишком выверенным.

Томас напрягся, готовый в случае опасности быстро уйти. Но фигура прошла мимо, не проявив к нему никакого интереса. Это был мужчина средних лет в строгом деловом костюме, его взгляд был устремлён прямо перед собой, а лицо лишено всякого выражения.

Мужчина остановился у одной из могил, стоял неподвижно несколько секунд, а затем развернулся и тем же механическим шагом направился к выходу.

Странное поведение этого посетителя заставило Томаса задуматься. Он вспомнил слова Мэри о брате, который сказал, что чувствует себя «по-другому» после сбоя в нейросети. Что если эти сбои – не просто технические неполадки? Что если происходит нечто более фундаментальное?

Внезапно его размышления прервало необычное ощущение. Воздух словно стал плотнее, возникло едва уловимое электрическое напряжение, как перед грозой. А затем наступила тишина – полная, абсолютная тишина, словно кто-то выключил все звуки мира.

Томас медленно встал и огляделся. В сгустившихся сумерках он видел несколько фигур, замерших в разных частях кладбища – другие посетители, все до единого подключённые, судя по их позам. Они стояли совершенно неподвижно, как статуи.

Три секунды, четыре, пять… А затем, как по команде, все они повернули головы – и теперь смотрели прямо на Томаса. Десятки глаз, пустых и безжизненных, были устремлены в его сторону.

Холодок пробежал по его спине. Это был уже не просто сбой или странная синхронизация. Они смотрели именно на него, сфокусировались на нём, словно бы осознавали его присутствие как нечто… аномальное.

Момент длился всего несколько секунд, после чего фигуры, как обычно, вернулись к своему прежнему состоянию. Но Томас уже не сомневался – что-то искало его, отслеживало. И это «что-то» использовало глаза и тела подключенных людей как свои сенсоры.

Он быстро покинул кладбище, стараясь выглядеть спокойным, но внутренне готовый в любой момент перейти на бег. По дороге домой Томас несколько раз менял маршрут, проходя через менее людные улицы, останавливаясь в тени деревьев, чтобы убедиться, что за ним не следят.

Вернувшись в свою квартиру, он тщательно запер дверь и задёрнул шторы на всех окнах. Затем достал из шкафа старый радиоприёмник – один из немногих электронных устройств, которые он считал достаточно безопасными, так как оно не было подключено к интернету.

Настроившись на несколько новостных станций, Томас внимательно вслушивался в сообщения. Нигде не упоминалось о странных сбоях в работе нейросети. Официальные каналы продолжали транслировать обычные новости, словно ничего необычного не происходило.

Это настораживало даже больше, чем сами инциденты. В мире, где информация распространяется мгновенно, где каждая аномалия фиксируется миллионами сенсоров, подобное молчание могло означать только одно – намеренное сокрытие.

Томас выключил радио и сел за стол. Открыв свой блокнот, он начал систематизировать все наблюдения, пытаясь найти в них закономерность. Время инцидентов, их продолжительность, направление взглядов… Где-то здесь должен быть ключ к пониманию происходящего.

Работая глубоко за полночь, он пришёл к нескольким возможным гипотезам, но ни одна из них не объясняла полностью всех наблюдаемых явлений. Одно было ясно – нейросеть подверглась какому-то фундаментальному изменению, и это изменение делало неподключённых, таких как он и Мэри, объектами особого внимания.

Усталость наконец взяла своё, и Томас решил лечь спать. Завтра ему понадобятся все силы, чтобы продолжать наблюдения и, возможно, найти способ защититься от того, что надвигалось.

Засыпая, он вспомнил белую розу на могиле Софии. Кто бы ни положил её там, этот человек, возможно, пытался послать ему сообщение. Но какое? И почему именно сейчас, когда весь мир, кажется, начал меняться самым непредсказуемым образом?

С этими мыслями Томас погрузился в беспокойный сон, в котором София снова говорила с ним, но её голос звучал странно искажённо, а слова были непонятны, словно она пыталась предупредить его о чём-то, но не могла пробиться сквозь статические помехи, разделяющие их миры.