Глава 5: Выбор

Штаб-квартира военного подразделения по контролю генетических угроз располагалась в неприметном здании на окраине Москвы. Внешне – обычный офисный центр, внутри – сверхсекретный объект с новейшим оборудованием для отслеживания и анализа резонансной активности.

Полковник Громов стоял у голографической карты мира, на которой пульсировали тысячи красных точек – очаги повышенного «резонанса», как теперь официально называли новые эмпатические способности. С каждым днем точек становилось всё больше, они сливались в целые области, формируя сложные паттерны.

– Докладывайте, майор, – сказал Громов, не отрывая взгляда от карты.

Майор Васильев, его заместитель, активировал планшет.

– За последние сорок восемь часов зафиксировано тридцать семь крупных инцидентов. Наиболее серьезные – в Нью-Йорке, Токио и Рио. Массовые собрания Симбионтов, столкновения с силами правопорядка. В Рио ситуация вышла из-под контроля – группа радикальных Симбионтов захватила телестанцию и в течение часа транслировала призывы «присоединиться к пробуждению планеты».

– Жертвы?

– Сто двенадцать раненых, семнадцать погибших. В основном от давки и несчастных случаев. Прямого насилия со стороны Симбионтов пока не зафиксировано.

Громов задумчиво потер подбородок.

– А что с противоположной стороной? Автономисты активизируются?

– Да, и весьма агрессивно, – Васильев вывел на экран серию изображений. – Формируются вооруженные группы, нападающие на собрания Симбионтов. В США уже три случая применения самодельных взрывных устройств против центров «Пробуждения». В Европе зафиксированы похищения людей с высокой резонансной активностью.

– Правительственные меры?

– Разнятся от страны к стране, – Васильев переключил экран. – США, Россия и Китай ввели ограниченное чрезвычайное положение и разворачивают системы контроля резонансной активности. Европейский Союз пока занимает выжидательную позицию. Индия объявила новые способности «божественным даром» и отказывается от каких-либо ограничений. В ряде стран Ближнего Востока и Африки – полный хаос.

Громов покачал головой.

– Классическая картина глобального кризиса. Хаотичная реакция, отсутствие координации, нарастающая паника. И всё это на фоне явления, которое мы до сих пор не понимаем до конца.

Он подошел к другому экрану, где отображались данные о передвижениях ключевых фигур.

– Что с доктором Ковалёвым?

– Сегодня утром прибыл в штаб-квартиру «ГеноТеха», – доложил Васильев. – По нашим данным, принял предложение Немова о сотрудничестве. Официально назначен руководителем нового исследовательского направления.

– Хорошо, – кивнул Громов. – А его сын?

– Отслеживается через сеть «Пробуждения». Сейчас предположительно находится в одном из убежищ Симбионтов в Подмосковье. Точное местоположение устанавливаем.

Громов задумчиво постучал пальцами по столу.

– Держите дистанцию. Пусть думает, что свободен от наблюдения. Но не теряйте его из виду – он слишком ценный актив.

– Есть, – кивнул Васильев. – Что насчет доктора Чен и Светловой?

– Продолжайте негласное сопровождение. Их исследования могут оказаться критически важными.

В этот момент раздался сигнал тревоги. На главном экране появилась карта Москвы с мигающей красной точкой.

– Что происходит? – резко спросил Громов.

– Всплеск резонансной активности в районе Пушкинской площади, – быстро ответил оператор. – Массовое скопление людей. Предположительно, несанкционированный митинг Симбионтов.

– Уровень активности?

– Критический, сэр. Судя по показателям, там не менее сотни человек с высоким уровнем резонанса. И они… синхронизируются.

Громов нахмурился. Синхронизация резонансной активности в большой группе могла привести к непредсказуемым последствиям – от массовых галлюцинаций до структурных изменений в планетарной сети.

– Поднимайте группу быстрого реагирования, – приказал он. – Полная экипировка, включая резонансные блокаторы. Я выезжаю на место.

Алексей Ковалёв сидел в просторном кабинете, который теперь принадлежал ему как руководителю исследовательского направления в «ГеноТехе». Стены из звуконепроницаемого стекла, новейшее компьютерное оборудование, прямой доступ ко всем лабораториям компании. Немов не поскупился, обеспечив его всем необходимым для работы.

На экране компьютера мерцали результаты последних анализов активированной ДНК. Структурные изменения, наблюдаемые в образцах, подтверждали теорию квантовой запутанности – генетические последовательности действительно обменивались информацией на квантовом уровне, минуя обычные биохимические механизмы.

Алексей потер глаза. После ночного опыта глубокого погружения с Ириной его восприятие мира изменилось. Он по-прежнему был ученым, рационально анализирующим данные, но теперь к этому добавилось новое измерение – прямой опыт контакта с планетарным сознанием. И этот опыт не мог быть описан обычным научным языком.

Зазвонил телефон – защищенная линия от Громова.

– Ковалёв слушает, – ответил он.

– Пушкинская площадь. Массовое собрание Симбионтов. Возможно, ваш сын там, – голос Громова звучал напряженно. – Я еду туда с группой. Если хотите помочь – присоединяйтесь. Но это может быть опасно.

Алексей почувствовал, как сжимается сердце. После ухода Миши прошла всего неделя, но казалось, что целая вечность.

– Буду через двадцать минут, – ответил он и отключился.

Покинув здание «ГеноТеха», Алексей поймал такси и направился к центру города. Уже на подъезде к Пушкинской площади движение остановилось – полиция перекрыла прилегающие улицы. Расплатившись с таксистом, Алексей пошел пешком.

Чем ближе он подходил к площади, тем сильнее ощущал странную пульсацию в воздухе – не физическую, а ментальную. Сотни сознаний, объединенных в единый резонансный паттерн, создавали почти осязаемое поле энергии.

На подходе к площади его остановил полицейский кордон.

– Проход запрещен, гражданин! – крикнул офицер. – Территория оцеплена!

– У меня специальный допуск, – Алексей показал удостоверение «ГеноТеха» с высшим уровнем доступа. – Я здесь по поручению руководства.

Полицейский сверился с базой данных через планшет и неохотно кивнул.

– Проходите. Но на вашу ответственность. Там становится… странно.

Алексей прошел через кордон и оказался на краю площади. То, что он увидел, заставило его замереть.

В центре Пушкинской площади собралась толпа людей – около трехсот человек, по беглой оценке. Они стояли концентрическими кругами вокруг памятника Пушкину, держась за руки. Их глаза были закрыты, лица обращены к небу. И они… пели. Не словами, а гармоничными, переливающимися звуками, которые сливались в единую мелодию, не похожую ни на что, слышанное ранее.

Но самым удивительным было то, что происходило вокруг них. Птицы – сотни голубей, воробьев, ворон – кружили над площадью в сложных геометрических узорах. Бродячие собаки и кошки сидели спокойно по периметру, словно охраняя происходящее. А растения – деревья в кадках, цветы на клумбах – казалось, тянулись к центру площади, их листья дрожали в едва заметном резонансе с пением людей.

– Впечатляет, не правда ли? – раздался голос рядом.

Алексей обернулся. Рядом с ним стоял полковник Громов в гражданской одежде, но с характерной военной выправкой.

– Что они делают? – спросил Алексей.

– Они называют это «гармонизацией», – ответил Громов. – Массовая синхронизация резонансной активности. По сути, создание локального усилителя связи с планетарным сознанием.

Он указал на группу людей в центре круга.

– Видите тех, в зеленых повязках? Это ядро группы. Люди с наивысшим уровнем резонансной активности. Они задают паттерн, остальные подстраиваются.

Алексей всмотрелся в центр круга. И среди людей с зелеными повязками он увидел его – Мишу. Его сын стоял прямо под памятником, лицо его светилось странным внутренним светом, глаза были закрыты, а руки подняты к небу.

– Миша, – прошептал Алексей.

– Да, – подтвердил Громов. – Ваш сын стал одним из лидеров «Пробуждения». Они называют таких, как он, «резонаторами». Людьми, способными настраивать планетарную сеть.

– Почему вы не разгоняете собрание? – спросил Алексей. – Это же явно несанкционированный митинг.

– Пока они не нарушают общественный порядок, у нас нет формального повода, – объяснил Громов. – Кроме того… – он кивнул на здания вокруг площади, где на крышах виднелись снайперы и какие-то технические установки, – мы используем ситуацию для сбора данных. Это крупнейшая массовая синхронизация, зафиксированная до сих пор. Уникальная возможность для исследования.

Алексей нахмурился. Громов говорил как ученый, но мыслил как военный – собрание людей для него было лабораторным экспериментом, полигоном для тестирования.

– Что будет, если они все-таки нарушат порядок?

Громов указал на фургоны с затемненными стеклами, окружившие площадь.

– Группа быстрого реагирования с резонансными блокаторами. Один залп – и вся эта телепатическая связь оборвется. Но это крайняя мера. Слишком непредсказуемый эффект для такой большой группы.

Внезапно пение изменилось. Гармония стала интенсивнее, звуки слились в единый пульсирующий тон. Алексей почувствовал, как воздух вокруг них загустел, наполнился странной энергией.

– Что происходит? – напряженно спросил Громов, обращаясь к оператору через наушник.

– Резонансная активность увеличивается экспоненциально, – донесся ответ, достаточно громкий, чтобы Алексей мог услышать. – Они формируют… что-то вроде коллективного сознания. Единый паттерн активности.

И в этот момент Алексей ощутил это – волну эмоций, исходящую от собравшихся. Не хаотичную, а структурированную, направленную. Послание. Не словами, а чистыми концепциями, образами, ощущениями.

Единство. Пробуждение. Трансформация. Новый путь.

Судя по тому, как вздрогнул Громов, он тоже это почувствовал.

– Они транслируют… – начал полковник.

– Послание, – закончил Алексей. – Они пытаются донести до всех суть того, что происходит. Без слов, напрямую через эмоциональный резонанс.

Вокруг них люди начали останавливаться. Прохожие, полицейские, операторы телекамер – все замирали, прислушиваясь к невидимому сигналу. На их лицах отражалась гамма эмоций – удивление, страх, восторг, понимание.

– Это опасно, – пробормотал Громов. – Массовое ментальное воздействие без согласия объектов. Фактически – форма промывания мозгов.

– Или форма коммуникации, – возразил Алексей. – Они не навязывают мысли, а делятся опытом. Разница принципиальная.

Внезапно на площадь въехало несколько черных внедорожников без опознавательных знаков. Из них выскочили люди в тактической форме без знаков различия, с оружием и какими-то техническими устройствами в руках.

– Это не ваши? – встревоженно спросил Алексей.

Громов покачал головой, мгновенно подобравшись.

– Автономисты. Радикальное крыло. Черт!

Он схватил рацию.

– Всем группам, код красный! Незаконное вооруженное формирование на территории операции! Защитить гражданских!

Но было поздно. Люди в черном быстро окружили поющих Симбионтов и активировали устройства – компактные генераторы, испускающие направленные импульсы. Резонансные блокаторы, но гораздо мощнее тех, что демонстрировал Немов.

Эффект был мгновенным и ужасающим. Симбионты закричали, хватаясь за головы. Некоторые упали на колени, другие потеряли сознание. Миша, находившийся в центре, выгнулся дугой, словно от электрического разряда, и рухнул на землю.

– МИША! – закричал Алексей, бросаясь вперед.

Громов попытался его удержать, но Алексей вырвался и побежал к сыну. Вокруг царил хаос – полиция пыталась оттеснить нападавших, Симбионты метались в панике, оглушенные внезапной потерей связи.

Добравшись до сына, Алексей упал на колени рядом с ним. Миша был без сознания, из носа текла кровь, дыхание было поверхностным и частым.

– Держись, сынок, – прошептал Алексей, проверяя пульс. – Помощь уже идет.

В этот момент один из Автономистов направил на них свое устройство. Алексей почувствовал волну мучительной боли, словно кто-то вонзил раскаленные иглы в его мозг. Связь с планетарной сетью, которую он ощутил после погружения с Ириной, внезапно оборвалась, оставив ощущение пустоты и изоляции.

Он закричал от боли, прикрывая своим телом сына. И в этот момент раздались выстрелы – группа быстрого реагирования Громова открыла огонь по нападавшим, используя нелетальные резиновые пули.

Последнее, что увидел Алексей перед тем, как потерять сознание – лицо Громова, склонившегося над ним, и беспокойство в глазах сурового полковника.

Алексей очнулся в больничной палате. Белые стены, писк медицинского оборудования, запах антисептика. Голова раскалывалась, во рту пересохло.

– Очнулись? – раздался знакомый голос.

Алексей повернул голову и увидел Ирину, сидевшую рядом с кроватью.

– Миша… – прохрипел он. – Где мой сын?

– Он в порядке, – успокоила Ирина. – В соседней палате. Еще без сознания, но жизненные показатели стабильные.

Алексей попытался сесть, но комната закружилась перед глазами.

– Осторожнее, – Ирина помогла ему принять полусидячее положение. – У вас сильное нейронное перенапряжение. Те блокаторы, которые использовали Автономисты… это экспериментальные военные образцы. Не просто подавляют резонанс, а буквально разрывают синаптические связи, отвечающие за новые способности.

– Откуда у них такие технологии? – Алексей принял стакан воды из рук Ирины.

– Это то, что всех беспокоит, – мрачно ответила она. – По словам Громова, эти устройства – разработка «ГеноТеха». Прототипы, еще не прошедшие сертификацию. Как они попали к радикалам – большой вопрос.

– Немов, – пробормотал Алексей. – Он играет двойную игру. Официально разрабатывает технологии защиты, а на деле вооружает радикальных Автономистов.

– Или кто-то внутри «ГеноТеха» работает на них, – предположила Ирина. – В любом случае, ситуация обостряется. После сегодняшнего инцидента правительство объявило чрезвычайное положение в Москве. Все собрания более трех человек запрещены. А Симбионты готовят ответные действия.

– Какие? – встревожился Алексей.

– Массовая синхронизация. Не локальная, как на Пушкинской, а распределенная. Тысячи людей по всей стране одновременно войдут в резонанс, создав единое поле.