В шестнадцать лет жизнь кажется на удивление замкнутой и уравновешенной. С одной стороны – принуждение в школе, которую мы ненавидели, но в которой были свои приятности. С другой стороны – принуждение в семье, которую мы ненавидели, но в которой тоже были свои приятности. А все, что вне школы и дома, – это Жизнь с большой буквы, неуловимая и чудесная, как эмпирей[51]. Иногда в жизни с маленькой буквы случались вещи – например, каникулы, – которые вроде бы были близки к предвкушению той, настоящей Жизни; но в конце концов получалось, что они подпадали под категорию «дом и семья».