Дневники

Дневники Джорджа Оруэлла — это необыкновенная, даже дикая смесь его размышлений о политике, перемежающаяся с подсчётом куриных яиц. Это подробное описание городов, в которых побывал писатель, с историями местных бродяг. Это рассказ о жизни с женой в Марокко, и вместе с тем — сборник рецептов.
⠀
Это прекрасное издание дневников автора "1984" и "Скотного двора" прекрасно преподносит одарённого человека с разных сторон. С одной — он всемирно известный писатель блестящих антиутопий и политических сатир, с другой — исследователь бродяжнической жизни в Великобритании, садовник, огородник, фермер, любитель приготовления джема.
⠀
Эта простота ведения дневника, вместе с отличным слогом (— отдельное спасибо переводчику!) раскрывает образ Оруэлла с необычной стороны, понятной почти каждому человеку. В конце концов, при всей необыкновенности его писательского дара, его жизнь вполне можно назвать "обыкновенной" — и это простое открытие восхищает.
⠀
Очень рекомендую завести этот томик всем поклонникам произведений автора — он просто замечательный!

Можете ли вы представить себе Джорджа нашего Оруэлла, сажающего салат? Или готовящего ежевичный джем. Или считающего количество яиц от его несушек. А придется, потому что сад, огород и небольшая ферма - это огромная часть его жизни, где бы он ни находился. Но из дневников писателя можно узнать не только это (кстати, говорят, два его дневника до сих пор хранятся в архивах НКВД, представляете?).

Несколько лет Оруэлл намеренно скитался и бродяжничал, чтобы самому изнутри увидеть изнанку жизни в Англии. И вот как раз в своих дневниках он подробно рассказывает о всей этой грязи, невыносимой вони, нищете и безнадежности. Он общался со множеством людей, выслушивал их истории, одну страшнее другой, и я не знаю, как вообще можно было всё это вместить в себя, переварить и не сойти с ума.

Оруэлл подробно описывает города, в которых бывал, и истории людей, с которыми пересекался. Кроме того, он всегда замечал, где какие растения растут, какие птицы живут. Обращал внимание на предметы быта и приспособления, даже зарисовывал некоторые из них. Он сам ходил по многим угольным шахтам (что крайне сложно с его ростом) и рассказывал о том, что шахтерам порой приходится работать на четвереньках и даже лежа на животе - такая вот высота этих шахт.

Параллельно он вел несколько дневников: один домашний - про свой огородик, посадки и всходы, про курочек и коз, а второй - про его жизнь с женой в Марокко, а потом - про войну. И вот это чередование создавало при чтении очень странные ощущения: тут война, а тут - рецепт бисквитного пирога. И снова война. Ведь и в жизни всё именно так и происходит: помимо того, что творится в мире, как бы ужасно это ни было, всегда остается наша собственная жизнь, которой мы уделяем не меньше внимания.

Оруэлл следил за сводками новостей со всего мира и много писал о России (почему-то именно так, а не СССР): какие оттуда приходили слухи, о чем Сталин договаривался с Гитлером и т.п. Встречаются так же его рассуждения о Г. Уэллсе и Дж.Б. Пристли. На самом деле, в таком коротеньком отзыве просто невозможно рассказать о том невероятном объеме информации, который можно узнать из этих дневников. Они так увлекательно читаются, даже все эти сводки погоды и проданные яйца =)

Любопытное:
*Его первую козу звали Мюриел - так же зовут козу в "Скотном дворе"
*В 1946г "Скотный двор" был издан в США и занял первую строчку в списке Американского клуба "Книга месяца"
*"Война попросту изнанка цивилизованной жизни"
*30.05.1940 - "По-прежнему никаких признаков интереса к войне... Они ничего не сообразят, пока не упадут бомбы" - ничего не напоминает?

Три звезды - только из уважения к Оруэллу, а также к редакторам. Труд проделан действительно огромный, чтобы эта книга увидела свет.

Почему же так мало? Притом, что Оруэлл - один из моих любимых писателей.

Как вам объяснить? - Можно ли представить жанр более личный, чем дневник? - Даже не все письма более личные. Так вот, в дневниках Оруэлла по сути нет ничего личного.

Как же так вышло?

Самая интересная часть - это про скитания с бездомными. А дальше... Дневник военного времени. Да, скрупулёзно выписываются события с датами; комментариев автора меньше, чем хотелось бы; слишком мало о восприятии Оруэллом своей личной судьбы на фоне глобальных процессов.

Сельскохозяйственный дневник - ни о чём. По сути, это журнал учёта, а не дневник.

Так вот - о личном, чувства и переживания автора, его рефлексия (то, что я в первую очередь ожидал от дневников) - ничего этого в книге нет.

Умер отец, Оруэлл поехал на похороны? - Ни слова об этом (что он поехал на похороны, читатель узнаёт из сноски редактора). Да, Оруэлл не был близок с отцом, но всё же это было значимое событие. Почему он о нём не написал?

Женился на Эйлин? - Ни слова.

Взяли приёмного сына? - Ничего об этом.

Умерла жена? - Ни слова.

Женился второй раз (на проститутке, кстати)? - Ничего об этом.

Уже будучи тяжело больным, Оруэлл всё-таки трудится на ферме на острове Джура, растит приёмного сына Ричарда вместе с сестрой Аврил... - Ничего, ничего, ничего об этом. Ни чувств, ни эмоций, ни движений души и ума. Читатель может только догадываться о смешанных и сложных чувствах и переживаниях автора. Где страдание от болезни и приближающаяся мучительная смерть соседствовали с радостью новой жизни (приёмного сына) и созиданием хозяйственным и литературным.

Кстати, о литературном созидании. Не то что рассуждений, размышлений о нём, набросков в дневниках нет - а даже упоминаний о своих книгах Оруэлл не делает (кроме очень сухого бухгалтерского списка). Никаких заметок о чужих книгах, о других писателях - тоже нет.

В общем, разочарование.

Хотя Оруэлл и не писал эти дневники для других.

Из его биографии за авторством Фельштинского и Чернявского я узнал об Оруэлле в десятки раз больше, чем из его дневников. Более того, думаю, не знай я его биографии - и дневники читать было бы сложнее и малопонятнее.

Уверен, что среди источников, указанных в томе дневников, есть заслуживающие пристального внимания мемуары и исследования. Которые читать куда интереснее, и из которых узнаешь куда больше, чем из дневников Оруэлла.