История Византии

Византия для России - что прапрадед в припудренном парике, основатель династии и строитель родового гнезда, про подвиги и жестокость которого рассказывают с придыханием гостям. Русская матрица семьи, государства, веры и чувства, кажется, вся произошла оттуда, и мы, конечно, с готовностью предпочтём славу Царьграда разбойничьим шайкам варягов. Однако гнусные соседи за хутором, на западе, так и норовят брякнуть, что мол и дед ваш был тиран, и потомки его - бездельники. Такой примерно взгляд, если верить Норвичу, господствует в англосаксонской историографии. Но он совершенно не близок автору книги, посильно реабилитировавшему Византию в своей трёхтомной работе, пока ещё не переведённой на русский язык. Перед нами сокращённый вариант в одном томе, вышедший в Нью-Йорке в 1997 году, адаптированный для широкой аудитории, в чём Норвич честно признаётся: "всего лишь скольжу по поверхности исторического знания". Кивнув лорду-джентльмену за скромность, скажем всё ж, что немногим историкам удаётся настолько хорошо раскрыть тему, как этому увлечённому непрофессионалу. Браво, мистер! Тысяча лет пролетели как трёхчасовой пеплум, вроде "Спартака" или "Гладиатора".

Для тех, кто не в теме:
"История Византии" Норвича выигрывает ровно там, где беспомощны серьёзные системные труды, например, отечественных историков Успенского и Васильева, - в увлекательности описаний, яркости персонажей, здоровой авторской избирательности. Здесь унылое изложение сути теологических прений, отличавших всю историю Византии, заменено упоминанием важнейших событий церковной истории и ироничными комментариями о мотивах действий героев: "...спешил короноваться и напялил мантию задом наперёд". Сильные и смелые императоры, хитрые и мудрые императрицы, ловкие фавориты и непоколебимые патриархи сменяют друг друга в бесконечном цикле. Дворцовые перевороты, войны на всех границах, религиозные расколы и кровавые мятежи - постоянная круговерть, не дающая заскучать. Порой всё действо напоминает оперные страсти, что объяснимо италофильством Норвича, напирающего на драму, а не на антураж.

Для тех, кто в теме:
В сочинениях Норвича в целом нет какой-либо стройной исторической концепции. Вряд ли подкованный читатель встретит здесь и неизвестный факт. И уж, само собой, ни о каком "русском следе" в книге не может быть и речи: славяне упоминаются нечасто, последний раз в связи с походом Святослава. Акцент делается, скорее, на важнейшей роли Византии как барьера, отделявшего христианскую Европу от мусульманского Востока. Не раз в тексте встречаются утверждения в стиле: "если бы тогда император [...] не сдержал неверных, то история Европы пошла бы совсем по другому пути". Впрочем, без навязчивости... Главное же достоинство книги - цельность изложения, позволяющая систематизировать разрозненные знания, стряхнуть шелуху предрассудков и вновь вспомнить, что люди-то всегда одни и те же - добрые и коварные, смелые и двуличные, умные и недалёкие - хоть в Царьграде в XI веке, хоть в Москве в XXI.

Общая оценка:
Золото и кровь Константинополя.

Главный плюс исследований, написанных любителями-непрофессионалами (разумеется, разбирающимися в том, что они пишут), - это живость языка и изложения, увлекательность, простота формулировок и... простота картины в целом. То, что нужно, для тех, кто где-то что-то слышал о Византии, но не прочь узнать побольше.

Норвич линейно рассказывает об истории Византийской империи, отступления случаются только при описании общей международной обстановки и, скажем, более или менее подробном рассмотрении врагов при первом их появлении. В остальном же - более чем классическая (читай: устаревшая) форма. Собственно, это даже не истории страны, это история правителей, которые проходят перед нами друг за другом. На одних мы задерживаемся подольше, другие упоминаются вскользь - роль личности в истории субъективна и неодинакова. История в портретах - любимая форма исторических трудов вплоть XIX века, в веке XXI хочется увидеть что-то более свежее и широкое. Потому что "государство - это я" - это, конечно, прекрасно, но есть ещё политическая система, экономика, культура, быт, ментальность. Всё это Норвичем упоминается лишь в контексте действий императоров и, собственно, цельной и системной картины византийской жизни в голове не возникает. Ну и да, традиционная претензия к книгам такого рода - со зрелищами всё в порядке, а вот хлеба, сиречь ссылок на источники, не хватает.

Впрочем, хочется похвалить автора за отсутствие ярко выраженной позиции - да, он симпатизирует отдельным правителям, но не навязывает свою точку зрения.

З.Ы.: отдельную звёздочку накинула за картины последних дней Константинополя - накал, напряжение, крах. Вроде бы ничего нового и не написано, но пробирает.

Научные труды о Византии гораздо меньше на слуху, чем работы о Западной Европе эпохи средних веков. А уж о научно-популярных изданиях и говорить не приходится! Как-то странно, учитывая хотя бы тот факт, что христианство Русь получила именно от Византии, и долгие века существовали плотные связи между этими двумя странами. Но ничего не поделаешь, и имя «Карл Великий» россиянам известно лучше, чем «Юстиниан Великий».

Покойный Д. Норвич уместил историю Византии в относительно небольшую книгу, свободную от разного рода подробностей, ссылок на источники и т.п. Это недостаток и одновременно достоинство книги. Да, живо, интересно, но порой сумбурно, слишком бегло (хотя, например, последних императоров Македонской династии автор рассматривает достаточно подробно, в то время как Ф. Успенский в своём многотомном труде «История византийской империи» этот период практически замолчал). Но для первого знакомства с темой книга очень даже годится.

Никакого пиетета перед властелинами империи ромеев Норвич не испытывает, он жёстко показывает их порочность, взбалмошность и т.п. Но не забывает и достоинства (если они были).

Выявлена черта, свойственная именно византийцам: они очень серьёзно занимались религиозными делами, что наложило сильнейший отпечаток на их историю. Но вообще в книге сказано катастрофически мало о простых жителях империи. Точно так же, на мой взгляд, в тени оказалась византийская культура, имеющая для всей Европы непреходящее значение.

Несмотря на то, что византийцам можно сопереживать, возникают вопросы по поводу затрат огромных сил ради сохранения империи, напрочь лишённой единства (за исключением столичной сердцевины и фем Греции и Малой Азии, где жили греки), и только в силу целого ряда обстоятельств на короткое время приблизившейся к очертаниям Римского колосса. К тому же ромеи восприняли своеобразно достижения т.н. восточной культуры, в частности, используя практику кастраций и других увечий, привнесённых Ираклейской династией.

Есть в книге, к сожалению, некоторые странности перевода. Например, вместо слова «император» употребляется минимум два раза бредовое «инспектор», а также пострижение в монахи заменяется словосочетанием «выбривание тонзуры». Насколько я понимаю, «тонзура» ‒ католический термин.