Посвящение

Посвящается всем одиноким сломанным людям.

Вы не одни.

Предисловие

И город уснет, мы будем любить.

В тишине пустоты мы – неслышное эхо.

Мы – история, мы – смесь горечи вин,

Наши судьбы под сенью сплелись воедино.

Мы – сон города и уставших машин,

Шепот улиц, настигший в заветных мечтах.

Мы – коллапс его шума, ката́рсис рутин.

Может, нас тут и нет? Нигде, никогда…

Мы – есть мы. И одновременно нет.

Тишина. Фонарь в рыжине сиротливо поет…

Город дремлет, ползет по стенам серый свет —

Россыпь точек идет вслед за ним на покой.

Густо смотрят глазницами желтые окна.

Дышат легкие опустелых дорог.

Мерзлота ярких звезд и ноты молитвы

Пропускают в себя эхо древних богов.

Мы здесь есть? Да и мы – это кто? Мы живы?

Чье же сердце так бьется в груди на ла́дан?

Мы – отсутствие писем, абзацев и строк в них.

Мы – сон города,

…что его дуновеньем загадан.

Глава 1. Такси до свободы

Evanescence & Linkin Park – Bring Me to Life

Инга ждала долго – такси всё не приезжало. И, словно по закону подлости, именно в тот момент, когда ей нужно было позарез быть дома не позже одиннадцати. Вечер получился чересчур расслабленным, спокойным, чего с Ингой не случалось уже давно. И на этой душевной ноте она засиделась допоздна, потеряв счёт времени. А Ваня с Алиной и вовсе обладали даром развеивать даже самые мрачные тучи и вытеснять невзгоды одним лишь неуместным смехом, вызванным глупой шуткой. Хотела бы Инга почаще так смеяться над всякой ерундой, не боясь быть заведомо осужденной за свой «слабый детский ум».

Димка, их общий друг, уже уехал – в его строну поймать такси было проще. Так что Инга осталась ждать в одиночестве. И чтобы занять себя хоть чем-то, помимо сверления циферблата на тонком запястье, она в который раз обернулась посмотреть на дом. Старая многоэтажка с облупленным фасадом терялась на фоне мерклого вечера, сдерживая своими стенами ветер, доносившийся со стороны дороги. Редкие облака разрыхлились, отчего небо казалось необъятнее, притягательнее. Фонарей в этой части города почти не было, и единственным источником света оставалась мозаика окон, глядящая на тихий пустой дворик сиротливыми прямоугольниками. Всё кругом дышало осенью – вестница болезненной меланхолии оказалась в этом году пунктуальна как никогда. Холодный ветер кусал сквозь пальто и свитер, пронизывая до костей, листья подрагивали на влажной после дождя скамейке, да и сам воздух был пропитан какой-то несвоевременной, издевательской тоской.

Спрятав руки в карманах, Инга всмотрелась в знакомое окно. Свет там погас – наверняка Ваня с Алиной уже легли спать. Инга вздохнула. Все-таки славный получился вечер. Тихий, наполненный безмятежным спокойствием и живительным смехом из-за неудачного боевика, в ходе которого серьезный жанр внезапно предстал комедией. К концу фильма Инга с Алиной чуть ли не валялись от смеха, и Димке пришлось затыкать подруг своими фирменными словечками. Жаль, в жизни нельзя так же совместить противоположные друг другу жанры.

За углом блеснули фары, ударив по глазам, и Инга вскинула подбородок. Наконец-то. Черная «Субару» медленно проплыла во двор, всколыхнув лужи. Колёса со скрипом объезжали кочки, пытаясь подступиться к выдолбленному в бетоне крыльцу. Инга махнула рукой, негласно сообщив, что доберется до водителя сама: пусть пристроится, где удобно.

Тревога ворочалась внутри противным комом. Когда Инга спускалась по ступенькам, зубы её уже отбивали нервную дрожь. Ей до ужаса не хотелось оборачивать тихий спокойный вечер противоположным исходом. Она сделала глубокий вдох, растёрла алеющие от осенней прохлады щёки и двинулась к машине. Её взгляд ненароком скользнул на передние стекла, выхватив неясный силуэт, будто разрисованный кистью единственного фонаря на пустующей улице. Водителем оказался молодой парень.

«Ну хоть так», – выдохнула Инга.

И подумала она так вовсе не из-за того, что жаждала увидеть симпатичного красавчика в роли своего «извозчика» – просто она терпеть не могла, когда таксисты начинали свой неуместный монолог о машинах и бизнесе. Чем моложе водитель, тем он неразговорчивее – это она уже давно уяснила. Может, не так уж всё плохо? Сама вселенная подбадривает её, посылая благоприятные знаки. Жизнь продолжается.

Инга сделала ещё один вдох и запрыгнула в машину, машинально выбрав переднее пассажирское сиденье. Когда её подвозил Ваня, она только там и торчала, поэтому сейчас, слишком заплутав в своих мыслях, даже не заметила, как оказалась на поводу у собственной привычки.

– Доброй ночи, – бросил водитель, не глядя в её сторону. Он отметил что-то в своём приложении и дождался, чтобы пассажирка пристегнулась. Инга не приняла во внимание, как его рука, охваченная дрожью, случайно соскользнула с рычага переключения передач.

Автомобиль заложил вираж, охватив салон гудящим бренчанием, и выехал со двора. Инга сглотнула. Если бы водитель сказал «добрый вечер», она бы не придала этому значения, но как же точно он подчеркнул, что за окном уже раскинулась ночь! Тяжело дыша, Инга выхватила телефон из сумки и уставилась в циферблат. 22:48.

Тётка её убьет.

Городские улочки засыпа́ли под стать позднему времени. Да уж, будь они в каком-нибудь крупном мегаполисе, залитом буйством огней и красок, кругом бы распускался только ранний вечер, сулящий обывателям интересные прогулки по ночному городу. Вот только в их провинции это время суток уже давно считалось поздним. Особенно осенью.

Инга смотрела в окно. Нога её то и дело отбивала судорожный ритм, губы непроизвольно сжимались. Мост между двумя частями города, перекинутый через Волгу, обещал сократить время дороги. На пути почти не попадалось машин, и фонари, выстроенные в ряд, смыкались над головой, точно шатёр, прокладывая путь вдоль старинной купеческой архитектуры, закрытых лавок и пустующих до утра остановок. Когда сидеть на одном месте было уже невмоготу, Инга невзначай перевесилась на правую сторону и облокотилась о выпирающую обивку на двери, подперев подбородок ладонью. Волосы, скатавшиеся в нечёсаные кудри, небрежно торчали из горловины свитера, рискуя вывалиться наружу.

– Какая любимая группа? – вдруг послышалось слева.

Инга очнулась как от оплеухи и в недоумении покосилась на водителя. Тот как смотрел вперёд, так и не отрывал своего взгляда от дороги. Она подумала, что ей послышалось, поэтому, чтобы отвлечь себя от безрадостного предвкушения адской встречи, решила переспросить:

– Что, простите?

– Группа музыкальная у вас какая любимая, спрашиваю, – как ни в чем не бывало повторил таксист. Только сейчас Инга прислушалась к его голосу. Бархатистый баритон, сдобренный хриплыми нотками, приятно обволакивал слух. Словно академический вокал, некогда прокуренный сигаретами. Где-то она уже подобное слышала…

На этой мысли она случайно выронила сумку, рассыпав по салону автомобиля внутренности раскрытых карманов. И принялась с нервным вздохом собирать все свое добро.

– Ev… vanescence… – закусив губу, проговорила Инга.

– То, что нужно.

Не отрываясь от дороги впереди, водитель на ощупь нажал что-то в своем телефоне, прикрепленном к приборной панели. Малоизвестный трек, сонно поющий по радио, сменился бодрой песней Bring Me to Life в исполнении дуэта «Evanescence» и «Linkin Park».

Инга в удивлении расцепила губы. У неё всегда получалось изящно выражать свои эмоции, хотя сама она утверждала, что не видит в этом умении ничего особенного – всего лишь не считает нужным запирать в себе способ проживания собственных чувств. И в этот раз она осталась верна себе. Стеснение и неловкость как рукой сняло. Сложив наконец выпавшие вещи обратно в сумку, она посмотрела влево.

Теперь неприметный водитель «Субару», державшийся с бесстрастием ночного таксиста, вызвал у неё настоящий интерес. Только сейчас Инге удалось разглядеть его как следует. Рыжие всполохи фонарей озаряли его профиль резкими брызгами, то скрывая в тени, то снова выхватывая симметричные углы на свет. Непроницаемый взгляд был устремлён вперёд и, похоже, его не интересовало ничего в округе. В приоткрытом окне на всех парах мчались ночные пейзажи города, обдавая его фигуру нарастающей скоростью. Легкая куртка продувалась ветром дороги – пустынной и свободной. Казалось, он ехал еще быстрее, еще стремительнее, резче, хотя его руки оставались неподвижными на руле, в то время как стрелка на измерительном приборе набирала оборот.

Инга вернулась в прежнее положение и выпрямила спину. Под яркий взрывной трек город за окнами автомобиля заполыхал, как зажжённый спичкой бензин. Он словно сбросил с себя все покровы и обнажил самую суть. Инга непроизвольно расслабилась. Дышать стало легче. Всё-таки жизнь и вправду хороша, какой бы ни была. И такие житейские мелочи как нельзя лучше напоминают об этом.

– Первый раз вижу водителя такси, который так печётся о вкусовых предпочтениях пассажиров, – сочла нужным заметить она. – «Определённо, надо будет поставить ему пять звёзд в приложении. И не забыть оставить на чай», – пронеслось в её голове.

– Как ещё отвлечь человека от назойливых мыслей? Включить любимый трек, который заберёт все его тревоги на себя. – Его руки спокойно держались на руле. – Я тоже первый раз вижу пассажира, который печётся о том, чтобы водителю было удобнее выезжать со двора.

Инга усмехнулась, вспомнив, как уверенно махнула ему рукой, уведомив, что самостоятельно доберется до машины.

– Было заметно?

– Водители подмечают такие детали.

– У моего отца была машина. Мы часто ездили вместе. Куда угодно. Иногда без повода. Поэтому я приноровилась думать в первую очередь о комфорте водителя. Все-таки человеку куда проще обойти ямы и лужи, чем заставлять несчастный автомобиль петлять кругами. Ни к чему из-за мимолетной прихоти истязать хрупкий двигатель.

Её неожиданный ночной спутник долго и неприступно молчал. Наконец, он ответил бесцветным голосом:

– Что ж, и взаимопомощь иногда окупается. На этом строится мир.

Инга дёрнулась, как ошпаренная горячей водой. Откуда он?.. Нет, этого не может быть. Совпадение?

– Откуда вы знаете эту фразу? – выпалила она поспешно. Инга была так возбуждена, что ей было уже не до «взвешивания» каждого слова. Таксист, казалось, не удивился внезапной смене настроения своей пассажирки. Не отрываясь от дороги, он уточнил:

– Что именно?

– Фраза, – повторила Инга. – Где вы её услышали?

Бодрый трек сменился следующей песней группы «Evanescence», которую Инга прежде не слышала. Но чарующий голос вокалистки она бы узнала из тысячи. Когда молодой парень выехал с перекрёстка, на его напряженных руках проступили вены, выглянув из-под рукавов куртки. Неуместный интерес Инги тотчас померк, едва блики фонарей за окном выхватили с его левого запястья винтажные часы.

– Чёрт! – вырвалось у нее. Водитель впервые обратил взор в её сторону. Но Инга не заметила странное удивление, сверкнувшее в его глазах, поскольку судорожно искала телефон в своей сумке. Вызволив гаджет, она разблокировала экран. Ни одного пропущенного от тётки, ни сообщения, ни ещё каких-либо признаков бешенства. Только фотография в обнимку с красноволосой Алиной глядела на неё счастливой парой беззаботных глаз. И цифры на заставке отстукивали убойным молотком в висках.

23:13…

Это был провал. Хуже гневных тирад тётки было только полное равнодушие, возведенное в абсолют показного бездействия. Молчание, режущее без ножа. Иллюзорно зарытый топор войны, чтобы затишьем отвлечь от нарастающей бури.

– Что-то случилось? Опаздываете? – поинтересовался парень. Его взгляд выразил участливость по отношению к судьбе пассажирки, однако нечитаемые глаза также сообщили и то, что при всём желании он не сможет ехать быстрее.

Инга бросила телефон в сумку и расслабленно откинулась на сиденье.

– Уже опоздала. Кажется, теперь можно не спешить.

– То есть?

– Высадите меня где-нибудь… где удобно. – Наугад она махнула в сторону закрытой аптеки с ярко-зеленой подсветкой.

Мерно застучали поворотники. Водитель свернул к обочине и затормозил, включив аварийную сигнализацию. Музыка в салоне убавилась.

– Уверены?

Инга потянулась. Необъяснимо, но когда терять уже было нечего, она становилась куда спокойнее. Как там говорится? Ожидание смерти хуже самой смерти? Кажется, её смерть решила обойти её стороной и предоставить куда больше отведённого времени.

– Да, более чем. Теперь, когда я не успела к 23:00, мне уже нет смысла спешить. – Она отстегнула тесный ремень безопасности, почувствовав неописуемый прилив свободы во всём теле.

– Мы даже близко не доехали до места назначения. Куда вы сейчас?

Поразмыслив, что ей всё равно придётся тянуть время, выжидая, пока тётка не уснёт, Инга решила прогуляться. Конечно, она могла бы вернуться к Ване с Алиной и переночевать у них или на крайний случай завалиться к Димке, но то ли ещё будет, когда тётка обнаружит под утро, что Инга даже не думала возвращаться домой. Ой, нет, лучше уж она придёт слишком поздно, но всё же придет, чем повторит историю минувшей давности…

– Я прогуляюсь до дома пешком, – сообщила Инга. Вообще-то оправдываться перед таксистом в её планы не входило, и в любой другой ситуации Инга бы непременно указала ему место, сказав, что это не его дело. Но сейчас участливый попутчик, радеющий за вкусовые предпочтения пассажиров, почему-то необъяснимо располагал к себе.

Водитель с выдержанным интересом, даже несколько свысока, посмотрел на девушку. А затем обвёл спокойным взглядом пустые улицы.

– По такой темени? – резонно уточнил он.

Инга проследила за его взглядом. Улицы и вправду были пусты. Темноту переулков зыбкой паутиной разбавляли редкие фонари, выстроенные вдоль главной дороги спасительным маяком для заблудших машин. Она подозревала, что ещё немного, и даже они погрузятся в сон, вслед за жителями города. Вдалеке неуместным зигзагом рдела вывеска районного бара.

– Мне не привыкать. Я люблю гулять. Если вы переживаете об оплате, то отметьте в приложении, что довезли меня до дома, и сумма спишется ровно такая, какой была изначально.

Тут, к неподдельному удивлению Инги, водитель отстегнул свой ремень и заглушил мотор. Музыка и бренчание автомобиля мгновенно стихли. Воцарилась вакуумная тишина, с непривычки ударив по ушам.

– А… вы куда?

Он бросил на неё всё тот же спокойный взгляд.

– Провожу вас до дома. Не хочу, чтобы за завтраком мне попалась нашумевшая новость о том, как в нашем городе пропала без вести молодая любительница «Evanescence». Которую, кстати, один таксист так и не довёз до дома.

Переварив услышанное, Инга задрала брови и усмехнулась. Открыто, не стесняясь – так, как умела только она. Ну хорош стервец, ничего не скажешь. И ведь не придерёшься к словам.

– А откуда же у этой молодой любительницы «Evanescence» будет уверенность в том, что тот самый таксист не заведёт её в какой-нибудь тёмный переулок и не воплотит нашумевшую новость в реальность?

Инга решила отшутиться, но вдруг сама поверила в правдивость сказанного, и её задорная улыбка сошла на нет. На всякий случай она вцепилась обеими руками в сумку. Если позвонить тётке, она ещё успеет попросить Василия встретить её. Пусть Марина влепит ей заслуженную затрещину, зато хотя бы спасёт жизнь от потенциального таксиста-убийцы. На секунду Инга представила, как взъярённый Василий, точно надутый пузырь, катится по улице со скалкой в руках, а сама Инга тем временем мечется меж двух огней, не зная, от кого лучше бежать – от сводного Марининого брата или от злосчастного таксиста. Ей вдруг стало смешно. Кажется, оба варианта были в равной мере проигрышными.

От продумывания безумных исходов её отвлекли короткий хмык и звук открывшегося бардачка. Водитель какое-то время пошарил там – Инга успела выхватить содержимое одним глазом, – после чего выудил из бедлама что-то жёлтое и цилиндрическое, размером с ладонь.