Отзывы на книги автора «Дмитрий Глуховский»

Меня привлекает тема постапокалипсиса, наткнувшись в интернете на списки произведений данной тематики вышла на серию книг Д. Глуховского о выживших в метро после ядерной войны. Я читала не только "Метро 2033", но и продолжение. Конечно, эти произведения легко читаются, увлекательные и очень подойдут скоротать время. Развлекательную функцию они выполняют на 5 баллов. Но мне совершенно не понравилась шаблонность книг. Во-первых, образы героев будто под копирку с голливудских боевиков сняты: в первой книге мы видим героя-избранного, который должен всех спасти, во второй книге в центре повествования жестокий убийца, сердце которого пытается растопить очаровательная дама (им же и спасенная). В третьей книге к нам возвращается наш избранный уже в роли человека, которого никто не понимает, однако столкнувшись со всеобщим презрением, он не устает доказывать свою точку зрения (что выжившие есть вне метро) и о чудо, в итоге все признают, что но был прав. Во-вторых, шаблонность кроется в самом сюжете, герои постоянно висят на волосок от смерти и в последний момент их обязательно спасет какой-то счастливый случай... Такую скучную и избитую интригу даже комментировать много не хочется.
Вывод: ради развлекаловки прочесть можно, но не более.

Ну что, ребята, вот она. Зловеще красная и немного серая, новая, опять дурацких размеров – «Текст». Новый Глуховский, ребята. Событие для нашей литературы, все равно что выход нового альбома Radiohead или, берите больше, парад планет. И я, как единственный человек на этой бренной планете, который потратил больше времени на написание рецензий на Глуховского, чем на чтение его книг, вам сейчас расскажу, что это за текст такой. Добро пожаловать домой, Димка.

Но для начала, как некий, уже, в принципе, ставший традиционным ритуал – помянуть старое. В этот раз, пожалуй, обойдемся без глубоких погружений (ведь можно расплакаться) – просто кратко резюмируем. Дмитрий Глуховский написал две потрясающих и великолепных фантастических книги: «Сумерки» и «Метро 2033», но все то, что было в его творчестве далее, лучше всего можно проиллюстрировать знаменитой квинтой доктора Кюблер-Росс. Вы все ее прекрасно знаете, просто не знаете, что это придумала умная женщина. Итак, в хронологическом порядке:

Отрицание или «Метро 2034» - да это не он написал, он там франшизу парням продал. В смысле фамилия его? Глуховский? Точно через О? Блин, да нет, вряд ли он, брат его, наверное… Я потом перезвоню, дел много *опустошительная тишина*
Гнев или «Рассказы о родине» - ЭТО ЧТО ТАКОЕ ЗАЧЕМ ПОЧЕМУ ГЛАЗА ГЛАЗАААА МЕДИИИК!!!!!11!!
Торг или «Будущее» - Слушайте, ну у Салмана Рушди тоже были книги не самые удачные, Дима сейчас для себя больше пишет, он потом вернется сияющей звездой на небосклон отечественной фантастики. Точно вам говорю.
Депрессия или «Метро 2035» - Я хочу разучиться читать. Нет смысла более. Более. Боле. Боль. Бль. Ь.
Принятие или «Текст» - это любая рецензия любого критика на любом ресурсе - если вкратце - жанровое перерождение, новые грани, новое слово в реализме.

Так ли это на самом деле? Правда ли, что Глуховский забыл всех своих монстров в шкафу и начал писать аки юный Горький? Ну, конечно же, нет. Если как следует разобраться, что же это за жанр, в котором написан новый роман Димки, то тут все просто. Это называется Нетфликшн. Рецепт экстремально прост - вы просто берете ваш самый любимый сериал с американского сервиса Netflix (в данном случае это любимый сериал Димки "Черное Зеркало"), смотрите его без остановки, потом смотрите что-то еще модное и классное на том же Netflix (и не забываете сунуть в текст второй свой любимый сериал “Наркос"), потом сидите немножко в социальных сетях, набираете в себя правильную атмосферу (а лучше две - как в автомобильных шинах) и пишите текст. С очень большой вероятностью у вас получится «Текст». А все эти разговоры про реалистичность и так далее – слушайте, ну нет, даже близко нет. То, что это не фантастика – это верно критики заметили, но реализм? Ну да, если у Глуховского в метро никто никого не ест, то это сразу реализм. Такой же, как и в сериале «Черное зеркало».

Но, ладно, Бог с ним, с жанром. Есть другая проблема. И это, о чудо, даже не сюжет (он, кстати, очень мрачный и в нужной мере безысходный, много низких частот и датского ветра; вроде не холодно особо, но горло потом саднит – очень недурно Димка может). Это язык. Димка больше всего напоминает слишком активного подростка, который в первую интимную ночь, пока его партнер-читатель робко стягивает с себя исподнее, уже стоит голышом на руках, разведя ноги в шпагате. Избыточность текста в «Тексте» такая, что бьет по глазам андреналин. Создается ощущение, что Глуховский пришел в первый раз на ускоренный урок литературы и такой – «вау, метафора, ничего себе, ого, а это что, эпитет, крутяк, оксюморон, как я жил без тебя раньше!!» Ну и получается, что в целом достаточно изящные конструкции заканчиваются неожиданным, например, «колбасным жиром ожог заврачевал». Покатайте эту фразу меж своих неб, ощутите каждую сервелатинку. Конечно, есть некое удовольствие, что Димка заговорил уже на серьезном языке, но пока не получается до конца переключиться. Только втягиваешься поглубже, а там пельмени с хлоркой (чуть дальше есть конкур, посвященный, хм, этому литературному самородку). В общем, продираться сквозь такой текст - все равно что заниматься дайвингом в Мертвом море. Сложно и глупо.

А кстати, вот и она, новая рубрика – Конкур! Кто отгадает, что в этой книге одновременно пахнет пельменями и хлоркой (подсказка - даже близко не пахнет), получит высокохудожественный роман Дмитрия Глуховского "Текст". Дерзайте! Прошу книгу прочитавших не мешать остальным отгадывать.

Так, что в конечном итоге? Я признаюсь честно, что «Текст» - не самая плохая книга (на фоне последних опусов Глуховского – так и вовсе хорошая), но есть пара моментов. Во-первых, давайте все дружно похлопаем мужеству автора – Глуховский, конечно, мужчина. Я бы (а я алчный, как касатка) писал бы серию Метро, пока не кончились все натуральные числа. А деньги я бы жег, ел и мазал на хлеб. Но Дима пошел очень темной и страшной тропой - туда, где можно вряд ли что-то приобрести, скорее потерять. Это как перестать снимать «Трансформеры» и поехать со своими личными историями на кинофестиваль в Торонто. Там другие критики, там больнее. Но Димка пошел туда. Пока это очень странно и непривычно, но я ему желаю удачи. Но, во-вторых, кто знает, может Глуховский захочет себя попробовать где-то еще – на Нетфликсе знаете сколько сериалов разных? Или может это будет фэнтези с драконами? Поэтому пока бессмысленно говорить о трансформации писателя Глуховского – с таким же успехом он может написать в следующий раз и «Метро 2036». Вообще (я это специально тут пишу, чтобы Димка не дочитал) Глуховский мог бы с легкостью стать one man army всей отечественной фантастики - может, не профессорского легуиновского уровня, но, скажем, Бачигалупи - да с легкостью. А Паоло кстати все эти ваши Хьюго брал, и Димка мог бы, ну вот уверен я. А вместо этого «Текст». Ну ок.

А вообще, просто представьте, до чего же у нас все плохо с современной литературой, что мы тут Глуховского обсуждаем. Может кто не понимает, как она выглядит, современная российская литература. Я вам расскажу. Ну вы, наверное, в курсе, как было раньше (в те времена аргумент "а у нас зато есть толстой" перебивал даже создание колеса или полет в космос). Сейчас - все немного иначе и это если выражаться корректно. Представьте себе большое-пребольшое поле, где ровно посередине, пасмурной ночью крутится большая карусель. Со слониками, коняшками и другими дружелюбными пластмассовыми млекопитающими. Так вот, большое темное и безжизненное поле - это современная отечественная литература. А на карусели катаются Быков, Прилепин, Акунин, Елизаров и литературные негры Пелевина. Сверху на карусели установлен диско шар в виде головы Донцовой. Все эти люди пишут книги, получают по очереди премии и в общем то, плевать им, что наша современная литература - это смертоносная, темная пустошь. И ровно по середине от плывущего на жирафике Быкова до конца тьмы идет молодой парень. Куда идет - пока сам не знает. Но прет подальше от этих карусельных людей.

Еще раз удачи тебе, Дима. И не надо так больше с пельменями. Я их иногда ем.

PSlevkusie уже почти решил, что больше да, чем нет, но начал читать нового Геймана, а там предисловие лучше написано всей этой книги.

Ваш Covfefe

Казалось бы, тема беспроигрышная – рассказы московских писателей о Москве, о Москве своего детства, все пропитано ностальгическим духом, немного умильно, сладковато, трогательно… Но не получилось. Очень много абсолютно похожих и одинаковых историй о том, как мы жили в Гнездниковском, на Патриках, в доме Нирнзее, в Спасоглинищевском или Кривоколенном, а мимо шел знаменитый композитор Богословский или писатель Серафимович или актер Жаров или певец Собинов, он же троюродный кузен второй жены моего деда. Я рада, что авторы так удачно жили, но Москва отнюдь не заканчивалась в пределах Бульварного кольца и в ней были и окраины, и рабочие кварталы. И эти истории для меня были гораздо привлекательнее, чем написанные словно под копирку истории о домах исторического центра. Или рассказ о горячих бубликах Дениса Драгунского, тех самых, о которых писал его отец – «они, небось, чай с бубликами попили и легли спать» Или «Сретенские стихи» Вероники Долиной (тут я, возможно, необъективна).

И злил неумолчный стон, разлитый по страницам книги – «Москва, которую мы потеряли»
Да не Москву мы потеряли! Детство наше мы потеряли, ушло, неумолимо и навсегда. И не в снесенном доме было это детство, а в тех воспоминаниях, что отзываются в сердце. И говорите что хотите, но Арбат для меня не был моим Арбатом, я не жила там, у меня не было друзей в Арбатских переулках, и перестроенный Арбат для меня так же отстранен, как и старый Арбат. А трепетать потому что «Здесь когда-то Пушкин жил, Пушкин с Вяземским дружил» я не умею. А вот двор моего детства скоро рухнет под ковшом экскаватора в рамках проводимой реновации и то сказать, странно, что до сих пор уцелела эта крупнопанельная малогабаритная шлакоблочная хрущевка–двушка с четырехметровой кухней, в которой мы вчетвером прекрасно размещались…. Но кто будет страдать по облезлой пятиэтажке в Узком переулке? Даже жильцы покинут его с удовольствием. Впрочем, это я очень здорово отвлеклась

Хотя не исключаю, что восторженным почитателям жанра городского романса все это очень понравится. Да еще и иллюстрации замечательные. С мелкими деталями, тщательно проработанные, с подробностями, такой эффект узнавания, как в детских книгах. Спасибо Алене Дергилевой за еще одну отсылку к детству

Вот что меня умиляет в позиции многих негативно высказывающихся о творчестве Пелевина, Сорокина, Елизарова, Сенчина, Глуховского и иже с ними – это попытка «отчитать» писателей. Дескать, плохо про Россию пишете. Нам давайте хорошо, про то, как с колен встала, про берёзки и рябинки, а про то, что пьют, пилят и осваивают – это мы и без вас знаем, навидались. Написала и задумалась: а пишет ли сейчас кто-то в ключе «смотрите, как у нас всё замечательно»? Чтоб если не про пятилетку за три года, то хотя бы про стабильность и как страна поднялась и воспрянула. А если и пишут, то стоит ли это читать? Впрочем, речь не об этом, а о Родине Глуховского.

Дальше...

Я не очень люблю малую прозу. Нет, люблю, конечно, только читаю редко, потому что часто читаешь рассказ какой-нибудь, только у тебя душа развернулась, а автор её – раз! – и схлопнул, неожиданно всё закончив. Ээээ… а как же? Но?.. В общем, мне в рассказах часто не хватает объёмности что ли, как бы противоречиво это ни звучало. Ну или законченных сюжетов с жирной точкой, чтобы если и додумывать что-то, то уже за пределами этого произведения. Вот Глуховский, на мой взгляд, как раз эти точки щедро и ставит. Отчего-то его рассказы мне кажутся достаточно ёмкими – вот ни добавить, ни убрать практически. Естественно, что-то выходит сильнее, что-то слабее, но в целом после прочтения «Рассказов о Родине» я бы сказала, что малая проза у автора получается гораздо лучше, чем крупная форма. Пусть используемые приёмы мы уже где-то видели, пусть сюжеты не всегда новы (в наше время вообще довольно сложно создать что-то принципиально новое, ещё никем не написанное), но Глуховскому удаётся дать этим приёмам и сюжетам новую жизнь.

Самый зацепивший меня рассказ в сборнике – «Главные новости». Тут про стажёра-журналиста, тут я предвзята. Но писателю очень здорово удалось создать эту атмосферу «ну вот сейчас, ещё минуточку». И вроде бы изначально понимаешь, что контакт с внеземной цивилизацией в прямом эфире будет просран, как бездарно просирается многое, а до конца надеешься, что вот-вот закончится эта бессмысленная чехарда никому не нужных сюжетов про Двух Самых Главных, и настанет звёздный час одного маленького человека (а Глуховский, кстати, в том числе и о «маленьких людях»), и может даже будущее человечества изменится. И так этот журналистский экшн (ты ведь до самого конца ждёшь прямого включения) в одно мгновение превращается в повесть об упущенных возможностях. Такова селяви, как говорится.

Наверняка многие не преминут проводить параллели с теми же самыми Сорокиным и Пелевиным. Да и я находила общее во многих рассказах. Пелевинскими назвала бы выкачивание денег из воздуха (читайте «майнить биткоины», спасибо Алиханову за удачную параллель), долю «пророческого таланта», который приписывают Виктору Олеговичу (впрочем, я считаю, что он, как и Глуховский, просто умеет анализировать и на основе глубокого анализа действительности делать правильные прогнозы) – у Глуховского это, опять же, про деньги из воздуха, ну и про Немцова, который не дышит в финале рассказа «Перед штилем». Очень по-сорокински выглядят умащивания гербовых телефонных аппаратов. Однако у Глуховского нет задачи эпатировать публику, удивить уже искушенных читателей (и я не понимаю, зачем эти громкие аннотации на обложке к его книге, вызывающие ненужные читательские ожидания). Он просто берёт самое лучшее и интерпретирует это по-своему. Да, ещё, пожалуй, я бы сказала, что Глуховский в своих рассказах – сатирик. Не Салтыков-Щедрин, конечно, но многие моменты прямо здорово удаются, цепляют. Из особо засевшего в голове, конечно же, «пилить и осваивать» в рассказе «Каждому своё» и, пожалуй, довольно метафоричный «Иногда они возвращаются». Можно упрекнуть писателя в том, что он слишком прямолинеен в своих метафорах, что его образы довольно легко угадываются, и что прототипы читаются на раз. А есть ли у автора задача поиграть с читателем в угадайку? По-моему, он просто пишет. И делает это довольно неплохо.

Ещё на одной из встреч Ростовского книжного клуба Riverbook при обсуждении романа "Будущее" мы подметили, что Глуховский довольно кинематографичен. Не могу ничего сказать о других произведениях автора, а из «Будущего» получился бы неплохой кассовый фильм, пожалуй, возьмись за него зарубежный режиссёр (наши же испортят неуёмными спецэффектами и Козловским в главной роли – ничего не имею против Данилы, но слишком его сейчас много везде). Так и из «Рассказов о Родине» вполне мог бы получиться наш аналог нашумевшего «Чёрного зеркала». И вообще в процессе чтения рассказов меня не покидала мысль о том, что малая проза Глуховского – это такой чуть более позитивный Звягинцев, только не на экране, а в бумаге.

«Рассказы о Родине» - не о том, что всё плохо. Глуховский вообще не даёт происходящему никакой оценки. Он просто видит и пишет. Как зеркало, если угодно. А на зеркало, как известно, нечего пенять…

P.S.: в качестве факультатива заинтересовавшимся порекомендую прочесть два рассказа, написанных для «Русского пионера» и не вошедших в сборник – «Лифт» и «Год за три».

Неизвестность может пугать и вдохновлять одновременно. С одной стороны жители "поста" вдохновляются Московией, в которой все есть и люди живут как прежде. С другой стороны боятся того, что находиться за "постом", боятся всего остального, всего того, что до гражданской войны называлось Россией. У них нет ответов, они не знают, что происходит и по ту и по ту сторону от них. Но при этом прекрасно фантазируют по этому поводу.
Жители поста ждут поставки из Московии с одной стороны и интересуется, что же с другой, именно с этой стороны приходит глухой старик, который помешан на религии. Они с благоговением прислушиваются к нему и пытаются разобраться, что же там происходит.

Молодой любопытный парень, влюбленный и романтично настроенный, отправляется на мост и видит множество трупов, но не рассказывает о этой находке тем кто собирается в экспедицию в поисках информации...
В книге есть достаточно трогательная любовная линия, с треугольником и разностью героев и их мотивов.

Мне не понравилась мистическая составляющая произведения (ух уж эти вкусы). Я больше по чистой фантастике. А там где молитвы, заклинания и что-то подобное, это не мое. Поэтому было периодически ощущение, что я обратилась не по адресу и это произведение не для меня. Но есть одно огромное достоинство для меня, книга очень атмосферная. Она мрачная, атмосфера тягостная, вязкая и мутная, но очень впечатляющая.

Неизвестность может пугать и вдохновлять одновременно. С одной стороны жители "поста" вдохновляются Московией, в которой все есть и люди живут как прежде. С другой стороны боятся того, что находиться за "постом", боятся всего остального, всего того, что до гражданской войны называлось Россией. У них нет ответов, они не знают, что происходит и по ту и по ту сторону от них. Но при этом прекрасно фантазируют по этому поводу.
Жители поста ждут поставки из Московии с одной стороны и интересуется, что же с другой, именно с этой стороны приходит глухой старик, который помешан на религии. Они с благоговением прислушиваются к нему и пытаются разобраться, что же там происходит.

Молодой любопытный парень, влюбленный и романтично настроенный, отправляется на мост и видит множество трупов, но не рассказывает о этой находке тем кто собирается в экспедицию в поисках информации...
В книге есть достаточно трогательная любовная линия, с треугольником и разностью героев и их мотивов.

Мне не понравилась мистическая составляющая произведения (ух уж эти вкусы). Я больше по чистой фантастике. А там где молитвы, заклинания и что-то подобное, это не мое. Поэтому было периодически ощущение, что я обратилась не по адресу и это произведение не для меня. Но есть одно огромное достоинство для меня, книга очень атмосферная. Она мрачная, атмосфера тягостная, вязкая и мутная, но очень впечатляющая.

У большинства из нас день складывается из рутинных повседневных забот, мелких дел и определенных ритуалов, которые успокаивают, дают ощущение тепла , наполненности жизни и не оставляют возможности остановиться, оглядеться , сфокусировать взгляд и задуматься о том, что далеко от насущного. И в этом нет ничего плохого, жизнь так устроена и лишние знания зачастую могут нести за собой и неожиданные печали и скорби. Не зря говорят многие знания - многая печаль или горе от ума.

Герой книги переводчик Дмитрий, от лица которого идет повествование, ведёт тихую скромную жизнь закоренелого холостяка и выполняет свою работу дома. Определённые ритуалы и привычки формируют его день, но повседневность и пресловутые физиологические потребности (например, еда) заставляют его периодически всё-таки покидать свою такую уютную и привычную нору и становиться частью социума. И лишь неизменными остаются отсутствие телевизора, старая печатная машинка и чайник на газовой плите. Не все новшества XXI века он готов с легкостью пустить в свой дом.

Казалось, что ничего уже не сможет не поколебать, ни тем более изменить его такой привычный мир. Но очередное предложение от работодателя заняться несвойственным для него переводом с испанского круто меняет его жизнь и становится той точкой, после которой уже нет возврата ни к прошлому, ни к прежнему образу жизни, ни к сложившемуся образу мыслей и представлений о , казалось -бы, таком привычном мире.

Занимаясь переводом дневника испанского конкистадора, который герой получает по главам, он все глубже и прочнее увязает в этой истории и незаметно и сам оказывается немаловажной её частью. Но прежде чем он это поймет, а вместе с ним и читатель ( но тут всё индивидуально и зависит от уровня вашей подготовленности и широты взглядов в вопросах мистики и параллельных миров), ему придется столкнуться со многими проблемами и преодолеть внутренние барьеры.

И здесь надо отдать должное автору в его умении настолько грамотно интересно увлекательно и четко выстроить сюжет, когда ты с одинаковым интересом следишь и за развитием событий книги в книге о конкистадорах, и их продвижении вглубь территории, наполненной обширной и познавательной информацией об исчезнувшем племени майя, так и с облегчением выныриваешь оттуда, чтобы окунуться в московские будни, в которых тоже жизнь не стоит на месте и где события всё ширятся и приобретают всемирный масштаб.

Умело сплетая прошлое, настоящее и будущее, исторические факты о загадочных майя и собственный вымысел, автору отлично удается создать атмосферу загадочности в мистическом и жутком ореоле надвигающегося апокалипсиса, готового поглотить всё живое.

Помимо собственно безрадостных картин грядущего и содержательных прошлого, Глуховский отлично вписывает в сюжет и рассуждения о вечном, о смысле и конечности жизни, о надежде , которая есть, пока есть неизвестность, ведь лишние знания, в том числе и о собственной кончине не что иное как приговор, о вере и её роли в жизни каждого, возможности борьбы со смертью и желании жить.

Знакомство с автором , поначалу не обещавшее продолжения, неожиданно получилось интересным и увлекательным и однозначно пробудило желание прочесть и другие его книги. Мне всегда импонирует, когда за строчками чувствуется автор, его труд и желание донести до читателя свои мысли и представления будь то об устройстве мира , где ты всего лишь иллюзия другого или плод его фантазии, будь то извечные вопросы, на которые никогда не будет однозначных ответов и его умение создать мир, в который пусть не хочется возвращаться, но способный подтолкнуть тебя к новым знаниям и подкинуть новые идеи, заставляя мысленно возвращаться к нему снова и находить что-то новое для себя.

Рукопись говорит, мир конечен. Человек смертен. Уже в тот день, когда мы появляемся на свет, каждый из нас обречен.

Но

пока я не знаю, когда настанет мой час, я вечен!

Сборник рассказов от разных авторов, коренных москвичей.
Рассказы неоднозначные. Понятно, что это заказ от издательства. Но много историй очень и очень симпатичных.
В основном, это воспоминания детства, о той Москве, которой уже, к сожалению, нет.
О Сандунах. О бубликах и брынзе. И тех домах, которые безжалостно сносились или фактурно перестраивались. Вот видим мы сейчас и Арбат, и Пречистенку, и Замоскворечье, и Сретенку... Видим, да. Только вот те, которые жили там несколько десятков лет назад, уже и не узнают родные улицы.
И это печально. Но очень интересно прочитать воспоминания этих людей.
Я не заморачиваюсь. Конечно, города меняются. Особенно крупные Мегаполисы. Слава Богу, уходят в небытие коммуналки, колонки во дворе, убогие дворы, подвалы и фасады старых домов. Но как же жаль, что эти дома и дворы не восстанавливают, не реконструируют, а просто тупо продают для ... Кого? Понятно, да?!
Моя дочь училась в Академии, главный корпус который находился в Замоскворечье (и довольно-таки давно, прямо за Третьяковкой). Через два года, они уже обитали в Измайлово и подмосковных городах.
Но это не важно.
Меня поразило, что как по-разному все относятся к одному и тому же городу! Всё-таки у каждого он свой. Не всегда любимый, но родной.
Было интересно!

В вагоне он никому не был нужен: все утопли в своих телефонах. Тетки крашеные крашеными ногтями, раскосые гастарбайтеры – мозолями, школьники своими пальчиками-спичками, все разгребают в экранах что-то, у всех какая-то внутри стеклышек другая более настоящая и интересная жизнь.

"Текст" открыл мне новый жанр - мужская чернуха.
Нет, серьезно, я люблю Глуховского и нормально воспринимаю его рубленую манеру письма (хотя здесь она показалась мне избыточной своими словесными выкрутасами вроде "колбасным жиром ожог заврачевал"). Я даже спокойно отношусь к ядовитой слюне, которой он брызжет, едва речь заходит о современной российской действительности. Но вот что мой организм отказывается воспринимать, так это нарочитое, не во всём естественное сгущение красок.

Главный герой "Текста" Илья любил Москву наивною душою, учился на филфаке, лирично общался с девушкой и страдал прочими приметами юношеского простопрекраснодушия, а потом неудачно сходил в ночной клуб, поспорил с сотрудником Наркоконтроля и влетел в колонию на 7 лет по сфабрикованному на коленке обвинению.
Сама по себе завязка драматична донельзя, но дальше вся история сползает вообще в лютую чернуху, назвать которую триллером - всё равно что всерьез считать романом с тайной какую-нибудь горестную Улицкую или Рубину. Илья возвращается домой, а там его ждет открытая нараспашку квартира и труп матери в морге. Ключи от двери потеряны - дом перестал быть крепостью. Хоронить мать не на что - все социальные связи и обязательства утрачены. А на плите стоит большая кастрюлька наваристых щей, которые мама сварганила аккурат к его приезду, старалась.
Обрыдаться. Или, в мужской версии, напиться и жалеть себя до неузнаваемости.

Дальше...

У героя по такому случаю быстро срывает резьбу, он как-то неумело и почти случайно пыряет ножом своего давнего обидчика-наркоконтрольщика, на автопилоте забирает у него телефон, а потом отправляется домой, где будет тоскливо хлебать нескончаемые щи, шариться в чужой переписке и видосиках и всё глубже погружаться в дебри жизни, которая ему не принадлежит, но которая, в отличие от его собственной, та самая, "настоящая и интересная", как в эпиграфе, с красивой девушкой, живой заботливой матерью, отцом-зверем, которого можно попробовать перевоспитать, и парой-тройкой мутных личностей в диапазоне от куратора из ФСБ до неясного бандюка-абрека, с коими можно попробовать разыграть сложную, но денежную партию.

"Есть люди, от которых что-то остается, а есть люди, от которых не остается ничего", - делает вывод автор и настойчиво иллюстрирует его, превращая Илью в текст на экране телефона, а текст в жизнь совершенно чужого человека.
Финал тут закономерно трагичен. Выводов, кроме бесконечного обличения происходящего в стране, не последует. Счастливым финал не назовешь. И от этого становится так по-настоящему тоскливо, что сразу понимаешь: вот оно - истинное настроение современной жизни глазами думающего человека. В это можно верить. С этим можно спорить. Это можно считать чистым психолого-триллерным развлечением. Но с этим всё равно придется жить. Не на сто процентов, а так... на "четверку".

Вроде все и правильно сделал, а все равно – в ад. На земле жизнь так организована, чтобы все люди непременно в ад попадали. Особенно в России.

Приятного вам шелеста страниц!