Зеркальный потолок

Номер для молодоженов: огромная кровать, два кресла, зеркало на потолке, обязательная хрустальная люстра и шест по центру. Ужас невесты в реальном исполнении. Всё это дополнял бордовый ковер на полу с протертыми дорожками к основным локациям, мигающая неоновая подсветка на зеркале, и невпопад с ней раздражающие круги светомузыки на музыкальном центре.

Музыка пока нормальная, без отсылки к хитам 90-х.

– Зато кровать большая, – пояснил свой выбор Сергей.

Я бы сказал траходром, по-другому это ложе не назвать.

Дина сидела в кресле, обняв колени, в шелковой белой блузке и джинсах. Она, видимо, обстановку тоже не оценила. Неуверенно на меня посмотрела и спрятала голову в коленях.

Я показываю Сергею – уходи. Но он не уходит, садится в свободное кресло.

– Мы договаривались, – напоминает ей Сергей.

– Я помню. Сейчас. В жизни как-то иначе, пошло, – отвечает она.

– А то.

– Выпьем что-нибудь, – предлагаю я, хотя считаю, что в таких обстоятельствах лучше не пить. Люблю наслаждаться моментом. Но сейчас, в этом пошлом номере, алкоголь – это спасение, во всяком случае для нее. Нужно сделать атмосферу более располагающей.

– Здесь только шампанское, номер-то для новобрачных, – смеется Сергей, – могу принести что-нибудь покрепче.

– Ты бы сам погулял, – прямо говорю я.

– Успею.

– Шампанское подойдет, – соглашается Дина.

Сергей наливает три бокала. На удивление, воздерживается от тостов и возвращается в свое кресло.

Я чувствую его взгляд, и она тоже. Расстегиваю бусинки на блузке, медленно стягиваю ее. Дине неуютно, много света, колючий взгляд Сергея, она стесняется. Раздеваюсь сам, и она начинает помогать, перехватывает руку на пряжке.

– Давай закончим это побыстрее, – предлагает она.

Удивительное начало.

– Зачем ты согласилась?

– А ты?

Не хочу ей врать:

– Ты очень красивая и очень похожа на девушку, которую я люблю.

– Я думала, ты женат.

– Я женат.

– Не проще ли найти девушку, чем представлять, что я – это она?

– Не проще. Ты правильно понимаешь.

Она оглядывается на Сергея, тот недовольно отрывается от телефона.

– Поговорить решили? Не понравился. Вадика позвать? – предлагает Сергей.

– Хорошо. Как себя вести, чтобы быть ею? – тут же спрашивает у меня Дина.

Смотрю на нее – зажата, испугана. Думаю, тут и придумывать ничего не надо.

– Будь собой, расслабься, считай, что это первый раз. Я сам всё сделаю, тебе понравится, обещаю.

Целую ее, слегка прикасаясь губами.

– Не смотри на него. Ты сейчас со мной, только со мной, поняла?

Кивнула.

Избавились от одежды, отнес ее на кровать, подальше от Сергея, и я могу лечь на бок, перекрывая ему обзор. Я не спешу, изучаю ее тело, глажу, целую, слежу за реакцией, наблюдаю, как мурашки расползаются по шее, как твердеют соски на небольшой округлой груди, слышу, как дыхание становится частым. Это так похоже на то, что было с рыжей, что я начинаю теряться между ней и своими воспоминаниями. Ищу чужие веснушки на щеках. Веснушек нет. Татуировка на спине под лопаткой там, где у моей ведьмы был шрам. Трогаю – под ней кожа гладкая, шелковая.

Сергей зевает. Она оборачивается.

Тяну ее за подбородок обратно.

– Только ты и я, – напоминаю ей.

– И она, – улыбается Дина, глаза блестят, и смущение уже отступило.

– И она.

А у девочки есть чувство юмора. Ничего про нее не знаю, совсем. Стоило погулять, поболтать, узнать получше, прежде чем встречаться в номере. Но с другой стороны, мне было бы сложнее представить, что она – это моя рыжая. Обмен справедлив, Дине будет хорошо, я постараюсь, а я получу почти ту, что хочу.

Начинаю снова, вижу Дину и свою ведьму, целую двоих горько и сладко, всё стирается. Наслаждаюсь.

Сергей приглушил свет и ушел. Я немного вернулся к реальности. Дина хорошо играет – сама невинность: щеки горят, глаза отводит, прячется под моими плечами, не перехватывает инициативу. Впивается в меня руками, потом отпускает, не хочет царапать.

Как же они похожи. Она также мнет простынь, как та другая сминала траву. Я повторяю все, что помню о той ночи, и иногда мне кажется, что я слышу, как шелестит ивовая листва. Боюсь открывать глаза. Слышу, что ей нравится – стон раздается за стоном. Всё это уже было. Невозможно сдержаться, но нужно еще чуть-чуть, и она закончит. Дина обвивает меня ногами, вдавливает в себя и все-таки царапает спину, теряя контроль в последний момент.

Падаю рядом с ней на кровать. Мы смотрим на свое отражение в зеркале. Она улыбается.

– Даже так… – комментирует Сергей.

Я не слышал, когда он вернулся. Наверное, он уже довольно давно наблюдает за нами.

– Подвинься, – говорит он мне.

– Сейчас она моя, уйди.

– Она всегда моя, я – ее муж.

Не поспоришь. Он пьян и еле держится на ногах, несколько засосов на шее и неправильно застегнутая рубашка. Красавец.

Я ложусь рядом и смотрю, как он грубо берет ее, она закрывает лицо руками, не хочет так, но он не замечает, удивительно, как он вообще координирует движения. Нет, не координирует, пытается трахать всё подряд – бедра, колени, даже я его устраиваю. Я не могу его стащить. Это ее муж. Лишний здесь я, но и уходить я не собираюсь. Целую ее, кусаю губы, ласкаю грудь, отвлекаю. Через пару секунд он отвалился и захрапел, даже не кончил.

Уношу ее на кресло. Не хочу так заканчивать эту ночь.

Включаю музыку и предлагаю потанцевать. Танцуем голыми, она кружится. Как же она похожа на ту, мою. Вот тебе поцелуй за нее и еще.

Небо стало светлее. Скоро наступит утро, и мне придется уехать.

– Не уходи, – говорит она.

И я остался, заслонил собой от Сергея, благо этот траходром позволял уместиться там впятером, не то что втроем. Она свернулась калачиком, положила голову мне на руку, молчит, тихо дышит, сопит. Чувствую, что рука стала мокрой.

– Ты плачешь?

– Ничего. Всё хорошо. Спим.

Не знаю, уснула ли она, но плакать перестала. Я не знал, что ей сказать утром. У меня возникло только одно желание, завернуть ее в плед и унести отсюда, от пьяного Сереги и пошлого номера, домой. Распаковать там и любить, пока есть силы, сорвать не только стоны, но и улыбки. И в какой-то момент я был готов это сделать. Но на моем счету уже была одна женщина, которую я не любил, и которой разобью сердце, когда найду свою ведьму, и Дина будет второй, а ко всем моим грехам добавится еще разрушенный брак. Хотя с такими темпами Серега и сам его разрушит и даже не заметит.

Девочка всё упростила, не пришлось подбирать слова, ее не было в номере, когда я проснулся. Я подождал ее сколько мог и чуть дольше, но она так и не пришла.

Я уже ехал в такси, когда увидел, на противоположном берегу, на лавочке сидит одинокая женская фигура и курит.

Я вышел из такси, ехать обратно было уже нельзя, итак безбожно опаздывал на переговоры. Помахал рукой. Не увидела.

Работа, работа, только работа

Когда-то я мечтал строить здания, не муравейники или безликие торговые центры, а то, что я хочу, то, что я придумал, хотел оставить свой след не только на столичных фасадах, но и в истории архитектуры. Первое время я был счастлив, когда мне досталась эта компания. Наконец-то я смог претворить часть эскизов в жизнь. Но мы только вставали на ноги, и всё требовало от меня внимания, рисовать приходилось то, что хотели заказчики, этим я заниматься не собирался, и по возможности сбрасывал проекты подчиненным. Зачем тратить время на то, что могут сделать другие?

Мы росли, рос объем типовых заказов. Они куда выгодней нестандартных проектов, а наши мощности не безграничны, поэтому им всегда отдавался приоритет. Так, с каждым месяцем мое участие в генерировании идей сошло на нет.

В результате я пришел к выводу, что нарисовать здание может целый отдел специально обученных людей, а вот руководить могу только я. Я устал, и находить время для того, что мне нравится, оказывалось сложнее и сложнее. И вот сегодня я – успешный руководитель динамично развивающийся компании. Отец мной гордится, из мелкого проектного бюро, которое он подарил, мне удалось создать серьезный строительный бизнес и вылезти из-под отцовского крылышка.

Но счастливее я не стал. За несколько лет я не начертил ни одной линии. Я стал гуру делегирования, оброс замами и профильными специалистами, всем им я навязал участие в прибыли, и теперь они лично заинтересованы в развитии компании, что ощутимо сказывается на финансовых результатах.

Я считал, что всему виной моя занятость и усталость, поэтому я высвободил уйму времени, выспался, добавил в жизнь спорт, стал планировать отдых, но ничего не изменилось. Что-то во мне замерло.

Купалье меня подразнило, показало, что жизнь летит мимо, и всё самое сочное, настоящее остается за бортом. А весь мой успешный сытый образ, как шелуха на гнилом луке – только тронешь пальцем золотистую оболочку, она разлетится кусками, а внутри – беда.

Психолог считает, что это ранний кризис среднего возраста. Советует найти хобби и больше времени проводить с семьей. Я считаю, нужно сменить психолога, но искать кого-то лень. Хотя хобби я нашел, купил мотоцикл – воплощение детской мечты, дополнительно застраховал жизнь, пару раз на нем проехался, и теперь он пылится в гараже, а я – в офисе.

Сейчас мы берем в разработку не только высокоприбыльные проекты, но и имиджевые. Казалось бы, здесь я могу развернуться, у меня в столе лежит папка с потенциальными объектами, но в голове ни одной свежей идеи. Я стараюсь не открывать этот ящик, чтобы лишний раз не портить себе настроение, и лишний раз не заходить в кабинет, чтобы не видеть этот стол, и в офис … как-то так.

Я не люблю бездельничать, от этого я чувствую себя намного хуже, чем если бы вкалывал и падал от усталости. Я пробовал развеяться, но это было пустой тратой времени. Ничего не удивляло меня, не радовало, да даже не расстраивало, если честно. Всё машинально, всё ровно и гладко: еда вкусная, солнце жаркое, алкоголь пьяный, вокруг подхалимы и красавицы – НУДОТА.

Последние живые эмоции мне подарила Дина. Странный коктейль впечатлений: оживший кусок моих фантазий, житейская пошлость, желание близости, ее смущение. Но что это было – неискушенная чувственность или искусная игра по моей просьбе? Чем больше времени проходило, тем больше я думал о ней, об их странных отношениях с Серегой. Я хотел встречи. Зачем? Не знаю, повторить, убедиться, что у них всё хорошо, или наоборот узнать, что плохо. Такой вариант тоже интересен. Может, даже больше.

Поэтому я обрадовался, когда неожиданно позвонил Сергей.

– Мы с Диной неделю будем в твоем городе, у нас выставка. Увидимся?

– Увидимся. Где и когда? – отвечаю я.

– Давай завтра, потом завертимся, будет сложнее найти часок-другой. У нас планы простые: с утра отель, потом галерея, потом опять галерея, может быть, и вечером галерея. Вокруг да около этих локаций сможем в любое время.

– Давай за завтраком. А потом – как решим.

Забери ее

Я оживился, даже Оля заметила. Зачем-то стал примерять костюмы, подбирать часы, взъерошил волосы и собрался на автомойку. У зеркала опомнился, рассмеялся – хожу из стороны в стороны, как тетерев в брачный период, перья взлохмачены, хвост оттопырен, на щеках румянец. Да, готовлюсь к токованию, осталось показательную драку устроить и погроме чувыкать и все, барышня моя.

Мы договорились встретиться в кафе при отеле, в котором они остановились.

Настроение у меня было превосходное. Влетел в кафе, увидел столик у окна и два дивана, на одном из них расположились Дина с Сергеем.

Правильно, в таких местах всегда лучше смотреть в окно. Вид из окна ̶ это единственное, что отличает европейской сетевой отель в Афинах от его собрата в Мадриде или другом городе. Только благодаря нему можно понять, что утро началось там, где планировалось, а не как обычно в Серегиной компании.

Как-то мы собирались посидеть в баре, а сорвались в Тайланд, и пару шотов за ужином в Краби закончились утром на пляже в Гоа. Как мы там оказались? Я не знаю. Серега говорит: «Мы ступали по следам Диониса». Я не помню, что бы я куда-то ступал, но фоторепортаж убедительно говорит об обратном. В целом, вспоминать смешно, но в деталях не очень.

Усаживаюсь на диван, напротив.

– Сюрприз, – говорит Дине Сергей.

Она удивленно подняла глаза, наверное, не ожидала меня увидеть.

Красивая, любуюсь ей, вспоминаю, и она вспоминает, краснеет.

– Тебе как обычно? – спрашивает меня Сергей.

– Да.

Утром я всегда ем одно и тоже: три тоста с сыром, мясом и овощами, черный чай и десерт. Доходит до абсурда. Однажды у меня сломался тостер, и я сделал угольки в духовом шкафу, а потом еще раз и еще, пока не выплюнул лень и не загуглил, что двадцать минут на двухстах градусах многовато для тостов. Причем в остальные приемы пищи, я предпочитаю разнообразие.

Серега, конечно, в курсе моего меню. Сколько раз сталкивались с ним за завтраком, столько раз он шутил на этот счет. Но не сегодня. Хотя и завтрак еще не закончился.

– Тогда сейчас принесут. Я уже заказал.

– Что за выставка? – спрашиваю я.

– Совместная, для Дины – дебют. Называется «Не оборачивайся». Ее «милые» картины, те, на которые смотришь и хочется обернуться, убедиться, что никто с топориком тебя не караулит, а напротив – фото моих моделей, которые все-таки обернулись. Такой концепт.

– Милые?

– Мрачные. Забываю, ты ж не видел ничего.

– Не видел, но посмотрю обязательно.

– Ага, посмотришь с каким демоном я живу.

Треплет ее по волосам. На демона Дина не похожа, во всяком случае пока не принесли ее блинчики с карамельным соусом. Правильнее сказать карамельный соус с двумя одиноко торчащими из него хвостиками блинчиков.

– Теперь достаточно? – спрашивает у нее официант.

– Да, спасибо. Отлично, – отвечает Дина.

Всё заняты завтраком, мы с Серегой едим человеческую еду, Дина – карамельный суп. Как она это ест, не знаю, даже мой тост кажется приторно сладким, когда я на нее смотрю.

Ловит мой взгляд:

– Очень вкусный, сладкий и соленый. Только в этой сети. Попробуешь?

– Хм, ну давай.

Пробую. Соус действительно и сладкий, и соленый, не приторный, вкусный.

– Еще? – спрашивает Дина и улыбается.

– Еще, – намазываю тост соусом.

Первые изменения в моем меню за черт знает сколько лет. Улыбаюсь – мир не рухнул, а отложенные сыр с ветчиной не стали мстить за измену, утро всё также прекрасно. Дина реквизирует мой чай, потому что ее уже закончился, а официант не торопится подходить.

Сергей прищурился, подозрительно косится на меня, на Дину, а потом с наскока спрашивает:

– Тебе понравилось трахать мою жену?

Я смотрю на него с недоумением. Мимо проносятся десятки мыслей от «не твое дело», до «зачем спрашивать» и «в чем подвох», «что ответить», «как он отреагирует? как Дина?», но мысли-то проносятся мимо, не задерживаются, мешают оценить ситуацию. А он и не ждет ответа, доволен произведенным эффектом.

– Ей тоже понравилось. Да, милая? – спрашивает у нее, не ждет подтверждения, – а со мной не нравиться. Ни так, ни сяк, никак.

Потом обращается снова ко мне:

– Мне нужно работать, переснять пару кадров, а она мешает. Забери ее, покажи город, – недвусмысленно показывает, что он имеет ввиду: и как показать город и в чем именно она ему мешает.

Люблю его за прямоту, за честность, и немного завидую – он делает что хочет, и ему начхать, как это стыкуется с моралью, но сейчас он перегибает палку.

Дина смотрит сердито на Серегу, а на меня – нет, отводит глаза. Ей неловко, она еще не обросла слоновьей циничной кожей, как у Сергея. Рад, что в этом ничего не изменилось.

Беру ее за руку и перетягиваю на свой диван, подальше от этого словесного урода, притягиваю к себе. Она с облегчением вздыхает и прячется в моих плечах.

Теперь у меня и чай, и соус, и Дина. Полный набор, чтобы день задался. Если не обращать внимание на детали, конечно.

– Можешь на меня не смотреть, но я на тебя буду, – шепчу я ей на ухо.

– Совсем забрать или на день? – уточняю у Сереги и пытаюсь понять, что происходит.