Отзывы на книги автора «Дина Рубина»

Никогда не были на Востоке? Никогда-никогда? Тогда почитайте Рубину! А даже если и были, почитайте, вспомните...
"На солнечной стороне улицы" - ослепительная книга! Потрясающая! В ней столько солнца! Оно звенит в самый полдень, от него растрескивается земля. Дети, чтобы не жечь свои пяточки на жаркой дороге, бегут по пыльной обочине, проваливая ножки в пыль и взбивая легкие, как пудра, облачка. Ах, как пахнет Восток!!! Треснутыми от жары сочными дынями, арбузами и виноградом, тутовником, дымком тандыров. Все это доносится из тех, послевоенных лет, из города Ташкента, стоит открыть книгу Дины Рубиной. А еще там пахнет красками. И предчувствием любви. И еще чем-то приторно сладким. Этот запах приходит вместе с видением: по полю бежит... кентавр. Это конопля, деточка. Это потом сообразишь. И сложишь в единую картинку запах, нагого мужчину, скачущего на лошади по полю и в представлении твоем оказавшимся Кентавром; брошеных детей в больнице, которых никому нельзя видеть, циничность наркоторговцев, жестокость даже. Страшная жестокость, не жалеющая никого вокруг, не то что маленьких уродцев, рожденных наркоманами, собственных детей не жалеющих. Но это вскользь, не задевая и не приставая грязью проносится мимо, мимо. А главный стержень - впечатления, как сокровища: Краски, солнце, цвет, запах, голоса, всё это сочными брызгами, яркими мазками выплескивалось потом на холсты. Необыкновенной красоты женщина-птица! (Ты ее видела. Она пожирала мужчин). Мне очень хочется увидеть эту картину. Не верю, что ее нет. Что ее выдумала Дина Рубина. Я хочу видеть все работы Мастера с большой буквы, художника. Девочки, которую я помню, как себя: фрагментами из детства, впечатлениями от людей, от снов, запахов, сказок. Она, девочка, стала большим художником. У нее теперь другая жизнь, другая история, не связанная с Ташкентом. Может когда-нибудь услышим о ней (если Рубина захочет). Эта история закончилась. Как детство. Только во сне можно увидеть теперь пыльные дорожки, да бегущие по ним босые детские пяточки. Но как же хочется увидеть картины, хоть одним глазком!

Данная книга просто завораживает своим сюжетом. Он интересный, интригующий, необычный, с элементами мистики и фантастики. В нем смешалась драма, история, мистика, воспоминая, но самое главное в нем есть невероятная история любви, сильная, чувственная, искренняя, порой безумная.

Сюжет книги очень многогранен и разнообразен, но больше всего цепляют главные герои, а точнее их безумная любовь, находящаяся на грани болезни. Для Пети кроме кукол в этом мире ничего не существует. И Лизу он полюбил, когда она еще совсем малюткой была, именно как куклу. Он пронес любовь через всю свою жизнь, оставаясь верным этому чувству до безумия. Но как он её любил? Как куклу или человека? Наверное, все-таки как куклу. Сцена со знаменитым танцем, где Лиза всего лишь ожившая кукла тому подтверждение. Мне жаль Лизу, у неё нет ничего отдельного от Пети. Все воспоминания, все события её жизни, вся жизнь связаны именно с ним. Она, может быть, и хочет покинуть Петю, но не может, они оба находятся в плену своей любви, которая стала для них страданием. Однако за гениальность и любовь всегда приходится платить очень высокую цену.

Главные герои, несомненно, сильные личности, со стальным характером и с твердой позицией жизни, люди умеющие достигать своих целей. Лиза - милая, яркая, грациозная, вспыльчивая девушка с миловидными чертами лица и огненно-рыжими волосами. Петр – кукольник, человек одержимый своим театром и куклами.

«Но вы же знаете, что такое абсолютная слепота личного счастья. Ты просто не смотришь вокруг, ты ни черта не замечаешь. Ты и твое счастье - это и есть весь безбрежный мир»

Эта книга не только смесь жанров, но ещё и смесь городов. Действия в книге постоянно перемещаются из одного города в другой – Прага, Львов, Иерусалим. Больше всего меня заинтересовала Прага – это действительно сказочное место, в котором все пронизано мистическим волшебством кукол. Иногда, кажется, что именно в этом городе живут и оживают куклы.

Также очень органично автор вплела в повествование мистику. Она придавала книге определенный шарм и атмосферность. Тайны и загадки окутывают эту историю. Ничем не примечательные персонажи, отвратительные поступки, события которые никак не соберутся в одно целое, в общем чтение получается довольно интересное и необычное.

Язык у автора очень красивый и интересный, образный, своеобразный и ни с кем не похожий. Остается только читать и восхищаться мастерством автора.

«Главное же - Лиза, моя Лиза, моя "главная кукла"... вовсе куклой не была. Она, как и моя мать, была навсегда и до конца – человеком»

Роман познавателен и интересен. Из него мы многое узнаем о куклах, кукольном ремесле, о театре, истории создания кукол, и непростой жизни артистов. Автор преподносит эти сведения легко, ненавязчиво, они органично вплетены в сюжет книги. Меня действительно поразило то, как автор смогла так тонко и глубоко описать мир кукольного театра. Порой казалось, что все события происходят прямо перед глазами.

«Синдром Петрушки» – удивительная, интересная, красивая, философская, оригинальная сказка для взрослых, которая заинтересует любого читателя.

Непростая книга о непростых художниках и их творениях. Этот роман сам как картинная галерея – длинная череда испанских пейзажей, натюрмортов с вином и сыром, портретов стариков и юных дев. Сочным, цветистым, медовым слогом рисует Рубина свой роман. Вы открыли первую страницу – экскурсия началась. Иерусалимские горы, Винницкая ночь, Проходные дворы Питера, Старый парикмахер и многие другие экспонаты оставят след в памяти.

Портретный зал самый многочисленный. С каждой стены в несколько рядов смотрят лица. Хитрые, задумчивые, скорбные. Их так много. Надо запастись вниманием и терпением. У каждого портрета своя история. Слушайте внимательно. Захар Кордовин – наш экскурсовод. Образованный, знающий, умный, обаятельный, есть в нем что-то пиратское. Женщины таких любят. Он, конечно, прекрасно знает об этом. Поначалу он раздражает меня своей самоуверенностью. Есть в нем некое позерство, какое-то самолюбование. Как будто нет-нет да и глянет украдкой в зеркало, удостовериться в своем эффектом ракурсе. Он художник. Он талант. Возможно, поэтому рисуется по жизни каждым жестом и фразой. Это у него в крови. В пиратской кордовской крови. Я уж было решила, что особенная, что на меня эти ваши штучки, Захар Кордовин, не действуют, ан нет. И мой код взломал. Причем самым неожиданным для меня образом. Буквально парой фраз. Просто, рассказывая о себе и своем друге Андрюше, он обронил, что «они-то при первой же возможности, убегали в Пушкинский или Третьяковку, долго простаивая перед полотнами Врубеля. В этих напряженных по колориту картинах был такой густой замес печали, что и много часов спустя после расставания вдруг возникали перед тобой тоскующие глаза «Цыганки», «Пана» или «Демона»... Вот и всё, я пропала. Я вспомнила, как потеряла счет времени у «Демона». Я не могла оторваться от него, необыкновенный гипноз, который я помню даже много лет спустя.

Мой любимый зал тот, где наш ждет экспозиция детства Захара. И хоть красоты, в общепринятом понимании, в нем почти нет, но есть нечто большее – душа. В других залах красоты в избытке, она выплескивается через край. Её столько, что через какое-то время я перестаю её различать, всё сливается, становится лишь размытым ярким пятном. И меня тянет от этой пестроты в Зал Детства – бедный, обшарпанный, живой. По прихоти экскурсовода наше движение по залам хаотично, мы ходим кругами по одному ему понятной логике, но постепенно хаос историй и лиц сменяется узнаванием и пониманием. Вот тогда и начинается самое интересное. И вот уже из обычных экскурсантов мы становимся свидетелями захватывающей истории – дикой и прекрасной.

Знаете, за одну эту книгу я готова благодарить Дину Рубину, автора, чье творчество с первого раза меня не задело, да и привлекло не очень крепко. А вот эта книга стала любимой! Хотя я ни за что и никогда не скажу, что так должно быть и у других ее читателей. Потому как она проросла в меня фразами, образами, эпитетами. Так, может, у меня просто оказалась родственная ДНК?!

Вера Щеглова - героиня романа, художница, девочка-девушка-женщина со своей, довольно непростой и местами такой трагичной судьбой. Я поверила, что она существует. Да, наивная я, смешная. Полезла в Интернет искать работы виртуозной художницы Щегловой. А мне тут... "собирательный образ"... Надо же! Ей Богу, скажу честно, почувствовала себя "святой простотой" из немыслимой глубинки российской. Обомлела вся в восторге, аж рот раскрылся. А все от чего?! Ну так Дина Рубина рассказала, что простите мне мою банальность, простоту и наивность, я ПОВЕРИЛА! Каждому слову, звуку, вкусу, что на страницах этой книги живет! Никогда не была в Ташкенте, даже рядом никогда и нигде не была. А все-все-все чувствовала. А уж когда автор описывала, как ее героиня, пройдя блокаду, вкушает горбушку хлеба, того, полумучного, полумусорного... Самое вкусное, что есть на свете! Я чувствовала это. Этот голод! Это горе! Эту радость! Эти слезы!

Я снова тону в эмоциях, хотя прочла книгу уже больше 2 месяцев назад, а писать вот только сейчас села. И как по мне, так это хорошо. Книга вызывала острое желание читать ее постоянно, не отрываться. Я даже попала в своего рода зависимость от нее. А ведь вот если вдуматься, это не триллер, не мистика и не детектив. Обычные житейские истории, зарисовки из жизни людей, переживших блокаду, эвакуацию, типично советское бытие. Но повествование держало так, что существование вне его становилось неполным, каким-то заведомо, предопределенно нецельным.

На меня произвела впечатление и структура романа. Ее отдаленно можно сравнить с куклой-матрешкой или лабиринтом, только начинаете вы знакомство не с наружной части объекта, а как бы изнутри, ну или из неведомого слоя, неизвестной точки. А потом вас будет постоянно бросать то назад, то вперед, то ко входу, то к выходу. Общая картинка появится далеко не сразу. Но ее обретение будет еще одним ярким событием в этом познании книги. Начало еще ни о чем не говорит. Ни о том, кто главная героиня или герои, ни о том, к чему все это придет и где мы окажемся. Нет, начало здесь как настоящее погружение. Охватывает и вовлекает.

Солнечный Ташкент. Да, это еще один полноценный герой книги. Дина Рубина любит этот город. И скучает по нему прежнему, по тому, каким он был в милые ее памяти и сердцу времена. Эта любовь очевидна. Это чувство настоящее, весомое, зрелое. Потому факт приобщения к нему вызвал у меня лично встречную симпатию и приятие.

Еще при первом знакомстве с автором при прочтении "Почерк Леонардо" я искренне благоговела перед мастерством писателя развернуть русскую речь во всем ее многообразии и живописности. Но тогда я выразила сомнение в уместности подобного богатства в определенных сюжетных линиях. Здесь же, на мой взгляд, автор использует слово точно и крайне умело, практически виртуозно. Язык становится настоящим инструментом, той самой кистью или мастихином, умело наносящим мазки на полотно романа. Я наслаждалась. Вдыхала, вкушала и осязала.

Странно все-таки. Повествование ведется о сложных, порой даже тяжелых, вещах и событиях. А тебя это греет. Их жизненность. Настоящесть. Может быть, потому, что ты всегда можешь перейти "на солнечную сторону улицы"?!

Когда-то мне очень понравилось творчество Людмилы Улицкой, и почему-то казалось, что Дина Рубина пишет похоже на неё. В целом, что-то общее есть, но разница существенна. Преимущество Улицкой в том, что она пишет по-настоящему увлекательно, за её сюжетом следишь с интересом, кроме того, она глубоко и красочно изображает эпоху. Всё это прослеживается и у Рубиной, но она, на мой взгляд, в отличие от Улицкой чересчур тяжеловесна в своей метафоричности и описательности, а ещё перебарщивает с юмором. И, конечно, обе культурно и территориально связаны с Израилем. Именно эта тема мне в их творчестве не нравится: мне неинтересны подробности их проживания в Израиле, как неинтересна еврейская культура и иудейство. Вполне возможно, что я пока просто не находила действительно стоящей литературы на эту тему.
"Сахарное свечение" - это во многом зарисовки жизни автора в Израиле, её путешествий по Европе, а также очерки своих и чужих воспоминаний. Воспоминания оказались самой занимательной частью книги, там встречались действительно необычные и трагические судьбы. Иногда это было так удивительно, что даже неправдоподобно. Иногда похоже на занудный старческий рассказ. И всё же это было лучше, чем описания путешествий. Если же подробнее, то:
Фарфоровые затеи: Это рассказ об изготовлении Дулёвского фарфора со слов знаменитой мастерицы Е. Л. Ракицкой. Для меня - довольно-таки скучная история, поскольку я не интересуюсь фарфоровым промыслом, а особенно советскими изделиями. Меня вообще поражают баснословные суммы, в которые оценивают сейчас этот "антиквариат": большинство таких статуэток выглядят довольно жутко. Даже удивительно, что такая кропотливая работа (как её описывает Ракицкая) зачастую приводит к столь неприглядному результату. Что касается самого рассказа, то он издан в необработанном виде, поэтому постоянно прерывается случайными репликами автора и самой Ракицкой. Поскольку он первый в сборнике, я чуть было совсем не разочаровалась.
Душегубица: Биографическая семейная история Дины Рубиной, просто пересказ жизни одной из её далёких родственниц, в жизни которой имело место весьма трагическое событие. В этом рассказе встречаются удивительно поэтичные описания, за которые я люблю Рубину. Всё-таки умеет она так точно передать свои переживания в описании, что заражает ими читателя и создаёт особую атмосферу. И тогда воспоминания автора о прошлом переживаются им совместно с читателем.
Цыганка: Автор удивляется тому, что, оказывается, у неё есть цыганские корни. Выясняет, кто из её предков относился к цыганам, и пишет об этом малоинтересный рассказ.
Адам и Мирьям: Это рассказ, записанный со слов случайной спутницы автора в Израиле. В основном он про Холокост, он очень тяжёлый, прям до слёз.
Дед и Лайма: Также рассказ о военном и поствоенном периоде, в главных ролях - евреи. Полученный автором от какой-то читательницы, как я поняла. Читается легче, чем предыдущий, но мрачноват.
Ральф и Шура: Это очень грустная история! Она о животных, забавная, трогательная и трагичная. По вызываемым ею эмоциям соперничает с "Адамом и Мирьям".
Посох Деда Мороза: Потешный рассказ, но с неожиданно скучным финалом. Он о том, как театральный актёр оказывается совершенно не готов к выступлению на детском новогоднем утреннике и отчаянно импровизирует. Неожиданное знакомство после этого утренника кажется таким многообещающим, но в итоге совсем не оправдывает ожиданий.
В России надо жить долго...: Это даже не совсем рассказ, а скорее некролог Л. Б. Либединской. Рубина описывает самые яркие эпизоды знакомства с этой писательницей, представляя её как весьма интеллигентную и утончённую даму. Я была немного удивлена, когда просмотрела фото Либединской: картинка совершенно не сошлась с тем, как я представляла её себе во время чтения.
Туман: С "Тумана" начинаются повести, и все они о пребывании автора за границей. "Туман" похож на какую-то криминальную российскую сводку с рефлексией на тему вечных культурно-этнических проблем и налётом мистики. Мистическая часть - самая волнующая, напоминает произведения Гофмана. Остальное довольно уныло и затянуто, в главных героях - русская семья, которая, проживая за границей, говорит по-русски и обращается друг к другу с этим вечным русским -ка: Надька, Юлька и т.д. Прям бич современной российской прозы.
Гладь озера в пасмурной мгле: Честно сказать, на этой повести я уже начала "сдуваться" и плохо помню подробности. Это про впечатления автора от поездки в Италию. Уже по названию видно, что это претенциозная, эстетская такая повесть. Там очень много грузных описаний, как будто Рубина специально старалась обрядить свой рассказ в красивый, барочный слог. На мой взгляд, это самое нудное произведение сборника, оно просто ни о чём, его смысл - исключительно во внешней форме. А также мне не понравилась насмешка, с которой автор описывала статуи святых, которых в католической Италии, разумеется, очень много.
Белый осёл в ожидании Спасителя: Эта повесть - также путевые заметки, на этот раз об Израиле, с сосредоточением на посещении автором православного монастыря. Мне почему-то интересна тема внутренней жизни православной обители, есть в этом что-то экзотичное и в то же время умиротворяющее. Хотя зачастую создаётся впечатление, что люди (особенно женщины) идут туда от отчаяния. Истории монахинь в этой повести - очередное тому свидетельство. Ещё Бальзак писал о том, что женщины, как правило, становятся монахинями от глубокого личного несчастья, и для них это огромный подвиг (а для мужчин якобы нет). Хотя это очень смелое и однозначное заявление, но, полагаю, смысл в этом есть. Так что последняя повесть в сборнике понравилась мне своим антуражем, и закончился он на приятной ноте.

"Сахарное свечение" - это явно не ознакомительный сборник, если до этого не иметь представления о творчестве Дины Рубиной. Это уж скорее порождение её интересов, квинтэссенция тем, на которых она сосредоточена в своих более знаменитых произведениях. Начинать читать Рубину с него - это примерно как знакомиться с Улицкой со сборника "Детство 45-53". Эти произведения написаны не для читательского удовольствия, в них писательницы скорее выражают себя и говорят о том, что тревожит их самих.

На волне удачно прочитанного рассказа «Любка» решила не останавливаться и сразу прочитала еще и повесть «На Верхней Масловке», которая шла в сборнике следующей. И надо сказать, что понравилась она мне и зацепила больше. Может быть, это была та вещь Дины Рубиной, в которой я оценила ее больше, чем когда-либо до этого.

Все герои тут странные, «неудобные», болезненные какие-то, но при этом каждого я почувствовала и пропустила через себя. И каждый одновременно и раздражает, и вызывает сочувствие, но главное – именно живые чувства, не равнодушие, а значит, писателю удалось задеть читателя во мне за живое. Вдобавок их еще можно «пощупать» с разных сторон, взглянуть и глазами практически постороннего человека, и давнего знакомого, и близкого, и непосредственно в мысли заглянуть. А такой подход я особенно ценю, люблю, когда картинка становится более объемной.

Живут в мастерской на Верхней Масловке двое людей, и совершенно непонятно на первый взгляд, что их удерживает вместе. Ведь, кажется, они ненавидят и презирают друг друга: ни дня не могут прожить без ругани и взаимных оскорблений.

Анна Борисовна – властная женщина возрастом под 90 лет, в прошлом – знаменитый скульптор. Физически она уже мало что может, ей нужна постоянная помощь, но ум у нее по-прежнему ясный, язык острый, а характер такой, что не каждому под силу выдержать. Анна Борисовна страсть как любит помыкать всеми вокруг, заставлять делать, что ей угодно, а мнение свое высказывает откровенно и довольно грубо. И тем не менее, чем-то таким она притягивает людей, к ней в мастерскую часто кто-то заходит, ей готовы помогать, хотя и признают, что она совершенно невыносима. Притом в делах практических вроде цен на продукты она не смыслит ничего и не хочет забивать себе этим голову, для нее это материя скучная…

Петя – «мальчик» примерно 35 лет, живущий с Анной Борисовной и помогающий ей по хозяйству. Поселился он у нее, когда был только закончившим вуз молодым человеком, приехавшим «покорять Москву» из глубинки. Да так и остался. Петя – театровед и руководитель драматического кружка с крошечной зарплатой. Когда-то он подавал надежды, был на хорошем счету, его статьи печатались в журналах, он пробовал писать собственный сценарий. Но успеха так и не получилось, да и сейчас Петя до сих пор не может найти хорошую работу, хотя не оставляет попыток. Первое (да и второе) впечатление о нем, что и сказать – жалкое.

Так и живут они вдвоем на приличную пенсию Анны Борисовны (которую она, впрочем, растратила бы за день и сама не заметила куда) да на мизерную зарплату Пети, который пытается как-то свести концы с концами, занимается стиркой, уборкой, готовкой, выхаживает Анну Борисовну во время болезни и… каждый день вступает с ней в словесные баталии. Ей, кажется, доставляет истинное удовольствие выводить Петю из себя. Даже если он и дает себе слово не обращать на нее внимания и сдерживаться, надолго его не хватает, и вот, пожалуйста, очередной скандал. В том, чтобы доводить человека до белого каления, Анна Борисовна мастер. Впрочем, и Петя не гуру выдержки и спокойствия, он легко вспыхивает, а уж после за словом в карман не полезет и часто, не стесняясь в выражениях, высказывает все, что думает о «старушке».

Казалось бы, что удерживает этих двоих рядом друг с другом? Петя, уж наверное, легко мог бы снять угол в какой-нибудь коммуналке, где было бы спокойнее, а освободившееся от ухода за старухой время потратить на поиск работы. Да и Анна Борисовна, наверное, могла бы найти для помощи кого-то еще, с кем не приходилось бы постоянно ругаться. Но нет, за этой постоянной войной, как ни странно, скрывается сильная привязанность, беспокойство за другого, желание помочь, пусть и выраженное в такой форме. Мне подобного, наверное, никогда не понять до конца, но Дина Рубина очень убедительно описывает, как же так получилось, что каждому из них именно такой человек и нужен был в жизни. И ей в этом веришь. По мере развития сюжета читатель может узнать каждого из них получше, заглянуть за фасад и попробовать почувствовать и понять две эти странные натуры. Ну, пусть не понять, но хоть увидеть все с их точки зрения. И не судить сгоряча. И, хотя оба они мне все равно не нравятся, все-таки отношение к ним в начале и конце повести – разное. Особенно это касается Пети.

Но эти двое – не единственные, хотя и главные, герои произведения. Есть еще второстепенные, из которых выделяются художник Матвей и его жена Нина. Тоже пара из тех, про которые не очень понятно, как и за счет чего они сошлись и до сих пор вместе. Не очень счастливые, не очень удачливые в личной жизни, они однажды встретились и остались. Матвей – творческая натура, которая ни на что вокруг себя не обращает внимания, особенно когда входит «в поток». Он, безусловно, талантлив, добр и неглуп, но как же бесят порой ситуации, когда он в очередной раз не помнит, где взять чистую рубашку, хотя Нина и обещала себе не злиться. Нина же, напротив, довольно-таки практична, лучше зарабатывает, ведет хозяйство и искренне не понимает, почему Матвей не хочет продать картину, которую хотят купить, потому только, что он сам считает ее слабой. Нина вовсе не лишена душевной чуткости, она хороший человек, способный любить, но она другая. Любопытны их диалоги, их отношения с Анной Борисовной и Петей, интересно видеть, как такой вроде бы рассеянный в обычной жизни Матвей иногда в том, что касается человеческих взаимоотношений, видит вглубь и замечает больше того, что лежит на поверхности. И как при этом и Нина, знакомая с ними со всеми недавно, наблюдает со стороны и постепенно меняет свое мнение, напоследок разглядев в никчемном, казалось бы, человеке, тщательно скрываемый ранимый слой истинной гордости и великодушия.

Не скажу, что мне кто-то из героев оказался близок или я кого-то особенно полюбила. Такого не было. Но заглянуть в чужие души оказалось очень… жизненно, отрезвляюще, бодряще, если хотите. Хотя и болезненно. Чего-то такого мне в тот момент и надо было: без всяких сладких финалов, без захватывающих приключений и экшена, просто – погружение в человеческие эмоции и непростые, шероховатые, странные, местами раздражающие и непонятные взаимоотношения. В очередной раз – и в этот раз особенно – убеждаюсь, что именно в малых дозах Рубина для меня очень хороша.

Люди искусства, в какой-то мере, частенько вызывают у простых обывателей трепет и уважение. Лично я всегда преклонялась перед теми, кто способен создать завораживающую картину, такую, чтобы глаз не оторвать и из мыслей не выходила. И я сейчас не имею ввиду всякие направления типа авангарда и модернизма с их чёрными квадратами, но отдаю предпочтения более реалистичным и понятным изображениям, которые, на мой взгляд, перенести на холст гораздо сложнее. Читать же о профессионалах, не просто оценивающих, но разбирающих картины на мельчайшие составляющие, включая истории как их создания, так и жизнь самих художников, было увлекательно. Это как погружение в далёкий и недоступный для меня мир, существующий рядом, но как будто в другой вселенной. Да ещё главный герой получился эдаким интеллектуалом-мошенником, весьма обаятельным и талантливым. История его жизни, с вкраплениями грехов предыдущих поколений, немного околдовала меня, так что даже скучные моменты пролетали быстро и легко. Я прекрасно понимаю, что книга придётся по душе не каждому, что её есть за что ругать, но меня она увлекла в прекрасное путешествие по нескольким странам и десятилетиям.
Непривычный авторский стиль и язык поначалу сбивали, заставляя потратить время на то, чтобы настроиться на определённый лад, зато потом, когда втянулась, оторваться уже было сложно. В какой-то момент даже почувствовала, что влюбилась в эту неспешную размеренность с большим количество описаний природы. Наверное, именно так и должен видеть мир художник, а не просто без оглядки мчаться по дорогам и трассам. Правда, мне немного не хватило мира картин и выставок, я жаждала чуть больше работы Захара и его действий по поиску "новых" шедевров, а здесь же сделан упор на тайны и трагедии прошлого. Вышла семейная сага с налётом авантюризма и высокого мира искусства. Возможно, также сыграло свою роль и то, что для меня это первая прочитанная книга Дины Рубиной, и мне не с чем пока сравнивать.
Единственная моя претензия к книге - это отношение Захара к женщинам. Ну не люблю я такое потребительское поведение. В каждом городе по женщине, всех любит, о всех помнит, но ровно до той минуты, пока не выйдет из их спальни. Дальше они превращаются даже не в вещь, а в абсолютный ноль. В остальном всё получилось более-менее логично, и финал соответствует заданному изначально тону. Как-то очень быстро понимаешь, какой бедовый мужик Кордовин, и к чему он катится. Разве что родовые сокровища жалко, до последнего надеялась, что Захар всё вернёт. Но искупить свои грехи дано не каждому.

Я совершенно не понимаю, как Дина Рубина ЭТО делает? Как творит своё волшебство? Я о том, что мне даже не нужно мечтать или закрывать глаза, чтобы оказаться в другом месте. Достаточно открыть книгу: и вот ты уже в своём детстве ешь арбуз на скамейке у бабушкиного деревенского дома; в другую секунду - уже плывёшь в гондоле по венецианским каналам или греешь чайник в старенькой парижской квартирке. И это не выдумка, а абсолютная явь! Госпожа Рубина так выплетает свои строки, что ты не сомневаешься: она бывала и тут и там, переживала то и это, пила и ела то же, что и герои, и видела те же пейзажи. Что представляет нам в своих романах. Ещё ни разу я не встречала подобного, а читательская "карьера" у меня долгая.

Признаюсь, что первая книга "Желтухин" оставила меня с непониманием происходящего, оттого и не зацепила. Но чем дальше в лес: вторая книга уже проясняет замысел писательницы и приводит меня в полный восторг. Это именно то, чего мне не хватает: живого необычного романа, и конечно же, любви. Её нам всем и всегда не хватает, потому даже не буду говорить, что выбираю книги по любовным сюжетам.

И тот сюжет, что ждал (а он ещё пока ждёт до 3-ей книги) меня здесь до предела прекрасен! Леон Этингер - полностью мой персонаж. Трудная личность, но все его мысли, поступки, черты характера, нет, не близки, но понятны и оправданы лично для меня. По Айе я пока ничего думать не буду - она мне откроется в последней книге и уж тогда я решу, кто она для меня.

Голос - это о величайшем контратеноре нашего времени и....об очень опасном разведчике спецслужб в одном лице. Скажете, что за бред? Может сложиться такое впечатление. Но вы будете не правы. Место действия - Израиль, где попасть в спецслужбы не так уж и трудно.....так почему же вместо баристы, актера или сторожа герою не быть оперным певцом?? И об этом несколько подробнее.

Не первый раз в своих рецензиях я упоминаю любимую книгу, нет, действительно самую ЛЮБИМУЮ: "Плач  к небесам" авторства Энн Райс. Кто читал: сразу поймёт, почему я упоминаю её снова. Если вы полюбите Леона Этингера и захотите действительно услышать его ГОЛОС - прямая дорога к чтению "Небес". Это, наверное, единственное в мире литературное сокровище, пусть и с толикой выдумки, которое рассказывает о настоящих кастратах прошлых веков, чьи голоса завораживали и обожествляли. И только Энн Райс удалось написать так, что в романе слышатся все сопрано, контр-альты и тд. А если и этого вам недостаточно, и вы захотите услышать, каким же голосом обладает Леон - включите аудио Дэвида Дэниелса (Cara Sposa Генделя бесподобна). Именно его, так как наш Леон всё-таки не кастрат (для этого можно включить записи Алессандро Морески, последнего кастрата 20-вв, но они очень плохо сохранились).

Инструкции дала, просто дерзайте и начинайте уже читать эту великолепную трилогию!

Та божечки… Шо той жызни…

Два с половиной моих напряженных дня, связанных с болезнью всех моих детей (бывает), были окрашены красками этой книги (Дина Рубина написала "проклятая пандемия"). Я читала её, находясь рядом с бредящим в жар сыном, потом, на утро, слушала, хлопоча по дому, читала на ночь и слушала снова, сидя в машине и направляяясь по делам.

Книга совсем не о маньяке, порою грустная, вызывающая слёзы, а иногда резкие смешки, история жизни одного замечательного ленинградского рыжего мальчонки -- впечатлительного, живого умом и с трепетным сердцем, мыслящего фантазийными сотрудничающими образами, интеллигентного еврея.

Я была окружена любовью его семьи, в которой не было идеальных, но была идиллия.

Нас, русских, где только не "не любят". (Эта простая истина прописана и в книге). Чего только не насочиняют (некоторые вещи -- правда). И евреев тоже не любят. Чего только не говорят! Никогда не пойму юдофобов. А ведь какой хороший, отзывчивый доктор Шмуель Маркович! И в начало "лихих девяностых" и его унес из холодных краев ветер эмиграции. Как и тысячи, тысячи других... Правильно ли поступила его Катя, ведя мужа к этому переломному поступку от вполне реальных посягательств на жизнь любимого идиота, или нет -- прочтете сами. И не пожалеете, конечно.

«Выйду утром в сад босиком, – сказал жене с мечтательной слезою в голосе, – сорву лимон с дерева…»
«С твоей изжогой только лимоны жрать на голодный желудок!» – отозвалась Катя."

Я тоже так бываю резка со своим потомком Омара Хайама. А что нам, зачем этой чужой восточной томности и намеков, не вихляющих чистосердечных женщин не переделать, надев на их умные головы парик или хиджаб. Поначалу мой супруг таращил в гневе глаза и ужасался, потом привык и сейчас благодарен Богу, что рядом есть сильное плечо "декабристки".

Я согрешу, если напишу только о детских воспоминаниях и о байках врачевателя. За каждым великим мужчиной есть женщина...
Ах, Катя-Катенька-Катюша. Не зря, думаю, имя такое дала писательница своей карамелеглазой героине. Имя -- надежда на выживание. Имя -- поддержка. Как Катюша в артилеррии. Ты стала надежным столбом, к которому привязал свой слабый хвостик воздушный шарик Шмуель Маркович, ты являешься корнем дерева семьи Гуревича, их оплот и железобетонный фундамент. И он прожил всю жизнь держа её сильную руку и не боявшись упасть в пропасть. Интеллигентный мальчик и шустрая девчушка. Еврей и русская с цыганской щепоткой в бабьей крови -- замечательная семья витающего в облаках романтика-психиатро-терапевта и верной, более приземленной материалистки-спасительницы.
Вот так и есть в жизни -- две противоположности всегда притягиваются, как плюс и минус в магнитном законе о полюсах.
Катя была скажем так, копией волевой свекрови, Гуревич был продолжением своего милейшего отца-подкаблучника (тут это явный плюс), члена Пушкинского общества, и отдельное спасибо Дине (простите за фамильярность, это я от симпатии) за то, что она оживила слова Александра Сергеевича. Всегда в тему. Вот уж памятник нерукотворный.

Ну да, я не критик, на сию писанину вдохновляют эмоции от прочитанного, у писательницы есть некоторые милые повторения, и это её почерк. Я читала "Одинокого пишущего человека", про "свекольные пальцы и попу лесенкой"; её "Бабий ветер", где мелькнуло что-то вроде "воздушный шар, что вставал над пейзажем, подобно мужскому кхе-кхе" (обхохоталась тогда) и "обгрызенную, в швах, ягодицу негритянской жены". Смелая писательница, мне теперь нравится эта проза, напоминающая Севелу, говорящая нотами из под-пальцев Шолома Алейхема и его неунывающих неудачников. И нравится, что она увековечила себя в вагонетке-библиотеке, что в пустыне Израильской.

Шутки в сторону.

Эмигранты -- тема тяжелая, но такая родная.

Спасибо, что в прочтении о мытарствах в полусумасшедшем обществе (сюжетно -- в психически нездоровом) где как проклятому, приходилось трудиться за булку Бородинского семье, и я почти не ощутила боли, что очень часто бывает при прочтении прочих книг. Цель создательницы достигнута. Столько судеб -- благодарных и неблагодарных, видел Семен Маркович по жизни. Несправедливости и бесчеловечности, угрюмых дней и тяжелых дней. Он видел души в законченном алкоголике и сбрендившей старухе. Проявлял доброту даже когда не нравилось (это высшая мера человечности -- побороть себя и проявить великодушие). Вот и не верь теперь в Высшие силы, что хранили медика, пока тот носился по заплесневелым закоулкам родного города или восточным бедуинским трущобам уже на родине далеких предков и собственных внуков.
И столько "Щастя", голопопого детского, и солидного возмужавшего я испытала вместе с героем. И он совсем не псих, даже если пытался им быть иногда. Даже не верится -- А как он не сошел с ума?

Здесь бы мне рекомендовать больше людям семейным. С нашими, старомодными устоями. Или тем, чьим идеальным существованием мечтается быть в браке. Или тем, у кого были роскошь (которой не было у меня) -- как единое целое это отец и мать, или бабушка и дедушка. Или тем, кто скучает по былым временам...
Вы будете раздумывать о глобализации и технобуме, о детстве тогда и сейчас. Было голодно и не шикарно, но с очагом...

Я совсем стыд потеряла, как прямой Гуревич. Поумнею ли? Наверное, в старости, когда порывы угаснут, как в конце книги. А пока скажу другим, возомнив себя прибалтийской Тосей из "щикарного Ростова" (чьи веселые рейтузы, как радужные пони, будут всплывать в волнах и тучах бурной жизни героя) :

-- Это ж щасте! Берите, не отказывайте себе в удовольствии от теплой, душевной книги! Потолкует Вам за Гуревича! Та божечки… Шо той жызни…

Я, оказывается, уже собрала хет-трик - прочитала всю своеобразную трилогию о "людях воздуха": еще Дина Рубина - Почерк Леонардо и Дина Рубина - Синдром Петрушки .
Автору всегда удается меня обмануть. "Солнечная сторона улицы" - оказалось не очень солнечной. От "Белой голубки" - я ожидала чего-нибудь легкого и воздушного. Но сначала прочитала аннотацию - которая, кстати и сдала многие карты. В частности, что главный герой Захар Кордовин - искусный и упоенный мошенник - потому что по тексту в начале это не очень понятно. А с таким спойлером - понятно, что весь начальный эпизод с экспертизой - это такое распускание хвоста...
Рубину тяжело читать. Потому что это чаще всего - нелинейка, история начинается к концу, потом фрагментарно набрасывается... Хорошо, если к концу картинка сложится - а можно и остаться в недоумении. Тем более герой здесь - максимально был мне неприятен. Такая смесь Остапа Бендера и Джеймса Бонда - причем слепленная из негативных качеств. Люди воздуха - по автору - скользят над этой жизнью, не задерживаются, не заморачиваются. Если и увлекаются - то всей душой, а потом - так же страстно охладевают...
Только я приготовилась к шпионскому боевику с любителем женщин, легких денег и легкой жизни - книга сменилась на семейную сагу. Если автор и придумала семейную историю - закрутив в конце совсем уже фантастическое совпадение - ее стоило бы придумать. Судьбы людей, семейные тайны, страшное время блокадного Ленинграда с этим "и так далее"... Здесь уже - книга стала затягивать в свои сети.
Я отправлялась в одну страну - а оказалась в другой. Такой у нас герой - который долго нигде и ни у кого не задерживается. В начале книги Кордовой вообще и не пахло - но все было еще впереди. А забросило героя - в Толедо. Много Испании, много испанского языка - и такое все даже не туристическое, а - лежащее у ног покорителей жизни. На этом фоне Винница - город детства, город, в котором ты жил - хотя, может, не очень и хотел. Переданная со стороны больше еврейской общины - украинская мазанка, ставшая домом еврейского собрания, район Иерусалимки. Если взрослый герой снимал сливки с этого мира - то Винница снимала сливки с него. А Винницкий родственники - особенно дядя Сема с его вечной народной мудростью - что-то с чем-то)
Изначально я хотела назвать рецензию "С кем поведешься". Она и посвящена художнику - мужу Борису. Его картинами проиллюстрирована серия "Большая проза..." - Дина Рубина - Одинокий пишущий человек и Дина Рубина - Наполеонов обоз. Книга 1. Рябиновый клин - так точно. Поэтому - разговоры об искусстве и художественный процесс переданы со знанием дела. Я, наверно, еще не слышала такого определения - "Звучание картины". Интересное сравнение Веласкеса и Эль Греко. Любование картинами Врубеля. Как раз в Русском музее Врубеля выставили - я проходила вчера мимо очереди) А еще - читала об улице Чехова возле площади Восстания - проезжая мимо площади Восстания. Такой себе интерактив) Много Ленинграда студенческого - с прогулками по местам Достоевского, посиделками шумными компаниями, 7-часового затаскивания дивана.
Книга буквально расчитывалась на глазах. Воспоминания из прошлого - были очень увлекательными, настоящее - не очень. А потом в наших отношениях наступил катарсис - фламенко. Настоящее испанское фламенко... Ааахххх - как это было прекрасно! Руки, ритм, юбки, плясунья, как язычок пламени... Вот есть у меня такой дурацкий баг: когда я вижу, что кто-то делает что-то от всей души: поет, танцует, пишет - у меня аж слезы наворачиваются... И да - я пустила слезинку счастья. Хотя, может - ужасно соскучилась по Испании. Конец - уехал, конечно, совсем уже в шпионский боевик с вендеттой, перестрелками, погонями и невероятными совпадениями. Я уже хотела на автора обидеться - но простила, за фламенко.
Может, не стоит раз за разом говорить про язык Рубиной - а хочется. Возможно, я - читатель, ушибленный "великолепным" креативом криэйтив райтеров и их переводчиков. Но - это был глоток свежего воздуха, просто инъекция чистого и яркого русского языка. Эпитеты и сравнения могут быть самыми неожиданными - но - просто выписывают картину.

Он сложил душки очков, словно руки покойнику

или

Холмы были в розовой дымке, и хотелось сорвать с глаз пленку

А как описана драка котов: "Столкнувшись лбами, под аккомпанемент непрерывного крещендо - тенора и сопрано...". Это - Драка! Котов! Не стоит говорить про описание городов - Иерусалима, Толедо, Кордовы, картин. Ну а фламенко - просто украло мое сердце.
Книга - которую я как следует расчитала, и просто в нее рухнула! Это скорее не полотно - а лоскутное одеяло, но - которое обязательно сложится в картину. Книгу можно читать разными способами - как шпионский боевик, семейную сагу или пособие по искусству. Но - картины тут пишутся не только кистью, но и пером. Уж книгу, которая вышибла из меня слезы счастья - я запомню.