Глава 5

ГЛАВА 5

Голова Влада ныла так, словно по нему прошелся чертов бульдозер. От одной только мысли, что в роли бульдозера выступала мелкая наглая девчонка, было смешно. Только, кажется, губа была разбита, и смеяться совсем не хотелось. Разве что над тем, какая глупая сложилось ситуация.

Подобно отцу, он с самого детства приучил себя к одной важной мысли: женщинам нельзя доверять. Они все без исключения хитрые, изворотливые и вечно ищущие, где постель теплее. И даже при том, что у Ильи Смольнова всегда была достаточно теплая постель во всех смыслах, женщины, которых он выбирал, неизменно отправлялись на поиски лучшего.

Так было с самой первой девчонкой, что покорила его сердце, с матерью Влада, которая разбилась на мотоцикле, сбегая с любовником, и так было с Ларисой, коллекционирующей молодых красавчиков.

Влад не знал этого, когда был ребенком, но уже тогда, слушая отца и внимательно наблюдая за ним, зарубил себе на носу: женщины не стоят доверия. И ему на протяжении двадцати шести лет прекрасно удавалось держать этих милых, но опасных существ подальше от своего сердца. Контроль – сильнейшая черта Смольновых. Над собой, над окружением, над обстоятельствами.

Только здесь в едва освещенной комнате Влад на ничтожно короткий миг забыл о том, чему его научил отцовский опыт, и повернулся к Леоне спиной. Как он мог быть таким идиотом? Довериться девчонке настолько, что упустить из виду ее хрупкую фигурку и вечно поблескивающий в руках ножичек? Он поплатился сполна.

Женщины не достойны доверия. А женщины, в жилах которых течет кровь Пожарских, и вовсе должны находиться под усиленным контролем. Желательно связать и приковать наручниками к батарее.

Не раскрывая глаз, Смольнов осторожно повращал головой, проверяя подвижность шейных позвонков. Отлично, голова на месте. Он дернул затекшие руки и тут же издал горький смешок, когда осознал, что его запястья больно стянуты за спиной грубой веревкой. Эта мерзавка связала его еще до того, как успел насладиться мыслью о том, чтобы связать ее.

– Твою мать, – выругался он, вытягивая ноги.

Парень раскрыл глаза, привыкая к темноте. Он был привязан к угловому столбу старого ринга, и первое, что пришло Владу на ум – как эта хрупкая малявка закинула его на ринг?

– Я сильнее, чем ты думаешь, – отозвалась девушка, появляясь в поле его зрения. Вопрос был настолько очевиден, что Владу не пришлось произносить его вслух.

– И что все это значит? – хрипло спросил он, осматривая Леону.

Та остановилась напротив парня и присела на корточки в своих предательски узких джинсах. Серые глаза Влада скользнули по точеным бедрам девчонки и поднялись выше – к дурацкой обтягивающей футболке, которая, казалось, принадлежала неоформившемуся подростку, а не Леоне, что, хоть и не отличалась объемами, но тем не менее выглядела очень даже женственно с этими аккуратными округлостями, перетянутыми простиранной тканью.

– Хочу узнать тебя получше, – прямо заявила девушка, испепеляя Смольнова диким голубым взглядом. Ее волнистые черные волосы были растрепаны, и это лишь добавляло и без того дерзкой девчонке дополнительный дух бунтарства.

– Ты всегда связываешь мужчин, когда хочешь познакомиться поближе? – Влад рискнул улыбнуться, и в губе тут же неприятно засаднило. Похоже, Леона пару раз ударила его после того, как вырубила стулом по голове. Или тащила его к рингу лицом о пол. Обе мысли заставили парня скривить болезненную гримасу.

– Лживых болванов я всегда держу на привязи, – буквально выплюнула Леона, покачивая в белоснежных ладонях свой перочинный ножичек.

– Так я теперь лживый болван? – уточнил Смольнов, пальцами проверяя узлы, опоясывающие его запястья.

– Ты был им с самого начала, – в голосе Леоны прозвучала обида, но девушка быстро взяла себя в руки. – Ты не просто так пришел в казино, верно? – Влад отвел глаза, будто сочинял подходящую реплику, и Леона рявкнула: Отвечай!

– Не просто так, – согласился Смольнов, не давая никаких подробностей.

Тогда Леона поднялась и в пару шагов приблизилась к Владу вплотную. Он буквально ощутил, как ее колено прижалось к его щеке. От этого странного момента внутри него что-то чертыхнулось. Что-то, чего он еще никогда не испытывал рядом с женщинами. Любопытство? Страх? Волнение?

Он вырос практически в тепличных условиях, где бабушка и няня не отступали ни на шаг и сопровождали парня везде, включая моменты, когда пришло время заводить знакомства с девушками.

Интеллигентная бабушка устраивала показные ужины с приглашенными внучками своих подруг или знакомых по клубу любителей книг, чая и невесть чего еще. Это всегда были тихие примерные девушки, едва способные по-настоящему выдерживать долгий взгляд Влада. И уж точно ни одна из них не смогла бы вырубить его стулом и связать, чтобы поговорить.

Влад должен был понимать, что с обитательницей норы все будет иначе. Интереснее, острее. И, похоже, в разы опаснее.

Ему повезло, что в его жилах текла кровь отца – Ильи Смольнова, и он лишь делал вид, что потакает бабушке во всем, а сам соблазнял тихонь, что являлись в их дом на чай и примерно разглаживали твидовые юбочки на коленях. Юбочки оказывались задранными неприлично высоко каждый раз, когда Влад устраивал экскурсию по любимой комнате в доме – по библиотеке.

Он знал, что, едва добравшись до стеллажей с энциклопедиями, очередная чайная невеста сдастся его мягкому, но настойчивому флирту, и раздвинет ноги, бесстыдно усевшись голой задницей на полку с изданиями работ Дарвина.

«Владислав, эти девочки представляют высшее общество. Одна из них станет для тебя прекрасной партией,» – говорила бабушка, не ведающая, что эти девочки из высшего общества творят в библиотеке. Знал только Влад, который насмехался над сложившейся ситуацией. Над тем, насколько эти с виду воспитанные девушки оказывались похотливыми развратницами под его хитрым контролем. Он раз за разом убеждался – женщинам нельзя доверять.

И еще он понимал, что они скучны и однообразны, потому он рассматривал женщин, приходящих в его дом, лишь как удачную или неудачную партию. Будет ли положение ее семьи соответствовать его собственному. Достаточно ли устойчива ее семья в финансовом плане. Политические и религиозные убеждения. И самое главное – покорность.

Влад никогда не откажется от контроля. Недоверие порождает самых упрямых деспотов.

Может, оттого Влада так влекла фигура Леоны Пожарской – маленькой уличной проныры, что она не была похожа ни на одну из тех, что он трахал в библиотеке? Бабушка сошла бы с ума, если бы эта бунтарка явилась в их дом на чашечку чая. Впрочем, было в этой фантазии нечто привлекательное…

– Ты пришел за мной, – придерживаясь за нижний канат, натянутый по периметру ринга, Леона снова опустилась на корточки, оказываясь лицом к лицу с Владом. Тот вынырнул из собственных мыслей и одарил ее мимолетной полуулыбкой.

На короткий миг его взгляд показался ей чересчур уверенным. По крайней мере, для парня, который привязан к столбу, он выглядел слишком самодовольным.

Не успела Леона додумать мысль, как Влад резко сгреб ее в охапку и повалил на спину, прижимая собственным весом к пружинистой поверхности ринга. Вокруг их тел взметнулось облако пыли, но Влад не сощурился ни на миг, чтобы не пропустить это чудесное зрелище – смятение на кукольном личике Леоны.

Она оскалилась и, брыкаясь, попыталась скинуть парня с себя, но тот лишь шире улыбнулся, крепко сжимая ее запястья. Возможно, ей больно. Плевать. Ему тоже не понравилось, когда она грохнула его стулом по голове.

Сдерживая необузданный нрав дергающейся девчонки, он поднял ее руки и прижал к рингу над ее головой. Скалясь, она не бросала попыток достать парня, а тот даже получал удовольствие от того, как ее бедра ерзают у него между ног.

Ситуация – опасная и щекотливая одновременно – понесла по крови легкое возбуждение, быстро набирающее обороты.

– Я же связала тебя! – с отчаянием провыла Леона, извиваясь с тающим на глазах энтузиазмом.

– Узлы – не твой конек, моя маленькая львица, – Влад склонился к лицу Леоны, проводя носом вдоль ее щеки. Он втянул аромат, надеясь уловить ее запах, но снова смог различить лишь смазанные нотки дешевого порошка вперемешку с чем-то, что напоминало все сразу: улицу, ночь, бесчисленных прохожих, поток автомобилей. Что угодно и ничего, что на самом деле было бы ей – Леоной Пожарской.

Какая же она на самом деле? За этой притворной маской. Все женщины, которых он имел, были до мерзкого одинаковы. Парфюмы разных модных домов, но все с одним неизменным шлейфом – желанием занять высокое положение в обществе.

Но Леона… Она совершенно не носила парфюма, который кричал бы о ее амбициях и заставлял бы мир оборачиваться на нее. Напротив, она казалась максимально нейтральной, срощенной с окружающей обстановкой. В казино она пахла сигарами и алкоголем. Сейчас в ночи – дождливой улицей и прохладным рассветом. Чем угодно, но не самой собой.

И Влад отчаянно, водил носом по ее шее, зарываясь лицом в пушистые волосы, чтобы уловить запах, через который эта скрытная девчонка говорит о своих желаниях. Но желаний будто не было. Или же ее желанием было слиться с темнотой и стать незаметной. Нельзя было упрекнуть ее за это, если учитывать, в каких условиях ей пришлось формировать свое отношение к миру.

Да, она совсем не походила на чайных невест в твидовых юбочках. И это заставляло Влада думать о ней слишком часто. Гораздо чаще, чем того требовали приличия и его собственные правила относительно женщин.

Львица дернулась в очередной раз, и тело Влада само подалось вперед – ближе к девчонке. Он чуть шире расставил колени, чтобы коснуться пахом ее тела. Острое желание прижаться к Леоне затуманило разум Влада, и ему стало только хуже, когда он увидел, как девчонка приоткрыла чувственный ротик и издала тихий вздох.

Черт, все пошло не по плану…

***

Все пошло не по плану!

Этот идиот распутал мои узлы и припечатал меня к рингу. Убью его, как только смогу выбраться… Вот хрень, как он прижимается…

Я только перестала дергаться, решив своим спокойствием усыпить бдительность Влада, как он, странно осматривая мое лицо, прижался своим гребаным инструментом к моему телу. Так много одежды между нами, но почему-то мне кажется, будто я чувствую, какой он горячий. Там – под брюками.

И, позволив этой мысли зажечь во мне огонек, я нервно выдохнула. Смольнов, сжимающий мои руки над моей головой, совершил странное движение, которое должно было заставить меня возненавидеть его, но вместо этого я только больше захотела узнать его поближе. С другой стороны.

Влад повел бедрами и медленно, но достаточно надавливая, потерся ширинкой своих брюк о мою ширинку. Я задышала чаще, не в силах противиться новому чувству, разворачивающему внутри меня катастрофу.

Смольнов опустил глаза на мою грудь, то поднимающуюся, то опускающуюся под его торсом. Он перехватил мои запястья одной рукой, желая освободить вторую руку, но я снова предупреждающе дернулась, и тогда парень, ухмыльнувшись, просто опустил лицо. Положение не позволяло мне разглядеть, что он собирается сделать, но мне и не пришлось ждать.

Этот хренов ублюдок прижался губами к моему соску, вероятно, проступившему сквозь тонкую ткань от холода. И от чертова возбуждения, что убивало клетки моего мозга одну за другой. Я должна была что-то сделать. Закричать или начать брыкаться с новой силой.

Но это невероятное блаженство, проникшее под кожу с касаниями языка Смольнова, буквально отключило мой инстинкт самосохранения. Я немного выгнула спину – непроизвольно, просто сама природа будто двигала мной изнутри. Влад разглядел в этом зеленый свет и набросился на меня, забыв обо всем на свете.

Он отпустил мои запястья, чтобы иметь возможность изучить мое тело всеми возможными способами. Одной рукой он обнял меня, приятно обжигая спину своей горячей кожей. Второй рукой задрал вверх мою футболку и, оттянув в сторону ткань хлопкового лифчика, припал ртом к чувствительному соску.

Будто наэлектризованная, я вздрогнула, но Влад лишь крепче прижал меня за спину к своему лицу. Все происходило так быстро – бездумно, по наитию, по ведению тела. Я обхватила руками его голову, не позволяя парню ни на миг оторваться от моей груди. Я толкнула правую ногу, и Влад приподнял свою, чтобы я могла бедрами обхватить его ногу. Хотелось потереться о его тело, и я позволила себе это чертово наслаждение.

Смольнов хрипло выругался и прикусил мой сосок. Я вскрикнула и в отместку дернула его волосы. И плевать, что мне понравилось больше, чем я ожидала. Черт возьми, я вообще этого не ожидала! Мы больше не боролись. Напротив, страсть выбила мозги, и мы с жадностью голодного зверя рвались поглотить друг друга.

Пламя внутри полыхало так, что я забыла напрочь обо всем: кто я и кто он, что мы здесь делаем, свою девственность.

Черт!

Мысль о девственности отрезвила. Я с трудом нащупала в себе едва уловимый голос разума и буквально заставила себя ухватиться за него и вылезти наружу из этого омута. Смольнов как раз пробирался к моей ширинке, когда я нащупала неподалеку выпавший из руки изогнутый нож.

Ухватилась за него и, задыхаясь от желания, приставила лезвие к боку Влада. Уперевшись ребром в острие ножа, Смольнов замер. Поднял на меня пьяный взгляд и хищно улыбнулся.

– Второй раунд, моя львица? – шепнул он, позволяя мне чуть больше надавить на рукоять ножа.

Я с вызовом посмотрела в его наглые серые глаза.

– Слезай с меня, – с угрозой в голосе проговорила я, чувствуя, как нож впивается в мягкую плоть Смольнова.

Тот скривил лицо и отодвинулся, вероятно, не желая портить рубашку пятнами крови. Парень слез с меня, с некоторой жалостью наблюдая за тем, как я одергиваю футболку на место.

Я села напротив и свободной рукой смахнула волосы с лица. Второй рукой я продолжала держать нож наготове. На случай, если этот членистоногий задумает снова меня оседлать.

Мы сидели друг на против друга, стараясь отдышаться и выбраться из глубокого забытья в реальный мир. Между нами все еще потрескивал воздух, и, казалось, Смольнов вот-вот кинется на меня с новой силой, желая закончить начатое, только я не могла позволить этому случиться. Не сейчас. Не с ним.

И пусть на какие-то несколько минут мне было хорошо. Слишком хорошо, черт возьми! Настолько, что мозг продолжал рисовать картинки вероятного исхода событий, если бы я не уткнула нож в тело Смольнова.

Он мог бы взять меня прямо здесь – посреди запыленного ринга в темной заброшенной комнате, где время от времени слышатся из основного зала звуки кричащей толпы. Никто не обратил бы внимания, если бы за нашей дверью начали раздаваться стоны.

Ну уж нет! Если этот золотой мальчик получит мой первый раз, он решит, что имеет надо мной безграничную власть. Такие, как он – властители мира – уверены, что могут взять что угодно и когда угодно. Подчинить себе весь мир и, конечно, любую женщину в нем. Но я не позволю этому болвану так высоко задрать нос.

– Знаешь, львица, – прошептал он, запуская руку в свои карамельно-коричневые волосы, растрепавшиеся от приступа страсти. Словно не зная, что сказать, он замолчал, и тогда я перехватила инициативу:

– Отдышался? – грубо поинтересовалась я, и, когда Смольнов усмехнулся моей дерзости, продолжила: Отлично. Теперь мы наконец-то можем поговорить, – заключила я, вбивая во Влада острый взгляд.

Я не боюсь Смольнова. Меня воспитывала нора, и я могу дать отпор любому.

Только до встречи с Владом я и не думала, что однажды мне придется бороться с самой собой.