Глава 4

Нора встретила меня привычной сыростью. После вычищенного до блеска офиса мое жилище казалось еще более убогим, чем обычно. Я быстро прошмыгнула через первый этаж, где в выложенном кирпичами очаге мальчишки жгли костер.

На втором этаже отопление было, хоть и скудное. Я не жаловалась. За семь лет жизни здесь я успела привыкнуть к холоду и даже подружиться с ним. В конце концов, лучше на этой заброшенной фабрике, чем под мостом.

Я уже поднималась по скрипучей металлической лестнице, то и дело встряхивая волосы, неудачно примявшиеся после парика, когда снизу меня окрикнул знакомый голос:

– Эй, Сирена!

Перегнувшись через перила, я увидела, как с другого конца зала ко мне неспешно бредет Травмат. На самом деле его звали Костя, но за склонность жестко травмировать оппонентов в любой уличной стычке парня прозвали Травматом.

У всех нас были прозвища. Сиреной меня прозвали с самых первых дней. Говорят, я жутко выла ночами. Сквозь сон или наяву – непонятно. Сама я с трудом помнила, как очутилась в норе, и первые дни моего пребывания здесь испарились из памяти.

Помню, как за мной гнался очередной мамин любовник. Мне было всего двенадцать, и я толком не умела владеть ножом. В тот день я зря вернулась домой после трехдневного побега. Но я вымоталась. Скитаться по подворотням без еды и в состоянии вечного страха мне надоело. Тогда я решила показаться матери на глаза. Просто чтобы убедиться, что она в порядке. Хотя мне, конечно, хотелось, чтобы это она заботилась о моем состоянии, а не наоборот.

Ее новый дилер, заметив меня, грязно облизался, словно гребаный кот под валерьянкой. Может, он тоже был под кайфом – не знаю. Помню только, как в глотке стучало сердце, когда я сбегала вниз по лестнице, отчетливо слыша громкие шаги за своей спиной.

Этот урод догнал бы меня и сломал. Смешал бы с мокрыми листьями, утопшими в осенней грязи. Но на его пути вырос здоровый суровый мужик с сигаретой между зубами. Не знаю, что он сделал, но парень моей мамы обмяк и ничком упал на землю, а я замерла на дворе, чувствуя, как липкий туман обнимает мое тело.

А дальше помню лишь обрывками. Было страшно. Мне казалось, что этот дядька с сигаретой закончит со мной то, что не успел наркоман. Но тот молча схватил меня за шкирку и закинул на заднее сиденье машины. Пахло рыбой, и на мокром сиденье я нашла маленькую желтую блесну. Вцепилась в нее, словно она могла бы меня спасти.

Спасти, конечно, не могла, но оставаться в реальности помогала. Пока мы ехали, я несколько раз мысленно пережила самые страшные кошмары, каждый из которых заканчивался мучительной смертью. Но таинственный незнакомец не спешил меня убивать.

Он доставил меня в жуткую темную заброшку, где на первом этаже (так же, как и сейчас) жгли костер. Мужик кинул пацанам рыбу, и скоро от костра повеяло аппетитными ароматами. Сейчас мне кажется, что я их помню, но тогда перед моими глазами не было ничего, кроме страха.

Меня закинули в комнату. Было прохладно, но ощутимо теплее, чем на улице. Скоро пришла девушка – старше меня, с глазами, полными сочувствия. Она накинула на мои плечи местами драное одеяло и поставила у пружинной койки тарелку с хлебом и жареной рыбой.

«Добро пожаловать в нору», – тихо сказала она.

А потом я провалилась в долгий сон, который стал мостом от моей прежней жизни к новому миру, в котором Вепрь спас меня и подарил мне нору.

Так я стала Сиреной, которая скоро перестала выть по ночам и начала учиться защищаться. Я стала Сиреной – пронзительной, острой – той, что способна в одно мимолетное касание полоснуть жизненно важную артерию. И эта Сирена готова совершить свое предназначение – уничтожить человека, который превратил ее жизнь в нескончаемый кошмар.

– Вепрь искал тебя, – кинул Травмат, с любопытством осматривая белый парик, который я сняла на входе и теперь держала в руке. – Тебя не было утром на сборище.

У Вепря было несколько заведенных правил, и одно из них – утреннее сборище, на котором он проверял состояние своей команды беспризорников и раздавал указания. Мы были сыты, нам было где жить, у нас были друзья, но в оплату за все это мы занимались грязными делами.

– Я временно работаю на другого, – безразлично кинула я.

В голове живо нарисовался образ Влада. Самодовольная улыбка на губах и в то же время серьезный взгляд, будто он творил безрассудные вещи, но при этом четко осознавал каждый шаг и награды или риски, что он мог принести.

Думать о Смольнове – чистом и благоухающем, стоя посреди норы, было кощунственно, но эта маленькая шалость налепила на мои губы дурацкую улыбку. Заметив, как пялится Травмат, который весь прошлый год подбивал ко мне клинья, я тут же вернула лицу привычный презрительно-серый цвет.

– Тот богатенький, что ли? – с некоторой ревностью спросил коренастый парень.

Я закатила глаза. Видимо, после того, что случилось в казино, поползли слухи. Сирена из норы на время передана в пользование золотому мальчику с обаятельной улыбкой.

– Да, он самый, – признала я.

– Правда, что он будет участвовать в боях? – не унимался Травмат.

Ответ вырвался из моего рта резче, чем я планировала:

– Ни за что!

В глазах парня мелькнуло непонимание, смешанное с подозрением. Если бы он был поумнее, то понял бы, что Сирена, которая давно ничего и никого не боится, вдруг испугалась за какого-то проходимца. И я даже не знаю, что тревожило меня больше: тот факт, что Влад поломается на ринге, или что я из-за это переживаю.

– Он не будет участвовать, – уже спокойнее добавила я, – слишком трусливый.

Если бы только этот гаденыш действительно был трусливым. Но нет же! Его самомнение, раздутое до облаков, рисовало радужные картинки. Ага, мужчины в бойцовском клубе Вепря осторожно хлещут друг друга ладошками по бокам, а на утро, позабыв про адреналиновые качели, возвращаются в свои офисные кабинетики.

Нужно показать ему реальность. Чтобы Влад понимал – такая плата за распоряжение моими услугами слишком высока. Я столько не стою.

– Кстати, сегодня есть бои? – спросила я, в уме прикидывая, какой сегодня день недели.

– Завтра, – на лице Травмата проступили красноватые пятна, а губы расплылись в улыбке, будто он решил, что я назначаю ему свидание, – на ринге будет тот здоровяк, который любит ломать кости.

– Отлично! – я ухватилась за возможность переубедить Влада участвовать в боях. Тут же в голове всплыла другая задача, решить которую необходимо к пятнице. – Ты случайно не видел Корсара? Есть к нему дело.

Стоит ли говорить, что Корсара назвали так в честь известных петард?

***

– Только не говори, что это свидание, – с насмешкой произнес Влад, когда дошел до меня от своего припаркованного автомобиля.

Его машина выглядела так, будто он угнал ее с ретро-выставки. Четкие линии, красивый старый дизайн без современных наворотов. Этот экспонат прекрасно завершал классический образ лондонского пижона.

На нем было строгое шерстяное пальто черного цвета с воротником-стойкой, брюки со стрелками и кожаные перчатки. Прищуренные от подозрения глаза и плотно сжатые губы только добавляли его образу некоторой загадочности, отчего парень казался живым воплощением литературного героя.

Я же стояла на бордюре, покачиваясь вперед-назад, и лишь глубже зарывалась в широкую толстовку под мужской кожаной курткой, что я утащила из ночного клуба.

– Если ты хочешь свиданий, тебе стоило найти нормальную девушку, а не забирать меня у Вепря, – парировала я, и Влад в ответ улыбнулся шире.

– Я нашел то, что мне нужно. Не пытайся меня переубедить, – его серые глаза опасно сверкнули, и я сильнее натянула капюшон, скрывая лицо от парня. Сегодня на мне не было ничего чужого: ни парика, ни линз, ни одежды, которая делала меня кем угодно, но не мной. Впрочем, одежда все же была чужой – я же ее украла.

«Я нашел то, что мне нужно».

С самого начала мне казалось странным, что незнакомец так просто согласился вписаться в какой-то бойцовский клуб, даже не догадываясь, что его там ждет, только для того, чтобы выкупить на время девчонку? Не так уж эффектно я защитила его от той разбитой бутылки в руке алкаша, чтобы он настолько легко согласился на любые условия, лишь бы заполучить меня. Он что-то знал и пришел в казино целенаправленно, чтобы получить меня.

Я выбью правду из его рта.

Кивнув на темный проход за моей спиной, я велела Смольнову двигаться за мной. От стен здания шла вибрация, и где-то вдали раздавалась музыка. Для обывателей это был всего лишь ночной клуб, но каждый обитатель норы знал, что происходило на цокольном этаже.

Знаменитый бойцовский клуб Вепря. В него допускались лишь те, у кого были деньги. Одни приходили драться, чтобы решить вопросы, которые не могут решить в кабинетах и при галстуках. Другие жаждали ощутить пульсирующий в крови адреналин. Третьи доказывали себе, отцу, конкурентам, что способны проявлять силу.

Мужчин вообще легко поймать на их отношении к физическому превосходству. Они не любят казаться слабыми. Не позволяют даже мысли допускать о том, что могут уступать по силе кому-то. Даже в те моменты, когда действительно оказываются слабее. Доказывать свою честь кулаками – вшитая настройка мужского пола.

Но Влада от большинства мужланов отличала природная хитрость. И он не согласился бы на условие Вепря так легко, если бы у него не было плана. И все это говорило об одном – Смольнов знал очень много.

Не только настоящее имя Вепря, но и то, чем он занимается. Какие клубы держит, какие бои проходят под его протекцией. Уверена, ему и про нору известно.

Меня замутило от одной мысли, что этот милашка нанял кого-то, кто собирал сведения о жизни Вепря и о его подопечных, включая меня. Я могла маскироваться сколько угодно, но ничто не способно было стереть моего прошлого. А когда властные люди хотят что-то узнать, они могут докопаться до самого дна. Может, и нет смысла набрасывать на себя чужие образы рядом со Смольновым.

– Ведешь меня на бой, верно? – уточнил он, уверенно шагая за мной по слабо освещенному коридору.

– Верно, – согласилась я, желая припугнуть парня.

Отвлекшись на свои мысли, я прошла чуть дальше и очень удивилась, когда, обернувшись, увидела Смольнова, замершего у нужного поворота.

– Ты пропустила поворот, – самодовольно заявил он, наслаждаясь растерянностью в моих глазах.

– Ты здесь уже был, – констатировала я.

Теперь первым шел Влад, словно по навигатору правильно выбирая направления.

– Был, – подтвердил он.

– Ты дрался?

В моем голосе прозвучала какая-то детская обида, и Смольнов резко остановился, так что я невольно уперлась лицом в его спину. Я тут же отстранилась, и парень обернулся, снимая перчатки. Гул голосов становился все ближе.

– Я не буду раскрывать тебе свои секреты, Леона, – не грубо, но достаточно строго заявил он, будто я была назойливой школьницей, что доставала его по всякой ерунде.

Я сама узнаю правду, придурок. И мои методы вряд ли тебе понравятся.

– Пришли, – коротко сказал он, толкая дверь.

В лицо ударил свет прожектора, и я прикрыла глаза ладонью. Неприятное тревожное чувство засело внутри одновременно по двум причинам. Первая – я снова была в этом хаосе разбитых рож и мужского пота. Вторая – я планировала вести Смольнова, пугая его и насмехаясь, но он выставил меня идиоткой, лихо перехватив инициативу в свои ухоженные ручки.

Не успела я отойти от яркого света, ослепившего глаза, как Смольнов, сунув ладонь в мой широкий рукав, взял меня за запястье, сжав чрезмерно сильно, будто боялся, что я убегу. Он потянул меня внутрь, заводя сразу на трибуну.

Я открыла глаза и осмотрелась. На двух рингах разминались мужчины в спортивных шортах. Никакой защиты в виде перчаток или шлемов, конечно, не было. Места на трибунах еще были свободны, но народ потихоньку стекался с разных входов – в основном это были завсегдатаи бойцовского клуба, которые спускались на бои прямиком с вечеринки на верхнем этаже.

– Сядем поближе, – скомандовал Влад, ловко перешагивая длинными ногами через скамейки.

Я же слепо следовала за ним, стараясь удерживать внутреннее равновесие. Все пошло не по плану. В этом месте меня всегда охватывала паника, но сегодня я обещала себе держаться стойко, лишь бы добиться того, чтобы Смольнов отказался от участия в боях. Впрочем, после того, как я узнала, что он здесь уже был, мне самой захотелось пнуть его на ринг. Возможно, панические атаки оставили бы меня в покое, если бы я увидела, как кто-то стирает красивую ухмылку с этого лица.

Смольнов наконец остановился у самого ринга и сел на скамью, утягивая меня за собой. От духоты и смешения запахов становилось дурно, и я, расстегнув толстовку, стянула ее вместе с курткой. Влад с интересом осмотрел мою короткую обтягивающую футболку, задержавшись глазами на небольшой груди.

Я одарила его хмурым взглядом, и парень, тряхнув головой, отвернулся. Снял пальто, уложил его аккуратно на скамью и принялся закатывать рукава белой рубашки.

Его длинные пальцы резво расстегнули пуговку на манжете, и я поймала себя на мысли, что мне становится немного легче от того, что я наблюдаю за его движениями.

Белая рубашка казалась источником чистоты в этой грязной суматохе. И даже черный галстук уносил мыслями на какое-то торжественное мероприятие, где нет места боли и насилию.

– Тебе нехорошо? – заметил Смольнов. В его серых глазах мелькнуло беспокойство, и я лишь выше вздернула нос.

– Смотри на ринг и готовься, – фыркнула я, – это же ждет тебя, если ты не откажешься участвовать.

Смольнов оперся локтями на колени и покачал головой.

– Я не откажусь, – с фирменной полуулыбкой на губах ответил он.

– Тогда лишишься компании, – я пожала плечами, делая вид, будто мне все равно.

На деле же я не хотела, чтобы Смольнов передал свои пятьдесят процентов какому-то проходимцу. Кровно эта компания принадлежала и мне тоже. И плевать, что я собиралась ее добить, словно раненую лошадь. Ни один Пожарский больше не будет наживаться за ее счет.

Влад хотел что-то ответить, но тут прозвучал гонг, оповещающий о начале боев. На металлическом постаменте, расположенном между двумя рингами появился бессменный ведущий. Он объявил двух бойцов, оба из которых поднялись по длинной турнирной сетке, оставив позади покалеченных проигравших.

От одного голоса этого глашатая у меня в горле встрял ком. Головокружение импульсом спустилось куда-то в низ живота, и меня окутала слабость. Сейчас будут раздаваться звуки кулаков, хлестко ударяющих плоть, и мне понадобится урна, чтобы не блевануть на пол.

– Зачем ты привела меня сюда, если сама с трудом смотришь на ринг? – усмехнулся Влад, но его голос донесся до меня словно сквозь вату.

Я уже падала в далекие-далекие воспоминания, где я пряталась в туалете и сквозь приоткрытую щелочку видела, как разные любовники матери, меняясь лишь лицами и никогда – поведением, осыпали ее пощечинами, а то и кулаками. А я – совсем мелкая – дрожала у двери, желая помочь и в то же время дико боясь навлечь беду на свою маленькую голову.

И вот теперь, когда звуки ударов доносились до моих ушей, внутри меня натягивалась струна страха. Страха той мелкой девочки, что внутри себя все еще продолжала сидеть в туалете за приоткрытой щелкой.

– Твою мать, Леона…., – пробормотал Влад откуда-то издалека, и дальше я почувствовала, как мое тело отрывается от земли и плывет, покачиваясь на волнах.

– Очнись, львица, – с насмешкой звал Смольнов, убирая волосы с моего лица. Его касания были осторожными, будто он боялся, что я снова грохнусь в обморок от прикосновения его рук.

Проморгавшись, я медленно открыла глаза. Осмотрелась. Смольнов занес меня в соседнее помещение – малый зал, который уже давно не использовался. Я лежала на старом пыльном ринге в луже лунного света, сочившегося сквозь окно в самом верху стены.

Я осторожно поднялась и, свесив ноги с ринга, медленно вдохнула, проверяя, не последует ли за вдохом желание опустошить желудок. Но дышать было гораздо легче, и я подняла глаза на Смольнова, что смотрел на меня свысока.

Слабачка Леона. Думала, что справится со своими демонами и попугает неженку Смольнова. А сама отключилась, как принцесса, некогда свергнутая и брошенная выживать с разбойниками.

– Жива? – он дерзко улыбнулся и, сунув руки в карманы, отвернулся, чтобы осмотреть зал, – для Пожарской ты слишком вялая.

Эти слова с новой силой взметнули внутри меня страх. Смольнову известно, кто я такая. Он не просто пришел в казино. Он пришел за мной.

Быстро осмотревшись, я схватила старый деревянный стул и, не дожидаясь, когда Смольнов обернется, обрушила его на голову парня. Тот мешком рухнул на пол.

Я сняла с крюка на стене веревку и на всякий случай проверила пульс Смольнова. Живой.

Тебе придется отвечать на мои вопросы, Владислав Смольнов. Или я сделаю тебе больно.