© ООО «Издательство «Э», 2017

Ад

Песня первая

Поэт рассказывает, что, заблудившись в темном, дремучем лесу и встречая разные препятствия для достижения вершины горы, он настигнут был Вергилием. Последний обещался показать ему муки грешников в Аду и Чистилище и сказал, что потом Беатриче покажет поэту Райскую обитель. Поэт последовал за Вергилием.

 
¹ Когда-то я в годину зрелых лет
В дремучий лес зашел и заблудился.
Потерян был прямой и верный след…
 
 
⁴ Нет слов таких, чтоб ими я решился
Лес мрачный и угрюмый описать,
Где стыл мой мозг и ужас тайный длился:
 
 
⁷ Так даже смерть не может устрашать…
Но в том лесу, зловещей тьмой одетом,
Средь ужасов обрел я благодать.
 
 
¹⁰ Попал я в чащу дикую; нигде там
Я не нашел, объят каким-то сном,
Знакомого пути по всем приметам.
 
 
¹³ Пустыня предо мной была кругом,
Где ужасом невольным сердце сжалось.
Я увидал перед собой потом
 
 
¹⁶ Подножие горы. Она являлась
В лучах светила радостного дня
И светом солнца сверху позлащалась,
 
 
¹⁹ Прогнавшим страх невольный от меня.
В душе моей изгладилось смущенье,
Как гибнет тьма от яркого огня.
 
 
²² Как выброшенный на берег в крушенье
В борьбе с волной измученный пловец
Глядит назад, где море в исступленье
 
 
²⁵ Ему сулит мучительный конец;
Так точно озирался я пугливо,
Как робкий, утомившийся беглец,
 
 
²⁸ Чтоб еще раз на страшный путь тоскливо,
Переводя дыхание, взглянуть:
Доныне умирало все, что живо,
 
 
³¹ Свершая тот непроходимый путь.
Лишившись сил, как труп, в изнеможенье
Я опустился тихо отдохнуть,
 
 
³⁴ Но снова, переселив утомленье,
Направил шаг вперед по крутизне,
Все выше, выше каждое мгновенье.
 
 
³⁷ Я шел вперед, и вдруг навстречу мне
Явился барс, покрытый пестрой кожей
И с пятнами на выгнутой спине.
 
 
⁴⁰ Я, как врасплох застигнутый прохожий,
Смотрю: с меня он не спускает глаз
С решимостью, на вызов мне похожей,
 
 
⁴³ И заграждает путь, на нем ложась,
Так что я думать стал об отступленье.
На небе утро было в этот час.
 
 
⁴⁶ Земля очнулась после пробужденья,
И плыло солнце в небе голубом,
То солнце, что во дни миротворенья
 
 
⁴⁹ Зажглось впервые, встречено кругом
Сияньем звезд, с их ясным, кротким светом…
Ободренный веселым, светлым днем,
 
 
⁵² Румяным и торжественным рассветом,
Я выносил без страха барса гнев,
Но новый ужас ждал меня при этом:
 
 
⁵⁵ Передо мной вдруг очутился лев.
Назад закинув голову, он гордо
Шел на меня: стоял я, присмирев.
 
 
⁵⁸ Смотрел в глаза так алчно он и твердо,
Что я как лист затрепетал тогда;
Гляжу: за ним видна волчицы морда.
 
 
⁶¹ Она была до ужаса худа:
Ненасытимой жадностью, казалось,
Волчица подавляема всегда.
 
 
⁶⁴ Уже не раз перед людьми являлась
Она, как гибель их… В меня она
Чудовищными взглядами впивалась,
 
 
⁶⁷ И стала вновь отчаянья полна
Моя душа. Исчезла та отвага,
Которая вести была должна
 
 
⁷⁰ Меня на верх горы. Как жадный скряга
Рыдает, потерявши капитал,
В котором видел счастье, жизни благо,
 
 
⁷³ Так перед диким зверем я рыдал,
Путь пройденный теряя шаг за шагом,
И снова вниз по крутизне сбегал
 
 
⁷⁶ К тем безднам и зияющим оврагам,
Где блеска солнца видеть уж нельзя
И ночь темна под вечным, черным флагом.
 
 
⁷⁹ С стремнины на стремнину вниз скользя,
Я человека встретил той порою.
Безмолвие собой изобразя,
 
 
⁸² Он словно так был приучен судьбою
К молчанию, что голос потерял,
Увидя незнакомца пред собою.
 
 
⁸⁵ В пустыне мертвой громко я воззвал:
«Кто б ни был ты – живой иль привиденье,
Спаси меня!» И призрак отвечал:
 
 
⁸⁸ «Когда-то был живое я творенье;
Теперь перед тобой стоит мертвец.
Я в Мантуе рожден в одном селенье;
 
 
⁹¹ В Ломбардии жил прежде мой отец.
Жизнь начал я при Юлии и в Риме
В век Августа жил долго, наконец,
 
 
⁹⁴ Когда богами ложными своими
Считали люди идолов. Тогда
Я был поэт, писал стихи, и ими
 
 
⁹⁷ Энея воспевал и те года,
Когда распались стены Илиона…
А ты зачем стремишься вниз сюда,
 
 
¹⁰⁰ В обитель скорби, скрежета и стона?
Зачем с пути к жилищу вечных благ
Под благодатным блеском небосклона
 
 
¹⁰³ Стремишься к тьме неудержимо так?
Иди вперед и не щади усилий!»
И, покраснев, ему я сделал знак
 
 
¹⁰⁶ И вопросил: «Ужели ты Вергилий,
Поэтов всех величие и свет?
Пусть о моем восторге и о силе
 
 
¹⁰⁹ Моей любви к тебе, святой поэт,
Расскажет слабый труд мой и творенья
И то, что изучал я много лет
 
 
¹¹² Великие твои произведенья^{1}.
Смотри: я перед зверем трепещу,
Все жилы напряглись. Ищу спасенья,
 
 
¹¹⁵ Певец, твоей я помощи ищу».
«Ты должен поискать пути иного,
И этот путь я указать хочу».
 
 
¹¹⁸ Услышал я из уст поэта слово:
«Знай, страшный зверь-чудовище давно
Путь этот заграждает всем сурово
 
 
¹²¹ И губит, и терзает всех равно.
Чудовище так жадно и жестоко,
Что вечно не насытится оно
 
 
¹²⁴ И жертвы рвет в одно мгновенье ока.
К нему на смерть несчетное число
Творений жалких сходит издалёка, —
 
 
¹²⁷ И долго будет жить такое зло,
Пока Пес Ловчий^{2} с зверем не сразится,
Чтобы вредить уж больше не могло
 
 
¹³⁰ Чудовище. Пес Ловчий возгордится
Не жалким властолюбием, но в нем
И мудрость, и величье отразится,
 
 
¹³³ И родиной его мы назовем
Страну от Фельтро и до Фельтро^{3}. Силы
Италии он посвятит; мы ждем,
 
 
¹³⁶ Что с ним опять воспрянет из могилы
Италия, где прежде кровь лилась,
Кровь девственной, воинственной Камиллы,
 
 
¹³⁹ Где Турн и Низ нашли свой смертный час^{4}.
Преследовать от града и до града
Волчицу эту будет он не раз,
 
 
¹⁴² Пока ее не свергнет в кратер Ада,
Была откуда изгнана она
Лишь завистью… Спасти тебя мне надо
 
 
¹⁴⁵ От этих мест, где гибель так верна;
Иди за мной, – тебе не будет худо,
Я выведу – на то мне власть дана —
 
 
¹⁴⁸ Тебя чрез область вечности отсюда,
Чрез область, где услышишь ты во мгле
Стенания и вопли, где, как чуда,
 
 
¹⁵¹ Видения умерших на земле
Вторичной смерти ждут и не дождутся^{5}
И от мольбы бросаются к хуле.
 
 
¹⁵⁴ Потом перед тобою пронесутся
Ликующие призраки в огне,
В надежде, что пред ними распахнутся,
 
 
¹⁵⁷ Быть может, двери в райской стороне
И их грехи искупятся страданьем.
Но если обратишься ты ко мне
 
 
¹⁶⁰ С желанием в Раю быть – тем желаньем
Давно уже полна душа моя —
То есть душа другая: по деяньям
 
 
¹⁶³ Она меня достойнее, и я
Ей передам тебя у райской двери
И удалюсь, печаль свою тая.
 
 
¹⁶⁶ Я был рожден в иной и темной вере,
К прозрению не приведен никем,
И места нет теперь мне в райской сфере,
 
 
¹⁶⁹ И я пути не укажу в эдем.
Кому подвластны солнце, звезды эти,
Кто царствует в веках над миром всем,
 
 
¹⁷² Того обитель – Рай… На этом свете
Блаженны все, им взысканные!» Стал
Тогда искать опоры я в поэте:
 
 
¹⁷⁵ «Спаси меня, поэт! – я умолял. —
Спаси меня от бедствий ты ужасных
И в область смерти выведи, чтоб знал
 
 
¹⁷⁸ Я скорбь теней томящихся, несчастных,
И приведи к священным тем вратам,
Где Петр Святой обитель душ прекрасных
 
 
¹⁸¹ Век стережет. Я быть желаю там».
Мой проводник вперед шаги направил,
И следовал я по его пятам.