Странное это все-таки дело – превращение. Что «Робинзон Крузо», что «Гулливер» - романы для взрослых с политическими подтекстами и аллюзиями, с рассмотрением различных социальных и экономических моделей. Как они стали детской литературой? Можете ли вы представить себе, что через пару сотен лет 1984 и О дивный новый мир войдут в детский обиход и будут рекомендованы для младшего (или среднего) школьного возраста?
«Робинзон» до сих пор используется для наглядной демонстрации экономических моделей, и меня учили на его примере делать рациональный экономический выбор. Но не меньший интерес он вызывает у историков и своей невероятно концентрированной буржуазностью, своим неистребимым духом «протестантской этики». Достаточно вспомнить отличное исследование Франко Моретти The Bourgeois; Between History and Literature .
Итак, 28 лет, 2 месяца и 19 дней на острове напротив устья Ориноко. В издании «Нигмы» пересказ Корнея Чуковского снабжен шикарными рисунками Игоря Ильинского (его рисунки есть и в Острове сокровищ этого же издательства). Перед нами несколько неровное повествование (с возвратами, повторами и забеганием вперед) о попытках выстроить самоподдерживающееся домохозяйство при одних рабочих руках. Пятница появляется на самом излете истории, когда вся содержательно-экономическая тема показалась автору исчерпанной и он щедро насыпал кровавых приключений.
Вся эта беготня, каннибализм, сентиментальная встреча Пятницы с отцом – все это не так интересно, как предыдущие двадцать четыре года мирной хозяйственной жизни. К тому же насквозь фальшиво и проникнуто таким очевидным «бременем белого человека», что просто странно, что внятно его сформулировал только Киплинг через 200 лет после Дефо. Да и расизма тут хватает, Пятница опять же укладывается в характеристику Киплинга – 'half-devil and half-child’, с его порывами обнять ноги Крузо, поставить его ногу себе на голову и т.п.
Артефакт, модель, источник для анализа, но, увы, уже не живая книга.
P.S. И почему Робинзон не подождал испанцев?