Книга, с которой всё началось

Три осени назад я впервые столкнулась с понятием югэн – японской концепцией восприятия мира через намёки.

Суть югена заключается в том, что мы видим вещи не через прямое, явное восприятие, а через символы и скрытые смыслы. Это как смотреть на закат сквозь лёгкую дымку или видеть отражение луны в спокойной воде – когда реальность кажется чуть размытой, таинственной и бесконечно глубокой. В буквальном переводе это слово означает «сокровенный», «тайный» или «мистический». Я никогда не задумывалась о первом, не любила второе, и не верила в третье. Магическое мышление всегда отталкивало меня. Но иногда намёки всё-таки пропускать не стоит.

Накануне поездки в Москву я просматривала маркетплейс в поисках интересных книг по рукоделию. Это было чем-то вроде ритуала – я не искала что-то конкретное, но, если попадалась недорогая книга по вязанию, шитью или вышивке, не могла устоять перед покупкой.

Давно заметила, что старые издания встречаются в самых неожиданных местах. На этот раз передо мной была книга с простым названием – «Курс женских рукоделий». Единственная фотография в карточке товара была размытой, текст описания – скудным. В нём говорилось, что это репринт книги 1902 года. А цена всего 270 рублей!

«Ну, репринт и репринт. Ладно, разберусь, когда получу», – подумала я, добавляя книгу в корзину. Покупка была чисто импульсивной.

На следующий день посылка уже ждала меня в пункте выдачи. Быстро добежав до дома, я с нетерпением уселась за стол рассматривать находку. Светлая тканевая обложка, тиснение, золотой шрифт.

– Так, а где имя автора?

Обычно старые книги по вязанию – либо перевод зарубежного издания, либо работа конкретной мастерицы или коллектива рукодельниц. Здесь же не было никаких указаний, полная неизвестность. На первой странице можно увидеть заголовок, перечисление разных видов рукоделия, о которых написано в книге, слегка пожелтевшие страницы и текст с выходными данными. 1992 год, Москва.

Но стоило мне перелистнуть страницу, как я словно провалилась в портал времени и перенеслась в XIX век. Я присмотрелась. Яти. Ери. Дореформенная (или дореволюционная) орфография (3).

Пробежалась по страницам глазами, но не сразу смогла разобраться в содержании. Некоторые слова выглядели знакомо, но непривычные буквы сбивали с толку. Читая вслух, я словно пыталась проговаривать заклинание из прошлого – язык был одновременно понятным и чужим.

Меня охватило острое волнение. На второй странице написано:

Курс женских рукоделий с 1107 рисунками в тексте. Издание редакции «Вестник моды». Издание третье, исправленное и дополненное. Санкт-Петербург, 1902 год.

Далее предисловие к первому и второму изданию. Там сказано:

В то время, как на любом иностранном языке существуют десятки руководств по всем отраслям женских рукоделий, на русском языке, не считая недавно появившегося коротенького описания этих работ, не существует ни одного. Этот пробел, давно осознаваемый нами, мы решились пополнить еще при основании нашего журнала («Вестник Моды»). Но потребовалось почти три года, чтобы создать руководство не только возможно полное, но и практическое, по которому можно было бы действительно научиться тому или другому рукоделию. Для этого мы не только воспользовались всем написанным за границей по этому предмету, но и пригласили к участию в нашем издании лучших специалистов в этой области…

Издатель. С.-Петербург, 1888г.

Предисловие к третьему изданию, репринт которого оказался у меня в руках.

Третье издание «Курса женских рукоделий» не только вновь пересмотрено, но и значительно дополнено (больше на 100 рис.) и переделано. Новый план издания по главам, а не частями, дает возможность легче разобраться в обширном материале, о котором трактуется в «Курсе».

…Что касается внешней стороны нового издания, то одного взгляда на рис. достаточно, чтобы видеть, насколько третье издание лучше первых двух.

Н. Аловерт. С.-Петербург, 1902г.

Я прочитала предисловие и меня охватило волнение. Впервые в своей жизни я бережно раскрыла не современную книгу по рукоделию, и даже не советскую (образно говоря). А такую, что донесла до нас дыхание самой Российской Империи. Конечно, я была в восторге.

И сразу написала в блоге:

«Это книга 1902 года! Представляете? Её переиздали спустя 90 лет, в 1992 году (поэтому там 2 листа с выходными данными). Я восхищаюсь книгами по рукоделию. Они буквально вечные! Информация в них никогда не устареет. Могут меняться материалы, а основы останутся. Они могут только совершенствоваться и „обрастать“ новым опытом и знаниями. Но всегда, даже спустя 120 лет останутся актуальными.»

Мой пост не оставил читателей равнодушными. Пока я просматривала поток уведомлений, внезапно пришло сообщение от одной из подписчиц.

«Эта книга – перевод Терезы де Дильмон! Я уверена. У меня есть её французский оригинал.»

Я попросила сфотографировать обложку книги и несколько страниц. Она откликнулась мгновенно, к сообщению были прикреплены несколько фотографий. Книги действительно оказались поразительно похожи. Тот же стиль, картинки и содержание. Таблицы, схемы, даже названия глав совпадали. Но в ее издании картинки были не только черно-белые, но также содержали яркие цветные листы.

– Не может быть… – пробормотала я себе под нос, параллельно листая страницы своего репринта. У меня в книге не было ни одной цветной фотографии.

Я стала изучать дальше. Оформление страниц различалось, но суть была идентична. Как будто кто-то взял французский текст и адаптировал его для русскоязычных читателей, при этом даже не указав автора.

Меня пробрала дрожь. Кто-то намеренно стёр имя Терезы? Или это был не перевод, а параллельное издание? Ведь в предисловии говорилось о том, что в создании книги участвовали лучшие мастерицы страны.

В голове роились вопросы. Пока я ещё пыталась осмыслить первую находку, пришло второе сообщение.

«У меня есть такая же книга, но на современном русском языке,» – написала другая подписчица.

Она тоже сфотографировала книгу, я в изумлении смотрела на экран телефона. Две книги. Два издания. Одинаковые картинки и содержание, но разные языки. В одном случае всё было написано старинным стилем – с яти и ери. В другом – современная редакция, книгу адаптировали для читателей XX века, она написана привычным нам русским языком. Эта книга была напечатана в 1992 году. Как и мой репринт. Хотя в ней уже было написано, что это перевод с французского.

Девушка, у которой на руках был оригинал французской книги написала:

– Я обнаружила её на блошином рынке, когда была в Париже. Она увидела свет в 1889 году.

То есть на три года раньше, чем моя находка 1902 года?

– Так… стоп, – я бережно положила телефон на тумбочку, сжимая виски пальцами.

Если у кого-то есть версия этой книги, напечатанная раньше, выходит, что…

– Какая же из них оригинал?

Я внимательно вчитывалась в предисловие репринта. Первая дата – 1888 год. Но когда точно было первое издание? В этом году или раньше?

Затем я погрузилась в чтение комментариев под постом. Некоторые подписчицы горячо отстаивали версию с Терезой де Дильмон – мол, её книги публиковались по всей Европе, включая Россию, и вряд ли кто-то мог создать что-то подобное без влияния её работ.

Но другие настаивали, что в России уже существовали собственные учебники по рукоделию, и что книга могла быть самостоятельным произведением.

Я открыла браузер и стала лихорадочно искать сведения о первых публикациях Дильмон в России. Но информация не складывалась в четкую картину. Было ли русское издание оригинальной книгой или простым переводом? Может, кто-то позаимствовал идеи и выпустил их под другим названием? Почему в предисловии репринта утверждалось, что материалы для книги собирали три года?

Эти вопросы теперь не давали мне покоя. Я поднялась с кровати и стала мерить шагами квартиру, чувствуя, как адреналин разгоняет остатки сонливости.

Допустим, русская версия действительно была первым изданием, и уже потом Дильмон использовала материалы, выпустив адаптацию на французском. Но могло быть и наоборот – её книга появилась раньше, а русский вариант просто скопировал её, намеренно скрыв имя автора. Или это был один и тот же текст, переработанный двумя разными людьми?

Я резко опустилась обратно на кровать, внимательно изучая ленту сообщений.

Кто-то предположил, что в России в XIX веке часто не указывали первоисточник, так что вполне возможно, что книга была именно переводом, но без официальных отметок. Другие настаивали, что в русской дореволюционной школе рукоделие преподавалось по своим методикам, а значит, подобные книги могли быть написаны независимыми авторами.

Как бы там ни было, разгадка должна была быть в архивах. Это уже был не просто случайный репринт с маркетплейса. Это был кусочек истории, в котором переплелись судьбы нескольких изданий, возможно – разных культур и эпох.

Я открыла ноутбук и вбила в поиск:

«Тереза де Дильмон книга по рукоделию»

Результатов оказалось предостаточно. Статьи, блоги, форумы. Сканированные копии её книги. Куча обсуждений на рукодельных сайтах. Я жадно пролистывала страницы.

«Тереза де Дильмон – автор знаменитой энциклопедии по рукоделию, впервые изданной во Франции в конце XIX века.»

Так, это я уже знаю. Листаю дальше.

«Её книга была настолько популярна, что переиздавалась десятки раз и переведена на множество языков.»

Тоже знакомая информация. Я открыла ещё несколько страниц. Везде одно и то же: книга, книга, книга. Но кто была сама Тереза? Где её биография? Я сузила запросы: «Тереза де Дильмон личность». «Тереза де Дильмон биография». «Кто была Тереза де Дильмон?»

Статьи становились всё короче. Многие сайты просто копировали друг у друга одну и ту же фразу:

«О самой Терезе де Дильмон известно крайне мало.»

– Странно… – пробормотала я, чувствуя, как нарастает любопытство.

Обычно, если человек оставил такой след в истории, пусть даже через свою книгу, о нём можно найти хотя бы базовую информацию. Даты рождения и смерти. Место жительства. Какие-то личные письма, воспоминания, упоминания в других источниках. Но здесь – кроме сухих дат ничего неизвестно. Как будто она существовала только через свой труд. Её книга стала культовой, а Тереза – призраком в историческом тумане.

Я обхватила теплую чашку обеими руками, жадно отхлебнула напиток, погружаясь в раздумья. Развернула список переводов её книги. Французский. Английский. Немецкий. Испанский. Русский. Почти все датировались 1888-1890-ми годами.

– Получается, наш репринт мог быть переводом, – эхом разнеслось по комнате от моих слов.

Но когда точно были опубликованы первые книги на русском языке и на французском? Почему вообще вокруг этого столько белых пятен?

Я захлопнула ноутбук и трепетно коснулась пальцами обложки своей находки. Этот репринт вдруг перестал быть просто книгой по вязанию. Теперь это была загадка, в которой переплелись имена и потерянные истории, словно нити в сложном узоре. И я хотела распутать этот клубок.

Но было ли у меня на это время? Мне нужно сосредоточиться на своей работе. На чётких, понятных разделах, схемах, инструкциях. На том, что от меня ждут. Но мысли бунтовали против этого решения.

Я не историк, не исследователь, даже не коллекционер редких книг. Какой смысл лезть туда, где у меня нет ни опыта, ни образования? Я ведь знаю, что это просто каприз ума, любопытство. Но почему-то ощущение совсем другое. Будто кто-то протягивает мне невидимую руку – и стоит ухватиться за неё, как дороги назад уже не будет. Желание разгадать тайну происхождения книги приводит меня к изучению старых изданий и того, что стояло за их созданием.