…А дома ждали телевизор! Радис переставил тумбочку, чтобы с кровати было удобно смотреть всей семьёй. Мать постелила узорчатую салфетку. Борька с Валеркой по очереди мели полы мокрым веником. Любочка барабанила по кроватке.

– Яки вы молодцы! Половики вытряхните во дворе. Радиска! Поглядай за Любой, бо я на кухню пийду. Пора ужин разогреть, скоро папка прииде.

– Мам! А чо Борька веник не дае? Моя очередь, хай вин половики трясе.

– Борька, ты же постарше. Иди во двор, а Валерик здесь законче. Морока мне с вами.

– Ну-ка цыц, пацанва! Что вам мать сказала? А то я встану!

В сенях заскрипело, послышал звон упавшего тазика, распахнулась дверь и в переднюю выдвинулась большая коробка. За ней вкатился велосипед с привязанной к рулю авоськой. И только потом появился запыхавшийся Гриша.

– Мамка! Батя «прибыли», – Радис подхватил коробку с велосипедом и, посмотрев на отца, расхохотался, – Батя! Чи милиция за тобой гналась?

Выскочившая из кухни Феня, обомлев, присела на табуретку. Посмотреть было на что. Китель держался на одной пуговице. Из под кителя выглядывал пакет. Фуражка сдвинута набок. Под мышкой прижат ещё один пакет. Карманы на галифе раздуты, как шарики на первомайской демонстрации. Но самое главное – это голубые, невинные глаза! Фенька давно приметила, что у Гриши в жизни коричневые зрачки. Но стоит выпить чего-нибудь «покрепче», зрачки становятся голубыми, а глаза добрыми. «Как такого поругаешь?».

Гриша, переводя дыхание, виновато смотрел на Феню: «Скалки в руках нет! Значит будем договариваться!».

– Борька! Прими у отца пакеты. Радис, сними с велосипеда сетку, бо на пол упаде! – Феня медленно подошла к мужу, заглянула в его бездонные «голубые глаза», поправила фуражку, застегнула китель, – Ладно. Я всё бачу! Ничого по дороге не потерял, охфицер?

Борька вытащил из пакета пластинку и прочитал: «Марк Бернес «Тёмная ночь». Борька ещё в пять лет научился читать и теперь всё на чём, что – либо написано, читал всем вслух, ожидая похвалы.

– Папка? А шо, пластинки по телевизору тоже будут показывать?

Отец промолчал, оттягивая момент самого главного разговора.

– Может, сначала поужинаем? Феня, как ты считаешь? Дети! Там в авоське петушки. Налетай! Феня! Это тебе, – Гриша медленно вытащил из кармана галифе цветастую газовую косынку и повесил Фене на плечо, – Радис? Как тебе наша мама?

– Мама у нас красавица! – Радис уже вытаскивал из коробки ящик, – Что-то на телевизор не похож. Съёмный экран наверное в коробке.

– Рекорд – 53 Мэ, – Борька не уступал свое первенство в чтении, – Радиола. Радис? Радиола, це телевизер, чи радио?

– А где телевизор? – Радис уже понял в чём дело, – Батя, у нас похожий в клубе стоит, для танцев. Клёво играет! А, что, телевизоров не было?

– Не было, дети. Сказали, что вчера разобрали и только в понедельник подвезут. Я и подумал: «Успеем еще телевизор насмотреться». Да и говорят для глаз плохо. Вы ж не сможете, как в инструкции написано: «Детям не более полтора часа в день!». А здесь и граммофон и радио. И глаза не портить. И музыку, хоть до утра слушать можно. Правильно я решил, Феня? – Гриша не смог посмотреть ей прямо в глаза: «Поймет, что соврал!».

– Ладно. Нехай радиола. Цей телевизер будет тильки рябить.

Валерка крутился возле велосипеда.

– Борька! Научишь меня кататься? Я тоже хочу. Смотри, тут звонок звенит. Здорово!

– Весипед! – Любочка, наконец-то оторвалось от своего петушка, – хосю весипед!

Радиска установил радиолу на тумбочку, натянул антенну на оконный карниз, и уже через минуту зычным голосом Марии Мордасовой по бараку «понеслись» задорные частушки.

– Гриша! У меня всё стынет. Переодевайся и сходи за Иваном и Валей. Заслужили.

В этот вечер все плясали. И Борька с Валериком. И Иван с Валюхой. И Гриша с Феней. И Любочка со сладким петушком в руке…

Велосипед Борьке не понравился. Нет, он красивый, блестящий. И звонок звонко звенит. Но ноги до педалей не достают. Борька пробовал «под рамку» кататься, но на третий день упал и поранил ногу. Мать велосипед забрала и повесила на стенку в сенях: «Подрасти трохи! Скоро в школу. Как пораненный пийдешь?».

А вот школа понравилась. Особенно первый день. Борьку посадили за одну парту с Кларой, двоюродной сестрёнкой. Её семья; дядя Бари, тётя Надия и ещё одна сестрёнка Альфия, приехали недавно из Казани и поселились рядом в бараке. Тётя Надия папина сестра. Как она красиво поёт. Заслуженная артистка Татарской ССР. Она сама рассказывала! Поёт, как Нина Пантелеева из той пластинки: «Ах! Сапожки русские!»

И учительница понравилась – Зоя Александровна. Борька, до сих пор, помнит её слова.

– Здравствуйте дети! Я ваша первая учительница. Зовут меня Зоя Александровна. Я научу вас писать, читать, считать и думать. Я помогу вам научиться совершать правильные поступки, уважать старших и любить свою Родину. Но в первую очередь будем учиться уважать тех, кто сейчас рядом с вами. А для этого нужно познакомиться.

Когда очередь дошла до Борьки он выпалил:

– Борис Сафин. Семь лет! А я умею читать! Я уже прочитал все книжки дома. И «Приключение Незнайки» и «Чиполлино». И про царя Султана. И считать умею до ста!

– Молодец Борис. Только хвалиться не лучшая черта человека.

– Хвальбун! – раздалось с задней парты. Послышались смешки.

– Если ты, что-то делаешь лучше других, то помоги им своим умением. Договорились?

Борька понял, что сказал, что-то не так и, кивнув, затих.

– Не бойся, я с тобой, – Клара на голову была выше Борьки и, наверное, всех в классе.

А потом, после экскурсии по школе, всех повели в столовую и напоили вкусным компотом из абрикосов.

Дома, прибежав со школы, Борька усадил перед собой Маму, Валерку и Любочку и, два часа, рассказывал им про школу. Валерка, открыв рот, слушал об огромных досках, где можно без опаски рисовать мелом. Про страшные чучела и скелет за стеклом. Про большую деревянную землю, которая крутилась сама по себе. Особенно понравилось про космос. Оказывается космос – это небо в звездах. И там летает такая маленькая коробочка и пикает: «Пик. Пик! Пик!». Любочка сначала внимательно слушала, как Борька размахивает руками, а потом тихо уснула. Так и проспала Борькины истории.

– Брешешь! – мать еле-еле остановила Борьку, – стильки за два часа не бывае. Фантазёр ты, сынка. Ох и фантазёр! Но, що понравилось у школе, это хорошо. Будешь мэнэ учить.

– И меня! И меня Борька, – закричал Валерик и, разбудил Любочку.

– И мне! И мне, – не понимая, что за шум, потребовала Любочка, оторвавшись от теплой подушки…

…Стаханов слово своё сдержал. На шахте зачитали приказ о передаче шахты 20—20бис в трест «Чистяковантрацит» и строительстве посёлка для шахтёров. В середине сентября на пустыре, возле полустанка, появились штабеля стройматериалов. Начальник шахты Назаренко дал распоряжение профкому подготовить список первоочередников. Гриша приятно был удивлен, что в списке третьим значился «Сафин – начальник смены, дом №3, многодетная семья».

«Это Фене нужно сказать спасибо. Без неё многодетной семьи бы не получилось» – подумал Гриша, – да и я, конечно, молодец!

Дома строили быстро. Такие домики у Борьки с Валеркой в игрушках. Берёшь стену, раз! Берешь другую, два! Крышу с трубой, три! И дом готов. Когда поставили крышу, Гриша повёл Феню посмотреть на новое жильё.

– Полы покрасим, бо я устала ти доски драть, – Фенька придирчиво осматривала двери, окна, потолок, – в субботу прийду, окна паклей трэба пройти. Скоро морозы прийдуть.

– Иван нашёл печника. Как прораб разрешит, будем грубу ставить. А заселение на октябрьские праздники обещают.

Новоселье праздновали два дня. Сначала собрались в доме у Ивана с Валей, а на второй день у Гриши с Феней. Дома получились тёплые! Дети забрались на лежанку и наблюдали, как взрослые пели и плясали. Гриша не выпускал из рук гармошку. Дядя Бари выделывал своими длинными ногами смешные «Кренделя». Тётя Надя пела татарские народные песни. Валя с Феней спели свою любимую «Ты ж мэнэ пидманула. Ты ж мэнэ подвела, Ты ж мэнэ молодого, с ума – разума свела!». Когда Иван с Гришей затянули свою «Тёмную ночь» дети уже сладко похрапывали на тёплой печке…

…Декабрь порадовал снегом! Для всех нашлось занятие. Радис, после школы, брал лыжи и уходил с ребятами на террикон. Борька с Валеркой на санках, до темноты, катались в овраге за домом, пока мать не погонит веником домой. Любочка ковырялась лопаточкой у порога. Хороша зима в Донбассе! Чистая, мягкая, снежная. Не гоняет ветер угольную пыль по улицам и переулкам. Терриконы надёжно укрыты белоснежной шубой, сверкающей на солнце! Феня вытащила из дома и разложила половички на белой снежной скатерти: «Пусть освежатся!». Только Грише как то не по себе. Свежий воздух «холодит грудь», не дает свободно дышать, отдаётся кашлем. Феня давно заметила, что всё чаще и чаще приходит Гриша уставшим с работы. Сядет, отдышится, и только потом начинает свой разговор.

– Тоби в клинику трэба сходить, Гриша. Боюсь я за тэбэ. Може рана на лёгком проснулась? И ти пятна, що на ногах я бачу. Сходи, не пугай мэнэ и детей.

– Хорошо Феня. Сейчас на шахте аврал. Конец года. Вот встретим новый 1960 год и схожу. Посмотрю, что там мешает мне? У нас на работе профосмотр намечается, врачи с Чистяково приедут. Вот я и покажусь.

…Новый год – семейный праздник! Поэтому решили никуда не ходить и никого не звать! Феня металась от кухни к залу, от зала к кухне. Гриша ещё на работе. Радис, как всегда, где-то со своими сверстниками всё никак не расстанется. Борька с Валеркой наряжают ёлку – нужно следить, чтобы не уронили. Только Любочка молодец! Заворожено выглядывает из своей «крепости» на зелёное нарядное чудо. «Какие смышленые у меня дети! – Феня, на минутку, задержалась, – устрою я сегодня им сюрприз!».

Да, фантазии у Борьки и Валерика не занимать. Перевернули табуретку, обвязали простынёй, вставили ёлку, перетянули бечёвкой и, «вот она нарядная на праздник к нам пришла!». Наряд мастерили всей семьёй. Борька пожертвовал своей цветной бумагой, из которой сделали разноцветные флажки и звёздочки. Из картонок вырезали фигурки и наклеили обертки от конфет. В некоторые обёртки завернули бумажки от газет и получилось, как будто настоящие конфеты качаются на зелённых иголках. На ветки набросали кусочки ваты и обсыпали «блестинками» от шоколадных конфет. Несколько краснобоких яблок придали торжественность и аромат. А корона с блестками на голове Любочки придала празднику загадочность и ожидание чуда! И уже через мгновение чудо свершилось! Распахнулась дверь и на пороге появился… Да, это он! С красными щеками от мороза, с заснеженной шапкой и белым сугробом на плечах, со сверкающей улыбкой и авоськой, полной оранжевыми шариками.

– Папка! Папка пришёл!

– Плисол! Плисол! – «принцесса» с осторожностью приблизилась к авоське.

– Я знаю! Я знаю! Это мандарины! Это же мандарины? Я угадал, папка? – Борька опять загордился своими познаниями, но всё же засомневался, – папка, это же не яблоки?

– Это, дети, от солнышка подарок! И Деда Мороза! – Гриша уверенно и горделиво глянул своими совершенно трезвыми глазами на Феню, – и от профкома шахты 20—20 бис. «Не голубые! – подумала Феня, – ну и хорошо, что не голубые!»

– Ну и где того Радиса черти носят? Нияк с той Наташей не распрощается? Скоро семь часов, а мы ещё стол не украсили, – Феня забрала у Гриши авоську и направилась на кухню, – сховаю от греха подальше, бо до стола не доживуть.

– А вот и я! – в комнату влетел взъерошенный Радис, – а чем так вкусно пахнет?

– Мандаринами! Папка мандарины от деда мороза принёс! – Валерка заплясал перед старшим братом, проверяя на слух новое, необычное название.

– Мандалины! – уверенно подтвердила «принцесса», как будто в той, сказочной жизни, её кормили только оранжевыми, сладкими мандаринами.

К столу все сели нарядные. Гриша надел свою любимую жёлтую рубашку и выглядел, как большой цыплёнок. Радис присел, рядом с отцом, в новом свитере с квадратиками на груди. Валерка нацепил костюм зайчика и размахивал во все стороны длинными белыми ушами. Борька отказался надевать зайчика и сел в матросском костюмчике, в котором выступал на школьном концерте. Любочка, в костюме снежинки из тюля, наотрез отказалась снимать корону. Королева снежинок! Феня, в голубом платье и блестящими кудрями, в цветастом переднике, возилась на кухне. Так и вышла к столу, забыв снять передник.

А стол получился богатым! Картошечка, политая слегка прижаренной цибулькой, дымилась у края стола. Селёдка удивленно смотрела на Борьку своими закруглёнными глазами. Винегрет раздулся на своей горке, по – хозяйски осматривая, застывшие в ожидании, закуски. А, что закуски? Они, не торопясь, выстроились в очередь вокруг пустого, посреди стола, места, куда скоро прибудет «КОРОЛЬ» стола! Повелитель всех этих тарелочек с салом, колбаской и сыром. Только сметана может смягчить его пылкий жар!

– Хлопцы! Мужики! Я иду! – из кухни выплыло большое блюдо и бесцеремонно разместилось посередине стола. Зелёный лук почтительно склонил свои перья. Даже горчица всплакнула от умиления! – Налетай! Варэники с картошечкой и шкварками! К вам с приветом – варэники с секретом!

– Мандалины хосю! – вареники от возмущения расползлись по блюду.

– Ну-ка цыц! – Гриша сглотнул слюну, – насыпай Феня!

– Кому попадётся секрет, тот расскажет куплет! – Феня, раскладывая вареники по тарелкам, хитро подмигнула Радиске.

Первый «сюрприз» попался Валерику.

– Мама! У меня морковка в варенике! Мне загадывать желание?

– Да! И, щоб оно сбулось, тоби трэба рассказать стишок или що нибудь ещё.

– Стишок! – Валерик залез на табуретку и потрепал хвостик:

 
– Зайку бросила хозяйка,
под дождем остался зайка.
С лужи выбраться не смог,
весь до ниточки промок!
 

Все бурно зааплодировали и Валерка, от гордости, чуть не свалился с табуретки.

Второй секрет нашла Любочка: в варенике оказался творог, вместо картошки.

– А Любочка расскажет тоже стишок. Какой стишок расскажет Любочка? – Феня поставила «принцессу» на табуретку и поправила корону, – давай вместе «Уронили Мишку…

 
– Улонили Миску на поль!
Отолвали Миске лапу!
 

Любочка выставила вперед руку, внимательно посмотрела на неё и, забыла, как дальше.

 
«Всё равно его не брошу! – подсказал Борька.
– потому… он холосый!
 

– Умница! Молодец! Загадывай желание, и оно обязательно сбудется.

– Мандалины хосю! – «королева снежинок» посмотрела на дверь кухни, ожидая, что сейчас оттуда «прискочат» мандарины.

– Они спорят «Кто из них слаще?» – Радис вскочил со стула, – пойду, потороплю.

Через мгновение из кухни выкатился пузатенький мандаринчик и застыл возле табуретки. Любочка сделала такие глаза, что плечики у снежинки подпрыгнули до самых ушей.

– Куда? – Гриша поймал, падающую с табурета дочурку, – у тебя ещё крылья не выросли, бабочка, – вытертый о скатерть мандаринчик спрятался в Любином карманчике.

Борька доедал уже третий вареник, а секрета всё нет. «Неужели я съел секрет и не заметил?» – Борька надкусил четвёртый вареник, и улыбка расползлась до самых ушей.

– Мам! А кусочек бублика в варенике это секрет, или Любочка забросила? Я видел, когда она бублик грызла.

– Як это в варэник бублик закинуть? Это самый настоящий секрет! Загадывай желание!

– Моё желание тоже секрет! А вам я станцую матросский танец «Яблочко».

Радис подал отцу гармонь, и полилась зажигательная мелодия. Борька, то ходил по кругу с раскрытыми руками, то приседал, выбрасывая ногу вперёд. Особенно красиво получалось у него, когда он закидывал поочередно руки за голову. Правда, пару раз, нечаянно сбил бескозырку с головы, но этого никто «не заметил».

Грише попались сразу два вареника с секретами, и ему пришлось, сначала сыграть свои любимые «Амурские волны», а затем, по желанию Радиса, сыграть «Светит месяц, светит ясный». Борька с Валеркой взялись танцевать вальс, но только всех рассмешили. Сначала Валерка наступил Борьке на ногу и получил подзатыльник. Потом Борька наступил Валерке на ногу, за что Валерка укусил Борьку за ногу. После небольшой потасовки и вмешательства Радиса они помирились, и танец закончили «Без потерь».

– Я не понял! Может и третий секрет к моей тарелке прилип? – Гриша остановился взглядом то на Фене, то на Радисе.

– Ну, что – ты, батя! У нас всё по честному, – Радис развёл руками и хитро улыбнулся матери, – так, что готовься «Катюшу» играть! А потом пластинки включим…

Когда пробили куранты, дети уже спали. Радис помог собрать посуду со стола и тоже пошёл спать. Гриша и Феня до трех часов просидели на кухне. Вспомнили тяжелые времена и счастливые дни.

– Спасибо тебе Феня за всё. Помнишь, как ты на телегу запрыгнула, когда я Радиску забирал? Испугался я тогда, скажу честно. Как оно всё будет у нас? Пока ехали, голову себе сломал. Но от тебя такое тепло лилось, что я успокоился. Хорошо мне с тобой! Двенадцать счастливых лет ты мне подарила! И дети тебя любят. Давай выпьем, чтобы чёрные тучи обходили наш дом стороной.

– А що я? Без тэбэ ничого бы не було. Ты у мэнэ защита, як та скала. Возвернуть ту телегу, я бы снова запрыгнула. Женское сердце не обманешь! Судьба нам свой век доживать. Тильки не хворай, бо я без тэбэ жизни не вижу. Ты выпей, мне посуду ще домывать…

…Профилактический осмотр шахтёров прошёл организовано. Рентген, кровь, давление и ещё какие – то процедуры закончили до обеда и, к вечеру, все были уже дома. Гриша прошёл осмотр вместе со своей сменой. Врач заметил тёмные точки и язвочки на ногах, но ничего не сказал, только покачал головой. «Пронесло» – с облегчением вздохнул Гриша, когда автобус остановился у шахты. Не пронесло! Через неделю позвонили с Чистяково и попросили Гришу, и еще трёх шахтёров, заехать в поликлинику.

– Ты ж казав, що всё нормально? – Феня провожала мужа в тревоге, – може мазь яку выпишуть? Ты не шути Гриша, делай, як врачи кажуть. И рану свою хорошо побачь. У мэнэ сирдце не на мисте. Щось болить.

– Обещаю, всё послушаю. И лекарства, что врач скажет, куплю. Но думаю, что обойдется. На войне и не такое терпели. К вечеру буду дома, ты борщ обещала, приеду голодным.