– Тебе бы только критику наводить. Я тоже слыхал, что в немилость Сталину он пришелся. Слава его сгубила! Я думаю, поэтому Хрущев его, обратно в Москву не зовёт. Но на собрании он говорил толковые вещи. Вот скажи, Иван, как опытный крепильщик – ты, сколько времени теряешь на простукивание крепей «Як той гарбуз»? Где гарантия, что пропустишь гнилое место? Я уже не говорю, про горизонтальные смещения, про «кручёные» доски. Перфоратор ударно-вращательного бурения это не отбойные молоточки, с которыми ставил рекорды Стаханов и Зотов. За счёт вибрации трясет не только пласт, но и крепи на двадцать метров. Да ты и сам знаешь, что пора или крепи изготавливать из легкого и прочного материала, или менять технологию бурения. А об этом пока серьёзно не говорят. Или хоть взять быт шахтеров. Я, после душа, надеваю чистую рубаху и иду домой. Сто метров до барака, а рубашка уже чёрная! Терриконы с породой нависают над шахтерским поселком! Небольшой ветерок и глаз не открыть. Верно, говорит Стаханов, что посёлками нужно заниматься – нет им места возле шахт!

– За шо уважаю тоби, Гриша, так за справедливость к шахтерам. Ловко подмечаешь ти проблемы – у самую серёдку! Если Стаханов не брешеть, то отдадут нас в трест «Чистяковоантрацит», а у них, кажуть, не забалуешь. Хорошо робишь – на тоби дом с палисадником! Опять гроши хорошие. Я вчора слухав про ти «финские домики», чи коттеджи. Смотри яка красота! – Иван прильнул к окну вагона, – це абрикосы так на солнце играють.

Гриша выглянул вслед за Иваном и поразился: всходящее солнце играет между мелькающих деревьев с абрикосами! Будто не ты двигаешься, а золотой хоровод кружится вокруг тебя в ярких нарядах.

– Так шо я хотев сказать? Хлопцы, шо видали ти домики в Чистяково, кажуть, шо вони холодные. Между щитами пакля и бильше ничого немае. Так вони грубу¹ унутри ставять и ничого, можно зимовать. Я к чому: если нам будуть дома строить, то печника знающего нужно присмотреть, щоб стены не рушить.

– Раскатал губу, товарищ шахтер. Подождём «когда яичко в гнезде» будет, тогда и грубу будем налаживать. Может про дома брехня, так, дух шахтерский поднять.

С Иваном Гриша познакомился, когда вернулся из школы горных мастеров. Набирали новую смену для работы в осушенных проходках. Гриша тогда сразу приметил рослого, чернявого хлопца. «Крепкий парень. Такому бревно, как соломинку поднять! А в штрек его нельзя, головой весь уголь обсыпет!». Стать крепильщиком Иван согласился сразу. А когда ему дали комнату в бараке, Иван оказался в соседях. Так и подружились. Через год сыграли свадьбу. Феня быстро сдружилась с молодой невесткой Валюхой и, вот уже десять лет, они в друзьях. Все семейные торжества, все праздники не обходятся без Фенькиных пирожков и Валюхиной горилки. Гриша хорошо играл на гармошке, а Иван плясун, каких поискать! Вот только Иван горюет за сына. Первая девка, вторая девка, а сына всё нет. Нет, девочек он любит, и Оксанку и Леночку младшенькую. «На коленки есть, кого посадить, а шея простаивает!» – огорчался обычно Иван после третьей рюмки, – «Ты вот Гриша скажи, який, такий секрет есть у тэбэ, шо троих мужиков настругав? Може, шо сказать шо нужно, в нужный момент? Или положить який предмет?». Гриша смотрел на кучерявого друга и улыбался: «Какой же он ещё мальчишка! В танке горел, вон шрам на шее от ранения, а ведет себя, как мальчишка». По возрасту они одногодки. За годы дружбы ни разу не поссорились! Так по мелочам повздорят, когда разговор о политике заведут:

– Ты вот скажи Гриша, як коммунист, почему целину подняли, а хлеба немае? Мьясо тильки раз в неделю завозят? В газетах пишуть, шо по урожаю рекорды ставять. У мэнэ свояк на целину уехал в 54-м годе. Пишеть, шо плантацией заведует в Казахстане, той Уральской области. Бульба, цибуля хорошо родять. Даже гарбузы родять. Мука без карточек, выписывай – сколько хошь! А сюды не хватаеть.

– Какой ты быстрый! Война так землю вспахала, что и десяти лет мало, чтобы её в порядок привести. Опять же урожай от решения партии не зависит. Если в Рязанской и в Липецкой областях хороший урожай собрали, то в Казахстане уже два года хлеб на поле сгорает. Ты же читал в газетах, что и у нас, на Украине, нынче не дотянули до плана. Вон школьников на поля выводят колоски собирать! На последнем съезде КПСС принято решение: дополнительно распахать целину в Оренбургской и Саратовской областях. На западе Казахстана много еще неосвоенных земель. Считай, вторая Целина начинается. Через год, два ситуация с продовольствием изменится. Хрущев ясно подчеркнул: в ближайшие годы проблемы с продовольствием будут успешно решены! Или ты не веришь власти? Такую страшную войну пережили, переживём и временные трудности. Вон, в сельпо, еще вчера полки были пустые, а сегодня глянь уже и колбаса лежит, и пряники не кончаются.

– Шо ты мэнэ сельпом тыкаешь! Там цены по карману бьють, цей колбасы не захочешь. Я про продмаг говорю – там мышь скоро повесится, на тих пустых полках. Валюха каже, вчора драка була за той хлеб. Я так кажу: требуешь от шахтеров уголька – корми гарно. Это задача сельсовета и райисполкома. Чи я не прав?

– Да прав, прав. Только не преувеличивай проблему. И не болтай, где не положено. Сам знаешь, что за это бывает. Давай лучше горилки выпьем за наших баб, они лучше всякой власти! И погладят, и накажут, и на ошибки укажут!

Вокзал встретил шумной толпой. Воскресный день всех сгоняет на вокзал: кто едет родных проведать, кто домой возвращается, а кто в дачный поселок абрикосы, да лещину собирать. Трамвай тоже переполнен.

– И куды люди едут? – Иван почесал затылок, – ладно мы, гроши не знаем куды деть.

– А давай Иван, пешком пройдемся. Три остановки всего, задавят в том трамвае. Тут до универмага полчаса ходу. Успеем даже на рынок заскочить – я Борьке велосипед обещал присмотреть.

– А давай! Я город давно не бачил.

Рынок встретил воскресной толкотней. Овощные ряды манят свежими огурчиками. Пунцовые помидоры аккуратно выложены пирамидками. Вёдра с абрикосами ровным строем приветствуют покупателей! Лёгкий ветерок колышет одёжку на золотистой цибуле.

– Гарбузы! Первые гарбузы! Спелые гарбузы! – подбоченившись, зазывает народ молодка в вышиванке.

– Вишня для компоту! Вишня для вареников! – вторит ей соседка.

– Леденцы! Петушки на палочках! Детям на радость! – прошла мимо полная продавщица в белом халате. Гриша вспомнил о своем обещании, догнал женщину с лотком и взял десять штук: «Пусть побалуются».

На вещевых рядах больше шёпот и шуршание.

– Что ищете? – вполголоса предлагает кофточку мужичок и, уже шепотом, добавляет, – есть крепдешин, шёлк, дамское бельё. Смотреть будете?

– Сапоги! Охфицерские сапоги! Износу немае! – умоляюще призывает дамочка в голубой шляпке и, виновато добавляет, – кавалеру берегла, а вин паразит сбёг! Хай его теперя та паскуда кирзой балуе! Сапоги! Охфицерские сапоги!

– Да, где же здесь велосипеды продают? – Гриша уже устал от этого базарного многоголосья, – Товарищ? Вы не подскажете, где велосипеды предлагают? Что-то мы здесь растерялись.

– Да тута рядышком. Пройдете вперёд, метров двадцать, к выходу. Там и увидите витрину с велосипедами и самокатами. Доброго здоровьица вам.

На доме из красного кирпича красовалась вывестка «С ветерком!», чуть ниже – «магазин детских товаров», еще ниже, у порога, очередь, человек двадцать.

– Кто последний? Это очередь за велосипедами? – Гриша взял за плечо, вспотевшего на солнце, дядечку, – Вы давно стоите?

– Стою! Запускают по два человека. Пятнадцать минут выбирают, оформляют, выпускают. Считай, только через полтора часа и дойдет наша очередь…

Через полтора часа Гриша с Иваном, с велосипедом в одной руке, шагали к выходу из рынка.

– Гриш? Ты мэнэ загнав, як того жеребца. Пить уже хочу, исты хочу. Глянь столовка на выходе стоить. Давай зайдемо, перекусимо.

– Я тоже, что-то приутомился. Давай дойдем до универмага, там я помню то ли кафе, то ли ресторан был. Там, как люди, и пообедаем.

Отдел радиотоваров оказался закрытым на обед. Сдав велосипед в камеру хранения, спустились на первый этаж, в небольшое, уютное кафе.

– Нам борщу и котлеток с гречкой – Гриша подозвал официантку в кружевном передничке.

– Може по стопочке? – Иван умоляюще посмотрел на друга, – шо – то першить. Як такую закуску без «подруги»? А?

– Вот умеешь ты, Ваня, правильные слова вставить. И премия, и телевизор нам не простят, если мы их добрым словом не вспомним. Принеси нам, барышня графинчик. Повод у нас.

Горилка тёплой волной разошлась по груди. Вентилятор над столиком бесшумно крутил свои большие крылья, вороша кудри Ивана и салфетки в серебристой вазе на столе. Хорошо!

– Вчора мы с хлопцами поспорили. Почему наша шахта называется шахта 20—20 бис? – Иван отодвинул пустую тарелку из-под борща в сторону, – Степан говорит, что бис – это «Бассейн имени Сталина». Что Сталин, в конце войны, пообещал взять восстановление Донбасса под свой личный контроль. Поэтому областной город и назвали в его честь. А восстановленные шахты награждали, как медалью в честь вождя, добавляя цей «бис». Лексей смеётся. Каже, шо «бис» это чёрт, чи чертяка, як наши шахтеры посля смены. Мол, когда Сталин, первый раз, увидел шахтеров выходящих наверх, из под земли, то воскликнул: «Ну вылитый бес!». По – нашему «бис». Когда он спросил у начальника шахты: «Как называется этот объект?», то начальник от волнения начал заикаться и отрапортовал: «Шахта 20…20.. бис». Так и записали в газеты. Как ты думаешь, Гриша? Брешуть?

– Красивая сказка! И где ты успеваешь набраться этих фантазий?

– Дак цеж ни я. Це хлопцы говорять.

– Ты вот Иван, когда артисты на шахту приезжали, что кричал? Бис! Бис! Не бассейн же имени Сталина! Или чертей звал?

– Помню. Гарно спивали! Так бы и слухав, и слухав.

– Вот, «бис» это повторить ещё раз. Когда шахты восстанавливали, следующие номера были уже заняты. Поэтому и нашли выход – сделать просто повтор: «20—20 бис». Понятно?

– Понятно, – Иван взялся переворачивать котлетки.

До окончания перерыва еще полчаса, а графин уже сиротливо стоит на краю стола, вызывающе показывая пустое дно. Да и котлетка жалостливо зарылась в гречку и ждёт чего-то. Друзья, переглянувшись, без слов поняли друг друга, и стали искать в зале кружевной передник.

– Красавица! Нам ещё графинчик. Больно хорош у вас борщ!

…Когда официантка принесла счёт, у Гриши брови взлетели до того вентилятора. «Вот и пообедали. На пол телевизора! У них что, в том борще рябчики плавали?».

– Да не переживай Гриша! Прорвёмся. Пишлы, а то очередь набежить.

В отделе радиотоваров было всего несколько покупателей. Рыжий дядька что-то горячо объяснял у кассы.

– Товарищ кассир! Может, посмотрите ещё. Я уже третий раз приезжаю, и всё зря. Может, посмотрите? Может на складе осталось?

– Товарищ! Я же вам ясно сказала. «Рубины» закончились ещё утром. Ждите нового поступления. Или берите «Рекорд». Посмотрите, какая красота, какой дизайн! И совсем не мелькает, как у «Рубина».

– У меня мелькает от такой цены. Он же в два раза дороже «Рубина!».

У Гриши ёкнуло под сердцем, когда он подошел к витрине с телевизорами. В ряд, торжественно, выстроились серебристые «Рекорды-331». «Вот он красавец» – Гриша махнул Ивану: «Вот мои – то обрадуются!».

– Да, як мы хотели! Пишлы выписывать. Хай проверяють. Скильки вин стое?

– Двести десять рублей, – медленно прочитал Гриша сумму на ценнике.

– Скильки? Двести десять? Да вин шо, из золота сроблен?

– Подожди, давай посчитаем, сколько у нас осталось, – Гриша достал из кителя деньги и начал с волнением пересчитывать, – Сто. Сто двадцать. Сто восемьдесят. Сто девяносто восемь. И еще пятьдесят копеек. Не хватает 11 рублей. Ваня, займешь до дому?

– Добре друг! Який разговор, – Иван закончил считать свои остатки денег и, замер, как манекен из другого отдела универмага, – сто восемьдесят четыре. Вот тебе и графинчик! Вот тебе и котлетки!

Минут пять друзья стояли и смотрели на телевизор в молчаливом оцепенении. С каждой минутой телевизоры отдалялись всё дальше и дальше, унося с собой мечту и надежды. Одновременно подумали: «А что мы скажем жинкам?». Одновременно бросились к кассе.

– Товарищ кассир! Не могли бы вы показать телевизоры попроще, подешевле?

– Подешевле только «Рубин». Но они ещё утром закончились. Новую партию привезут только завтра утром. Можете записаться на завтра, мы отложим.

– Дивчина добрая! Мы шахтеры из Горного, завтри на смену. Може побачишь на складе? Всего два телевизира. Може побачишь, а?

– Здесь все шахтеры. И все горняки. А «Рубинов» на складе нет, и сегодня не будет. Выберите что-нибудь другое.

Другое! Легко сказать другое. Детишки ждут. Жена ждёт. Ох, и ждёт жена! Ещё как ждёт! Гриша представил Феньку со скалкой в руках, а Иван свою Валюху со сковородкой в дверях, и обоих вдруг осенило.

– Слушай, Гриша. А давай скажем, что телевизоры шибко мелькають, а это вредно для детей.

– И купим по радиоле. У тебя ведь тоже нет. А те динамики, что на стене, то они трещат, как простуженные сороки. И пластинки купим. Как ты думаешь, поверят нам жинки?

На полках с радиолами был широкий выбор. Тут и «Дружба», и «Рекорды» разных размеров и цветов.

– Смотри, какая красивая радиола! «Рекорд – 53М». И стоит, как «Рубин» – 160 рублей.

– А шо? Покупка тоже богатая! И на пластинки хватит!

В отделе пластинок оживление. Девушка подвезла тележку с новой партией пластинок и её тут же окружила пёстрая толпа.

– Зыкина есть? А Эдита Пьеха? Майечку Кристалинскую можно?

– А Кобзон есть? Ребята! Марию Мордасову подвезли! Частушки!

Гриша успел взять Лидию Русланову «Степь, да степь, кругом», Евгения Беляева «Соловьи», Юрия Гуляева «Фигаро», Николая Сличенко «Романсы», Изабеллу Юрьеву «Если можешь-прости» и Нину Пантелееву «Сапожки русские». И, о, удача! Успел выхватить из тележки Клавдию Шульженко с «Синим платочком». Долгоиграющую! Таких пластинок он ещё не видел.

– Иван, бери другие пластинки, чтобы не повторяться.

– Да я ж и хочу! Давай я буду кричать, а ты говори: брать или не брать. Ольга Воронец «Калинка»! Брать? Добре. Мария Мордасова «Частушки, припевки». Бачу, брать! Кобзона? Цеж наш земляк! Якись Людмила Лядова. Шо? Сменить на Хиля? А вот Гелена Великанова! Я цю певицу слухав! Гарно спивает! Шо, хватить? Да, иду!

Уже на выходе из универмага их догнал худощавый, озирающийся по сторонам парень.

Извините, я вижу, пластинками интересуетесь? Могу уступить Марка Бернеса с «Темной ночью» и «Мишкой Одесситом», почти новая. Свояк ещё в прошлом году привёз две из Одессы. Зачем мне две? Доброго вам здоровьица, слушайте в удовольствие.

– И вам не хворать, – Гриша эту пластинку, оглянувшись, сразу засунул под китель.

– Такси! Такси! – сзади друзей догнала машина с шашечками, – Вам куда, граждане? Беру недорого – лечу, как птица! На вокзал? Рубль. Почти бесплатно.

Домчались быстро. До поезда ещё два часа. Жарко.

– У мэнэ така мысля, шо трэба охолонуть, – тихо начал беседу Иван, когда друзья устроились в зале ожидания.

– И пиво в буфете ждёт, чтобы «ополоснуть» покупки, – подхватил Гриша.

– И землячка вона сидить, нехай побачит за нашими коробками.

– И гроши до дому идти не хотят!

…Вторая кружка пива вернула хмель «на место» и жизнь потекла в нужном направлении.

– Мы правильно сделали, что пластинки разные взяли, будем меняться. Тебе какие артисты нравятся?

– Мэни? – Иван поднял глаза к потолку и выдержал паузу, – а, хто «Валенки» и «Катюшу» спиваеть?

– Лидия Русланова.

– Вот, вота. Вона мне шибко нравиться. И Мордасова. И та, шо романсы спивает. Имя у ее мудрёное. Як?

– Изабелла Юрьева.

– Точно, вона. А ещё я наших люблю, Кобзона и Леонида Утесова. Помнишь: «Я одессит Мишка, ты это знаешь…».

– Ну, наши ещё Клавдия Шульженко и Гурченко, что в «Карнавальной ночи» играет. А Юрий Гуляев, тот совсем наш, из Сталино. Как он поет «Фигаро»! Душа разрывается.

– А, вот, шо Гриша було у выхода из магазина? И той, мужик, шо пид фуражку ховался, и ты пластинку сразу сховал. Ну, Марк Бернес. Ну и шо? «Тёмную ночь» и «Песню фронтового шофера» вси знають и поють. Я бачил, давно ещё, фильм «Шахтеры». Вин там шпиона грае. Може уже шпионом стал?

Гриша огляделся по сторонам и, убедившись, что никто не слушает их разговор, придвинулся ближе к Ивану.

– В прошлом году, если я не забыл, в сентябре, или октябре, мы на партийном собрании обсуждали статью в «Правде». Называлась она вроде, как «Пошлость в искусстве» или что-то в этом роде. Так вот он как будто в немилость попал в Москве. В той статье Бернеса обвинили в подыгрывании дурным вкусам в музыке, в пропаганде пошлого ресторанного пения. А в «Комсомольской правде» так вообще в заносчивости, хамстве и покушении на жизнь органов власти. Я долго этому верил, пока, приехавший в гости товарищ-сослуживец» не рассказал мне историю. Только давай, Ваня, договоримся – язык на замок, – Гриша ещё ближе придвинулся к Ивану, – слушай, но забудь. Хрущев присутствовал на концерте в Москве, где пел Марк Бернес. После исполнения песен зал начал кричать «Бис! Бис!» – это значит «Ещё! Ещё!» Повторить! Повторить». Бернес поклонился, ушёл со сцены и не вернулся. Хрущев тогда громко сказал: «Иш ты, не может спеть лишнюю песню!». После этого статья и вышла. А ещё говорят, что Бернес ухаживал за Изольдой Извицкой, знаменитой актрисой. Так вот, за ней начал ухаживать и зять Хрущева – Алексей Аджубей, главный редактор «Комсомольской Правды». Ухаживания Аджубея, Извицкая отвергла, за что хрущеский зятёк затаил на Бернеса злобу. Тут и случай подвернулся. Ехал Бернес с Извицкой, на своей «волге», по Дзержинке в Москве и превысил скорость. Это заметил постовой милиционер и попытался их остановить. Бернес не остановился. Больше того, когда милиционер заскочил к нему на капот, он таскал его вокруг памятника.

– Шо то брешеть твой друг. Его бы посадили за такое.

– Ничего он не брешет. Я сам читал статью «Звезда на «Волге» в «Комсомольской Правде». Наверно, Аджубей и заказал эту статью, чтобы отомстить за неудачную любовь. Теперь Марк Бернес в опале. Фильмов нет, пластинок нет. Даже по радио его не слышно. Вот такая история. Хочешь, верь, хочешь, проверь, но лучше забудь от греха подальше. Пошли, скоро наш поезд объявят, нам ещё коробки до перрона тащить…