Глава 3

Когда Кейт зашла в отсек управления, остальные операторы уже были на своих местах. В центре тесного помещения, на небольшом возвышении сидел капитан, задумчиво пробегая глазами последние логи. Слева от него за своей консолью Уиллер настраивал датчики, справа же был Уизерспун, с отстранённым видом развалившийся в кресле. Проходя мимо инженера, она коснулась его плеча и дважды успокаивающе похлопала.

Протиснувшись между приборами, девушка уселась на своё место впереди отсека. Слева от неё уже работал Лэмб, прогоняя каналы связи. Кейт надела наушники с микрофоном, включила мониторы своей консоли и впервые взглянула через переднее окно.

Коплер-4 был уже совсем близко, разделяя обзор по диагонали линией своего изогнутого горизонта. Четвёртая планета от звезды в системе «Коплер» не могла похвастаться большими размерами, но отчётливо выделялась своими погодными условиями, которые можно было наблюдать из космоса. На Коплере-4 круглый год не переставая бушевали ионные и электромагнитные бури различной интенсивности. Тёмно-серые закрученные циклоны покрывали поверхность планеты почти повсеместно, лишь изредка оставляя место для обычных туч. То тут, то там в атмосфере регулярно сверкали электрические разряды, порой таких внушительных размеров, что их можно было увидеть с орбиты. Издалека казалось, что среди туч мигают тысячи бело-голубых лампочек.

– Что у нас со скоростью? – задал вопрос капитан, сосредоточенно посмотрев на навигатора.

Это была сфера ответственности Кейт. Её монохромные мониторы уже прогрелись, набрав необходимую яркость, и отображали различную курсовую информацию. Девушка нажала на несколько кнопок и доложила:

– Автопилот сбрасывает системную скорость. До занятия геостационарной орбиты тринадцать минут.

– Что со связью? – Уорд перевёл взгляд левее.

– Нет сигнала со станционной вышки, – отозвался Лэмб, перебиравший каналы, щёлкая поочерёдно соответствующими тумблерами.

Электромагнитные бури превращали Коплер-4 в крайне неблагоприятное место не только очевидными погодными сложностями, но также и отсутствием связи с поверхностью. В редкие моменты пониженной ионной интенсивности можно было с сильными помехами что-то расслышать, но большую часть времени планета была беззвучной.

– Что у нас над станцией? И какой прогноз погоды? – Уорд посмотрел на Уиллера.

Откалибровавший датчики научный сотрудник только начал получать с них информацию.

– Над «Химерой» ночь. И сильный циклон, – доложил Малкольм. – В ближайшее время ждать ощутимых улучшений не представляется реальным. Может, часов двенадцать пройдёт до возможного окна, но непредсказуемый характер движения и эволюции циклонов не позволяет утверждать что-либо с уверенностью.

– Напомни, какая там атмосфера?

– Так… Если коротко: сразу не умрёшь, но долго ею дышать я бы не рекомендовал.

– Что по топливу у нас? Сколько мы сможем на орбите провисеть? – Капитан сдержанно обратился к старшему инженеру, сидевшему справа.

Уизерспун ожил, лениво щёлкнул парой тумблеров и не слишком любезно доложил:

– Странно, что двигатели ещё вообще работают. Видать, доедают остатки из трубопровода. Бак курсового модуля, как всем известно, уже давно пустует – у нас даже минимального запаса нет. Понятия не имею, сколько у нас времени до момента, когда двигатели встанут, и мы начнём валиться на планету. И это ещё полбеды. Если пересохнет топливный трубопровод, камеры двигателей забьются азотом. Чёрт знает сколько времени нужно будет потратить, чтобы их продуть. Может потребоваться даже ручное участие снаружи.

Кейт, разбиравшая полётные логи, дополнила:

– Похоже, бортовой компьютер не смог спрогнозировать такого перерасхода топлива. Заметив проблему, он ограничил разгон. Мы не набрали даже третью траверсальную скорость.

Девушка щёлкнула тумблерами и ввела команду на клавиатуре. Её монитор принялся отображать на экране зелёные таблицы, символы и формулы. Кейт добавила:

– При торможении съедание топливо увеличилось. Компьютер рассчитал всё с запасом и, похоже, не зря.

– В начале прошлого лэга у нас уже было критически превышено количество разгонов и торможений для двигателей между капитальными обслуживаниями, – зло заметил Уизерспун. – Я докладывал не единожды.

– Я Вас услышал, – отстранённо кивнул капитан. – Коплер-4 невероятно богат. Уверен, на поверхности нас ожидает большое количество подготовленного топлива.

Планета, действительно, было одной из самых перспективных на лэге. Более того, многие считали, что она была главным звеном во всей цепи, и маршрут был запланирован и настроен специально для её посещения. Даже такой усложняющий фактор как электромагнитные бури не смог переубедить планетарных архитекторов.

Коплер-4 был богат рядом востребованных полезных ископаемых, в особенности, редкоземельными металлами. Большие и сравнительно легкодоступные залежи твёрдых горючих материалов способствовали строительству на планете завода по их переработке в композитное топливо, используемое для межсистемных траверсальных двигателей. И хоть основной задачей станции на Коплере-4 была добыча руд, попутно она была также и местом дозаправки. Единственным на всём лэге.

Бортовой компьютер подал звуковой сигнал о смене режима автопилота и зачитал сообщение синтезированным женским голосом:

«Внимание! Выход на орбиту планеты».

Кейт выпрямилась в кресле.

– Тридцать секунд до орбиты… – Девушка внимательно следила за показаниями на своих мониторах. – Двадцать… Десять… Маневровые двигатели активны… Пошёл переход…

Нос корабля начал выравниваться по горизонту благодаря работе небольших маневровых двигателей, расположенных на всех сторонах судна. Они позволяли производить точное позиционирование и небольшие манёвры, необходимые для стыковки с доком или для занятия положения на орбите.

– Есть высота и курс…

Планета была под кораблём, и линия её горизонта напополам делила область обзора из переднего окна.

– Есть позиционирование. Мы на геостационарной орбите, капитан. Недалеко от «Химеры».

– Замечательно. – Капитан выдохнул. – Лэмб?

– По-прежнему глухо, – отозвался связист. – Все частоты молчат, зеркала с поверхности нет, маяк не слышен.

– Так обычно и бывает, – кивнул капитан. – Запиши луп, пусть крутится.

Лэмб зажал кнопку и приблизился к микрофону:

«Сообщение для станции «Химера». Говорит транспортный корабль «Немироса». Мы прибыли с опозданием. Находимся на орбите. Готовимся к спуску. Конец».

Как бы дождавшись окончания записи, бортовой компьютер следом озвучил:

«Внимание! Критически низкий уровень топлива».

Уорд покосился на загоревшиеся на его консоли индикаторы, сообщившие о том же самом.

– Что-то у нас оповещение настроено на самый последний момент… – ехидно пробормотал Уизерспун.

– Так. Что у нас по экспедиционному плану? – Капитан с плохо скрываемым волнением посмотрел на навигатора.

Девушка нажала несколько клавиш и зачитала разгрузочно-загрузочный список:

– Один бокс спустить, шесть контейнеров поднять. Плюс топливо.

– Что-то маловато мы вывозим с «Химеры», – снова подал голос старший инженер. – С предыдущей станции восемь контейнеров унесли, а то была довольно скромная буровая. Здесь же перспективный добывающий комплекс – и мы вывозим с него даже меньше.

– Может, потому и перспективный, – вклинился Уиллер, – что не вышел ещё не расчетные мощности?

– А сколько десятилетий ему ещё выходить на них?

– Да, и ещё… – добавила Кейт, приблизившись к экрану. – В нашем боксе четыре пассажира. По регламенту, перед спуском надо убедиться, что их капсулы в порядке.

– Вот вы с Уизерспуном и займётесь этим, – скомандовал капитан. – А Лэмб, Джоан и Энрике подготовят шаттл.

– Есть, – почти синхронно ответили связист и навигатор, вставая со своих кресел.

– И последнее.

Все замерли, глядя на капитана.

– Работаем быстро. Нам не нужны проблемы с остановкой всех двигателей. Так что не зеваем.

Уизерспун, как всегда, был недоволен, и, покидая своё место, бросил:

– И какой смысл спать целый год, чтобы потом спешить?..

***

Хребет «Немиросы» представлял собой длинный эксплуатационный блок, состоявший из четырёх основных параллельных коридоров, откуда был доступ к ряду грузов. В середине хребта находился так называемый свободный док – значительное по объёму пространство, где могла осуществляться погрузка и выгрузка содержимого боксов. Использовалось это помещение довольно редко из-за проблем с разгерметизацией и последующим нагнетанием атмосферы, но иногда было необходимо провести ротацию непосредственно на борту.

Перевозимые на хребте грузы, делились на два типа: контейнеры и боксы. Первые содержали руду, различные полезные ископаемые и были наглухо закрыты. Вторые же представляли собой грузовые модули общего назначения, где перевозились всевозможное оборудование и припасы для колоний и станций. Боксы присоединялись к хребту через небольшую декомпрессионную камеру, позволявшую при необходимости получить доступ к грузу внутри.

Кейт и старший инженер двигались по верхней палубе хребта. По сравнению с курсовым модулем состояние здешних коридоров было намного хуже. И без того спроектированные без изысков, утилитарные коридоры, ввиду своего возраста, выглядели, как шутил Уизерспун, доисторическими. Проржавевшие стены, скрипевший под ногами пол. Периодически из коммутационных узлов сбрасывалось давление, с шипением выпуская клубы тёплого и даже горячего пара, от которого на потолке образовывался конденсат, благостно сказывавшийся на распространении ржавчины.

Лампы на технических палубах, казалось, не меняли с самого момента покидания хребтом строительной верфи. Редкие и очень тусклые, они с трудом освещали небольшие пространства вокруг них неверным желтоватым светом.

И гул. Стоны критически уставшей конструкции то и дело эхом прокатывались по коридорам, вызывая у экипажа крайне тревожные ощущения. Казалось, вот-вот где-то что-то треснет, сомнётся, обшивка корабля не выдержит, и произойдёт разгерметизация. А за тонкими, ненадёжными стенами – космос. Ледяной и пустой. Смертельный.

Кейт торопливо шагала от одной двери стыковочной декомпрессионной камеры к другой. Ей не нравилось находиться в техническом тоннеле, и она спешила закончить работу.

– Посмотри вокруг, ну что это такое? – раздражённо произнёс Уизерспун – Нехватка топлива? Ба! Да нам повезёт, если хребет на разломится пополам, и мы не останемся в курсовом модуле с сухим баком, без топлива, без транспортных двигателей…

– Чего ты на Уорда-то накинулся? – Кейт глянула на инженера. – Он-то в чём виноват?

– В чём? Этот ублюдок только нами может командовать. «Иди туда. Сделай то. Да поживее!» Но когда дело доходит до общения с представителями корпорации он сразу теряет свою способность убеждать. Уорд должен был выбить капитальный ремонт двигателей из этих жадных засранцев. Он же капитан, чёрт возьми! Безопасность корабля и экипажа должны быть его главным приоритетом. Но ему, похоже, плевать на всё кроме своего тёплого местечка и хорошей зарплаты.

Уизерспун оглядел потолок и стены коридора.

– Всё намного хуже, чем кажется, – продолжил он. – Корабль не на последнем издыхании. Он уже мёртв. Мы летаем на трупе, Кейт. И в любой момент можем на себя примерить этот статус.

– А чего ты хочешь? На что рассчитываешь? Что нам дадут новенький транспортник. Такие как наш уже не строят. А теми, что сейчас выпускают, не станут рисковать, отправляя в один из самых дальних лэгов. Да и не потянут они.

Инженер хмыкнул.

– Я не вещь, Кейт. Корпорация не владеет моей жизнью. Уорд должен был выбить финансирование любой ценой. А не рисковать мной. Всеми нами…

Девушка увернулась от потока горячего пара из покрытой конденсатом трубы.

Уизерспун, подумав немного, продолжил: