Глава 2. Внешняя Сфера

«Персефона» пятьдесят часов летела к Марсу, используя только треть своей мощности. Чтобы начать разгон до Плутона и за сорок суток преодолеть почти 6 миллиардов километров, требовалось сначала покинуть оживленную область Солнечной Системы, не создав затруднительных неприятных ситуаций другим участникам космического движения. В главном поясе астероидов, для тех кто пролетает его насквозь, чтобы добраться, скажем, до Юпитера и его спутников, и не задерживается возле красной планеты, предусмотрели отдельный коридор, а еще один, специальный проход, оставили для безумцев, мчащихся еще дальше, к Внешней сфере. Никто другой не имел права занимать «разгонный тракт», как называли его пилоты между собой, и федеральные корабли открывали по нарушителям огонь без предупреждения.

На границе сферы Марса находилась последняя точка где Акси планировала отметиться, перед форсированием двигателя.

Станция дальней навигации «Кластер-3», ставшая третьим искусственным спутником Марса, двигалась по самой дальней орбите и служила для многих временной базой по пути в Пояс астероидов или к Юпитеру. Здесь можно было отдохнуть, провести техобслуживание корабля, поделиться новостями и дополнительный раз подумать, о том, а стоит ли игра свеч. Зачастую, многие из потенциальных поселенцев и рабочих, отправившихся с Земли на поиски денежной работы на рудники, попив пивка в местных заведениях, брали билет на обратный рейс и возвращались домой, поминая молитвами добрых людей, отговоривших от безумной затеи. Были и такие, которым хватило и одного перелета до Марса, чтобы любовь к космическим путешествиям прошла безвозвратно.

Акси не намеривалась останавливаться на «Кластере». Это было запрещено протоколом. Да и если бы имелось разрешение, у неё не было никакого желания задерживаться. Была бы возможность обойтись без формальности, она бы проскочила Марс, не теряя ни минуты. Но тот же самый Протокол обязывал, на проходящей, касательной траектории, соблюсти все бюрократические требования: связаться со станцией, отметиться, сообщить маршрут, подтвердить статус. И только после выполнения всей нудятины, можно направляться в Проход и разгоняться до максимума.

Акси очень надеялась что процедура пройдет быстро и без проволочек. Запрос на «Кластер» отправила заранее, чтобы к моменту прохода через первую контрольную точку, диспетчеры уже связались с ней сами.

Так и вышло. Экран связи засветился едва катер достиг зоны прямого контакта, появилось худощавое лицо в бейсболке.

– Привет, Акси!

Не по протоколу. Так приветствуют старые знакомые.

Акси скривилась – быстрой отметки не получится.

– Станция «Кластер-3», вызывает «Персефона», – она намеренно говорила официальным протоколом, игнорируя приятельский тон диспетчера. Андреа Диоло, последний с кем она хотела бы поболтать перед отлетом.

– Акси я на закрытом частном канале, – сообщил Диоло. – До протокольной отметки есть пять минут.

«Вот так, хотела быстрее, а получится еще дольше», подумала Акси.

– Я не в настроении для пустой болтовни, – сказала она вслух.

– Только не отключайся, прошу тебя, – не унимался Андреа. – Я тут с ума схожу, ни одной знакомой рожи.

– Спасибо.

– А, прости, это конечно не к тебе! Акси, я так рад тебя видеть! Как получил сводку полетов, сразу зарезервировал канал. Хотел с тобой перекинуться парой слов.

Андреа Диоло – старый приятель по Академии Флота. Учился на два курса старше. Вместе с Джимом. С Джимом Веллер.

– Андреа, в другой раз я бы с удовольствием с тобой поговорила, но ты же знаешь – я терпеть не люблю делать это на работе.

Она конечно лукавила, работа тут ни причём. Диоло – хороший парень, веселый, добрый, с ним всегда интересно поговорить, посмеяться, просто душа компании. Но это было в прошлом, а сейчас он из тех людей один вид которых вызывает неприятные воспоминания.

– Да ладно Акси, всего несколько минут.

– Ты тратишь их впустую.

– Согласен, – улыбка на лице Диоло потускнела. – Хотел спросить тебя… как ты?

Он всегда был лучшим другом Джима, а каждая новая подружка друга, это всего лишь подружка друга, не более. До самой свадьбы Андреа Диоло не воспринимал молоденькую девушку всерьез, а когда узнал о помолвке, как всегда пошутил: «Джимми, неужели всё так серьезно!». Аксия, тогда еще глупая студентка, счастливая в любви, посмеялась со всеми, не сомневаясь что всё действительно СЕРЬЕЗНО.

– Я в порядке.

– Говорят ты больше не летаешь на Землю. Совсем?

– Да.

– А как же…, – Диоло смущенно опустил глаза. – Ты совсем ни с кем не видишься?

– Разве должна?

– Ну, я думал… вдруг, ты… всё-таки…

– Андрэа, давай заканчивать этот разговор. Переключи меня на канал станции. Мне нужно работать.

Он поднял глаза.

– Ты даже со мной не хочешь говорить?

После свадьбы он изменил своё отношение к Акси: теперь она была женой друга. Он перестал хамить, дерзить, и даже проявлял определенную нежность, когда во время беременности ей приходилось справляться в отсутствии мужа.

– Андрэа. – она многозначительно помолчала. – Увидимся через полгода.

И протянула руку чтобы отключить связь.

– Не хочешь узнать как он… – предпринял последнюю попытку Диоло, но был беспощадно превращен в световую точку на пустом экране.

– Нет, не хочу, – произнесла Акси сквозь зубы, чувствуя как в груди клокочет гнев. Зачем ты поднял этот вопрос Андрэа!? Зачем вытащил…

Мониторы снова засветились сигнализируя о другом вызове. На этот раза Аксия проверила данные входного канала и включила только убедившись что на связи именно станция.

– «Кластер-3» вызывает «Персефону».

Обмен данными прошел в штатном режиме. Диспетчер был незнаком и никаких личных разговоров не заводил. Убедившись что маршрут утвержден, Аксия облегченно откинулась в кресле и направила катер к Проходу.

Он пришел поздно. Завалился в квартиру едва держась на ногах и распространяя густой запах дорогого алкоголя.

Акси вышла навстречу в халате, хотя спать не ложилась. Она ждала его каждый день, несмотря на то, что Джим стал задерживаться всё дольше и дольше. Он был её мужем, отцом её ребенка, главой семьи и хозяином всей её жизни. Любовь не проходит после одной размолвки. А настоящие чувства терпят и надеются годами.

– А… это ты. – Джим скользнул по ней мутным взглядом, и попытался снять ботинки. Ничего не вышло. Чертыхнувшись он облокотился на стену и вытянул правую ногу.

– Что ты стоишь, помоги мне, – потребовал он.

Акси бросилась на колени, развязала шнурки и один за другим стащила ботинки. Поднявшись, она хотела обнять мужа, но он грубо оттолкнул её и пошел в зал.

Конечно же он не специально, он просто много выпил…

– Джим, – позвала она.

– Что?

– Ты так поздно, уже почти утро.

– И что с того?

– Я ждала тебя.

– Надо было идти спать.

Джим подошел к бару и достал бутылку коньяка.

– Я не могу без тебя уснуть. И… Винсент сегодня плохо спал. Плакал…

– Не говори мне об этом! – оборвал её Джим, с такой злостью, что она на мгновение онемела от удивления и страха.

Он налил себе бокал, выпил залпом. Зашатался и рухнул на диван.

– Это ты во всем виновата…

– Я? Джим…

– Замолчи!

Он снова выпил и поставил бутылку на журнальный столик с такой силой, что стекло лопнуло и длинная трещина побежала через всю столешницу. Сама бутылка уцелела. Джим, словно и не заметив этого, откинулся на подушки.

В первое мгновение Акси хотела сесть рядом с мужем, но поймала его взгляд полный ненависти. Он смотрел из под бровей, пьяным взором, прищурив один глаз и она снова почувствовала страх.

Когда-то давно она уже видела такой взгляд. В далеком, казалось забытом прошлом… Еще два месяца назад она была уверена, что никогда больше не увидит ничего подобного, никогда не будет боятся.

– Джим, что случилось? – спросила она, в последней попытке убедиться, что причина находится где-то за пределами их мирного семейного очага, хотя уже чувствовала и понимала, что это не так.

– Ты… ты со своими… генами… Это ты во всем виновата. Одна… Не говори мне… про своего… сына.

Он говорил уже с трудом, слова путались и коверкались, язык то и дело прилипал к небу и ему приходилось делать усилие чтобы сказать очередную гадость. Эта борьба отняла все его силы и злобный взгляд померк, веки отяжелели и закрылись. Через мгновение он уже храпел, уткнувшись в подушку.

Акси стояла перед ним, почти физически ощущая как грязь, которую вылил на неё Джим, стекает по телу липким потоком зла.

Гены? Вот оно что. Вот почему уже два месяца он почти не разговаривает со мной. Терпел значит всё это время, а сегодня высказал. Я виновата? СВОЕГО сына… О боже, мой Винсент…

Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Медленно опустилась на пол. Обида сжала сердце стальным обручем.

Вот как… виновата одна. Во всём. Мои гены. Мой сын…

Словно почувствовав, что матери плохо, из спальне раздался тонкий крик ребенка. Слезы мгновенно высохли. Акси вбежала в комнату и склонилась над кроваткой.

Мой сын. Мои проблемы.

Компьютер услужливо сообщил:

– Маршрут для разгона открыт. Линия 1117-Л. Прошу разрешения на запуск нейтринного двигателя.

Акси выдохнула комок тяжелых воспоминаний и со злобной решимостью отдала команду:

– Запуск нейтрино разрешаю! Обратный отсчет.

– Девять! Восемь!..

Системы корабля оживились, загудели скрытые приводы, мониторы запестрили графиками и колонками показателей. Кресло пилота наклонилось принимая почти горизонтальное положение. Через каналы подключенные к скафандру в тело впились десятки игл, делая инъекцию для преодоления перегрузок. Стабилизирующий газ новой волной хлынул в шлем, наполняя легкостью не только тело, но и мозг. Для перелета требовалось войти в состояние близкое к анабиозу, чтобы организм, усыпленный химией, не почувствовал чудовищного изменения скорости.

– Три! Два! Один!

Обзорные экраны потухли, стекла кабины закрылись металлическими жалюзи. Включенным остался только главный монитор, отслеживающий маршрут. Никаких посторонних звуков, сигналов и тем более свободного обзора космического пространства.

– Старт!

Ну вот и всё.

Сознание упаковалось внутрь черной коробки и словно погрузилось на дно озера, всё стало мутным и нереальным; весь мир отошел на второй план. Через сорок суток, новая инъекция выведет её из ступора, а пока, можно помечтать и побродить среди грёз. Ни волнения, ни тревоги; фантастические сцены, которые никогда не смогут произойти в реальности, сменялись эпизодами из давно забытой жизни. Всё облечено в яркие, футуристические слои краски, как картина на планшете художника. Мир плывет, качается, трепещет на невидимом ветру…

Это было на первом курсе. Джим шел по коридору со своими друзьями ей навстречу. Такой красивый и сильный, совершенное чудо природы… Стеклянный купол главного корпуса Академии дрожал над его плечами, а солнце окружало лучами голову, словно нимб святого. Большие, чувственные губы, синие ангельские глаза. Крылья. Белые, как молоко…

Где-то в глубине эйфорического опъянения сознание пыталось опровергнуть всю эту ересь, воспротивиться, вернуться в реальность. Тщетно. Химики Космического Флота знают свое дело.

Да и зачем сопротивляться? Ведь так приятно.