Да и хорошую картинку они, наверное, представляли, подумала она, сглотнув ставшую вязкой слюну. Бесплатное развлечение для соседей.

– П-пойдем в дом, – вышло куда жалобнее, чем она хотела. – Прошу.

– Слушаюсь, госпожа… – прохрипел Макс, так и не открыв глаза; слова давались ему с трудом, – иса Ия.

– Давай, я помогу тебе. – Девушка встала и с некоторой опаской протянула руку лежащему мужчине, не напоминая, что вообще-то не хотела слышать в свой адрес подобные обращения. – Держись за меня.

Но тот не принял предложенную помощь и, неловко опершись о землю, поднялся сам. Оре осталось лишь смотреть, как он, покачиваясь, идет к домику. Только когда Макс оказался у самых дверей, она поспешила за ним.

Первым делом, оставив Макса сидеть на кушетке, – он без возражений сел, куда Ора ему указала, – она заглянула в кладовку, наугад вытащила первый попавшийся ящик. Ей повезло – и, рассмотрев пару-тройку рубах, она выбрала одну, которая могла более-менее подойти Максу, и почти новые штаны.

– Вот, – она положила вещи рядом с Максом, – переоденься. И умыться можешь… там, – Ора указала на небольшой закуток с удобствами.

– Спасибо, – ответил Макс. На вещи он и не взглянул. Наказание плохо отразилось на нем. Кожа лица даже посерела.

Он все же встал и отправился к уборной, чтобы выполнить приказ. Ора не знала, что ей еще сказать и что сделать, и потому, когда все же послышался шум воды, она вздохнула с облегчением. Ора представить не могла, что чувствует сейчас этот мужчина, волей случая оказавшийся в таком незавидном положении. Она уже и не верила, что он мог совершить что-то противозаконное.

Где-то в глубине души она подозревала, что знает ответы на свои незаданные вопросы. И это знание не приносило ей ни малейшего облегчения. Все же ради обыкновенного военнопленного на пороге ее домика не появился бы лично один из Магистров в сопровождении командора Эгрисси.

Может, он кто-то из офицеров?..

Ора силилась вспомнить, что ей было известно о прошедшей войне. Но в голове зияла пустота. Она отчетливо помнила, что читала в то время, какие эксперименты ставила, но совершенно не могла воскресить в памяти хоть что-то, что происходило вне стен Академии.

Что ж, Макс не выглядел кем-то уж совсем чуждым. Да, его внешность и говор выдавали в нем иноземца, но у него не рос хвост и не было двух рогатых песьих голов, как в исторических книгах описывали варваров, живущих далеко на севере.

Ора нахмурилась. По всему выходило, что Максу просто не повезло. Но именно из-за него ее исследования оказались под угрозой срыва, и она просто не могла себе позволить жалеть Макса. Она нахмурилась, вспомнив разбитые склянки, и все же собралась сделать завтрак. Для особых изысков не нашлось ни настроения, ни продуктов – только несвежий хлеб, овощи с собственного небольшого огородика и пара яиц, из которых Ора сготовила бы яичницу, но растапливать печь она не хотела. Поэтому она просто нарезала хлеб ломтями, посыпала их крупной солью, помыла овощи. Выставила все на стол, присовокупила кувшин молока, оглядела это великолепие. Никогда ранее она не задумывалась, что живет очень бедно, ограничивая себя во всем. Теперь же, когда в ее руках оказалась не только собственная жизнь, но и чужая, Ора поняла, что совершенно не представляет, как быть дальше.

– Бывают дни, – сказала она сама себе, чувствуя, что на глаза от обиды наворачиваются слезы, – когда все идет не так.

В этот момент около кухонного стола возник Макс. Он переоделся, умылся и теперь выглядел заметно посвежевшим. Отцовские вещи смотрелись на нем так себе. Штаны явно были велики в талии и слишком коротки – они едва доходили ему до середины голени. Чтобы они не спадали, Максу пришлось затянуть ремень, и штаны от этого пузырились на сухощавых бедрах. Рубаха оказалась мала в плечах. Но все же это было куда лучше тюремной одежды, которую Макс держал сейчас в руках.

– Выкинь эту гадость, – со вздохом попросила Ора; на такого Макса она злиться не могла, – и садись за стол.

– Как скажете, иса Ия, – безжизненно отозвался мужчина. Он осмотрел кухню и нашел закрытую корзину для мусора. Скомканный грязно-серый ком отправился туда. А сам Макс сел за стол.

– Просто Ора, – напомнила девушка, понимая, что столь формальное обращение начинает сводить ее с ума. Она поставила перед Максом тарелку с хлебом и овощами, отвернулась, чтобы налить воды, спиной чувствуя, как внимательно он на нее смотрит. – Я бы дала тебе еще укрепляющего зелья, но передозировка очень опасна. Несмотря на всю пользу, это очень опасное снадобье. Ешь, пожалуйста. И выпей стакан молока.

– Не стоит хлопот, – ответил Макс. – И ваших отвра… отваров не надо.

Чтобы смягчить категоричность высказывания, он добавил:

– Благодаря вам я чувствую себя гораздо лучше.

– О боги… просто ешь.

Он неспешно приступил к еде, аккуратно отламывая от ломтя хлеба маленькие кусочки. И Ора убедилась в правомерности своих подозрений, что он не из простых людей. Сама она села напротив. Понаблюдав за ним немного, пожала плечами и коротко тряхнула кудрями, чтобы отогнать навязчивое и странное желание постоять, пока высокородный господин изволит завтракать. Есть ей совсем расхотелось. Она пододвинула ближе к Максу тарелку с едой, ощущая себя кормилицей очень голодного, но гордого бродячего кота.

Вроде того, который жил около главного здания Академии. Животное шипело на каждого, кто по наивности хотел его погладить. Затравленно и настороженно нюхало предложенную пищу, хватало ее и, задрав хвост, исчезало за ближайшим углом. Несомненно, кот был породистым, волей случая оказался на улице и лишь тогда и научился жить по ее суровым законам.

Макс сейчас выглядел точь-в-точь как бродячий, драный, но породистый кот. Ора улыбнулась подобным мыслям: воспринимать Макса как «котика» было гораздо лучше, чем как раба. По крайне мере, предназначение домашнего животного в своей жизни она понимала гораздо яснее.

Но, по правде, котик ей тоже был не нужен. За животным следовало ухаживать, его необходимо было кормить и гладить.

Что ж, с частью про «кормить» Ора могла бы смириться. Гладить Макса она бы не рискнула, да и незачем ей это было.

– Кто все же ты? – опять спросила Ора молча жующего Макса, внимательно рассматривая его. Она надеялась, что ее вопрос поймут правильно. «Котик» оторвался от еды, обдумывая ответ, на виске у него вздулась жилка. Когда он ранее называл ей свое имя, в его голосе звучало несломленное достоинство.

Но сейчас Макс просто ответил:

– Теперь уже никто, иса Ия. Спасибо за еду. Вам, право же, не…

– Ора, – перебила его девушка, добавляя недовольства в голос. Ошейник воспринял это как знак и явно доставил Максу не самые приятные ощущения. Он скривился от боли, едва заметно, но Ору все равно кольнуло сожаление. Магистр наложил превосходное заклинание. – Ой, прости.

– Мои извинения, иса… – Макс осекся и тут же исправился: – Ора.

– Впрочем, если не хочешь говорить, я не настаиваю, – закусила губу она. – Сейчас ты закончишь, я помою посуду, и мы пойдем на рынок.

Макс коротко кивнул, показывая, что понял. Оре стало донельзя неловко. Она не могла сказать, почему говорит с Максом как с неразумным дитем, хотя «котик» был явно ее старше.

К слову, к еде он больше не притронулся.

Ора наблюдала за Максом: как он ходит, чуть прихрамывая, как с совершенно отстраненным лицом выдерживает все косые взгляды, которые бросали на них редкие в столь ранний час прохожие. Девушка шла впереди, Макс чуть позади, и Оре приходилось то и дело оборачиваться, чтобы удостовериться, что он следует за ней, хотя она знала, что ошейник не позволит ему куда-либо уйти без ее разрешения. Макс нес ее неизменную корзинку, и Оре было не по себе без ее привычной тяжести.

На городском рынке уже было многолюдно. Ора пробилась через толпу к вещевым рядам – и растерялась от обилия выбора, обрадовавшись, что вчера сюда не дошла. Она бы с ума сошла, понимая, что может позволить себе только одну-единственную тунику. Теперь же, имея весьма ограниченные средства и четкий список необходимого, она не могла позволить глазам разбежаться.

Найдя лавку, торгующую подержанным платьем, Ора осмотрела товары, потом кивнула лавочнику.

– Доброе утро! Будет что на него? – она указала на чинно стоящего в паре шагов Макса. – Только не слишком дорогое, хорошо?

– Подберем, – деловито отозвался лавочник, оглядывая Макса с ног до головы, зацепился взглядом за ошейник и зачем-то добавил, когда бережно разместил купленные вещи в корзинке Оры: – Слышали? Вчера по Суду двое из трех преступников нашли смерть в руках стражей!

А третьему надели рабский ошейник.

Лавочнику было совершенно неинтересно, слушает ли его покупательница. Ему явно хотелось высказать свое мнение насчет новости дня. Ора вздохнула, но выяснять подробности не рискнула, коротко поблагодарила и нырнула в соседний ряд, где, как она знала, продавалась всякая необходимая мелочовка: Максу, как минимум, требовались бритвенные принадлежности. А потом – в продовольственные ряды. С каждой покупкой монетки в ее кошеле все убывали, настроение портилось, и вид неотступно следующего за ней Макса, не произнесшего за всю прогулку ни слова, только наводил на некрасивые мысли, что зря она сейчас покупает для него все это. Он испортил ей всю работу, должен быть благодарен и за то, что она отдала ему старые отцовские вещи. Но она тут же одернула себя, убеждая, что в сложившейся ситуации Макс такой же пострадавший, как и она. И, по сути, ни в чем не виноват. Сама, дура, зазевалась.

А если она постарается, то с легкостью заработает на необходимые эссенции снова. Главное, чтобы они все еще продавались! Все же поставки были не слишком законными, и торговец явно не стал бы рисковать репутацией и свободой только ради нее.

Значит… Может, он еще не успел все распродать и у него остались драгоценные фиалы!

Ободренная Ора купила так любимые ею персики, не пожалев на них монет, и направилась к торговцу готовыми зельями, чтобы попросить отложить фиал или даже взять эссенции в долг. Но у сáмой лавки внезапно столкнулась со стражей. Задумавшись, Ора налетела на идущего впереди отряда человека и с удивлением узнала в нем командора.

– Из… извините! – Она хотела отскочить, но мужчина перехватил ее за талию, заключив в крепкие объятия. Стража вышколенно застыла прямо у входа в лавку, ожидая приказа.

– Иса Ия! – воскликнул командор. Злобно зыркнул на замершего Макса, а Оре тут же любезно улыбнулся, отчего у той мурашки прошли по спине. – Приятно видеть вас. Ваш раб не доставляет вам неудобств?

Ора обернулась. Упомянутый раб имел вид самый что ни на есть невинный. Макс держал покупки и с совершенно бесстрастным лицом разглядывал мостовую. Девушка перевела взгляд на командора.

– Что вы! – поспешила заверить его Ора. – Никаких проблем. Мне, право, так неудобно, что я на вас налетела! Отпустите?..

Страж-командор будто бы с сожалением ослабил хватку, и девушка выскользнула из его объятий.

– Конечно, иса Ия. Вы тут по делам?

– Я хотела предложить свои услуги хозяину этой лавки, – соврала Ора не моргнув глазом. Признаваться командору Эгрисси в том, что она шла договариваться о покупке запрещенного товара, явно не стоило. – Я варю зелья на заказ.

Командор сокрушенно развел руками.

– Какая жалость, иса, но, боюсь, у вас ничего не получится. Мы пришли заключить этого презренного торговца под арест. У нас появились сведения, что он занимается контрабандой.

Пока он говорил, стража заняла позиции и ворвалась в лавку. Судя по грохоту, они не церемонились. Сердце у Оры сжалось, она запаниковала – вдруг стража перебьет все столь нужные ей фиалы, вдруг торговец, если его схватят, выдаст всех своих покупателей… Она приготовилась оправдываться.

Чего Ора точно не ожидала, так это что Макс за ее спиной издаст какой-то странный звук, очень напоминающий смешок. К сожалению, его услышал и командор.

– Ваш раб слишком много себе позволяет. Иса Ия, его требуется наказать. Позволите? – Он сложил пальцы правой руки в знак карающего заклинания. Как представитель власти города он прекрасно знал, что портить чужое имущество без разрешения ему никто не позволит.

– Я… – испугалась Ора, вспомнив утреннее происшествие. Она, конечно, была зла и расстроена, но не до такой степени. – Я сама его накажу!

– Не стоит быть к нему благосклонной, – поскучнев, заметил на это командор.

Ора одарила раба совершенно нечитаемым взглядом и спросила у командора:

– Ис Андраст, я слышала, вчера перед Судом предстали еще двое?

– Да, – командор, казалось, удивился. – Им повезло чуть меньше, чем вашей собственности. Впрочем, всем разбойникам одна дорога – на крест. Простите мою грубость.

Он легко кивнул Оре и улыбнулся. Лицо его, растеряв всю суровость, сразу стало по-мальчишески озорным. Девушка поразилась этой перемене.

– Что ж, позвольте откланяться, иса Ия. Долг зовет.

– Конечно, – слишком быстро ответила Ора и кивнула стоявшему позади и – слава всем богам! – безмолвному Максу: – Пойдем.

Стоило им, впрочем, зайти за угол, как Ора остановилась.

– Что на тебя нашло? – спросила она со всей доступной ей строгостью. Ответа она не ждала, но все же получила.

– Пока стража гремела у входа, иса Ора, – безупречно вежливо отозвался Макс, – торговец успел уйти. Видимо, у него действительно рыльце в пушку. В лавке, скорее всего, есть потайной ход. Только и всего. Совершенно непрофессионально. Столь высокопоставленному лицу, как командор, негоже самолично заниматься подобными мелочами, если это лицо в них ничего не смыслит.

– Много ты в этом понимаешь! – обиделась за командора девушка, но вдруг пожала плечами и беспечно хмыкнула: – Но хорошо, если так. А то кто еще мне достанет лунную взвесь? Это ту, – пояснила она зачем-то для Макса, – которую ты вчера разбил.

Макс ожидаемо промолчал, но на его лице промелькнуло что-то, чему Ора никак не могла подобрать описание. Ей подумалось, что, наверное, ее трагедия ничто по сравнению с тем, что он потерял свободу, а потому он ей совершенно не сопереживает и не чувствует своей вины. Ора смутилась.

– Пойдем домой, – наконец сказала она.

Эя. Начало лета

– Э-эй! В сторону!

По дороге из мелкого серого камня проскрипела груженная бочками телега, которую тянули два тощих осла. У одного висело ухо. Возница для острастки щелкал кнутом и кричал редким в этот утренний час прохожим освободить дорогу. Ослы сбивались с шага от резких звуков.

Максимиллиан, спешивший на рынок, посторонился, хотя места на дороге вполне хватало. А вот догони его возница ближе к рынку, там бы пришлось худо – узкие городские улочки иногда не позволяли и двум людям идти рядом друг с другом. Ближе к городской стене застройка становилась плотнее, а окраина Эгрисси, что за стеной, где Макс волей богов теперь жил, и вовсе напоминала деревню. С низенькими домами, среди которых даже попадались двухэтажные, где второй этаж сильно нависал над первым; у каждого домика, где жили сразу по несколько семей, был разбит небольшой огородик. Чуть дальше раскинулись фруктовые сады, вниз по холму текла река – вода в ней была холодной, что совершенно не мешало местной детворе плескаться в ней целыми днями, пока посиневших чад не оттаскивали за уши родители.

Телега скрылась за поворотом, и Макс остановился, будто бы переводя дыхание. Ему не хотелось дышать поднятой пылью, и он ждал, пока та не уляжется. Впервые с позорного момента, когда на его шее застегнули ошейник, он был предоставлен сам себе. Ора неожиданно отправила его за покупками совершенно одного. Дорогу на городской рынок Макс давно запомнил, он не раз сопровождал девушку. От стены нужно было пройти пару кварталов прямо, потом свернуть и уже идти вдоль скучных каменных домов и небольшого садика, а затем пройти через арку на площадь, где с рассвета и до заката кипела жизнь. Идти не близко, но не так уж далеко, и Макс наслаждался каждым шагом, стараясь не обращать внимания ни на что.

Маленькие дети играли в дорожной пыли. Возница не разогнал их, они лишь посторонились, но стоило повозке проехать, как тут же вернулись к своему занятию. Макс, ожидая, пока пыль осядет, смотрел, как маленький мальчик, может, чуть младше его погибшего сына, создавал из этой самой пыли бабочку. Ребенок сосредоточенно, высунув от усердия кончик языка, творил богомерзкое колдовство и после со счастливым визгом вместе с другими детьми носился за бабочкой, пока та не распадалась снова в пыль. Надолго ее не хватало.

Магия, скрытая в родном Асилуме от глаз людей в храмах как что-то тайное и доступное только избранным, в Эгрисси была повсюду. Самые простые заклинания применяли в обычной жизни. Многие жители не владели магией так же хорошо, как его хозяйка, иса Ия, но использовали амулеты, шептали над отварами, гадали. Для людей на улицах Эгрисси магия не была связана ни с войной, ни с тем, что с ее помощью можно было убивать, а не выращивать, к примеру, овощи или ловить рыбу. Этот мирный быт сбивал с толку.

Не все в Эгрисси обладали силой. Даже стража города, сколько Макс за ними ни наблюдал – исподтишка, чтобы не заметили, – использовала старое доброе оружие. Каждый страж был вооружен кинжалом и широким коротким мечом, так похожим на привычный Максу гладиус. И они не делали ничего такого… волшебного. Отними у них амулеты, и будет обычная стража, в Асилуме такая же.

Против острого меча Максимиллиан Метел знал, как воевать, против магии – нет. И потому проиграл. Силой, покорившей себе Асилум, обладал Совет Магистров. А не эти дети.

Не сейчас.

Пыль наконец улеглась, и Макс отвел взгляд.