Магистр степенно вошел следом, на ходу снимая капюшон. На удивление, это оказался моложавый мужчина. Его лицо с крупными чертами украшала короткая борода. Никто бы не дал ему более сорока. Он вальяжно оглядел гостиную, останавливая взор то на столе, то на маленькой кухоньке, которой не мешала бы уборка, то на продавленной кушетке и лежащем на ней незнакомце, то на заставленных книгами подоконниках и на потемневших от старости тканых ковриках на стенах. Огляделся и прошел к столу. Оре стало стыдно за свой простой неряшливый быт.

Магистр кивнул страже, и тот, что остался в стороне от кушетки, снял шлем с плюмажем из перьев пестрого дятла.

– Иса Ия, вы помогли задержать опасного пленника, – сказал он с достоинством.

По ленте, перекинутой через грудь, и по серебряным бляхам Ора поняла, что это командор, глава городской стражи, человек, по слухам, жесткий и принципиальный. Он и сам чем-то напоминал птицу: цепкий взгляд черных глаз, хищный нос, заостренный подбородок, взлохмаченные светлые волосы. Ора слышала, что его совсем недавно назначили на пост и что он несет службу слишком ревностно. Исподтишка рассматривая его, девушка подумала, как хорошо, что она не принесла домой запрещенные флаконы.

– Э… – выдала она и с опаской глянула на бродягу на кушетке. Тот обреченно закрыл глаза, никак более не реагируя на приставленных к нему стражей.

«Вот почему он хотел уйти», – поняла Ора. И встрепенулась: неужели все эти люди собрались ее отблагодарить? Она помогла поймать… опасного преступника, раз за ним явились лично Магистр и командор! Сможет ли она на награду купить новые эссенции и травы, которые с таким трудом нашла?.. Ведь у Совета Магистров наверняка они есть. И ей разрешили бы – в порядке исключения – использовать то, что всем было запрещено…

Но тут же она устыдилась своих мыслей.

– И в благодарность, – продолжил командор, смотря прямо на нее так, что Оре стало неловко, – этот человек, Максимиллиан, именованный Метел, даруется вам, иса, в рабы по законам Суда. Отныне и навсегда…

– Но… – Ора замахала руками, пытаясь переварить сказанное. – Но!..

Ее никто не слушал. Магистр безучастно смотрел на бумаги на столе, стража – на пленника, а командор явно получал удовольствие от произносимых слов.

– Его свобода будет привязана к вашей… – командор не удержался от смешка, но, поймав суровый взгляд оторвавшегося от изучения записей Оры Магистра, замаскировал его под покашливание, – кхм, к вашей силе.

– Мне не нужен раб! – смогла-таки вставить ошарашенная девушка. – И по какому такому Суду?

Если бы назначили Суд, то об этом говорил бы весь город! Такое событие… Но тут Ора закусила губу, признаваясь самой себе, что вполне могла пропустить эти новости, увлекшись научными изысканиями и поисками необходимых ингредиентов.

И насколько этот… Ора посмотрела на мужчину и задрожала. Опасный преступник! Он, может, убивал, грабил… А она так спокойно с ним разговаривала, притащила его домой!

О боги!

– Мы все рабы законов, – заметил Магистр, жестом давая понять командору, что дальнейшее объяснит сам. Тот понятливо склонил голову. – По тому Суду, юная иса, – обратился он к Оре, как к неразумному дитя, – по которому любой преступник может получить свободу, если в течение дня до первой стражи сумеет выбраться из города. Можете продолжать, ис Андраст.

Командор кивнул в знак согласия и достал из широких складок коричневого плаща кожаный ошейник, который носили все рабы. Ора едва слышно застонала: неужели командор и Магистр были серьезны и действительно хотели отдать внезапно встреченного мужчину, чье имя она так и не запомнила, ей в рабы? Кто ж еще с утра мог предположить, что судьбоносный поход за ингредиентами обернется так?

Проклятые кости!

– Возьмите его и прочтите короткую формулу. Повторяйте за мной…

Ора, подозревая, что ничего уже не изменить, послушно повторила необходимые слова, чувствуя, как наполняется магией тонкая полоска, привязывая несчастного – о, как Ора сейчас ему сочувствовала и как его ненавидела – к ней.

– Теперь вы, Магистр. – Ис Андраст почтительно протянул ошейник магу, который должен быть наложить другую часть заклинания. Магистр произносил формулу небрежно, будто не творил сильную магию, а заговаривал насморк. С последними словами чужая жизнь оказалась целиком и полностью в руках Оры. Девушку, несмотря на ситуацию, восхитило, как умело обращался с собственной силой Магистр. Ей до такого мастерства было далеко.

– Благодарю. – Андраст принял обратно ошейник и подошел к кушетке. Стража расступилась, давая командору наклониться к молчавшему пленнику. – Этим артефактом…

– Никакой ошейник не остановит меня, – зло выплюнул мужчина, вскакивая с кушетки. И тут же клинок стоявшего слева стража коснулся его горла, оставляя царапину, которая тотчас набухла темными каплями. Пленник мешком рухнул обратно. Ора вскрикнула от страха, закрывая ладонями глаза.

И, честно признать, от ужаса, что ей придется отмывать любимую кушетку от крови.

Но ис Андраст жестом остановил стража. Тот нехотя опустил меч. Пленник смотрел на командора.

– Этим артефактом, – невозмутимо продолжил командор, – этот раб лишается имени, свободы и воли. Будет так.

И застегнул ошейник, тут же отступая в сторону. Тело пленника выгнулось, он протяжно застонал и затих, снова потеряв сознание.

Стража убрала клинки в ножны. В них более не было необходимости. Ора осмелилась все же открыть глаза, которые жгло от непрошеных слез.

Когда-то давным-давно у ее семьи была рабыня, доставшаяся матери в приданое. Крепкая женщина помогала по хозяйству и нянчила маленькую Ору, но потом родители даровали ей свободу. Благодарная женщина, уехав из города в деревню, каждый год присылала на праздник урожая собственноручно выращенные овощи и фрукты и обязательно – подарок для Оры, будь то кукла, шаль или какая-либо безделушка. Рабский ошейник после свадьбы хозяйки был привязан магией к отцу Оры, и тот запрещал девочке касаться тонкой полоски кожи на шее рабыни. Когда женщине дали свободу, отец сжег ошейник.

В глазах Оры застыли слезы. Сейчас, чувствуя каждой клеточкой тела лежащего на ее кушетке мужчину и его боль, она понимала, почему отец так поступил. Ощущение было мимолетным, но девушке хватило. Пришло еще странное чувство, которому Ора не могла подобрать названия. Она упала на колени, не в силах больше это терпеть. Но спустя мгновение все прошло.

– Связь установлена, – удовлетворенно отметил Магистр. – Хорошая работа. Юная иса, это ваши исследования?

Ора всхлипнула и перевела взгляд на письменный стол. В вечерних сумерках – на улице еще было достаточно светло, и потому артефакты, настроенные нести свет в комнату, не сработали – он выглядел особенно захламленным.

Бесполезным.

– Да, – проговорила она.

– Будет интересно взглянуть на готовую работу, юная иса. – Магистр кивнул. – С нетерпением жду вашего выпуска.

– Постойте! – Ора подскочила с пола, но запуталась в подоле, покачнулась и едва не упала, но командор ее поймал, подставив руку. Его плащ на мгновение укрыл девушку, обдав запахом добротной ткани, кожи и стали. Девушка не успела даже испугаться, как ис Андраст ее отпустил. – Что натворил этот человек? За что вы с ним так?

«Чего мне ожидать?» – хотела еще спросить Ора.

Магистр не удостоил ее ответом. Решив, что его присутствие здесь более необязательно, он величественно прошел к выходу и, у самых дверей обернувшись, по-доброму посмотрел на Ору и ушел, так ничего и не сказав. Она поняла, что он смеялся.

Стража потянулась за ним.

– Если будут проблемы, иса Ия, – ответил командор, надевая шлем, – не стесняйтесь обращаться. Этот раб не причинит вам вреда, пока на нем ошейник.

– Мне вообще не нужен раб! – пискнула Ора, стушевавшись под его взглядом. – Могу я подарить ему свободу?

– Тогда он умрет, иса, чего и заслуживает, – резко отозвался командор. – По правде, на вас не должны были возлагать такую ответственность, даже если вы помогли свершиться Суду.

«Что ж, – решила Ора, – это честно с его стороны».

– Но Совет Магистров был к вам благосклонен, – закончил ис Андраст и, не сказав больше ни слова, проследовал за Магистром.

В комнате мягко вспыхнули лампы. Повинуясь вложенной в них магии, амулеты подожгли сучья в камине.

Ора устало оперлась о спинку стула, придвинутого к столу. Она отказывалась понимать и принимать произошедшее. Она старательно не смотрела на кушетку. Мужчина, который лежал там, стал ее рабом. Полная магическая нерушимая клятва богам. Ора не была уверена, что в действительности ее рабу была бы дарована свобода, удайся тому выбраться из Эгрисси.

«Что же такого натворил этот человек, – Ора скривилась, – если ему выпала такая судьба?»

– Что мне с тобой делать? – спросила девушка уже вслух. – Что мне самой делать?

И второй раз за день накапала своему неожиданному приобретению укрепляющего зелья, а себе – успокаивающего отвара.

Ора Ия родилась и выросла в столице своей страны Эи – цветущем полисе Эгрисси, где жила с семьей. Она любила и родной город, и плодородные поля, и широкие зеленые склоны, на которых паслись тучные стада около игристых бурных рек, спускающихся с высоких гор, и сами горы – неприступные снежные вершины. Ора не знала, как и чем живут в соседних краях, ее это совершенно не интересовало. У нее была магия и родительская любовь. Потом осталась только магия, но хватало и этого.

Ора никогда не задумывалась, правильно ли все устроено в Эе, которой правил Совет Магистров. Она никогда особо не интересовалась их делами. Если Магистры как-либо поступали – объявляли войну соседям или же вводили новый налог, – значит, на то был резон, и кто такая Ора, чтобы в нем сомневаться. А уйдя с головой в учебу и исследования, она и вовсе пропускала любые новости мимо ушей. Ее лично это никогда не касалось.

В ее мире не было места войнам и несправедливости. Хотя, положа руку на сердце, Ора признавалась, что последняя всегда по-своему отравляла ей жизнь, но она смирилась и пользовалась теми крохами прав, на которые могла претендовать в силу происхождения, мать ее была из древнего, хоть и обедневшего рода. И разумно не покушалась на большее, хотя, по мнению многих, и так замахнулась на кусок, который не смогла бы проглотить.

Ора знала: может и проглотит. Только стоило чуть поднапрячься, доработать, доказать.

Ее исследовательская работа оправдывала самые смелые ожидания.

И потому события пятого дня месяца лип вывели ее из равновесия.

Приготовив укрепляющее зелье, она не стала поить свое неожиданное имущество. Лишь посмотрела на лежащего неподвижно мужчину, на кожаный ошейник на его шее, вздохнула, подавив желание проверить – не жмет ли ему тонкая полоска. Поставила кружку рядом с кушеткой на табурет и выпила успокоительное одним глотком.

Утро наступило неожиданно. Ора, сладко потянувшись, не могла вспомнить, как добралась до кровати и переоделась ко сну, так она устала. Девушка осторожно выпуталась из овечьего одеяла, опустила босые ноги на каменный пол. Несмотря на жару, днем старый домик оставался холодным вопреки всем ухищрениям Оры и амулетам, что она щедро развесила по жилищу. Щели в крыше и стенах не оставляли теплу никакого шанса. Еще ночью прошел дождь, и теперь пахло затхлой сыростью.

– Доброе утро, – поздоровалась Ора сама с собой, подражая маминому голосу. И вспомнила, что в ее жизни все вчера круто перевернулось: – Ой…

Она накинула на себя длинную тунику, нашла нижнюю юбку, сверху повязала шаль, стянула спутанные волосы в неряшливый узел на затылке и осторожно спустилась на первый этаж. С опаской глянула на кушетку. Пусто.

Кружка с питьем осталась нетронутой.

– Ым… – произнесла Ора и помотала головой, будто надеясь найти… гостя в комнате. Рабом его она не могла называть даже мысленно.

Потеря обнаружилась во дворе. Мужчина, чьего имени Ора не могла вспомнить, хотя его точно называли вчера, сидел на перевернутой колоде из нетронутых заготовок на зиму. Ора так и не нашла сил и возможности расколоть ее на дрова, легкомысленно решив топить исключительно сучьями и хворостом. Ну и магией, конечно. Ей хватало.

– Эй, – окликнула девушка его. Мужчина вздрогнул и полуобернулся. На его лице явственно читалось отвращение, которое тот безуспешно, но пытался скрыть. Ора решила быть дружелюбной, раз уж они оба оказались в такой ситуации. – Прости, забыла, как тебя зовут. Я Ора.

– Помню, – ответил мужчина. И встал, поворачиваясь к ней полностью. При дневном свете он выглядел не так уж плачевно, как вчера показалось Оре, но тюремная, как сейчас поняла девушка, роба его не красила. – Иса Ия.

– Можно просто Ора, – замахала руками девушка и, подумав, добавила: – И никакой «госпожи» или «хозяйки».

Судя по насмешливой ухмылке, он даже и не думал так ее называть.

– Максимиллиан, – все же соизволил он представиться. И отвесил шуточный поклон. – Максимиллиан Метел Ланат к вашим услугам, иса Ия. Я думал, вы в курсе своего… в курсе того, что приобрели.

Наверное, его имя что-то значило, раз он назвался так официально, но Оре оно ничего не говорило, и она решила, что тому стоило узнать о ее намерениях чуть лучше. Девушка сложила руки на груди.

– Я вообще не собиралась приобретать… вас, Максиллиан.

– Максимиллиан, – вежливо поправили ее.

– Максимилин? – снова попробовала озадаченная Ора. Имя у него было необычайно сложное. Потом ее осенило, и девушка предложила: – Максим?..

– Просто Макс, просто Ора, – сник он, осознав свое незавидное положение.

По закону Ора могла называть его, как ей было угодно. Узы рабства давали такое право, лишая раба имени и фамилии, всего, что было у него до того, как на шее появился ошейник. Сейчас он не казался ей опасным преступником, и бояться его у нее не было никаких оснований – магия, заключенная в ошейнике, лишала его возможности хоть как-то ей навредить. Но Ора хотела убедиться. Абы кому не дали бы права на Суд.

– Кто ты? Убийца? Грабитель?.. – С каждым словом лицо Макса приобретало все более насыщенный зеленоватый оттенок. – Насильник?..

– Военнопленный, – прервал он ее. Сказал как отрезал. Ора чувствовала, что больше он ничего не добавит, даже если она прикажет, хоть это и противоречило заклинанию.

Она взглянула на Макса по-новому. Он действительно выглядел иначе, чем все жители Эи. Темноволосый, с более смуглой кожей, чем у кого-либо из ее знакомых. Теперь стало ясно, почему он говорил так странно. И она ощутила облегчение, прогоняя прочь все безрадостные картинки, что успела вообразить. Не убийца и не насильник.

Наверное.

Ора знала, что на войне солдаты совершают невыносимое множество преступлений. Никто не оставался незапятнанным. Но Макс не походил на простого солдата.

И он все стоял, чего-то от нее ожидая.

– Макс, послушай, я бы с радостью даровала тебе свободу, но… Неважно, главное, я не могу этого сделать. Потому нам придется… жить вместе, пока я не придумаю, что с этим делать.

Смерти Максу она не желала. Ора чувствовала себя виноватой, что остановила его на рынке. В конце концов, он спасал свою жизнь, и все случившееся – лишь череда случайностей.

– Я слышал, что вам сказал доблестный командор, иса. – Макс расправил широкие, хоть и ужасно тощие плечи, один вид которых приводил Ору в ужас и вызывал смутное и пока удачно подавляемое желание его накормить. – В моем случае смерть – неплохой исход.

– Если бы это было так, – возмутилась девушка столь пренебрежительному отношению к собственной жизни, самому ценному дару богов, – ты бы не прибегнул к Суду и не пытался уйти.

Макс ничего не ответил. Ора поняла, что даже такой короткий разговор вымотал его и он с трудом стоит на ногах. И устыдилась.

– В любом случае, – продолжила она чуть мягче, – давай приведем тебя в порядок? И позавтракаем.

У нее остались вещи отца, немыслимо давно убранные в кладовку непонятно с какой целью. Выкинуть их тогда рука ни у нее, ни у матери не поднялась. Ора не знала, подойдет ли долговязому и худому Максу одежда ее крепко сбитого (в лучшие его годы) отца, но это было хоть что-то. Она подсчитала в уме, сколько осталось у нее денег. На столь необходимые для работы эссенции, конечно, не хватало, но сейчас над ней на целых две головы возвышалась страшно небритая, побитая жизнью, старше ее на десять, а то и на все двадцать лет проблема, которой нужны были повседневные вещи.

Голова шла кругом.

– Пойдем в дом? – предложила еще раз она, заметив, что на прошлые слова Макс никак не отреагировал. – Эй?

Она сделала шаг к нему, в каком-то непонятном порыве коснулась его жилистой руки, но реакция Макса ее испугала. Он резким движением перехватил ее запястье и сжал, чуть ли не выворачивая. Ора еле слышно вскрикнула, попыталась вырваться. И Макс тут же разжал пальцы, падая на землю, скорчившись в судороге. На лбу его выступили капельки пота.

Девушка опустилась рядом на колени. След от пальцев на запястье жгло.

Земля еще не прогрелась под ласковыми солнечными лучами и неприятно холодила оголенную кожу. Одежда тут же намокла от утренней росы.

Узы. Ора примерно представляла, какие муки испытывает сейчас Макс. Заключенное в ошейнике волшебство не знало пощады, и оно восприняло действие раба как причинение вреда хозяину. Она слышала об этом, но вживую наблюдала впервые. Ора ждала, что, как и вчера, ощутит его боль, но, видимо, такое случалось, только когда раба привязывали к хозяину.

Приступ невыносимой боли прошел, и Макс тяжело дышал с закрытыми глазами, ребра под серой потрепанной рубахой ходили ходуном. «Мне жаль», – хотела сказать Ора, но не могла вымолвить ни слова. И все же она действительно на него злилась. Если бы он выбрал другой путь для побега из города, она бы спокойно занималась сейчас своей выпускной работой, а не думала, что с ним делать.