Сегодня Ильтсу выплатили зарплату, после чего он, наспех обкромсав несчастного мальчишку, отпросился из барбершопа, вызвонил меня, и мы вместе отправились за взятием в рассрочку на шесть месяцев столь долгожданного пополнения коллекции его музыкальной аппаратуры.

Вдоволь насладившись внешним видом midi-контроллера, уральский RZA бережно убрал его в коробку, похлопал меня по спине и громогласно объявил, что я отправляюсь вместе с ним в его коморку, дабы он смог разделить со мною счастье от написания своих первых цифровых опусов на настоящем инструменте.

По пути до его обители мы также зашли в облюбленный Ильтсом магазин, который существовал вопреки течению времени и современной эпохе – здесь, в небольшом подвальном помещении, по-прежнему продавали пиратские DVD и CD диски. Взяв себе целую груду болванок для записи, Ильтс, явно находящийся в эйфории, не смог остановить себя от того, чтобы не зачитать фристайл прямо в лицо продавца, пока тот пересчитывал переданные ему купюры – банковские карты здесь не принимали, а вопрос о наличии POS-терминала мог вызвать лишь вскинутые брови на лице немолодого грузного мужчины.

– Нарезаю тейки на болванки, и я жнец. Никаких комбайнов, я разнесу крестец, но сделаю красиво, поверь мне, я не лжец. А теперь со мною – Ильтс постучал ладонью по коробке, которую держал подмышкой – отвертка от сердец. Готовься, старина, вскоре всем пиздец.

Мужчина сделал вид, что ничего не услышал, с поведением Ильтса он уже успел свыкнуться. Жуя жвачку, ответственный за кассу показал большой палец, сигнализируя, что оплата прошла успешно.

– Братишка, шака-шака, только ты забыл мизинец, мои купюры – твой сладкий гостинец.

Не переставая энергично жевать, мужчина перевел взгляд с уличного поэта на меня. Я лишь пожал плечами. В ответ он медленно моргнул и почти незаметно кивнул. Похоже на то, что он считал меня социальным работником, назначенным ухаживать за юношей с особенностями.

Оставив мужчину наедине с мыслями о том, что все же коммуникабельный покупатель пытался донести до него, мы отправились далее, прямиком к барбершопу. Да, мой друг жил там же, где и работал. Ну, практически. История обретения его нынешней жилплощади под стать его внутреннему миру. Ранее он, как и большинство людей, предпочитал более классические формы крова, поэтому снимал небольшую студию в одном из дешевейших районов города. Но его пристрастие к хип-хопу и отказу использовать наушники по причине того, что «музыка требует пространства, чтобы раскрыться в полной мере», сыграло с Ильтсом злую шутку. Любимые альбомы он слушал исключительно через колонки в связке с сабвуфером. В довесок к этому, – будто бы этого было мало, – тяга к созиданию просыпалась в нем исключительно в ночные часы, поэтому соседи по лестничной площадке, а также на этаж ниже и выше, были вынуждены засыпать под какофоническую колыбельную.

Первый визит полицейского в пенаты моего друга случился еще до того, как он успел заплатить за второй месяц проживания. На первый раз договорившись по-хорошему и избежав штрафа, Ильтс добросовестно исполнял предписание стража порядка, но, если у творца горящее сердце, долгое сопротивление естественным потребностям невозможно. Чужой комфорт был нарушен спустя сорок восемь часов. Причина: Ильтс попытался написать музыку, отступив от своих принципов и все же надев наушники. Ему это даже удалось и результат, по его мнению, был вполне достойный. Отдавшись сну, на следующее утро он решил переслушать свои труды более привычным для себя способом, благо, законом это было не запрещено. И когда первые ноты коснулись ушей Ильтса, он осознал простую истину – ничей уют не стоит загубленных хай-хетов. Открыв окно, он выбросил наушники прочь. Они, лежащие на асфальте с переломанной душкой, стали знамением для остальных жильцов панельной коробки. Знамением, что им объявлена война на истощение.

К счету, состоящему из электричества, воды и отопления добавился новый негласный раздел – штрафы за нарушения покоя граждан и тишины в ночное время. Каждая ночь, проведенная за музицированием, обходилась Ильтсу в тысячу рублей. Эту невзгоду он сумел побороть посредством обмана своих родителей, заявив, что ему необходима круглая сумма для курсов по программированию, которую он обязательно вернет, как станет высокооплачиваемым мастером в барбершопе.

Нередкими были случаи, когда его квартира оказывалась обесточенной через щиток в подъезде – кто-то из недругов Ильтса явно имел познания в электрике. Эта гнусность со стороны соседей большей частью била по ним самим – ведь если битмейкер не успевал перед блэкаутом сохранить наработанные результаты, то он, выйдя на площадку и возобновив течения тока в свою квартиру, начинал все с самого начала, из-за чего концерт только затягивался.

И мой друг держался достойно, казалось, что на него просто не существует управы. Но фатальный удар пришел неожиданно. Кто-то из жильцов сумел достать телефон собственницы, после чего, наслушавшись о том, что «этот таракан доведет ее до суда», она явилась к Ильтсу, забрала ключи и дала ему на сборы пожитков час. В тот день он стал моим вынужденным соседом, отказывать ему в приюте мне не позволила моя сердобольность.

Из плюсов сожительства – Ильтс к тому времени не успел потратить выделенный ему родителями капитал на выдуманные курсы, что вскроется намного позже, из-за чего его родственники перекроют ему финансовый кислород. Но это все в будущем, тогда мы плавали в достатке, питаясь исключительно доставками из ресторанов. К сожалению, финансовая стабильность моего новообретенного соседа не могла перекрыть главного минуса – он не изменял своим привычкам, поэтому мои ночи обрели саундтрек и стали бессонными, из-за чего я раз уснул на своих двоих, стоя со шваброй в руке. Когда же на пороге моего обиталища появился полицейский, я осознал, что нужно что-то предпринимать, желательно – в кратчайшие сроки, ибо моя жалостливость могла довести до бродяжничества уже меня самого. Благо, вопрос решился сам собою – в один из последующих вечеров Ильтс, вернувшись из салона, сообщил, что покидает меня, ибо нашел для себя идеальный вариант, который ему предложил владелец парикмахерской. Нагрянув как гром среди ясного неба, ему захотелось пообщаться с новыми кадрами своего детища. Разговорившись с моим другом, он узнал о его бедственном положении и неостановимой тяге к музыке. Слово за слово, они сумели найти общий язык, ведь Георгий Абгарович Агавелян был прожженным фанатом Nas’а. Увидев в Ильтсе будущее хип-хоп сцены в Ч., он выделил ему пустующее подсобное помещение, где тот бы мог и ночевать, и реализовывать свой потенциал, не провоцируя на себя гнев неотесанной толпы, ведь барбершоп располагался в отдельно построенном здании. И все эти удобства за каких-то четыре тысячи рублей, вычитаемые из дохода. Сделка, от которой невозможно отказаться.

– О, ты раздобыл себе наконец-таки микроволновку.

Когда мы добрались до нынешнего местожительства Ильтса, новый атрибут сразу бросился мне в глаза. Сидя на полу и водя мышкой по нему же в попытках установить нужные драйверы на компьютер после подключение midi-клавиатуры, он ответил, что это подарок от Максима, который, порадовав себя обновкой на кухню, предпочел отдать ненужный электроприбор нуждающемуся, нежели нести его на мусорку.

Обустройство конуры Ильтса я бы отнес к такому невыделенному профессионалами стилю дизайна, как «суровая околоспартанская скромность». Комнатка в 3 квадратных метра не могла похвастаться такими удобствами, как мебель – здесь отсутствовали стол, стулья, кровать. Вместо последней у одной из стен лежал матрас, накрытый одеялом. Так как гардероб Ильтса состоял из одного фирменного наряда, с которым он будто уже сросся, то отпадала и надобность в шифоньере – все тот же Максим вновь приходил на помощь, по просьбе забирая пуховик и штаны Ильтса после смены к себе домой, пока тот в одних трусах дожидался возвращения своего стиранного имущества следующим утром.

Компьютер с внешним CD-приводом и подключенной к нему аудиосистемой, бумбокс, комбоусилитель с микрофоном, стопки джевел-боксов, уже упомянутый матрас и прибавившиеся к этому набору микроволновка и последняя покупка, совершенная час назад – вот и вся утварь Ильтса. Другого бы на его месте непременно занимали вопросы о том, как он дошел до жизни такой и что нужно предпринять, чтобы выбраться из этой ямы и заиметь в свое распоряжение хотя бы раскладушку, но только не Ильтса – оказалось, что он даже не хотел забирать микроволновую печь, ведь она своим появлением «нарушала идеально выстроенную акустику помещения».

– Отказывался как мог, старина, но в какой-то момент стало неудобно перед Максом. И так делает для меня много, так бы в душу наплевал. Поэтому пришлось взять, еще не пользовался, надо будет купить замороженную пиццу сегодня, проверить. Но да ладно, ты лучше послушай вот это, Алекс.

Ильтс обернулся и стукнул безымянным пальцем по одному из пэдов. Из динамиков колонок раздался глухой удар. Расплывшись в улыбке, он повторил сие действие, а затем еще и еще, убыстряя частоту и силу нажатия по кнопке, от чего былые удары превратились в низкочастотный булькающий рокот. Когда его губы расползлись настолько, что мне показалось, будто еще немного – и лицо Ильтса пойдет трещинами, ему удалось остановить себя от того, чтобы не сломать свою новую игрушку еще до того, как он успеет выплатить за нее рассрочку.

– Вот это я называю экстаз, старина.

Из-за стены послышался смыв, за которым последовал звук струи воды из открытого крана – комната пребывающего в эйфории соседствовала с туалетом для персонала. Я мог лишь посочувствовать тому, кому пришлось справлять нужду под музыкальное сопровождение, напоминающее брачную песнь жабы. Ну, и не отметить аллегоричность совпадения невозможно.

Заметив, что Ильтс начал разминать пальцы, и держа в голове, что пэдов на midi-контроллере целых восемь штук, я в попытке спасти себя от мигрени, что обязательно бы настигла меня, послушай я подобное еще семь раз кряду без перерывов, предложил ему сходить за пиццей, сославшись на проснувшийся голод.

*

Вернулся к амплуа уборщика я в 21:40. До этого я, как хороший друг, честно разделил мгновение радости с Ильтсом, наблюдая, как он в течение нескольких часов сочиняет гудящие и скрежещущие мелодии – ему захотелось попробовать добавить элементы индастриала в свое творчество. Пицца же, за которой мы все же сходили, не смогла уберечь меня от головной боли, лишь прибавив к ней легкую тошноту.

Пока я тер кафель тряпкой, Женя, сидящая на углу одной из деревянных витрин, листала ленту инстаграма¹ – ее основное занятие в салоне, за которым я заставал ее каждый раз, наведываясь на заключительную фазу своей работы.

– Накаркала.

– М?

– Говорю, накаркала. – Женя оторвалась от телефона и посмотрела на меня, орудующего шваброй у кассовой стойки. – И вправду есть о чем рассказать, и не сказать, что я от этого счастлива.

Стукнув себя два раза по мочке уха, я продолжил размазывать воду с моющим средством по полу, а Женя, увидев мой фирменный жест, демонстрирующий готовность внимать, продолжила.

– Сегодня к нам в гости пожаловала пара. Думаю, это мать и дочь. Будто иллюстрация, сошедшая со страниц словаря к слову «безвкусица». Мне кажется, последний раз я видела таких людей лет этак десять назад. Особенно мне «понравилась» леопардовая горжетка на той, что помладше. Но и ярко-красная помада на той, что постарше, тоже умопомрачительна. В общем, зашли они, обвешанные пакетами. Горжетка держалась тихо, но красная помада устроила мне здесь полный бардак. Джинсы летели на пол только так. Обслуживала ее одну больше часа, стоя у примерочных и подавая ей пару за парой. Мне кажется, она перемерила всю женскую коллекцию, что у нас есть. По итогу она ничего не выбрала из-за того, что у нас здесь ширпотреб, который стыдно носить уважающим себя людям. Ее не устроили цены из-за своей дешевизны, представляешь? Женщину с красной помадой на лице и в салатовом вечернем платье под дутым пуховиком.

– Элита нынче потеряла былой лоск.

– Я еще и складировала потом все обратно, закончила за минут тридцать до твоего прихода. Убитая по-максимуму, а у меня еще целая культурная программа далее.

Уверен, что если бы началась гражданская война, то это не остановило бы Женю от посещения очередного лаунж-бара. Забрав свою сумку-тоут и накинув на себя пальто, она помахала мне на прощание на пороге. Я помахал ей шваброю в ответ. Оставшись один на один с сокровищницей джинсовых брюк, я достал из кармана наушники-вкладыши, вставил их в уши, и, выбрав в качестве саундтрека Modern Vampires of the City, вновь принялся за работу.