2

Я очень любил март в детстве. Всю жизнь мне казалось, что дышащий ему в спину февраль – это месяц, оказавшийся в календаре по ошибке, потому что иначе объяснить существование этого чудовища, даже не имеющего фиксированного количества дней, и которое высасывает из тебя последние живительные соки, посредством которых ты пытаешься дотянуть до наступления весны с его солнцем, что не ограничивает свои визиты лишь на несколько часов, мне не удавалось.

У нас есть декабрь, скрашенный новогодней суматохой и побрякушками в виде гирлянд, украшенных шарами елок и плеядой праздничных песен, играющих из каждого утюга. У нас есть январь, который на половину состоит все из тех же атрибутов, а его вторая часть посвящена зиме в ее первозданном виде, уже без каких-либо прикрас. В идеальном мире именно здесь морозное время года подходило бы к своему логичному завершению, давая возможность сызнова расцвести природе. Как по мне, две недели принудительного наказания закалкой за чрезмерное наслаждение жизнью все остальные времена года вполне достаточно, и нашкодивший жучок, и куда более нагрешивший человек понесли бы соизмеримое наказание за свои проступки. Но тот, кто ответственен за показатели на термометрах, так не думает, он еще тот садист. Вместо приемлемого сценария мы имеем еще четыре недели стужи сверху с температурами, несовместимыми с счастьем, радостью и существованием в принципе.

С годами мое отношение к февралю не изменилось. Но устроившись уборщиком, теперь я всей душой ненавидел и март. Всем его поклонникам я советую прийти с тряпкой и ведром в ближайшее место, где есть хотя бы минимальная проходимость толпы, и попробовать вычистить полы от слякоти. Таким смельчакам я заранее передаю мои пиетет за отвагу и соболезнования. Поделился бы и номером какого-нибудь психотерапевта, ибо он явно понадобится после опыта подобного характера, но, к сожалению, являясь представителем крайне низкооплачиваемой профессии, телефонами специалистов, чей прием стоит чуть ли не половину моей зарплаты за месяц, я не владел.

Но во всем свои плюсы – драил полы я исключительно в Levi’s, магазине, что отхватил себе помещение-коробку на первом этаже древнего ТРК и не пользовался особой популярностью среди местных из-за ценников, которые невыгодно отличались от находящихся под этой же крышей конкурентов. Соответственно, грязи, подлежащей к уничтожению, на меня приходилось куда меньше, нежели на моих коллег по несчастью из других отделов комплекса.

У многих есть предубеждения насчет рода моей трудовой деятельности. Как по мне – особой разницы между мною и человеком, занимающимся SMM, не было. Хотя нет, вру. Два принципиальных отличия. У маркетолога явно куда большая оплата услуг, и моя деятельность в разы полезнее для общества, нежели его.

Получил я тряпку в зубы и ведро в руку не от самой плохой жизни – окончив процесс сепарации от родителей, финальным аккордом которого стали подаренные мне ключи от однушки и указание пальцем на дверь, я принялся изучать рынок вакансий. Изначально мне приглянулась должность киномеханика, я даже сходил на собеседование и получил одобрение на свою кандидатуру, после чего отработал в тесной киноаппаратной несколько недель. Когда я впервые оказался в пыльной комнате с проектором и окошком, через которое виднелись ряды кресел, мне показалось, что мною был сорван джекпот. Современное кинопроекционное оборудование не требовало особой квалификации и умений, а все, что от меня требовалось – это не забыть вовремя включить проектор, динамики и лампу, после чего просто сесть за здешний компьютер и выбрать необходимое кино из списка, изредка поглядывая, на экран в зале. Все было прекрасно, пока я не начал дуреть от кинопрограммы. Ушло на это около недели. Видите ли, из-за «определенных» событий, отныне на экранах нашей страны были лишь отечественные новинки, изредка разбавляемые иностранными гостями. И что качество отечественного кинематографа, что заграничных проходимцев, мягко говоря, оставляло желать лучшего. И ладно бы я видел каждую из картин единожды, но нет – бывали случаи, когда один и тот же паршивый фильм шел несколькими сеансами подряд.

В общем, я не выдержал. Карт-бланш оказался с гнильцой. Прикоснувшись к закулисной жизни кинотеатров и резонно определив для себя, что рано или поздно занятость такого толка приведет меня к койке в психдиспансере, я столкнулся с еще одной неприятностью. Оказывается, профессия киномеханика не просто низкооплачиваемая, нет. К такому я был готов. Доход с нее – с современными темпами инфляции, – близится к нулю. Практически за месяц ежедневной работы я получил сумму, которой мне кое-как хватило на оплату счетов по коммуналке и покупку самой дешевой провизии в продуктовом. До нахождения следующего ремесла я пребывал в режиме преисполнившегося аскета.

Благо, я извлек ценный опыт от набитых шишек. Теперь я смотрел на графу с заработной платой за смену. Именно так я и нашел грааль средь низкопрофильного труда – Клининговая компания «Сияние». Придя на собеседование, я огрел работодателя целой пачкой въедливых вопросов – начал я, само собою, с того, не планируют ли они оставить меня с носом и фигой в кармане. С моим допросом столкнулась Надежда – необъятная женщина с химической завивкой и туалетной водой, один аромат которой необъяснимым образом вызовет в голове скрупулезно обрисованный образ этой самой Надежды, даже если вы ее никогда не видели. Заверяя меня в том, что их компания – это и не компания вовсе, а, в первую очередь, большая дружная семья, она предложила мне обширный список на выбор, где бы я мог наводить санитарию, отдельно отметив, что они сотрудничают только с лучшими из лучших. Из представленного прельстить меня удалось только двум вариантам, в первую очередь из-за их расположения – оба в ТРК, дорога до которого не была особо хлопотной и идеально ложилась на циркуляцию нескольких маршруток и одного круглосуточного автобуса, останавливающихся у близлежащей остановки от моего дома. Пока я ломал голову, раздумывая на тем, что мне ближе по духу – джинса из Сан-Франциско или женское нижнее белье прямиком из Доссобуоно, Надежда предложила излишне не раздумывать и взять на свои плечи обе точки. Отказав ей в вежливо-пассивно-агрессивной форме, я остановился на первом варианте. Взяв врученный мне зеленый фартук, спустя ночь я с самого утра вступил на службу, на которой числился и поныне.

В помощниках у меня была двухведерная уборочная тележка с механическим отжимом Dry. Последний писк моды, о большем уборщик не мог и мечтать. Многие мои коллеги, что отвечали за чистоту не отдельно взятых магазинов, а общие зоны торгового комплекса, смотрели на меня с откровенными завистью и ненавистью. Понять я их мог, ведь, вычищая куда больше количество грязи, они довольствовались обычной тележкой, не снабженной упрощающими жизнь инновациями. Похоже, «Сияние» и вправду души не чаяло в своих сотрудниках.

Я приходил за плюс-минус час до открытия магазина. За шестьдесят минут я должен был придать ослепительного блеска напольной плитке, обеспечить кристальную прозрачность стеклянным дверям, а также пройтись смоченной тряпкой по полкам и столикам, на которых лежали аккуратно сложенные пары джинсов. Все это – для пяти-шести посетителей, что одарят Женю – кассира и продавца-консультанта – своим появлением и, дай бог, что-то купят, ведь увидеть кого-то у кассы с банковской картой в руке было сродни шансу встретить вегана, который спустя две минуты после вашего знакомства не упомянул бы, что он отказался от мяса, засим приступив к изложению длинного перечня плюсов своей диеты.

Закончив с утренним наведением марафета, я дожидался Женю, после чего по договору был волен делать что угодно либо до двух часов дня, либо же до самого закрытия салона – все зависело от того, как сильно успеют насвинячить покупатели. Так как посещаемость была околонулевой, сценарий, при котором Женя звонила мне и просила явиться в самый разгар дня был настолько редок, что мне за прошедшие полгода работы сложно вспомнить, а случался ли подобный прецедент хоть раз.

Огромную дыру свободного времени меж занятостью в ТРК я отдавал скитанию по городу в поисках авторов, что объявили бы о себе распыленной краской по штукатурке. Чаще всего единственными находками были рекламы наркошопов. Затем следовал обед дома, создание трафаретов под включенное тв и визит в мастерскую. Возвращался в магазин я прямиком с заброшки и был измалеванным настолько, что по внешнему виду мытье мне требовалось куда безотлагательнее, нежели как толком незапачканным владениям Levi’s.

Сегодня я установил новый рекорд – уборка ни свет ни заря была выполнена за тридцать шесть минут семнадцать секунд. Предыдущий лучший результат был установлен два дня назад, мне удалось опередить его на восемь секунд. Подсчетом своего растущего мастерства и успехов в оптимизации процессов посредством включения таймера на телефоне я занимался по причине того, что отыскать что-то интересное в деятельности санитара джинсовой кладези крайне тяжко. А с моим подходом хотя бы появлялся некий азарт.

Женя появилась ровно в 09:45, за пятнадцать минут до начала своей смены. Как и всегда, ни минутой раньше или позже. Ее педантичность обескураживала – за все время нашего знакомства она не явилась в вышеназванное время лишь раз, попросив встать меня за кассу. Причина столь вероломного проступка заключалась в том, что она провела свои выходные в стиле «живу, как в последний раз», и на утро оказалась за двести километров от города с незнакомцем в одной постели. Вообще, если послушать ее рассказы, жизнь у этой девушки крайне насыщена, поэтому я не особо любил делиться с нею своим времяпровождением на воле – на ее фоне я жил подобно старику, пускай и старику с нестандартным хобби. Тогда она каким-то образом умудрилась преодолеть двести километров менее, чем за час, и появилась в 10:47 со стаканчиком американо в руках. Поблагодарив меня, она нацепила бейдж и завела подробный пересказ о своем только окончившемся субботне-воскресном разгуле. И это еще одна отличительная черта Жени – она явно не ровно дышала к моим ушам, которые были готовы выслушивать все ее монологи. Иногда мне приходила мысль о том, что ее яркая и насыщенная жизнь существует лишь для того, чтобы на следующий день стать очередной историей, которую она с нескрываемым удовольствием сможет поведать мне в мельчайших подробностях. Исходя из этого, возможно, ее педантичность в вопросе появления на рабочем месте была связана не с желанием выслужиться перед начальством или врожденной пунктуальностью, а тем, чтобы наверняка застать меня, – губкоподобного человека, не противившегося выступать в роли послушного слушателя, – на месте.

Сменщицы у Евгении не было – в этом мы были как две капли. Образ ее жизни диктовал сохранения максимально возможного количества энергии и средств для его реализации. Тур по барам – не самый дешевый вид досуга, а Женя была завсегдатаем модных среди молодежи питейных заведений. Здешние условия подходили под эти требования идеально.

– Вчера сходила на открытие новой рюмочной, не вздумай туда идти. Одним словом – отвратительно. Аудитория, алкогольная карта, декор – все описывается именно этим словом.

Я и не собирался. Если зарплаты Жени хватало на то, чтобы с подобной моделью поведения уверенно выходить в ноль (в том числе и благодаря тому, что часто ее счета оплачивали мужчины), то мои бы финансы совершили крутое пике на второй поход в ресторан, после чего мне не оставалось бы ничего, как ежедневно ходить на второй этаж в зону фудкорта, доедая объедки с оставленных посетителями комплекса подносов на столах.

– Настолько отвратительный вечер был, что мне толком нечего рассказать тебе.

3 марта 2025 года – дата, что войдет в историю благодаря этому нетривиальному событию.

– Не буду тогда тебя задерживать. Может, хотя бы сегодня на смене произойдет что-нибудь увлекательное, будет, что рассказать вечером

*

– Ты погляди, какой красавец. – Ильтс постучал по корпусу чудо-агрегата, которым не мог нарадоваться на протяжении уже нескольких минут. – и клавиатура на двадцать пять клавиш, и восемь пэдов с чувствительностью, pitch bend, и все это под одним капотом. Наконец-то смогу и впрямь ощутить свою музыку на кончиках пальцев, а не бездушно рисовать ее мышкой в Ableton.