Цитаты из книги «Рудольф Нуреев. Неистовый гений»

Нуреев говорил о себе: «Я похититель движений». И он действительно «похищал» их у своих современников. Он смешивал всё, изготавливая свою персональную микстуру, которая не всегда его удовлетворяла,

Эротизм Нуреева на сцене, его неоспоримая чувственная красота сделали из него секс-символа. До такой степени, что некоторые зрители делали совершенно невероятные комментарии, как, например, одна молодая англичанка, со всей серьезностью утверждавшая: «Когда Руди танцует, у меня впечатление, будто я принимаю участие в оргии»7. Зрители с более пуританскими взглядами говорили (правда, с некоторой брезгливостью) об «эмоциональной оргии».

него остановка, пусть даже трижды оправданная, была сродни тому, чтобы вдруг в разговоре прервать фразу на полуслове.

помощью специальной техники, позволявшей иметь на сцене такой же сердечный ритм, как и за кулисами, чтобы не уставать. Это были советы, которые никогда и никто не давал нам, в то время как они были чрезвычайно важны»79

Но татарин уезжал, и каждый понимал, что тот, о ком злословили за спиной, был наставником, которому не было равных.

Рудольф всегда говорил нам, что не следует выходить на сцену, если нечего рассказать.

исполнителя придаст лишь дополнительную окраску»16. Тот, кто интересуется балетом, знает – Нуреев был прав.

В моей постановке я поместил принца в центр, – пояснял он, – потому что „Лебединое озеро“ – это трагедия принца, а не его возлюбленной. А во всех постановках, которые я видел, на принца не обращали внимания»13.

Грэхем не любила танцовщиков, поддакивающих хореографу. «Мне совершенно не хочется, чтобы артисты моей компании были похожи на меня, – писала она в своих мемуарах. – У меня нет никакого желания видеть повсюду стереотипную „меня“. Что за отвратительная идея! Надо, чтобы танцовщики, сохраняя след моей работы, чувствовали себя свободными быть той личностью, которой они являются».

«Надо все испытать, даже с риском ошибиться. Любой опыт благотворен, плохой он или хороший»1.