Глава 8.

Рядом что-то громыхнуло. От ужаса я завизжала, уши руками зажала, а как всё стихло, по сторонам поглядела – крыша у сарая горела, а прямо передо мной на дороге молодец лежал.

Бросилась я к нему, а он без памяти. Внезапно огромный камень, разрывая воздух, ударил по столбу, поддерживающему крышу навеса. Она обвалилась, поднимая клубы пыли. Громко закричав, я упала на раненого. Через минуту приподнялась, превозмогая пульсирующую боль в висках.

Сарай, где укрывалась Немира, был цел, в то время как дом напротив охватил огонь. Я огляделась, вокруг лежало несколько мёртвых тел, присыпанных пеплом и обломками. Этим несчастным я уже ничем помочь не могла.

«Нужно бы раненого с дороги убрать. Не ровен час, ещё стрелы да камни полетят», – подумала я и попыталась сдвинуть его с места.

Молодец оказался очень тяжёлым. Я осмотрела его ноги-руки – вроде целы, только на лбу виднелась глубокая ссадина, да на затылке наливалась шишка размером с лесной орех.

Я головы его коснулась, а волосы у него светло-русые, мягкие, вокруг пальцев, как змейки, кольцами завиваются. Он их на лбу перетянул кожаным ремешком, видимо, чтобы в глаза не лезли. Сам статный, косая сажень в плечах, а вместо бороды пока мягкий пушок.

Рубаха тёмная золотыми узорами вышита, а воинский пояс вполовину тоньше того, что я видела у воеводы, и висел на нём только меч.

Молодец тихо застонал, веки распахнул, и я от неожиданности замерла. Глаза у него оказались синие-синие, как драгоценные самоцветы.

– Кто ты, красавица? – спросил, а сам в упор поглядел, взгляда не отвёл. – Или я уже попал в райские кущи и вокруг меня девицы красы невиданной хороводы водят?

– Я Алёнка, – еле слышно прошептала, и голос будто не мой стал. – И ты, молодец, пока жив, только ранило тебя, но если мы сейчас не уйдём с улицы, то оба к праотцам отправимся.

Тяжело опираясь на моё плечо, молодец сделал несколько шагов. Вдруг к нам подбежал немолодой воин в полинялой свите.

– Живой! Ну, слава богу! – радостно крикнул он, по-отечески прижимая к себе молодца.

«Видно, отец или дядька», – промелькнуло в голове.

И тут со стен раздался крик: «Отходят! Отходят вороги!»

Чужаки сделали ещё один выпад, подхватили убитых, раненых и пропали в чаще. Возле городских стен остались лежать только палые лошади. Вокруг наступила звенящая тишина.

Я прижала руку к сердцу, словно это могло успокоить его стук.

– Дядька Анисим, как думаешь, ещё отряды будут? – спросил незнакомый воин, оказавшийся рядом.

– Думаю, что нет, получили они от нас сегодня, – пожилой устало стянул с головы шишак.

На улице становилось людно: вокруг нас собралось не меньше дюжины крепких парней.

Раненый молодец присел на бревно. Я увидела, что ему стало лучше, и решила незаметно отойти, но тут он схватился за голову и рухнул на траву.

Я снова бросилась к нему.

– Ох, и худо мне, – жалостливо простонал он.

– Где болит? Ты только скажи! Я бабушку Немиру позову, она тебя вмиг на ноги поставит, – тревожно оглядываясь, проговорила я.

Попыталась подняться, но не смогла, потому что он схватил меня за руку и слабым голосом произнёс:

– Не зови. Просто посиди со мной, мне и легче будет.

Я послушно опустилась рядом с ним на корточки.

– Перед глазами, наверное, всё кружится? – сочувственно спросила я.

– Ох, и кружится, – выдохнул он.

Дружинники, ухмыляясь, потихоньку стали отходить.

– Куда это они? Только гоготать горазды, помогли бы лучше раненому другу, – нахмурилась я, опять пытаясь подняться.

– Да не спеши ты так, – снова настойчиво удержал меня молодец, – просто поцелуй, мне и легче станет.

– Как это поцелуй? – удивилась я, хлопая глазами.

– Уж так мне худо, неужели тебе трудно? – он с укором посмотрел на меня.

– Чего это ты удумал? – нахмурилась я. – Или издеваешься?

– Может, это у меня в первый и последний раз. Может, я от ран ночью умру, – насупился молодец.

– Чего тебе помирать-то? – я испуганно всматривалась в его лицо, пытаясь разглядеть причину нездоровья.

«Может, и правда, ему плохо? А вдруг я впопыхах не увидела серьёзной раны?» – вопросы крутились в голове.

Вздохнув с досадой, я наклонилась вперёд и целомудренно чмокнула парня в лоб.

– Да ты никак хоронишь меня? – насупился он.

– Нет! Что ты? – испуганно вскрикнула я, нагнулась и, краснея, прикоснулась губами к мужской щеке.

В тот же миг этот бесстыдник схватил меня в объятия, прижал и начал страстно целовать. Поцелуй был таким быстрым и неожиданным, что я не успела сомкнуть зубы, и молодец смог не только проникнуть, куда не звали, но даже коснулся нёба кончиком языка.

Догадавшись, что меня просто провели, я начала брыкаться, щипаться и бить обманщика по плечам.

– Эй, ты чего разбушевалась? Неужели не понравился? Я, между прочим, князь, – отстранился молодец, но всё же не выпускал меня из кольца объятий.

– А я, выходит, княгиня, – передразнила и наотмашь дала звонкую пощёчину наглецу.

Разом всё вокруг смолкло. Дружинники затихли, кто со страхом, кто с усмешкой глядя на меня. В синих очах молодца затаилось что-то недоброе. «Сейчас он мне в ответ даст», – сковал меня удушливый страх.

– Ну девка даёт! – послышался за спиной тихий смешок.

– Да ты что себе позволяешь?! Князя при всём честном народе срамить? —заорал синеглазый молодец, багровея от злости. – Да ты…, да я… Схватить её, и в по́руб посадить!

Он поднял глаза на дружинников и кивнул на меня. Началась суета. Народ нахлынул, руки мне скрутили и куда-то потащили.

Я только слышала, как бабушка Немира голосила:

– Да как же это, да что же это? Смилуйтесь, люди добрые! За что же сиротку горемычную в поруб сажать?

Глава 9.

Дальше всё закружилось в безумной круговерти. Меня куда-то тащили, я с трудом понимала куда, а главное, зачем, только машинально передвигала ноги. Вскоре заперли в мрачной темнице. Через маленькое окошко, расположенное под самым потолком, проглядывали солнечные лучи, и сквозь них было видно, как поднимались и проплывали в воздухе частицы пыли. В помещении пахло сыростью и соломой.

– За какую провинность меня заточили здесь? – я непонимающе пожала плечами. – Как без спросу целоваться лезть, так это запросто, а как отпор дала, значит, меня под замок сажать? Ну уж нет, светлейший князь, на такое я не согласна.

Я подошла к окошку и тихонько свистнула. Через несколько минут между железными прутьями мелькнула чёрная головка и белые щёчки синицы. Мгновение, – и птица оказалась внутри, села на ладонь, поглядывая на меня, то одним, то другим чёрным глазком.

– Здравствуй, Задира. Извини, что отвлекла тебя от важных дел. Мне нужна твоя помощь, – сказала я.

«Ци-ти-ти», – пропела синица.

«Ладно, проси, чем смогу помогу», – поняла я.

– Разузнай, сколько стражей дверь караулят, – велела я.

«Ци-уить», – свистнула синица и вылетела в окно.

«Сейчас узнаю», – услышала я.

Вскоре она вернулась и защебетала: «Ци-пинь», «ци-ти-при».

«Значит, никого нет, – промелькнуло в голове. – Видимо, подумали, что никуда не денусь».

– Это хорошая новость, – кивнула я. – А теперь погляди-ка, какой там замок.

«Ци-ти-пи», – пропела синица, когда вновь вернулась.

– Вот и отлично, спасибо тебе Задира. Дальше я сама управлюсь, – сказала я и прикоснулась пальцами к висящему передо мной солнечному лучу.

Он слегка дрогнул, а после ожил, превращаясь в тонкую золотистую нить. Я наматывала её на руку, словно верёвку, пока не решила, что достаточно.

Пройдя немного вдоль стены, увидела небольшую норку и прошептала:

– Мышка, мышка, возьми нитку, завяжи в узелок, чтобы мне открыть замок.

Из норки выглянула крохотная мордочка мышонка. Он схватил маленькими лапками кончик золотой нити и юркнул в щель между досками.

Не прошло и пары минут, как мышонок показался под дверью и довольно пискнул.

– Спасибо тебе, – улыбнулась я, потянула за нить и услышала, как заскрежетал железный засов.

Ещё немного усилий, и дверь с тихим скрипом отворилась.

«Не сковали кузнецы такой замок, чтобы мне было его не открыть, – усмехнулась я. – Даром учение Немиры не прошло».

Я осторожно выглянула наружу и осмотрелась. На улице кипела работа. Люди вокруг расчищали завалы, разбирали балки обгоревших изб, латали дыры в городских стенах. Никто не обратил на меня внимания. Испачкав лицо сажей, я нырнула в ближайший проулок.

Теперь любой стражник принял бы меня за обычную горожанку, спешащую по своим делам.

Немиру я нашла недалеко от городских ворот. Она сидела на телеге, смиренно сложив руки на коленях, и что-то шептала. Со стороны казалось, что она возносит молитвы богу.

– Поехали, бабушка, а то на вас уже народ с любопытством посматривает, – тихо сказала я, присаживаясь с другого края телеги.

– Что-то ты долго, девонька, – не оборачиваясь, проворчала Немира. – Я уже подумала, что ты решила остаться.

– Нет, мне там не понравилось, – буркнула я. – Хозяин оказался совсем не гостеприимным: ни накормил, ни напоил, только под замок посадил.

Немира хмыкнула, легонько дёрнула поводья, и лошадь медленно зашагала по дороге. Я вжала голову в плечи и опустила глаза, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

За городом шелестели деревья, задорно перекликались птицы, сквозь листву пробивались яркие солнечные лучи, виднелся край голубого небосклона. В воздухе плавали ароматы хвои и цветов.

Высокие деревья вцепились в лазурное небо, словно огромные руки. Тихий шелест листвы нарушал лишь заунывный скрип колёс. В этом непрерывном шёпоте я слышала голоса деревьев, птиц и зверей. Каждый из них рассказывал мне свою историю.

– Бабушка, а если князь решит погоню послать? – спросила я.

– Пусть посылает, – хмыкнула она. – Долго будут искать, а лес предупредит нас обо всех непрошенных гостях. Я преследователей заморочу, все дороги им переплету.

По едва заметным лесным тропам мы добрались до маленькой избушки. Окружённая высокими соснами и мощными дубами, она словно растворялась в зелёной пелене леса. Её стены, пронизанные магией, казалось, жили своей жизнью.

– Вот мы и дома, – выдохнула Немира, слезая с телеги.

Волчонок с радостным визгом выкатился нам под ноги. Он глядел с любопытством и даже позабыл, что надо рычать.

– Привет, Рат! – улыбнулась я. – Как ты тут? Не скучал ли без нас?