– Не старик, не старик, – согласился кэльчу. Он не торопился вставать, лежал на боку и внимательно рассматривал ийлура, – это все жрецы…

И, скупо улыбнувшись, представился:

– Меня зовут Шеверт. Или – Сказочник.

– Давай спокойно поговорим, а? – ийлур поежился. Ощущение железных пальцев на шее было еще слишком живым.

– Давай. Все равно долго ждать наших…

* * *

Шеверт и сам не знал много: с его слов, причиной всех несчастий была война между ийлурами и элеанами. С чего пошел сыр-бор – этого толком не понимал никто, ну разве что исключая тех, кто всю кашу и заварил.

Война начиналась неохотно, и как бы лениво: ийлуры даже попытались провести переговоры с крылатыми детьми Сумеречного бога, но кто-то помешал. В итоге началась резня – да такая, что старейшины кэльчу хмуро качали головами и бурчали, что, мол, Свет и Сумерки очень скоро изведут друг друга. Синхи молчали, равнодушно наблюдали и ни во что не вмешивались; дети Шейниры собрались в Диких землях, покинув и Гвенимар, и Алхаим, где им до этого жилось вольготно. Кэльчу предприняли было попытку вмешаться – но тут и к ним пришла беда – вернее, приплыла из жемчужной дали Радужного моря.

Огромные галеры прибывали и прибывали, и на берег высаживались странные существа, очень похожие внешне на ийлуров, но все как один с кожей цвета старого золота. Их тела даже блестели, словно припудренные золотой пылью, и это казалось почти невероятным – то, что живые существа выглядят именно так. Было и еще кое-что, отличающее пришлых от детей Фэнтара: острые, изогнутые клыки, похожие на волчьи. Не у всех, конечно, но всегда – у облаченных в легкие кованые доспехи воинов.

Рассудительные кэльчу отправили к чужакам делегацию и в тот же день ее лишились. Пришлые без особых раздумий убили послов, а сами неспешно, словно хозяева, двинулись вглубь материка. Тогда кэльчу повторно отправили делегацию, но уже к ийлурам и элеанам, с мольбой о помощи… И все впустую. Дети Света и Сумерек были слишком заняты друг другом, чтобы повернуться лицом к истинному врагу.

А дальше… Все пошло прахом.

Ходили слухи, что жрецы пришлых провели темный ритуал с многочисленными жертвами; на свет явилось золотое яйцо. Чужаки шли и шли, их армия почти беспрепятственно вгрызалась в податливую плоть Эртинойса. Обосновавшись на границе Черных песков, Диких земель и Холмов кэльчу, они остановились и занялись возведением города – «складывая дома из глины, обожженной в печах». Те кэльчу, кто наблюдал за постройкой, были уверены, что венцом города чужаков станет огромный Дворец – и не ошиблись. Жрецы провели второй ритуал, никто толком не знал, что именно сотворили они в ту душную предгрозовую ночь, и наутро во Дворце появилась хозяйка, Царица, не рожденная женщиной. Чуть позже, дней пять спустя, маленькие кэльчу прознали, что ийлуров и элеанов косит странная болезнь, от которой никто не исцелялся – и еще позже они связали мор с возведением странной башни аспидно-черного цвета. Впрочем, башню никто толком не строил – она росла сама, как дерево, выдираясь из тверди Эртинойса.

Так завершилась война Света и Сумерек – не победой одной из сторон, и не перемирием, а общей погибелью. Чужаки стали хозяевами Эртинойса и занялись исследованием новых земель. Кажется, они что-то искали – но что? – этого тоже никто не знал.

– А что стало с синхами? – глухо спросил Дар-Теен, – их не тронули?

– Как же, не тронули, – Сказочник болезненно содрогнулся, словно все, о чем поведал, продолжало стоять перед глазами, – прошлись огнем и мечом по Диким землям. Храм Шейниры разрушен, я сам видел… Ну, позже, когда там побывал.

– Но синхи ведь могли дать отпор чужакам, – ийлур задумчиво смотрел в огонь, – покрывало Шейниры, разве этого недостаточно?

– Я не знаю, что у них там на самом деле случилось… Но, судя по всему, Шейнира оставила своих детей. Так же, как и прочие Покровители… Видишь ли, Дар-Теен, боги ушли, Эртинойс изменился… Наверное, скоро и кэльчу придет конец – сам не знаю, отчего нас еще не извели. Наверное, придерживают на черный день.

– Невозможно… – выдохнул Дар-Теен в шепчущий дождик, – сколько же лет прошло с начала войны?

Шеверт нахохлился, точно большая ворона. Потрогал пальцем отваливающуюся подошву башмака и тихо сказал:

– Двадцать.

– Двадцать?!!

Глаза вдруг защипало, хотя дым от костра отнесло в другую сторону.

Где же ты, Дар-Теен, пропадал двадцать лет?

И где теперь Эристо-Вет? Неужели умирала, валяясь на мешковине, и некому было подать воды, подержать за руку и хотя бы обнадежить?!!

– Ты так удивляешься тому, что я поведал, – Шеверт поднял на Дар-Теена серые, полные боли глаза, – где же ты был все эти годы, северянин?

– Не знаю, – он стиснул кулаки, – не знаю…

– Хорошенькая компания подобралась, – пробурчал кэльчу, – я не помню себя. Ты не знаешь, где пробыл два десятка лет. Андоли понятия не имеет, как удрала из Дворца. Если, конечно, не врет.

– Кто такая Андоли?

– Сам увидишь, – Шеверт беззаботно махнул рукой, – девчонка. Но интересная… Мне все кажется, что она не так проста, как хочет казаться. Они отправились в Кар-Холом за подмогой, скоро должны вернуться.

Дар-Теену показалось странным, что Шеверт с явной неприязнью отозвался о женщине, существе слабом и нуждающемся в поддержке – но промолчал. Шейнира ведает, какие у них здесь отношения…

– А чем занимались жрецы серкт? – поинтересовался ийлур, с трудом выговорив название чужого народа.

Сказочник скривился и уныло опустил плечи.

– О, это отдельный разговор, северянин. Серкт, видишь ли, большие выдумщики оказались. Можно даже сказать – мастера на все руки. Стали переделывать то, что творили Покровители.

Кэльчу вдруг запнулся, замолчал. Щека с рваным шрамом нервически дернулась, как будто Шеверт вспомнил что-то неприятное.

– И?..

– И начали с того, что вывели крылатых щеров.

– Погоди! – Дар-Теен даже подался вперед, – но ведь это невозможно!

– Они могущественны, – прошептал кэльчу, – они перекраивали тела многих существ. В подвалах Дворца я видел шестируких ийлуров и элеанов с львиными лапами вместо ног и рук. И все они были живыми, вот что страшно. Живыми…

Шеверт заморгал часто-часто, затем сунул пальцы в заветный сверток и извлек сухую веточку.

– Прости, северянин. Мне не очень хочется это вспоминать. Но если тебе очень интересно, то меня заставляли пить отраву. Я умирал много раз, но каждый раз они вытаскивали меня обратно в Эртинойс… Уж не знаю, как…

Замолчав, Шеверт принялся гонять во рту спасительный черенок.

– Ладно, хватит рассказов, – осторожно сказал ийлур, – надо думать, как можно все исправить.

– Уже все придумали до тебя. Нужно убить Царицу, и тогда серкт будут вынуждены убраться.

Дар-Теен вскинул брови.

– С чего это ты взял? Убьете одну Царицу, появится другая.

– Не думаю, – Шеверт ухмыльнулся, щека со шрамом сморщилась, словно кожура печеного яблока, – кэльчу осталось мало, ийлуров и элеанов, судя по всему, и вовсе нет. Им может не хватить жертв, чтобы сотворить новую Царицу и башню Могущества… Да и не только в этом дело.

– А зачем им ее творить-то?

– Ты не понимаешь, – в голосе кэльчу появилась нотка превосходства, – я много дней провел во Дворце, и под Дворцом. Я точно знаю, что именно Царица дает жизненную силу народу серкт. Как только не станет царицы, чужаки начнут слабеть, и тогда…

– А с чего ты взял, что тогда они уйдут? – хмыкнул ийлур, – я бы никуда не ушел.

В темных глазах Шеверта сверкнула ярость.

– Им понадобится новая царица, до того, как они все передохнут! Но я ведь собственными ушами слышал, как в их темном храме каждое утро возносятся молитвы чужой богине, и первая строка – новый мир дает новую Царицу, понимаешь? Если бы они могли плодить столько Цариц, сколько хочется – разве пели бы именно так, как поют?!!

– Ну-у, не знаю, – протянул Дар-Теен. У кэльчу тряслись руки, и не хотелось его лишний раз злить, но, но… Вся эта история с изгнанием серкт казалась… слишком уж простой. Почему же до сих пор Царицу не убили? Не смели? Или не получилось?

– Мне кажется, что все это нужно проверить еще не раз, – заключил Дар-Теен.

– Посмотрим, – сухо ответил Шеверт и замолчал, недовольно гоняя во рту свое лекарство. Затем нехотя спросил: – ты что-нибудь знаешь про ключ?

«Странный вопросец», – подумал ийлур, – «и ведь Сказочнику ох как интересно услышать мой ответ. К чему бы?».

– Ключи разные бывают, Шеверт. О каком из них я должен что-то знать?

– О том, который мог бы все изменить. – кэльчу глянул на него в упор, глаза двумя буравчиками нацелились в душу.

– Это было бы хорошо, все изменить, – вздохнул ийлур, – честное слово, если бы у меня был ключик от прошлого, непременно воспользовался бы.

– Поня-атно, – протянул Шеверт, не отводя взгляда.

И вдруг приподнялся, хватаясь за топорик.

– Ты слышишь, северянин?..

Дар-Теен лишь ругнулся в ответ – конечно же, он прекрасно слышал… Волчий вой. Совсем неподалеку.

«Только этого добра нам и не хватало», – мысль эта промелькнула быстро, как малек в чистой озерной водице.

– Дай мне оружие, – бросил Дар-Теен, – хоть что-нибудь…

* * *

Примеряя к руке короткий меч погибшего кэльчу – «Его звали Миль Хитрец», как беспрестанно напоминал Шеверт, – Дар-Теен мрачно думал о том, что наверняка волкам повезет. И бестолковые попытки обороняться лишь продлят агонию, потому что слишком плохие бойцы подобрались – один, чуть что, хватается за сердце, другой – за ногу.

Покосился на Шеверта: тот, вместо того, чтобы выбрать позицию получше, судорожно запихивал за пазуху книгу в коричневом переплете. Кэльчу поймал недоумевающий взгляд ийлура, коротко передернул плечами.

– Мне так спокойнее, северянин.

– Как знаешь, – ийлур хмыкнул, – давай-ка, поближе ко мне.

– Ты был наемником?

– Был, был…

Кем он только ни был в той, далекой жизни! Сперва – дружинником северного владыки, затем – преступником, убившем жреца самого Фэнтара, позже – просто любимым, а заодно и воином Ордена Хранителей Границы…

«Любопытно, а через Границу я могу здесь прыгнуть? В этом новом Эртинойсе?»

Но сейчас было не время и не место для воспоминаний, равно как и не самый подходящий момент для перехода – ведь никогда не угадаешь, получится или нет. Там, в прошлом, ему всегда помогала Эристо-Вет, перетаскивая через призрачный водораздел между миром живых и мертвых. У ийлуры это получалось на диво легко, как будто шагала через узкий ручеек. А здесь, в чудовищно изменившемся Эртинойсе?.. Боги ведают, какие законы мироздания действуют теперь.

… Первый волк появился на поросшем мхом пригорке, похожем на безобразную коричневую бородавку. У Дар-Теена зло кольнуло под ребрами: и это – волк?!!

Огромная, заросшая жесткой серой шерстью туша медленно переваливалась на когтистых лапах. Из приоткрытой пасти тянулись веревками слюни, черный раздвоенный язык подрагивал в предвкушении легкой добычи.

Дар-Теена передернуло от отвращения. Вот это тварь! Ей-то даже и за горло жертву не нужно хватать, достаточно навалиться всем весом – и готов свежайший обед…

– Великоват для волка, – не удержался ийлур, – здесь что, все волки такие?

– В Гнилых топях – да, – Шеверт нервно перебросил из руки в руку топорище.

– И что, стаями ходят?

Вопрос, само собой, остался без ответа, потому что рядом с первым зверем появился второй, затем – третий…

– Превеликая Бездна! – обреченно выдохнул Сказочник, – похоже, нам конец.

И в этот миг вожак стаи прыгнул.

Огромная и тяжелая тварь взмыла в воздух с легкостью кузнечика, серой тенью размазалась в сумерках.

– На землю! – успел гаркнуть Дар-Теен, и сам, хрипя от обжигающей боли под коленом, рухнул в остывшую золу.

Туша пронеслась мимо, грациозно приземлилась в двух шагах от Шеверта и, злобно ворча, повернулась.

«Ну, вот и все», – мысли ворочались вяло и неохотно, как будто понимая, что торопиться уже некуда и незачем.

Дар-Теен успел глянуть на кэльчу: тот резко выбросил руку вверх – и в сторону твари, швыряя круглую склянку. Волк, словно почуяв неладное, метнулся вбок, но было поздно. Тонкое стекло разбилось на сотни осколков, ярко-голубая жидкость кляксой растеклась по звериной шкуре… Вспыхивая злым пламенем, которое во мгновение ока хлесткими щупальцами опутало тварь.

– Ничего, прорвемся! – весело крикнул Шеверт.

В его руке блеснула следующая склянка, которую он тут же мастерски послал навстречу второму зверю. Огонь послушно растекся по траве, волки шарахнулись в стороны, сминая друг дружку. А первый волк уже удирал, оглушительно вереща – не волк, а живой факел.

Дар-Теен сплюнул прогорклую слюну и начал подниматься. Под коленом взорвался огненный шар боли, но ийлур только выругался. Вставай, вставай, Дар-Теен. Ты мужчина, и должен быть сильным – настолько, чтобы перевернуть весь этот мир вверх дном и исправить чужие ошибки. Именно так сказала бы Эристо-Вет, которая не отступала никогда и ни при каких обстоятельствах, доводя начатое до завершения.

Ийлур кое-как поднялся, одной рукой цепляясь за тонкий стволик елки, в другой сжимая кривой меч – и обомлел.

Прямо на него из зарослей можжевельника с интересом взирал матерый, с сединой на морде волчище.

– Шеверт, сюда!

Но Дар-Теен уже знал, что кэльчу не успеет. Зверь попросту рванулся вперед и… внезапно остановился. Могучие лапы подогнулись, и волк шумно осел на землю. Из глаза торчало яркое оперение стрелы.

А кэльчу вдруг запрыгал мячиком, бестолково размахивая руками.

– Давай, давай сюда! – вопил он кому-то, задрав голову, – вовремя вы подоспели!

Волки, словно почуяв превосходящего по силам противника, убрались; их тени еще несколько мгновений мелькали среди жидких елок, а потом и вовсе растворились среди болот.

Дар-Теен посмотрел на небо – там кружили два странных создания, с длинными телами, с крыльями, похожими на крылья летучих мышей…

Шеверт подбежал и дернул Дар-Теена за рукав.

– Смотри, это то, о чем я говорил. Выведенные жрецами крылатые щеры. Великий Хинкатапи, как здорово, что они так быстро вернулись!

«Крылатые. Щеры.» – повторил про себя Дар-Теен.

Все виденное походило на безумие – и чудовища, названные волками, и кружащиеся над болотами твари. Но, к сожалению, было реальностью – новой и безжалостной.

– Мы их назвали крыланами, – терпеливо пояснил Сказочник, – правда, красиво?

… Тем временем первый крылан сложил крылья и камнем рухнул где-то поблизости. Затрещали ломаемые под тяжелым телом деревца, послышался звонкий голосок, обладатель которого ругался так, что у Дар-Теена кровь прилила к щекам.

– Иди, иди за мной! Тьфу, да что же за тварь упрямая! – последовало еще одно красочное сравнение, после которого зверь все-таки двинулся вперед, шумно ломая болотную растительность.

Второй крылан начал садиться туда, где первый уже подготовил местечко, а из-за перышек серебристой ели высунулась квадратная зеленая морда, вся в темно-синих полосках. Желтые глазки подозрительно впились в Дар-Теена, и тот едва успел посторониться, когда зеленая туша уверенно двинулась вперед, волоча по земле крылья.

– Ну, я вижу, мы успели, – радостно звякнул девчоночий голос.

Его обладательница шла по другую сторону крылана, и Дар-Теен ее пока не видел. пожалуй, единственное, что бросилось в глаза – это облако, набежавшее на лицо Сказочника.

– Я и не ждал вас так скоро, – кэльчу принялся деловито складывать вещи, – откуда крыланов-то взяли?

– Отряд Зубастого отбил… А ты, можно подумать, не рад? Еще немного, и вас бы схрумали на обед волки, и тебя, и этого…

Тут, видимо, девушка пришла к выводу, что неплохо и познакомиться с «этим», и, наклонившись, выглянула из-под зеленой шеи крылана.

Дар-Теен чуть не подпрыгнул: выходит, Шеверт врал? И в Эртинойсе остались ийлуры?..

Через удар сердца он понял, что ошибся. С худенького и бледного личика на него внимательно глядели огромные аметистовые глаза элеаны. Черные волосы, отливающие синевой, были гладко причесаны и собраны в длинную тугую косу. Обычная элеана, маленькая и хрупкая, как подросток, только вот…

«Превеликие Покровители! А как же крылья?»

– Это Андоли, – недовольным тоном сообщил Шеверт, – Андоли, ийлура зовут Дар…

– Дар-Теен, – неожиданно сам для себя поправил он.

В двух аметистах запрыгали смешинки, элеана быстро нырнула под шею крылана и в два счета оказалась напротив.

– Очень приятно встретить тебя, Дар-Теен. Как твоя нога?

– Погано, – он приподнял раненую конечность, – кто меня так порезал?

– Кто-кто, Сказочник конечно, – Андоли широко улыбнулась, демонстрируя ряд мелких жемчужных зубок, – но если бы он этого не сделал, в Кар-Холоме тебе по самое бедро бы ногу подровняли.

Тут с треском и хрустом на пригорок вывалился второй крылан, которого угрюмо тащил на поводу молодой кэльчу. Чересчур высокий для сына Хинкатапи, он, похоже, слишком стеснялся и своего роста, и больших ног и рук, а потому сутуло брел, сверкая исподлобья карими глазами. Похож он был… на взъерошенного и драчливого воробья, иначе и не придумаешь.