ГЛАВА 2

,

в которой Камилла решает проблемы, а Полина – задачи

Полина предполагала, что портал будет, говоря математически, многочленный: от Люнденвика до Дувра, далее морской переход до Кале, потому что всем известно, что через Пролив, как через всякую большую воду, открывать портальный переход небезопасно. Неизвестно, что прибудет и куда, были случаи, когда экспериментатор попадал куда-нибудь в совершенно неудобосказуемые места, вроде Тимбукту, да ещё и в частичном виде. От Кале уже можно пройти стационарным порталом до Базеля и далее попасть, наконец, в Падую. То есть, ночёвка в Кале или в Базеле, потому как два перехода в один день – это максимум, разрешённый министерством здравоохранения и медицинской магии.

Однако наутро в пятницу выяснилось, что Базель они тоже перешагнут, у леди Камиллы оказался в руках кристалл срочного перехода. Полина с сомнением посмотрела на эту редкость – ну, большой, ну, ярко-фиолетовый, словно роскошный аметист. Но на такое расстояние, больше тысячи километров?

– А это не опасно? – осторожно поинтересовалась она.

– Нисколько. Проверено. Наша задача – добраться до Кале, – леди Камилла похлопала её по руке. – Ах, да, и ещё нужно взять с собой минимальное количество необходимого багажа, а основные чемоданы отправятся обычным путём, грузовыми порталами.

– Чемоданы? – голос Полины предательски ослабел.

Как это она забыла, что в багаже вдовствующая графиня себя не ограничивает!

– Да, Биддер за ними присмотрит. Лично я взяла с собой в дорогу всего одну небольшую сумку. Ну, знаете, бельё, вечернее платье для ужина, два купальных костюма, кремы… Мелочи, словом.

– Ага, я поняла. Сейчас переупакую свои вещи, – Полина сдвинула брови и повернулась к своему чемодану.

Одному.

– У вас пятнадцать минут, иначе мы рискуем опоздать на паром! – безошибочным ударом добила её леди Камилла.

***

Кале встретил их мелким холодным дождём и порывистым ветром.

– Вот же Тьма! – воскликнула Полина, безуспешно пытаясь спрятать лицо за воротником плаща. – И почему в Дувре было солнечно, а тут такая пакость?

– Ерунда! – леди Камилла величественно махнула рукой. – Это не проблема. Вон там стоит экипаж, который довезёт нас до портальной станции. Молодой человек! Да-да, именно вы! Возьмите вот эти два чемодана и отнесите их к экипажу.

– Прошу прощения, мадам, – чуть поклонился господин лет сорока с орлиным носом и щёгольскими усами. – Но это экипаж мэра города, и я точно знаю, что он никого никуда не повезёт.

– Почему?

– Потому что я управляю этим экипажем, и мне было приказано проводить важных гостей, что я только что и выполнил.

– Ну а теперь отвезёте ещё более важных гостей к портальной станции! – Камилла ласково улыбнулась. – Я – графиня Торнфилд, это мои сопровождающие. Вот моя визитная карточка, передайте её месье де Жакобу. И моя благодарность вам, разумеется.

С этими словами небольшой, но тяжёленький замшевый мешочек перекочевал из её руки в карман шофёрской куртки.

Дежурный маг на станции, получив в руки необыкновенный кристалл, покрутил его, покачал головой и честно сказал:

– Я с такими никогда не работал. Вы уверены, мадам, что всё будет в порядке?

– Абсолютно! Им пользовались не далее, как два дня назад, и после этого полностью зарядили.

– Что полностью – это я вижу… Только вы вот тут распишитесь, что обо всех последствиях извещены, и в случае чего претензий предъявлять не будете.

И он подвинул к леди Камилле раскрытый журнал.

Камилла пожала плечом, внимательно прочитала напечатанный в журнале текст, пролистала на несколько страниц назад, чтобы посмотреть, кто ещё и по какому поводу тут расписывался, и полностью удовлетворённая, взяла в руки перо. Полина примерно с момента высадки с парома чувствовала себя ещё одним чемоданом: молчала, стояла в сторонке и отодвигалась, если кому-то мешала пройти. Она решила, что и сейчас роль её не изменилась, но Камилла взглянула на неё, мельком улыбнулась и протянула перо.

– Ваша очередь, моя дорогая, подписывайтесь! Вот и отлично, – она повернулась к дежурному. – Я быстро проинструктирую мою камеристку, она с чемоданами отправится обычным путём. Кристалл после того, как мы пройдём, отдадите ей. Всё понятно?

– Да, мадам, слушаюсь!

***

– Ваши комнаты рядом, на шестом этаже, – со счастливой улыбкой проворковала хорошенькая блондинка на ресепшен. – У вас вид на главную улицу и на сад, – она протянула ключ-карту леди Камилле. – А у вас – на сад и на бассейн, – и такая же карта легла перед Полиной. – Завтрак с семи до одиннадцати часов, но для вас, если пожелаете, он может быть сервирован в номере в любое время. Обед с часу до трёх, ужин с семи до одиннадцати. Кроме этого, для всех желающих в лобби отеля весь день подаются чай, кофе, выпечка, сладости и сэндвичи. Завтра утром у вас встреча с нашим доктором Лучентини в десять тридцать, это удобно?

– Вполне, – чуть склонила голову леди Камилла. – Благодарю вас.

Она взяла Полину под руку и, кивнув блондинке, пошла следом за молодым человеком в тёмно-синей ливрее, который нёс их дорожные сумки и указывал дорогу к лифту.

– Что-то вы бледноваты, дорогая, – негромко сказала Камилла своей спутнице. – Всё в порядке?

– Да, нормально. Просто как-то не по себе после портального перехода, да ещё, наверное, и в экипаже укачало.

– Ничего, сейчас приляжете, отдохнёте, потом прогуляемся, и всё снимет как рукой. Или хотите прямо сразу в бассейн?

Полина помотала головой, потом вдруг встревожилась.

– Вид на бассейн – там же шумно, наверное?

– Если будет шумно, поменяем номер, вот и всё, – Камилла решительно подтолкнула её к двери лифта.

В номере Полине неожиданно понравилось.

Как-то всё выглядело именно так, как она любит: не слишком новым, но и не потёртым, в приятной цветовой гамме, нерезкий зелёный и охра; широченная кровать, круглый столик и два кресла возле него. За раздвижной перегородкой скрывалась гардеробная, ванная комната была большая и светлая, с окном, за которым плыли облака. Номер был угловой, и обещанные окна выходили на большой балкон, где тоже стояли столик и кресла. Полина немедленно открыла стеклянную дверь и шагнула туда, к горшкам с примулами и ярко-алой пеларгонией.

Квадратный бассейн внизу исходил паром и был практически пуст, только две женщины медленно плыли по голубой воде. Дальше, за деревьями, виднелся ещё один бассейн, неправильной формы, и там, кажется тоже никого не было.

– Да, пожалуй, начёт шума я погорячилась, – сказала сама себе Полина, и пошла вдоль балкона к углу здания. – Что там ещё видно?

Видно было клумбы, деревья и какую-то стеклянную крышу, поблёскивающую на солнце.

– Это теплицы, – сказала леди Камилла, которая тоже вышла на балкон. – Шеф-повар выращивает там какие-то необыкновенные пряные травы, мы их попробуем за ужином.

– Здорово! – в голосе Полины звучал энтузиазм. – А что там на главной улице?

– Переходите сюда, посмотрим вместе! – Камилла приложила ладонь к замку, запирающему решётку между их балконами, и та отворилась. – Там напротив, кажется, ещё отель?

Здание на противоположной стороне неширокой пешеходной улицы можно было бы принять за старинный       особняк, если бы не название над парадным входом: «Grand hotel Del Sole».

– Скромненько так, – оценила Полина. – Отель Солнца. Только… Что-то народу там никого не видно?

И в самом деле, никто не прогуливался по выметенным дорожкам между подстриженными газонами, розовыми кустами, клумбами с цветущими тюльпанами и старыми буками. Лимоны валялись под лимонными деревьями, входная дверь между белыми колоннами ни разу не открылась за всё время, что они смотрели туда.

– Наверное, закрыто, – пожала плечами Камилла. – Низкий сезон?

– В нашем отеле почти все номера заняты, – Полина продолжала разглядывать здание напротив. – Не может же быть низкий сезон в одном отеле и высокий – в другом?

– Ну, за ужином всё и узнаем. А ужин у нас… – она взглянула на часы. – Через два с половиной часа. Предлагаю прилечь и подремать, день был насыщенный, да и вчера тоже мы с вами не отдыхали.

– Зато начнём это делать прямо сейчас! – Полина зевнула, деликатно прикрыв ладошкой рот. – Ой, и правда можно поспать пару часов… Вы ведь меня разбудите?

– Непременно! – и леди Камилла снова отворила калитку между двумя балконами.

Вернувшись в свой номер, Полина не стала терять ни секунды, разделась, скользнула под пуховое одеяло, ещё раз сладко зевнула и нырнула в сон.

Если бы она заглянула в комнату своей подруги, то, скорее всего, удивилась бы. Потому что леди Камилла вовсе не стала немедленно укладываться. Она села за письменный стол, с явным удовольствием погладила зелёную гладкую кожу на его крышке, потом быстро написала и отправила магвестник. Вышла на балкон и сквозь надвигающиеся сумерки вгляделась в смутно белеющее здание через дорогу. Показалось ей что там, в глубине, мелькнул какой-то огонёк?

– Да, – пробормотала Камилла. – Что-то тут не так, определённо не так…

***

К ужину дамы спустились принаряженными. Полина, посомневавшись, надела коктейльное платье того тёмно-синего, почти чёрного цвета, который она сама для себя определила как «южная ночь». Для её высокого роста и спортивной фигуры платье подходило идеально. Леди Камилла остановила свой выбор на льдисто-голубом, отлично сочетавшимся с её безупречно подстриженными и уложенными серебряными волосами.

Метрдотель в чёрном фраке, поклонившись, проводил их к столику у стены, окружённому мягким плюшевым диваном.

– Если вас устроит это место, экселенца, я зарезервирую его для вас и вашей спутницы на весь период пребывания, – сообщил мэтр негромко.

– Вам нравится, Полина? Вот и прекрасно. Спасибо, Альфредо, нас всё устраивает.

– Прошу вас, вот винная карта и меню ужина. Особо рекомендую оссобукко⁴ по-милански, это сегодня небольшой шедевр.

– Ну, раз шедевр… – Полина улыбнулась.

И вот что удивительно, улыбка далась ей безо всякого труда. А ведь, говоря откровенно, вот уже пару месяцев учёная дама, профессор магической математики из Кембриджа, автор множества статей и двух вполне успешных монографий, пребывала в унынии. Степень этого уныния варьировалась от лёгкой до средней тяжести, и к середине марта достигла того состояния, когда просто улыбнуться невозможно, даже в ответ на хорошую шутку. От усилия сразу начинают болеть щёки, и сверлит голову мысль, не выглядят ли зубы жёлтыми…

Причина этого уныния была проста: небольшой роман, случившийся у неё с коллегой по Кембриджу, преподавателем риторики и стихосложения, как-то очень быстро стал утомительным. Нужно было всё время придумывать темы для разговора, интересоваться результатами крикетных матчей и вообще… стараться. В силу этих, а также и ряда других причин, отношения закончились быстро и неприятно.

Впрочем, оказалось достаточно нескольких часов пребывания здесь, среди Эуганских холмов, чтобы уныние исчезло без следа. Поэтому Полина с удовольствием приняла участие в небольшом совещании по важнейшему вопросу, какое вино выбрать к оссобукко. Альфредо призвал сомелье, они немного поспорили и предложили дамам выбор между пьемонтским «Бароло» и «Сфурсатом» из Ломбардии. Говоря о «Сфурсат ди Вальтеллина», сомелье возводил глаза к небу, целовал кончики пальцев и выпевал что-то о подвяленном винограде, аромате сушёных персиков и вишни, дубе и коже.

Когда бокалы опустели, а от оссобукко остались только пустотелые косточки, два солидных официанта быстро убрали всё лишнее и принесли большие тарелки, накрытые посеребрёнными полусферическими крышками-клош.

– Особый десерт, синьоры, – поклонился один из седовласых официантов. – Если не возражаете, к вам на минуту присоединится синьора Бридели.

– Да, конечно, – кивнула леди Камилла и, когда официант отошёл, повернулась к Полине. – Ну вот вам и случай, чтобы узнать насчёт отеля напротив.

– А кто такая синьора Бридели?

– Хозяйка этого отеля и ещё четырёх здесь же, на этом курорте.

– Вы знакомы?

– Да, мой муж любил сюда приезжать, – леди Камилла чуть заметно вздохнула. – Я давно тут не была, лет пятнадцать, наверное. Но в отеле меня помнят, как видите.

В этот момент возле их столика появилась немолодая дама в брючном костюме цвета фисташек со щёгольски завязанным шёлковым шарфом. В её ушах сверкали крупные изумруды, стрижка наводила на мысли о самых дорогих салонах… Словом, они с Камиллой друг друга стоили. Полина прикусила губу, и старательно отогнала паническую мысль «А не сбежать ли?».

– Джулия, дорогая! – леди Конвей встала, и дамы обнялись. – Как я рада тебя видеть! Разрешите, я вас познакомлю, это Джулия Бридели, владелица этого беспокойного хозяйства – это Полина Майнд, профессор Кембриджа по… Ох, мисс Майнд⁵, я опять забыла название вашего предмета, для меня это чересчур сложно!

– Магоматематика, – улыбнулась Полина. – Вам это и не нужно, Камилла, вы же не будете рассчитывать формулы заклинаний. Рада знакомству, синьора Бридели.

– Синьора профессо́ре, – склонила голову Джулия Бридели. – Как прекрасно, что вы приехали! Для человека, занимающегося интенсивным умственным трудом, у нас есть специальные программы… Вы уже говорили с доктором?

– Ещё не успели, – покачала головой леди Камилла. – Мы только сегодня поселились. Кажется, нам назначена встреча с врачом… на завтрашнее утро?

Полина кивнула.

– Ох, я отвлекаю вас от десерта?

Синьора Бридели чуть приподняла руку, и за спинами обеих дам возникли фигуры в чёрных фраках, руки в белых перчатках протянулись и подняли крышки над блюдами. Там лежали… ну, пирожные, наверное, так подумала Полина. Она такого раньше не пробовала, поэтому подождала, что скажет подруга. Леди Камилла ахнула и подняла сияющий взгляд на хозяйку гостиницы.

– Канноли⁶! Боже мой, вы помните, как я их люблю!

– Ну, признаться, помню… – улыбка синьоры Бридели была польщённой. – Но говоря честно, мой новый кондитер – сицилианец, и это его коронный десерт. Пробуйте же, я не стану вас отвлекать, подойду попозже.

Она и в самом деле отошла к соседним столикам – с кем-то только здоровалась, с кем-то смачно расцеловалась, с одними гостями посмеялась, другим только кивнула… Полина наблюдала за этим представлением, словно за голографическим фильмом: красиво, нарядно, интересно.

– А потом всё закончится, в зале зажжётся свет, и можно будет пойти домой, – пробормотала она.

Судя по внимательному взгляду, леди Камилла явно услышала сказанное, но никак комментировать не стала. Взяла ложечку и решительно погрузила её в белую взбитую массу, который были начинены поджаристые, даже по виду хрусткие вафли.

Когда канноли закончились – довольно быстро, надо сказать! – были поданы крохотные чашечки с кофе и рюмки с прозрачно-золотой граппой. Синьора Бридели вернулась к их столику, присела рядом с Камиллой и спросила с интересом.

– Ну как?

– Прекрасно! – ответила леди Камилла.

Полина добавила:

– Теперь я буду знать, какой у меня любимый десерт!

– Вот и хорошо. А теперь очень важный вопрос!

– Какой?

– Развлечения!

Дамы переглянулись, и Полина вздохнула.

– Честно говоря, я так устала за семестр, что мне довольно будет бассейна с тёплой водой и шезлонга на солнышке. Ну, и ещё, может быть, какой-нибудь массаж…

– Сегодня у нас танцевальный вечер… – начала синьора Бридели.

– Ой, нет!

– … И я вас даже приглашать не стану, понимаю, что устали. Завтра – небольшой концерт, оперные арии. Никого особо выдающегося из певцов мы на сей раз не заманили, поэтому я пошла другим путём: пригласила талантливую молодёжь из Медиоланума.

– Это может быть интересно, – кивнула Камилла.

– Ну, а послезавтра я сама отвезу вас в Венецию!

И столько торжественности было в этой фразе, что ни у Полины, ни у леди Камиллы не получилось возразить. «В конце концов, в Венеции я была бегом, один день, и мало что запомнила, – подумала Полина. – Мне город показался серым и неинтересным, но вдруг в этот раз будет по-другому…»

И она широко улыбнулась.

– Замечательная программа!

Уже открыв дверь своего номера, леди Камилла вдруг повернулась и спросила:

– Вы не стали задавать вопрос насчёт отеля напротив, почему?

– Как-то не вписывалось это печальное здание в атмосферу вечернего ресторана, – пожала плечами Полина. – Но ведь мы здесь будем ещё две недели, успею спросить! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – эхом отозвалась Камилла, и дверь за нею закрылась.

Полина вышла на балкон: огнями переливалась главная улица, сияли витрины, еле слышно доносилась откуда-то музыка. И бассейн тоже был освещён, в свете подводных ламп он казался загадочным, волшебным. Только дальше, справа, за красивой кованой решёткой смутно белело среди тёмного парка здание, надпись на котором в сумерках было уже совсем невозможно разглядеть.