Цитаты из книг автора «Анна Бруша»

Я могу притвориться любителем оперы.

Она никак не ожидала, что он поцелует ее. Ведьм не целуют, боятся потерять душу. Но этот мужчина либо был лишен души, либо не считал ее такой уж большой ценностью. Осторожное, даже нежное касание губ. Это был поцелуй с соленым вкусом слез, грусти и одиночества. Она неуверенно ответила, по телу разливалась нежность. «Пусть он тоже хоть немного почувствует», – думала Мор.

Предполагалось, что вид у выпускниц пансиона должен быть торжественным, но, как по мне, мы больше походили на неупокоенных призраков. Не хватало только цепей, чтобы ими греметь.

Волей темного принца, маленькая девственница, ты теперь принадлежишь страшному магу.

Кстати, о всяких созданиях природы: а в Аду вампиры есть? Амадей снял со стены плетку и рассеянно принялся крутить ее в руках. – Это те, которые кровью питаются? – уточнил Варфоломей. – Ага… кровососы. Знаешь, как говорят? Вампиры очень странный предмет – вроде сосут, а радости нет.

Лавочка. Деревья. Неужели? Пошатываясь, я поднялась на ноги, голова закружилась, пришлось сесть на лавочку. Вернулась? К лавочке шла бабулька. Я точно в России. Берет с начесом, из-под которого торчат синие кудряшки, красным мазком выделенные губы, хозяйственная сумка, особая модель плаща. Бабулька скривилась и подозрительно прищурилась. – Подскажите, пожалуйста, – мой голос звучал хрипло, – я в Москве? Какое сегодня число? Представила, как выгляжу со стороны: в мужской рубашке, босая, грязные коленки и ладони. Зубы начали выбивать дробь. Было холодно. – Наркоманка, совсем обнаглели. Россия! – Нет. Меня похитили, – сказала я, – и вернули. Замолчала. На слова было потрачено слишком много сил. – Трусы на месте, – проницательно заметила бабулька. – Может, оно и это… не так плохо все. Я заплакала. Горько и некрасиво, размазывая слезы по лицу. Я получила то, чего хотела больше всего, но потеряла того, кого хотела больше всего. – Пройдет все. Всегда проходит. Женщина обняла меня и похлопала по спине. От нее шел слабый запах старости и ландыша. Все-таки в наших людях странно сочетаются готовность осудить любого с первого взгляда и удивительная сердобольность. Душевность и черствость, проницательность и невнимательность. Она дала мне двести рублей, так что я смогла добраться до родителей, даже не привлекая внимание полиции, санитаров и впечатлительных граждан. Я в своем мире. В глобальном смысле я уже была дома.

– Эм-м-м… Нет. Что вы… Невероятно вкусно. К трупному запаху прибавился аромат гниющей картошки. Такой, которая стала совсем склизкой. К горлу подступила тошнота. Михаэль принюхался и зачерпнул полную ложку. Это нельзя есть. Точно нельзя. – Не ешь, – прошипела я. – Наверное, эта штука испортилась. Воняет ужасно. Что же, выбить у него ложку, что ли? – Майя, вы думаете, что десерт испорчен? – Наверное, плохо охлажден, и пока несли… Я уже думала, как выбить у Котика ложку из рук, когда Семилот сказал: – Михаэль, а дай-ка мне свою порцию… С необычной для своего возраста сноровкой дедушка лутадор выхватил у Котика ложку и цапнул креманку. Теперь внимание присутствующих было прочно приковано к нам. Семилот с видом ювелира рассматривал десерт, ковырял его ложкой, опять рассматривал и наконец-то спросил: – А что ты увидела, Майя? Только честно. – Да просто запах не понравился… Не стоит заострять на этом внимание. – Стоит, – твердо сказал лутадор, в его глазах появился опасный блеск. – Ядовитые чары – «Дыхание смерти». Магия, которая практически не видна, от чего невероятно смертоносна и опасна. Даже я едва смог ее рассмотреть. Котик, и это сокровище ты забрал из Тур Ариена?! Ты понимаешь, что во всем королевстве рассмотреть такое могут три человека! Я, лутадор Лос, и вот еще Майя. Мы с Котиком переглянулись.

– Бери нить, – повторил он. Я вложила свою ладонь – в его. Наши пальцы переплелись. – Я готова, – сказала, крепко держа мужчину за руку. – Веди. – Удивительно, – пробормотал он, чуть крепче сжимаю мою ладонь. Какое-то время шли молча. Котик думал о своем. Он так и вел меня за руку. Я старалась запомнить дорогу. Когда мы вышли во двор, я поморщилась от яркого солнца. Михаэль перехватил мою руку и сделал такое движение, словно наматывал мне на запястье нитку. – Раз ты не хочешь хвататься за нить сама… придется ходить так. Как маленькому ребенку. Похоже, он взывал к моей совести. Но на меня эти слова не произвели особенного впечатления. – И еще, Майя… Эти твои непонятные намеки… – Как раз понятные, – возразила я. – И вообще, Михаэль, я тут подумала о твоем проклятии. А то, что я зашла, когда ты принимал душ, заставило взглянуть на него по-новому. – И как же? – В голосе звучало подозрение, смешанное с любопытством. – Думаю, ты симулянт, – строго сказала я. – Ты себя в зеркало давно видел? С таким-то прессом и руками, не говоря уже о спине! Проклятие! Пф-ф-ф! Я бы поняла, если бы у тебя были тоненькие ручки и ножки! Вот тогда да, можно было бы разговаривать о серьезности. А вся эта возня с иллюзией… – Я выразительно провела по своему лицу. – Да в метро в восемь утра каждый первый выглядит как проклятый! И не в восемь тоже. Вечером иногда такое увидишь! Так что здесь люди какие-то неподготовленные совсем, – закончила я свою речь. – Не знаю, что такое «метро», – усмехнулся Котик. – У тебя очень странный мир, Майя. Но, к счастью, ты здесь. – К счастью для кого? – несколько резче, чем хотелось, спросила я. Он старался спрятать улыбку, но глаза его выдавали, они смеялись. – Тренировки начнем завтра, ведьма. Теперь ты точно доберешься до правильной раздевалки. Котик развернулся и ушел. Я осталась совершенно одна. Неужели он меня просто взял и бросил? Стало очень неприятно. Но стоило сделать шаг, как я почувствовала действие этой самой нити. Она действительно вела. Непонятно как. Я просто знала дорогу, и меня тянуло в нужном направлении. До раздевалки я добралась легко и без приключений.

– Ты с ней расстался? – Моему удивлению не было предела. – Нет. – Михаэль! В смысле?! Третьего не дано! – У тебя все очень просто… – со значением сказал он. – Все и есть просто! Кучка ларошки значительно уменьшилась. – Нет, Майя, далеко не просто. Она поступила так… – Он замолчал и схватился за щеку. Как хорошо я выучила этот жест! Он всегда так делал, когда испытывал сильные эмоции. – Хватит, – прервал сам себя Михаэль. – Для тебя это не имеет значения. – Ну, как посмотреть, – сказала я. – То, что Кларисса тебя бросила, – я подчеркнула это специально, – касается меня напрямую. – Я же сказал, она меня не бросила… – Ноздри мужчины раздувались. – И что это за слово такое, как будто речь о вещи? – возмутился он. Я подняла руку, останавливая его. – Но она не с тобой. А ты хотел, чтобы была с тобой. Все просто. Михаэль почти рычал: – Ты не понимаешь… Я не справился… – Это больно. – Мои слова прозвучали оглушающе. Лутадор удивленно замолчал. – Но есть хорошая новость! Я вздохнула и отложила ларошку. – Какая? – Это пройдет. В его глазах мелькнуло недоверие. – Да. Сначала забываются мелочи. Ты перестанешь помнить, какие на ощупь волосы, как человек сидит в кресле с планшетом. Потом лицо. Оно размывается… медленно исчезает из памяти. А когда ты встречаешь этого человека, то думаешь что-то вроде: «Как меня угораздило?» И в какой-то момент понимаешь, что ничего не чувствуешь. И снова появляется надежда. Котик слушал внимательно, не перебивал. Я быстро смахнула слезинку в уголке глаза. – И еще одно. – Я посмотрела на мужчину. – Ты справился. И вот оно – доказательство. Он сильно удивился. – На лице у тебя. Ты выжил, она выжила и не пострадала. Как говорят в моем мире, у мертвых шрамов не остается… Ты знаешь, когда веда Элена в школе попросила меня рассортировать ларошку, я разложила ее на четыре кучки и ушла на занятие.

Я потрогала воду. Идеально. Сняла платье, а потом, немного поколебавшись, и белье. Ночью имеет смысл купаться только голышом. Осторожно вошла в воду и поплыла. Блаженство. Мысли постепенно успокаивались. Сейчас этот мир принадлежал только мне. В нем были луна, радость и свобода. В ночном купании всегда есть что-то колдовское. И в этот момент я почувствовала себя настоящей ведьмой, которая плавает или даже летит среди звезд. Вода дарила ощущение невесомости. Я перевернулась и поплыла на спине. Теперь я могла видеть настоящее небо. Где-то на середине озера остановилась, вода мягко покачивала меня. Дивное ощущение, лежишь между небом и небом. Стало слегка прохладно, поэтому я поплыла назад к берегу. Ноги коснулись дна, я встала и пошла. В лунном свете капли воды искрились на коже и оставляли светящиеся дорожки. Я посмотрела туда, где оставила полотенце. Михаэль Котик молча сидел на песке. Его лицо было в тени, я видела только часть здоровой щеки и уголок рта. Отлично. Главное – не показывать эмоций. – Дай мне, пожалуйста, что-нибудь надеть… Котик поднялся, подцепил туфли и подошел поближе к берегу. – Нет. Все-таки сначала полотенце. Да. Определенно. Полотенце. Котик вернулся, бросил обувь и поднял то, что я просила. Он стоял у самой воды и ждал. Ситуация была глупейшая. Поколебавшись, я вышла из воды и дернула полотенце на себя, он отпустил. Его взгляд прошелся по моей фигуре, а потом обратился в сторону озера. – Красивый вид, – задумчиво сказал он, глядя в пространство. Я завернулась в полотенце. Нет. На пьяного он не похож, но какой-то весь взъерошенный. – А я думал, куда ты исчезла и где тебя искать. – Пожалуй, пора возвращаться. – Точно. – Его глаза блеснули. Котик потянул за полотенце, еще плотнее закутывая меня в ткань. Он резко привлек меня к себе и поцеловал. Я растерялась, не ожидая такого напора. Поцелуй получился жаркий, крепкий и пряный. Его язык коснулся моего. Михаэль выпустил полотенце, руки легли на мои бедра, впечатывая в его тело. Неожиданно он отстранился. – Хорошая традиция, – сказал он. – Иди домой, Майя. И я пошла. В полотенце. Уже в усадьбе поняла, что все мои вещи остались на берегу.