Отзывы на книги автора «Андрей Платонов»

️ Машина «ИС», единственная тогда на нашем участке, одним своим видом вызывала у меня чувство воодушевления; я мог подолгу глядеть на неё, и особая растроганная радость пробуждалась во мне — столь же прекрасная, как в детстве при первом чтении стихов Пушкина. ️

⠀
Мне кажется, определение «прекрасный и яростный» к нашему сегодняшнему миру тоже отлично подходит.

Последние дни читаю советскую литературу и, в сравнении с моим обычным кругом чтения, очень осязаемо чувствую, какая она всё-таки самобытная. В первые десятилетия после распада СССР было принято открещиваться от советской культурной традиции, игнорировать её, но сейчас, мне кажется, уже можно оглянуться назад и увидеть советские тексты по-новому. Кроме топорного соцреализма были там и уникальные сюжеты, методы, стили, которые не могли родиться ни в каких иных условиях. Тексты Андрея Платонова, например.

Если вас пугают «Котлован» или «Чевенгур» (меня пугают), можно прикоснутся к Платонову через рассказы. «В прекрасном и яростном мире» хорош для этого:в нём уникальный стиль Платонова уже ярок, но ещё не настолько, чтобы ослепить читателя. Прочла его сегодня, и это такое удовольствие! Совсем другой регистр языка, мышления, восприятия!
-----

Долго думала я над этим драматургических произведением...и поняла, что моё восприятие пьесы отталкивается от некоторых исторических знаний эпохи и прочитанного у Платонова. Казалось бы, все гармонично здесь, но какие-то мои претензии все же имеют место быть. К примеру, мне сильно чужда тема пьесы, мне крайне неприятны все её участники, мне жуть как противень описываемый период истории. Все перечисленные ощущения составляют субъективную оценку. Зато я по-прежнему восхищаюсь стилем и языком Платонова, и продолжив знакомство с его драматургическим наследием.

В век, когда космические корабли бороздят Большой театр…
Это правда я хватила лишка. Чуть раньше все было. Во времена Лиги наций, Резерфорда и радио.

Так вот, не хотите ли ознакомиться с рекламным проспектом французской фирмы, производителя препарата «Antisexus».
Превратить половое чувство в благородный механизм и дать миру нравственное поведение – вот такие, эпохальные задачи ставит перед собой производитель.
Идя навстречу новому покупателю – обитателю советских стран, фирма гарантирует скидки членам профсоюза (для того времени актуально!) до 20% и рассрочку до 1 года.

А вот дальнейшее мне, как представителю женской половины человечества, не понравилось.

Для женщин идут те же три типа прибора, тех же назначений, лишь с удорожанием на 15% против указанных цен.

Что за дискриминация по половому признаку?! Видимо, чувственное наслаждение вызвать у нас сложнее даже бездушному аппарату.

Вы также ознакомитесь с мнениями знаменитостей, в представлении которых нет надобности, их имена уже впечатляют. Есть правда среди них те, явно отсталые представители человечества, не верящие в возможность и необходимость технического прогресса, высказывающие свое отрицательное отношение. Но поверьте, их так мало!
И они, явно из этого числа:

Любовь, как установила современная наука, есть психопатическое состояние, свойственное организмам с задатками нервного вырождения, а не здоровым деловым людям.

Перевод с французского осуществлен Андреем Платоновым в 1926 году.

Это такой драйв - это небольшое блистательное произведение. А еще, прикольно, знаете ли, читать Платонова после Пруста. Головодробительное сочетание.

Прочтение повести заставило обратиться к Википедии. К сожалению ( или к счастью) она не дает сведений ни о смерти Перри, ни о , тем паче, способе его казни. Но не в этом главное. Как я понимаю, Сталин был неравнодушен к творчеству Платонова. Иначе, как его покровительством над писателем, ничем не объяснить отсутствие у него тюремных сроков. И вот после прочтения повести и сопоставления дат подумалось: " Может прочтение этой повести и подвигло Сталина на строительство сначала Беломорско-Балтийского, а затем Волго-Донского канала?" Очень уж методы похожи. Только Сталин оказался более"талантливым" архитектором. Как знать....

Рассказ написан в 1939 году и, судя по всему, последние события происходят именно в этот период, а начинается все пятьдесят пять лет назад, т. е. в 1884 году. Именно тогда десятилетний Аким ушел из дому. Почему? Потому что семья большая, родителям всех не прокормить, а он уже взрослый, вот и решил на шахту к дядьке податься, чтобы на щи и кашу заработать. Аким может и не ушел бы из дому, да мать в сердцах сказала «да, уходи, плакать, не станем». С этого и начинается рассказ.

Жизнь побросала Акима, и в тюрьме сидел, и на войне побывал, и жену схоронил, и часто недоедал, но все это было в прошлом. Ах! Какая же сейчас прекрасная жизнь наступила! Жилье, еда, работа, все у людей есть.
Нельзя не упомянуть про две Акимовы встречи, два знакомства. Первая – это с хромоногой старухой, у которой мальчик останавливался на несколько дней, по дороге на шахту. Она, как бы олицетворение бедности и безысходности той, старой жизни. С огромным трудом, из последних сил влачит бабка жалкое существование, одинокая, никому не нужная, каждый день ждет смерти, но та все не приходит. Второе знакомство будет с молодой девушкой Надеждой, веселой и беззаботной. Эта встреча состоится через 55 лет, когда главный герой вернется на свою малую родину. Деревни уже не будет, вместо нее большой город, а Надежда- представитель новой жизни, светлой и счастливой, но продолжать ее уже не Акиму, а им, молодым.

Есть в рассказе и о том, что мы должны не забывать свои корни, родителей и откуда родом, помнить людей, с которыми свела жизнь, ведь пока мы их помним, они живы, но основной посыл "как плохо было тогда и какое светлое будущее у нового поколения 30-х годов". Недальновиден оказался автор.

Герой приходит на могилу отца и разговаривает с ним. Отец отвечает "через сердце". "Отец, зачем ты умер?" - спрашивает сын. В начале пьесы не только человеческая боль, но и мольба дать жизненный ориентир. Как жить, если отцы покинули своих детей? Как жить, если мир переменился? Что делать, если главный враг человеку сам человек? Философская пьеса, через которую проглядывают реалии советского времени, но которые вполне современно звучат и сейчас.
Отцы верили в будущее человечества, в прекрасную душу человека и эту надежду передали детям. "А если и вы нам измените, тогда сравняйте наши могилы", - завещает отец. И находится в пьесе служащий, который приходит сравнять могилы с землей, чтобы сделать на месте кладбища парк отдыха. Но забвение губительно для человечества, оно убивает и надежду, и веру, и будущее счастье. Разрушение не приведёт к созиданию нового, оно только разрушит то, что есть (как кузница и баня в пьесе).
"Не каждый гражданином бывает человеком", куда ни отправь таких служащих, они уничтожат всё живое там, где будут. И только ждать, пока "сами износятся".
Очень грустная пьеса. Открытие отца, "великого труженика для облегчения участи людей", не принесло счастья ни ему, ни следующему поколению.

Река течёт — не спросит, земля лежит — не дышит, а человек меж ними мечется, как искра в ночи. Так и Бертран Перри, инженер английский, закинутый волею Петровой в дикое русское раздолье, чтобы Волгу с Доном свести. Да не сводятся реки по указу, не гнутся земли под линейку. И стоит иностранец посреди степи, словно посланник иной веры, с циркулем да чертежами, а вокруг — ветер, глина да людская немота.

Платонов пишет славянской вязью, тягуче, словно смолу жуёшь. Каждое слово — будто камень, обточенный водой, гладкий, но тяжёлый. И в этой вязи — вся русская судьба: и царский указ, и крестьянская потная спина, и инженерская тоска по порядку, который здесь невозможен.

Государь велел — народ вздохнул. Копали, рыли, мёрли. А потом и вовсе взбунтовались, потому что нельзя землю перехитрить, нельзя людей превратить в шестерни. Платонов знал это не из книг — сам мелиоратором был, сам видел, как крестьяне с вилами против советских указчиков вставали. Так и в «Епифанских шлюзах»: инженер Перри — словно сам Платонов, что пытался разумом измерить русскую жизнь, да только наткнулся на её тёмную, дикую сердцевину.

Здесь нет победителей. Канал не построен, инженер казнён (хотя в жизни — уехал в 1715 году). Осталась только степь, река да ветер.

Платонов пишет так, будто слова его — не буквы, а глина, из которой лепится мир. Нет здесь гладких фраз, нет удобных мыслей. Всё — шершаво, неудобно, но правдиво, как старая икона, на которой лики святых проступают сквозь копоть. Есть в русской словесности книги, что не просто читаются, а 'впускаются' в душу, как вода в иссохшую землю. Таково слово Платонова — тягучее, как речной ил, горькое, как полынь, и светлое, как утренняя роса.

Его язык — как древнерусская повесть, где каждое слово — не просто звук, а знак, за которым стоит целый мир. Читаешь — и кажется, будто слышишь голоса тех, кто давно в земле, но чья боль и надежда всё ещё живут в этих строчках.

«Епифанские шлюзы» — это повесть о 'неудавшемся чуде'. О том, как человек пытается перекроить природу и историю, а они смеются ему в ответ. О том, как власть ломает людей, а люди ломают замыслы.

Платонов знал это 'на собственной шкуре' — в 1924 году он, как и Перри, 'мерял русские дали шагами', рыл каналы, 'унимал крестьянский гнев'. И потому в повести — 'не вымысел, а исповедь'.

«Епифанские шлюзы» — не о прошлом. Они — о вечном :

- о "цене преобразований",

- о "трагедии тех, кто их осуществляет",

- о "языке, который становится мостом между эпохами".

Читайте Платонова.
Страдайте с ним.

Возрождайтесь...

Впечатление: Я редко, но видимо метко плююсь от книг. Бросать книги у меня нет привычки, так как я всегда верю, что книга возьмет вдруг и раскачается, но зачастую так не происходит.
Эту книгу разрыла у кого-то из друзей ( Привет, Андрей :)), так как она была заявлена как утопия и я решила прочитать.
Книга просто доводила меня до неврозов: слушала ее в аудио формате, который постоянно вылетал, скидывал уже прослушанные главы и просто не проигрывался.
Единственная линия, которую могу отметить, там были интересные мысли, это "любовная линия" Симона и Софьи Александровны.
Сильной утопии я там не заметила, книга мне очень напомнила "Остров Сахалин" не чеховский, конечно-а это сразу мимо.

Может я просто не фанат коммунизма? У меня все.

О чем книга: Действие романа происходит где-то на юге России и охватывает период военного коммунизма и НЭПа, хотя реальные события и местность преображены в соответствии с утопичностью сюжета.
Главный герой - Дванов, персонаж, вокруг которого происходят основные действия собирает вокруг себя единомышленников, которые помогут построить самый лучший коммунизм на свете.
Чевенгур-вымышленный город, в котором происходят действия романа. Жители города уверены в ближайшем наступлении коммунистического Рая. Они отказываются трудиться (за исключением бессмысленных с рациональной точки зрения субботников), предоставляя эту прерогативу исключительно Солнцу; питаются подножным кормом, решительно осуществляют обобществление жён, жестоко расправляются с буржуазными элементами. По мимо этого в повествование включили еще любовные линии. и одиночество персонажей.

Читать\не читать: НЕ читать

Ни википедия, ни воспоминания современников не смогут рассказать о человеке лучше, честнее и полнее, нежели его письма. Представьте себе: операционная, хирургический разрез вдоль всего тела, а там душа...Неистово любит, смеётся, увлечённо творит, горюет о сыне, воюет, просит, плачет. Тридцать лет  из жизни автора проживаешь вместе с ним, но порою кажется, что некоторые моменты слишком интимны для чужих глаз.

Книга начинается с 1920 года, когда Андрей Платонович уже работал заведующим литературным отделом газеты "Красная деревня" в Воронеже и писал отзывы начинающим авторам на присланные произведения. Ответы были аргументированными, ёмкими, с толковыми советами, как следует творить художнику. В то же время ему самому приходилось обращаться с просьбами в различные инстанции, чтобы опубликовать/забрать свои труды, получить жильё или работу.

Особенное место занимают письма к Марии Кашинцевой, невесте и потом жене Андрея Платонова. Это удивительно художественные и глубоко лиричные послания единственной женщине, наполненные искренними чувствами: любви, тревоги, ревности, заботы и тоски. Все "судороги сердца" в  переписке с любимой, такие сокровенные и глубоко личные,  составляют основу этой книги. Прекрасно письмо, в котором он рассказывает сон о рождении сына:

На белой и нежной постели ты родила сына. Весь мир ещё спал, и он лежал рядом с тобою, робко и испуганно приникнув к твоему белому истомленному телу. Вечная моя, обречённая мне кем-то, небом или солнцем. Звезда и песня моя, судьба и невеста моя. Ради тебя зазвенят звёзды и луна будет новым солнцем, чтобы светить твоему сыну в тихие летние ночи, когда земля будет в радости, игре и огне смеха. Мы счастливее и бессмертнее богов.

Или одно из очень многих признаний в любви:

Вы - мой экстаз. И я люблю вас такую - сущую, реальную, с пальцами, порезанными ножом, с глазами Девы Марии и с тоскою Магдалины. Вы обитель нежности и доброты, последнее, сверкающее, горящее и зажигающее диво.

Зарабатывая на жизнь жене и сыну, автор почти всегда находился вдали от дома: Тамбов, Поволжье, Туркмения, поездки " по маршруту Радищева" и на фронт, поэтому свои чувства и мысли он передавал с помощью писем. Многое из переписки пропало в войну или было украдено, к сожалению. Надо отдать должное наследникам, которые сохранили  и разрешили опубликовать эту скрытую часть жизни писателя.

Тяжело читать обращения Платонова к вышестоящим (Сталину, Ежову, Берии, руководителям издательств, прокурорам и т.п) в кризисные моменты его судьбы. Бесконечные кампании критики писателя из-за недовольства вождя, отказы издавать произведения, арест и смерть единственного сына, собственная болезнь и материальные трудности вынуждали автора писать оправдывающие или просящие послания. Даже здесь он не унижался, ползая на коленях, а прямо и обстоятельно говорил о том, что хотел получить от адресата. Сталину, например:

Моя просьба, наверное, вызовет у вас улыбку. Я вас прошу дать указание о постановке моей пьесы. Глупо представлять вас в положении человека, "ненавидящего Платонова".

Практически все письма "во власть" остались без ответа, что можно объяснить политическими обстоятельствами той эпохи. Не очень понятно мне молчание и бездействие его друзей, к которым ему пришлось обратиться за помощью.

Рекомендовать к прочтению книгу можно всем: кто уже знаком с  писателем, она поможет лучше узнать Человека, а тем, кто ещё не успел, откроет нового Мастера. Добротное издание с редкими фотографиями и полезными комметариями - лучший вариант для понимания платоновского творчества.

Ни википедия, ни воспоминания современников не смогут рассказать о человеке лучше, честнее и полнее, нежели его письма. Представьте себе: операционная, хирургический разрез вдоль всего тела, а там душа...Неистово любит, смеётся, увлечённо творит, горюет о сыне, воюет, просит, плачет. Тридцать лет  из жизни автора проживаешь вместе с ним, но порою кажется, что некоторые моменты слишком интимны для чужих глаз.

Книга начинается с 1920 года, когда Андрей Платонович уже работал заведующим литературным отделом газеты "Красная деревня" в Воронеже и писал отзывы начинающим авторам на присланные произведения. Ответы были аргументированными, ёмкими, с толковыми советами, как следует творить художнику. В то же время ему самому приходилось обращаться с просьбами в различные инстанции, чтобы опубликовать/забрать свои труды, получить жильё или работу.

Особенное место занимают письма к Марии Кашинцевой, невесте и потом жене Андрея Платонова. Это удивительно художественные и глубоко лиричные послания единственной женщине, наполненные искренними чувствами: любви, тревоги, ревности, заботы и тоски. Все "судороги сердца" в  переписке с любимой, такие сокровенные и глубоко личные,  составляют основу этой книги. Прекрасно письмо, в котором он рассказывает сон о рождении сына:

На белой и нежной постели ты родила сына. Весь мир ещё спал, и он лежал рядом с тобою, робко и испуганно приникнув к твоему белому истомленному телу. Вечная моя, обречённая мне кем-то, небом или солнцем. Звезда и песня моя, судьба и невеста моя. Ради тебя зазвенят звёзды и луна будет новым солнцем, чтобы светить твоему сыну в тихие летние ночи, когда земля будет в радости, игре и огне смеха. Мы счастливее и бессмертнее богов.

Или одно из очень многих признаний в любви:

Вы - мой экстаз. И я люблю вас такую - сущую, реальную, с пальцами, порезанными ножом, с глазами Девы Марии и с тоскою Магдалины. Вы обитель нежности и доброты, последнее, сверкающее, горящее и зажигающее диво.

Зарабатывая на жизнь жене и сыну, автор почти всегда находился вдали от дома: Тамбов, Поволжье, Туркмения, поездки " по маршруту Радищева" и на фронт, поэтому свои чувства и мысли он передавал с помощью писем. Многое из переписки пропало в войну или было украдено, к сожалению. Надо отдать должное наследникам, которые сохранили  и разрешили опубликовать эту скрытую часть жизни писателя.

Тяжело читать обращения Платонова к вышестоящим (Сталину, Ежову, Берии, руководителям издательств, прокурорам и т.п) в кризисные моменты его судьбы. Бесконечные кампании критики писателя из-за недовольства вождя, отказы издавать произведения, арест и смерть единственного сына, собственная болезнь и материальные трудности вынуждали автора писать оправдывающие или просящие послания. Даже здесь он не унижался, ползая на коленях, а прямо и обстоятельно говорил о том, что хотел получить от адресата. Сталину, например:

Моя просьба, наверное, вызовет у вас улыбку. Я вас прошу дать указание о постановке моей пьесы. Глупо представлять вас в положении человека, "ненавидящего Платонова".

Практически все письма "во власть" остались без ответа, что можно объяснить политическими обстоятельствами той эпохи. Не очень понятно мне молчание и бездействие его друзей, к которым ему пришлось обратиться за помощью.

Рекомендовать к прочтению книгу можно всем: кто уже знаком с  писателем, она поможет лучше узнать Человека, а тем, кто ещё не успел, откроет нового Мастера. Добротное издание с редкими фотографиями и полезными комметариями - лучший вариант для понимания платоновского творчества.