Отзывы на книги автора «Андрей Платонов»

Знаете, что хорошо в таких книгах?
Слышишь живой голос далекого прошлого.
Знаете, что плохо в таких книгах?
Не видишь реакцию обратной стороны, того, кому было направлено письмо.

Все это почти не имеет отношения к письмам, связанным с профессиональной деятельностью Платонова, как гидромелиоратора. И это наименее интересная часть его переписки.

Все это имеет отношение к письмам Платонова писателя. Он пишет, а в ответ тишина. Снова пишет – молчание. Даже, если не применять такие слова как «страшно» и «чудовищно» к этой ситуации, то почувствовать свою неполноценность вполне можно, а отсюда и утратить веру в собственную нужность, значимость, в самого себя не сложно.

Особенно же интересно было бы увидеть ответную корреспонденцию на письма адресованные жене. Местами они настолько откровенны, что и читать то стоит только той, кому предназначены.

…я сильно болен оттого, что слишком сильно люблю свою жену и ее нет со мной. И эта болезнь труднее, мучительней чумы!

Вначале все представляется так: мужик из сил выбивается, не заботясь о собственном здоровье, находясь в бесконечных командировках, стараясь обеспечить приличную жизнь семье. И ежедневные письма к ней, родной, единственной. Жена выполняет отдельные поручения мужа, связанные с его писательской деятельностью, занята сыном, живет флиртуя, окруженная поклонниками, ежегодно отдыхая на черноморском побережье.
Или это просто ревность без границ?

Как бы я хотел любить тебя легко, беззаботно! Нет, я люблю тяжко.

Но чем дальше читаешь, тем чаще в письмах мелькают какие-то детали, намеки, говорящие, что все не так, или не совсем так. Да и вряд ли Мария Александровна хранила бы их столько лет, не уничтожив, разрешив публикацию. Все это лишь мои предположения. Хотелось бы в них верить. А иначе как-то тоскливо на душе.
Да и главное, наверное, все же в этом:

Ты для меня хорошая жена, хотя у нас у обоих с тобой есть крупные недостатки, но они все же меньше достоинств нашего брака, поэтому он и существует.

А все остальное только мелочи! Чего мы не говорим при случае. И как часто потом приходится пожалеть о сказанном…

Трудно ли жить в абсурдном мире обычному человеку, если он еще не обзавелся идеей построения социализма?
Нет, наверное, вопрос нужно поставить иначе.
Если социализм наступит для разумных элементов, и ты увидишь его, значит, ты разумен?
Нет, все же как-то криво получается.
Нужно, наверное, продать свою душу ради Эсесер и погибнуть ради построения социализма, но ведь съест же стерва-буржуазия душу пролетария за валюту. И съест, и энтузиазм украдет.
Мы все помним великого шарманщика всех времен и народов.
Это Папа Карло. Миролюбивый, добродушный, мастер на все руки, выдумщик и Отец Буратино. Буратино из дерева и никого не обидел. И задачи у него были совершенно другие. Быть счастливым и уметь дружить, помогать друзьям. В пьесе «Шарманка» у Андрея Платонова шарманщик, молодой человек с лицом странника Алеша, и девушка Мюд приводят с собой свое изобретение Железного человека, которого зовут Кузьма. Это новый человек для будущего. В нем заложена идея, от которой умрет буржуазия. Вот возьмет, и вся сдохнет.
А потом придет социализм, и все образуется.
В сюрреалистической компьютерной игре Neverhood, сыграв на шарманке, герой разбудил страшное чудовище.
А в пьесе тоже разбудили чудовище. И еще какое…
А не разжечь ли мировой пожар? – подумали ответственные товарищи. Раздуем. Отдадим Железного человека, напичканного пролетарскими идеями, буржуазии. И он всю Европу расстроит.

И чем дальше, тем абсурднее. И ты уже не понимаешь. То ли твои мозги вынули и забыли вернуть, то ли действительно - Они - массы трудящихся, там, разумные элементы, а ты буржуазный угожденец.
Нет, все в порядке, это Железный человек – угожденец буржуазии. Он оппортунщиком оказался. Думает иначе, сам думает, а не повторяет то, что в него заложили и отказывается идти в Европу.
Разобрать Железного человека на ненужные железки! Не хочет уезжать и разложить Европу.
- Кузьма, хочешь кончиться навеки?
- Покоя хочу. Мертвые угождают всем.
Алеша выводит Кузьму, отвинчивает Кузьме голову и бросает прочь.
«А из головы можно чашку для щей сделать».
«А я далеко не возражаю».
«Ну, вот и произошел самотек интриги».
«Не доверяй себе никто»!

Порой приятно переоткрывать авторов, которых когда-то в далекие школьные времена читал, но мало помнишь (в основном то, что входило в учебную программу). Уже будучи взрослым становится понятно, что это один из сильнейших и глубоких наших писателей.

Во второй том входят повести 20-х - начала 30-х прошлого века: "Эфирный тракт", "Епифанские шлюзы", "Город Градов", "Сокровенный человек", "Ямская слобода", "Впрок. Бедняцкая хроника", "Ювенильное море" и "Хлеб и чтение".

Платонов нарисовал яркую галерею мечтателей, инженеров, рабочих, крестьян, которые действовали, любили - кто-то больше, кто-то нет - и жили. Некоторые герои вызывают отторжение (например, Умрищев), некоторые симпатию (Душин, Щеглов, и др.), бывают вызывающие противоречивые чувства (Фома - "сокровенный человек" - Пухов), но все они часть нашей жизни тогда и сегодня. Есть повести с фантастическим уклоном - "Эфирный тракт", "Ювенильное море", а есть яркая чиновничья сатира в духе Гоголя-Салтыкова-Щедрина, кроме того предельно натуралистичные повести, рисующие масштабную картину жизни простого человека во время и после гражданской войны.

Пожалуй, трудно выделить из сборника программное произведение. Каждая повесть хороша по-своему. Но, если брать ту, что ярко изобразила боль, надрыв, мечты и быт простого человека, то я бы выбрал "Хлеб и чтение". Здесь есть всё - мечтатель-электрик, любовный треугольник, нищета, голод, надежда на светлое будущее. Само название по сути метафора, отражающая текущую реальность ("хлеб" - нищета, голод) и мечту/стремление к развитию и лучшей жизни ("чтение").

Несомненно буду продолжать и дальше знакомиться с автором.

В каждом человеке есть обольщение собственной жизнью, и поэтому каждый день для него – сотворение мира. Этим люди и держатся.

Платоновский сокровенный человек это тот, -
кто согласен кровь лить, но только не зря и не дуриком;
кто привык украшать жизнь геройскими рассказами;
для кого мастерство трудового человека важнее и ценнее умения воевать;
для кого родина – сердечное дело:
кто считает, что всю агитпропаганду написал дурак или бывший дьячок;
кто не понимает, почему командарм должен ехать один в целом поезде:

– Дрезину бы ему дать – и ладно! – сообразил Пухов. – Тратят зря американский паровоз!

На счету Фомы Пухова, платоновского сокровенного человека немало и других высказываний. И все это прикрывая беспристрастными выпадами в собственный адрес. Называя себя природным дураком и человеком облегченного типа, Пухов лукавит, все это лишь ширма, природная хитрость, позволяющая выжить, открыто критикуя существующую власть. Он не враг, он смутный человек, ветер, дующий мимо паруса революции.

Сколько их было таких, не нашедших своего места в новых реалиях, на волне собственного горя отправляющихся на поиски чего-то, зачастую и не знающих где и что искать. Как тот поезд, неизвестного маршрута и назначения:

– Куда он едет? – спросил Пухов людей, когда уже влез в вагон.
– А мы знаем – куда? – сомнительно произнес кроткий голос невидного человека. – Едет, и мы с ним.

Первое, что бросается в глаза после "Котлована" - заметно поутихший язык. Как будто автор вдоволь наигрался со своими суперсилами по скульптурированию текста самыми замысловатыми способами, и на смену лингвистическому буйству пришли просто отточенные предложения и сверхъемкие фразочки. Это ни в коем случае не делает язык "Джана" хуже или беднее, только спокойнее.

Сама история про то, как условный таджик (автор называет его просто "нерусским") пытается обхватить своей душой (джаном) весь мир. Сперва подбирает и выхаживает какую-то мутную РСПшку в Москве, затем решает спасти весь народ, из которого он происходит родом, попутно помогая, сочувствуя, спасая и давая приют в своей душе каждому встречному-поперечному.

А сирых и убогих Чагатаеву встречается более чем достаточно. Его народ - это жалкое сборище полусгнивших ходячих трупов, каким-то чудом балансирующих на грани жизни в богом забытой канаве где-то на просторах среднеазиатских пустынь. Не умеющие и не желающие жить (привет, землекопы Котлована), эти гули послушно следуют за светлым коммунистом Чагатаевым, потому что а что еще делать. И Чагатаев выхаживает, выкармливает их всех и каждого своей душой и иногда плотью.

Прочитал где-то сравнение "Джана" с "Маленьким принцем". Есть в этом правда. Та же пронзительная лиричность, однако, в отличие от, густо замешанная с экзистенциализмом.

Очень непростой рассказ: с одной стороны эта история очень трогает, а с другой - не до конца понимаешь, что хотел сказать автор.
Рассказ условно состоит из 2-х частей, где главный герой - Аким- сначала мальчик, а потом старик. Объединяет эти части лишь общее место. И если первая часть практически детский рассказ, повествующий о любви к ближнему, о милосердии, то 2-я часть не для детей. Конечно, зная, в каком году был создан рассказ (опубликован в 1939), понимаешь, что первая часть - о бедности и даже нищете в дореволюционное время, а 2-я - о больших преобразованиях, случившихся после Октябрьской революции. Но вкраплениями автор все же эзоповым языком даёт нам понять, что не все так уж благостно. Аким ведь не встретил никого из своих земляков. Да и сам - в прошлом "сиделец", на старость лет - одинок как перст при живых детях. И лишь незнакомая девушка - Надежда (имя "говорящее") проявила к нему доброту. Повторюсь, я не всё поняла. Но кажется мне, что у самого Платонова очень непросто было на душе, когда он писал этот рассказ.
Рассказ слушала в исполнении Олега Борисова. Время 30 минут.

Языком Платонова никто не писал, а языком его героев никто не говорил. А при этом, перефразируя классика, возьмите вы любых пять строк из Реки Потудани и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с гениальным писателем. Загадка.

Необычно, неординарно, своеобразно. Все это применимо к творчеству Андрея Платонова. А в сочетании с талантом – экстракт невероятного.
Читая Платонова, не знаешь, как относиться к прочитанному. Как понять смысл, как назвать то, о чем он пишет.
Драматические, даже трагические события соседствуют с гротеском изображения советской действительности.
Жилищный кризис решается приспособлением под жилье огромных выращенных тыкв!
Отдельного слова заслуживает лирическое отступление автора о «невыясненных» советских служащих.

«Ювенильное море» - о коллективизации в системе мясосовхозов.
С одной стороны есть вредители, уводящие к кулакам племенных быков и тучных коров, есть погибшая доярка Айна, пытающаяся их разоблачить.
Есть и пафос, присутствующий в советских произведениях, рассказывающих о построении социализма и людях, активных строителях новой жизни.

Но есть и другое.
Наверное, отсутствие бань, горячего питания и недосыпание колхозников, как и выделение на весь район аж целого ящика гвоздей, можно объяснить нищетой и трудностями первых лет советской власти, но как объяснить остальное.
Как работники не стараются (выкладываются до пота), а на гурту не только не становится лучше, а все хуже и хуже.

А мужики мои аж скачут от ударничества, под ними волы бегом бегут, а куда – неизвестно, кликнешь – они назад вернутся, прикажешь – тужатся, проверишь – проку нету.

Добывать необходимые стройматериалы в советских учреждениях Надежде Босталоевой (руководителю мясосовхоза) приходится весьма недвусмысленными методами: собственным телом и это ей не впервой:

«Прошлый год я достала кровельное железо, мне пришлось за это сделать аборт. Но вы, наверно, не такая сволочь…»

А в соседнем колхозе, который возглавляет бездельник и бюрократ Умрищев – молочная продукция жирнее и качественнее совхозной.
Да и сам колхоз у Умрищева – весьма интересен. В нем состоят только зажиточные крестьяне, да и скот не обобществлен. По сути, колхоз есть только на бумагах и в голове Умрищева. Потому и жизнь там лучше, чем в совхозе.

– Колхоз держится только во мне, – сообщил Умрищев. – Вот здесь, – Умрищев прислонил ладонь к своему лбу, – вот здесь соединяются все противоречия и превращаются силой моей мысли в ничто. Колхоз – это философское понятие, старушка, а философ здесь я.

И этими странностями не ограничиваются прелести новой жизни. Их можно перечислять еще и еще.

Финал не менее двусмысленный.
Умрищева снимают с должности, но он теперь живет с бабушкой Федератовной (еще один сочный образ) - ярой поборницей новой жизни. Странный союз.
Бесталоева с инженером Вермо уплывают в Америку, якобы учиться. Но что будет потом?

«…когда Николай Эдвардович и Надежда Михайловна начнут делать из дневного света свое электричество, – что, Мавруш, не настанет ли на земле тогда сумрак?.. Ведь свет то, Мавруш, весь в проводе скроется, а провода, Мавруш, темные, они же чугунные, Мавруш!..»

Сборник прочитан, ребёнок спит, кофе выпит - нет больше причин откладывать написание отзыва на сборник ранних повестей любимого автора.

Но, чёрт возьми, как же трудно оформить шквал эмоций, который будит Андрей Платонов, в слова. В школе я совершенно не въехала в "Котлован", позевала над ним и вроде бы забыла. Но потом случился "Чевенгур" и контузия платоновщиной навсегда изменила моё сознание.

Не могу сказать, что целиком понимаю, о чем он пишет;) Большинство текстов приоткрываются для меня только после чтение послесловий, комментариев филологов и рецензий laonov . Весь этот внутренний глубокий космос произведений Платонова - бездонный котлован, в него зарываться можно до потери пульса и всё равно плавать по поверхности смысла. Платонов, как колодец, из которого днём звезды видно. Но твои собственные обывательские взгляды и привычные мыслишки постоянно пытаются вытащить воду из этого колодца - и вот ты сидишь внизу, мёрзнешь, щуришься вверх, а тебя всё время ведром по голове лупят.

Моё ранение текстами А.П. больше словесно-образное, чем глубинное, смысловое. Меня завораживают словесные конструкции, я их кожей ощущаю. Читаю и под пальцами покалывает контур невозможной, удивительной платоновской реальности. Он для меня книжный скульптор, литературный инженер, воплощение мысли - "слова творят бытие". Часто один отрывок могу перечитывать, перекатывать по языку десятки раз, про себя, вслух - иногда не понимая, о чем речь - но находясь внутри и в полной гармонии, и в удовольствии.

Помимо магии творения, Платонов еще и сатирик потрясающий. Для меня большая загадка, как он дожил до 51-го года и не попал в мясорубку 37-го. Возможно, его просто не смогли понять до конца. К счастью. То есть он вроде бы за социализм и за электрификацию всей страны, но это такое "за", что "на фига нам враги, когда есть такие друзья".

В каждом своем произведении он являет миру гротескно-яркие типажи "радетелей" за светлое будущее. Он плачет над ними горючими слезами, болеет за них, но с жестокой откровенностью показывает, насколько они мелки и слабы, бедняки не по социальному статусу, а по биологическому, природному.

Больше всего в этом сборнике понравилась повесть "Сокровенный человек", про "природного дурака" (откровенного хитрюгу) Фому. Наверное, здесь лучше всего видно, как можно дурачить цензуру, как играть с властью. И как страшно жить среди людей с отключенными мозгами, у которых только лозунги и голодный организм.

"Город Градов", "Ювенильное море" и "Хлеб и чтение" - всё о том же, о бюрократии, лозунгах, электрификации, о глупости борьбы с природой, о нелепых мечтаниях на пустой желудок. О покорении немыслимых высот при абсурдном отказе от себя.

Наверное, меньше всего приглянулась повесть "Епифанские шлюзы". Нет, развитие сюжета было интересным и схватка воли человека с природой, желаний с разумом тоже. Но окончание подпортило картину. Мало того, что из текста я просто не поняла, что произошло и выяснила сие только в комментариях, так мне не совсем ясно, зачем был придуман подобный конец (если учесть, что реальный инженер благополучно вернулся домой из России). В письме к жене Платонов пишет: "...тебе не понравится окончание, но так надо" Мне не хватило объяснения, почему так надо. Наказание за насилие над природой? Не меняй русла рек, не долби дырку в озере, - вдруг чё! Не знаю, не вижу логики, да и наказали не того.

Но и эту повесть я очень высоко оцениваю, потому что Платонов весь великолепен. Хотя читать его посоветую далеко не каждому.

Практический совет

И напоследок дам непрошеный совет: никогда не совмещайте чтение Платонова с жаркой блинов. Сгорят.

Ребенок - это любовь, ставшая зримой.

Это сейчас мы взрослые, это сейчас у нас куча умных слов в голове, проблем и переживаний - за душой, мыслей - на ночь в подушку. А в детстве и солнце светит ярче, и небо чище. Но что делать, если детство исполнено чувства одиночества и страха перед окружающим миром? Страха неосознанного, не жуткого, но боязливого, робкого, беззащитного. Быть Никитой, героем рассказа Андрея Платоновича Платонова.
Взрослые дяди и тети с высшим образованием (непременно - с психологическим) обнаружат в рассказе явные ссылки на парейдолию, которая является сложным защитным механизмом нашего сознания, оказавшегося в дискомфортных условиях окружающей действительности. Фу... Это так по-взрослому. Платонов же говорит о другом.
Никита живет с мамой и ждет отца с войны, у Никиты умерли бабушка и дедушка, Никита остался главным в семье мужчиной. Пяти лет от роду. Никита добрый и пытливые ребенок, в котором жива сказка и тяга к красоте. Никита воспринимает окружающий мир по-детски простодушно и трепетно, угадывая в каждой былинке и тростинке не просто жизнь, но людей, которых так не хватает ему. Платонов черными буквами по белой бумаге выводит нам детскую философию, которая предельно проста: "Одному быть плохо, но внутренняя доброта всегда поможет".
Ребенок будет вознагражден. В его жизнь вернется отец, которого так не хватает, которого он так ждет, который будет учить его жить. И мать, жена солдата, исстрадавшаяся едва ли меньше, отходит на второй план. Солдат-отец возвращается в жизнь Никиты. Защитив Родину, он теперь будет защищать покой и тревожное сердце мальчишки.
Еще одна важная мысль подчеркивается автором: без взрослых детям сложно постигать все грани жизни. Ребенок научается, перенимает опыт от старшего поколения. Только тогда он может двигаться вперед, развиваться и становиться лучше. Но это вовсе не значит, что из детского сознания немедленно будет вытравлено представление о чудесах и волшебстве, вдруг пропадут говорящие пни и маленькие люди, живущие в старой бочке. Нет, отнюдь! Платонов мягко советует родителям уделять внимание этим детским фантазиям, доверять им. И использовать эти детские волшебные сказки опять же для научения.

— Тех ты выдумал, Никита, их нету, они непрочные, оттого они и злые. А этого гвоздя-человечка ты сам трудом сработал, он и добрый.

Это же чистейшая психология. Мудрейший совет, за которым иным приходится бежать в институты или погружаться в талмуды по психологии. И он так просто, так щедро и абсолютно бесплатно дан в маленьком рассказе, цены которому нет.
Думаю, иногда (да что там - надо чаще) стоит доставать с полки старые книги, о которых успел забыть, для которых стал слишком "взрослым", чтобы увидеть себя и мир с другой стороны. "Никита" А.П. Платонова - прекрасная для этого возможность. Пригласительный билет в детство и в сокровенные глубины самого себя.