Чудаковатый здоровяк оказался человеком, впервые выбивающимся из привычной Аделине иерархии. Он ничуть не походил на слугу, потому как не боялся вести себя так как ему хотелось, что читалось в каждом его жесте, взгляде и интонации. В то же время Чэтима не был ей и господином, позволяя девушке делать все, что та хотела – спать пока не выспится, есть то и сколько посчитает нужным, а самое главное, и это поражало ее больше всего, не притрагивался к ней как мужчина.

Он обучал ее счету, терпеливо объясняя, что означает ноль и почему делить числа можно на любые другие кроме него. Рассказывал о том, как следует писать слова, хотя то и дело сам поправлял себя, путаясь в языках.

Когда Аделина уставала от уроков, а ей позволено было говорить об этом прямо, Чэтима выдумывал всякие забавные игры. Один раз он набрал в кулек, размером с ладонь, зерна, повязал его узлом, а затем предложил кидать это в стену, где углем уже был нарисован круг со множеством чисел. Требовалось так попасть с расстояния в числа, чтобы их сумма в итоге равнялась двенадцати.

Эта игра, отчего-то очень увлекла Аделину, но понять наверняка, куда именно угодил кулек, оказалось непросто. Чэтима постоянно говорил, что его попадания случаются именно по тем числам, которые приводили прайярца к победе, и в один момент девушка поймала себя на том, что спорит с мужчиной, совершенно непозволительно повышая при этом голос.

Она испугалась и тут же одернула себя, однако Чэтима словно бы именно этого от нее и ждал. Как всегда добродушно рассмеявшись, он сообщил, что она победила и ему сегодня предстоит убирать со стола.

Через полтора месяца их пребывания вместе Аделина начала думать, что Чэтима все-таки такой же слуга, как и она, что и объясняло его удивительно доброе отношение. Ведь прайярца привезли сюда важные люди с Нордики, обязав находиться в доме и создавать зачарованные вещи. С этой нехитрой логикой никак не вязался один единственный, но очень важный момент. За все время пребывания на острове, Чэтима так ни разу и не притронулся ни к чудесному синему минералу, пылящемуся в ящиках, ни к самим предметам, которые следовало зачаровать.

После очередной их игры Аделина, наконец, набралась смелости и задала беспокоивший ее вопрос:

– Скажи, Чэтима, а разве ты не должен делать зачарованные вещи? Тебе ведь велели завершить это поскорее. Я беспокоюсь, что тебя накажут, если ты все не успеешь.

– Менять вещи здесь? Конечно, нет! Я не могу им сделать то, чего они хотят, – удивленно ответил мужчина. – Я здесь думаю пока. Может давай поиграем, бросая кулек с зерном?

– Прости, но я не хочу играть, – вздохнув, ответила девушка. – Мне кажется ты несерьезно относишься к нашим господам. Они могут сделать с тобой и со мной очень плохие вещи, если их разозлить.

Прайярец вдруг посерьезнел и взглянул на нее так, что Аделина прикусила язык.

– У Прайяра нет господ и не будет! – грозно процедил он сквозь зубы. – Завтра новую еду принесут, я тебе все покажу.

На следующий день к ним действительно постучались в дверь и на пороге появился статный человек в магической мантии, в сопровождении десятка слуг. Те заносили в дом коробки с едой, бочки с вином и водой, а маг, тем временем по-хозяйски осматривал помещение.

Чэтима, при этом, отошел к стене и принялся кидать кулек с зерном по нарисованной мишени.

– Как продвигаются дела с зачарованием, прайярец? – повелительно бросил маг на нордском, немного знакомом Аделине, однако мужчина его будто бы не услышал.

Занеся всю еду, слуги удалились, и маг повторил свой вопрос, однако и в этот раз Чэтима проигнорировал его. Тогда человек в мантии брезгливо поморщился и встал перед мишенью привлекая к себе внимание.

Прайярец размахнулся и что было силы влепил кульком магу по лбу. Аделина в ужасе подскочила со стула, глядя как по всей комнате разлетелось зерно от разорвавшейся ткани их игрового снаряда, а маг яростно вскинул руку и на кончиках его пальцев появились грязно-серые сгустки подготовленного к броску заклинания.

– Давай, дурак! – засмеялся Чэтима и, хлопнув в ладоши, принялся пританцовывать перед магом. – Сделай прайярцу плохо! Ну-ка, ну-ка! Давай же, смелый дурак!

Лицо мага побагровело от ярости, однако он не решался пустить заклинание в ход. Чэтима, тем временем, прекратил свой танец, подошел к одному из ящиков с едой и, открыв крышку, стал по одному выкидывать оттуда финики.

– Порченых много почему есть? – ворчливо бормотал мужчина. – В следующий раз все назад заберешь, будет снова так!

Решив, что от своенравного чужака ответа ему не дождаться, маг подошел к Аделине и протянул руку к ее шее, намереваясь снять медальон.

В этот момент очередной финик прилетел точно по уху магу. От неожиданности тот вскрикнул и отпрянул от девушки, а Чэтима насмешливо сообщил:

– Медальон тронешь ты, южный фрукт в твоей заднице будет. Веришь мне?

– Ты забываешься, наглец, на каком основании… – договорить он не успел, потому как Чэтима подскочил и ухватил его своей лапищей за шиворот. Через секунду прайярец уже отворил дверь, и, словно кулек с зерном, вышвырнул мага на улицу.

– Хочешь посмотреть, как далеко господин пролетел? – довольно спросил он у девушки, но та не двинулась с места. – Не хочешь ты? Боишься его? А!

Он махнул рукой, затворяя дверь.

– Что ты наделал? – прошептала Аделина. – Он же теперь вернется, и накажет тебя… И меня.

Ничего ей не отвечая, мужчина зачерпнул из ящика пригоршню фиников, опустился на стул и принялся закидывать их в рот.

– Не будет так.

– Откуда ты знаешь?

– Запомни слова. У господ всегда есть их господа, которым слуги они и боятся их. А у Прайяра нет господ и не будет. Маг вернется, да. Привезет еды нам и будет вежливым. Успокою его, он уйдет, никого не осмелится тронуть.

Аделина не поверила, однако через пару недель все случилось именно так, как предсказывал Чэтима. С этого момента девушка совершенно перестала понимать, как следует относиться к прайярцу.

Они продолжали свои игры и обучение, но мужчина с каждым днем становился все мрачнее и часто подолгу сидел на кровати с закрытыми глазами, лишь слабо покачиваясь из стороны в сторону. Аделина никак не могла привыкнуть к его чудаковатому поведению, и несмотря на доброту прайярца, побаивалась его.

Во время очередного ужина Чэтима почти не притронулся к еде, лишь беспрерывно хмурился и вертел в ладони подсохший финик. Когда Аделина уже собиралась прибрать за собой со стола, он вдруг сказал:

– Ты я странный думаешь? Говорю наверно неправильно и веду себя так? – он изобразил свои дерганные движения, снова напомнившие Аделине ящерицу. – Но ты мне странная тоже, это же ничего. Ты нравишься мне даже, только тебе нужен свой мужчина, не я. Я тебе тоже чэтима в жизни.

– Что значит «Чэтима в жизни»? – спросила Аделина. – Это ведь твое имя?

– На Прайяре нет имени, не надо оно там. Есть… в вашем языке это слово роль. Чэтима – значит гость. Такая роль сейчас. Гость здесь, гость в твоей жизни. Не муж. Не господин. Не враг. Ты не бойся меня.

– Прости, но мне это сложно.

– Почему так есть?

– Не знаю… Может, потому что чувствую, что ты сильнее меня?

– Ха! – Чэтима хлопнул в ладоши и, как всегда добродушно, рассмеялся, чуть наклонив косматую голову в бок. – Как это я сильнее тебя?

– А разве нет? Ты вон какой здоровенный.

Он вдруг посерьезнел, задумался на минуту, а затем вкрадчиво спросил:

– Скажи Аделина мне, дитя собственное убить могла бы ты?

– Конечно нет! – изумилась девушка.

– Ха! Видишь вот, дитя малое, а сильнее тебя. Его даже нет еще, но ты уже слабее. Заплачет и ты ему все сделаешь.

– Но это же совсем другое!

– Ты своей силы не видишь, а говоришь сама. Тот, кто мне дома говорит делать что, ростом с тебя, только старый и зубов нет, а я его слушаю. Почему так есть?

– Я не знаю. Наверно он очень умный? – поразмыслив ответила девушка.

– Я думаю тоже так, а он сам про себя «дурак» говорит. Вот и где сила здесь?

– Ну не знаю. Ты меня запутал, – улыбнулась Аделина.

Прайярец засмеялся, а затем ответил:

– Ты хорошая есть, скажу тебе. В любви вся сила. Я его люблю, потому и делаю что говорит он, ты боли много видела, но все равно жизнь любишь, потому делаешь то, что они велят, – Чэтима показал рукой себе за плечо, намекая на властителей Нордики. – А они деньги и себя любят, то тоже любовь, но слабая, от того, что пустая она. Поэтому мы их с тобой вдвоем будем побеждать, – он улыбнулся и добавил. – Правда я пока не придумал как. Но я весь день думаю. И ночь тоже. Пока не сплю, а лежу просто.

– Но… как же мы можем победить? Мы заперты здесь на острове, мы во всем зависим от тех, кто нас сюда привез. Разве что бежать. Только ведь кругом море и если нас поймают, то не знаю как насчет тебя, а уж меня-то точно убьют.

– Правду говоришь, – кивнул Чэтима с мрачным видом. – У меня мысли такие тоже, никак других нет. Значит надо спрашивать у тех, кто дальше нас видит, но одному мне это не получается. Нужна твоя помощь будет.

– Как я могу помочь? – удивилась Аделина.

– Мне надо с духами говорить, посмотреть их глазами в будущее. То камлание называется.