Поэтому я не ответила на похвалу, словно преподаватель не мне ее сказал. Откинулась на спинку стула, желая до конца занятия больше ничем не выделяться. Сложив руки на груди, я уставилась в окно.

За время, что прошло с начала учебы, я почти не приблизилась к своей цели. Я здесь для того, чтобы восстановить репутацию Земли. Здорово было бы перевоспитать весь мир. И хотя я думала, что, в целом, мне это под силу – просто понадобится много времени и сил – начать я решила с Академии. Это ограниченное пространство, где исправить несправедливость за год вполне возможно.

Особенно если я буду что-то делать.

Эти полторы недели я осваивалась. Заново привыкала к расписанию. Оно здесь жесткое. Занятия почти весь день, выходной один – воскресенье. График плотный, но я такое люблю.

А еще я много думала. У меня уже был план того, как я хочу организовать свой бунт. Я понимала: невозможно восстановить справедливость в месте, которым правит кто-то, у кого понятие справедливости не совпадает с моим. Поэтому первым делом – ну или как получится – я хотела добраться до ректора. Сделать это можно было многими способами. Но я предпочла самый приятный.

Осталось лишь решиться на него. Собраться с силами и принять то, что у меня ничего не выйдет. Только проиграв в голове худший вариант, прочувствовав, какими последствиями он обернется – только так можно обрести безразличие, из которого родится смелость, необходимая для моей проказы.

Вот этим я и занималась остаток занятия. Конечно, мне не нравилось думать о том, как мне что-то не удается. Но зато если у меня и правда не получится, я не буду так сильно расстраиваться.

А еще казалось, что сегодня мне это пригодится. Негативный настрой? Скорее реалистичный. Знаки Земли никогда не отличались развитыми коммуникативными навыками. Договариваться – это не про нас. Мы привыкли все делать самостоятельно.

Конец занятия ознаменовал удар гонга, усиленный кем-то из Воздуха так, чтобы звуковые волны хорошо слышались во всех углах Академии. Я ожидала его, но все равно вздрогнула. Затем, подхватив сумку, я понеслась к выходу, сделав вид, что не услышала, как преподаватель меня окликнул. Что-то мне подсказывало: он хочет спросить, где я научилась обращаться с песком. Он удивится, и не поверит, если я скажу, что самоучка. А раз так, зачем вообще этот диалог начинать?

Я быстро мчала к жилому корпусу, надеясь, что не опоздаю. Не хотелось являться взвинченной. Пусть лучше думает, что я долго ждала его и успела так отдохнуть, что уже замаялась. Да, пусть решит, что я дожидаюсь его с самого утра. Это потешит его эго. Вот уж хороший способ борьбы со Львами – это льстить им так, чтобы голова шла кругом.

По крайней мере мне так казалось. Не учла я того, что даже приятные слова такими не окажутся, если их скажет кто-то, кто человеку изначально не нравится.

Впрочем, попытка не пытка. Я редко когда видела Лео самого по себе. Вечно с ним крутилась эта мерзкая компашка. Я уже их выучила. Девчонки Стрельцы, крупный парень – Овен, второй, который при мне ни слова не произнес – Лев. Ну и Лео, тоже Лев. Они все меня раздражали, но Лео – чуть меньше остальных. К тому же я понимала, что он будет мне полезен. «Подружиться» с ним мне просто необходимо.

Зная, что это будет долго и трудно, с этого я решила начать. Высчитала то редкое время, когда Лео один – перемена после физкультуры. Раздражало, что этот предмет есть даже у четвертого курса. Но сейчас он был мне на руку. Лео вернется в комнату переодеваться. И никого с ним не будет, потому что Лео живет один в отличии от остальных студентов.

Выяснилось это простым наблюдением. На каждом этаже в торце коридора находилось техническое помещение. На первом, втором, третьем, четвертом, но не на пятом этаже, предназначенном для четвертого курса. Тогда мне стало интересно, что же там находится. По занавескам на окне я поняла, что помещение жилое. А по тому, что туда заходил Лео, и больше никто, подтвердилось мое предположение. М-да, несправедливость в Академии проявлялась даже в этом. Сынку ректора – хоромы. Остальным тесниться с соседями.

Впрочем, вряд ли комната Лео больше остальных. Скорее даже меньше. Но суть остается – он живет один. Я о таком могла лишь мечтать.

В такое время в корпусе было тихо и пустынно. Кое-где хлопали двери и слышались голоса. Но не в том пролете коридора, где находилась я. Даже преодолевая лестницу, я никого не встретила. Все были на занятиях и потому никто не будет свидетелем моего позора. А, может, удачи – кто знает?

Добравшись до торца коридора, я встала у двери без номера. Подергала за ручку – заперто. Никто не ответил. Наверное, Лео еще не вернулся.

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоить дыхание, я привалилась к стене, взяв сумку обеими руками. Опиралась я недолго. Почти сразу съехала по стене и села на пол. Еще немного времени прошло перед тем, как я начала засыпать. Как и на занятии, здесь приятно грело сентябрьское солнышко и слышался отдаленный гул голосов.

Поэтому хорошо, что шаги Лео были твердыми, уверенными, и я услышала их до того, как он свернул в коридор. Только вскочить с пола не успела. Так что теперь осматривала его, глядя снизу-вверх. Взлохмаченные легким ветром волосы – занятие проводили на улице. Капельки пота на шее – еще было жарко. Дышал Лео ровно, хотя только что взобрался на пятый этаж. Для меня это было подвигом, а для Лео, кажется, не составляло труда.

Он шел к двери, не замечая меня. Кажется, демонстративно. Лишь когда я прокашлялась, он обернулся. Прищурился, словно чтобы разглядеть такую букашку, как я, нужно хорошенько напрячь зрение. А потом спросил:

– Что-то не так, Земля?

Я поднялась и встала перед Лео. Обращаться по стихии – как же это некрасиво! Меня покоробило, но я не выдала этого даже взглядом.

– Все так, – сказала я, улыбнувшись.

Он кивнул с поджатыми губами и шагнул вправо. Хотел обойти меня, чтобы попасть в комнату. Но я шагнула влево, и мы снова встали лицом к лицу. Затем он шагнул влево, а я вправо. Он повторился, и я тоже.

– Что ты от меня хочешь? – спросил Лео с нетерпением.

– Поговорить, – сказала я, стараясь смотреть не в глаза, а на его губы.

– О чем же?

– Да просто о чем-нибудь, – заговорила я бесхитростно. – Главное, что с тобой. Надоело смотреть издалека. Захотелось представиться, раз уж ты этого не делаешь.

От этих слов во рту стало мерзко. Как закончим – пойду мыть рот с мылом. Так что я держалась молодцом. Мой взгляд наверняка был мечтательным, и я переминалась с ноги на ногу, и сжимала ручку сумку, и постоянно опускала взгляд, словно смущалась.

А вот Лео от моих слов мерзко не было. Ему было… смешно? Еще хуже.

Усмехнувшись, он сказал:

– Я и не собирался. Встречаться с Землей не в моем стиле.

– О! – воскликнула я. – Никто и не предлагает тебе встречаться.

– А что же ты предлагаешь?

Лео веселился… нет, он насмехался. Терпеть подобное было невыносимо. Если это не закончится через минуту, я плюну ему в лицо. Или ударю. Или коленкой заряжу куда достану. Или насыплю земли за шиворот. Я бы посмотрела, как он будет доставать ее из своей водолазочки.

– Не догадался еще? – я подняла брови. – Вроде уже большой мальчик.

Тут же я опустила взгляд, чувствуя, как вспыхнули мои щек. Какой кошмар, чем я занимаюсь? Почему так неловко? Доселе я довольно уверенно представляла, как он меня раздевает, как обнаруживает синяк на груди, который сам мне оставил, как спрашивает, откуда он у меня, а я лишь хитро улыбаюсь в ответ.

Подняв взгляд, я убедилась, что так неловко не мне одной. Лео глядел на меня озадаченно, его щеки аллели. Или эта краснота не от смущения? Не думаю, что Лео возможно смутить. К тому же все огненные известны своим природным румянцем. Такова особенность их кожи, как у воздушных – бледность, у земляных – смуглость, а у водных – зелень или синева.

Правда, чем больше я смотрела на него, а он – на меня, тем ярче становился румянец у нас обоих. Я так вообще пылала. Что это я устроила? Откуда во мне такая самоуверенность? Я же не Овен, в конце концов!

Лео качнул головой, глядя на меня как-то… о нет, неужели это жалость? Я бы сквозь землю провалилась. О, я могла – это было мне по силам. Но сдаваться… Нет, это не в моем стиле.

Тогда я пошла ва-банк. Сразу знала, что затея дурная. Но что-то меня заставило это сделать. Может, взгляд, каким он скользил по мне. Может, выражение лица, из-за которого я подумала, что он сожалеет о своей холодности. Может, мозг закаменел, так что я не могла размышлять над разумностью своих действий. Но, наверное, просто захотелось.

Я подалась к нему и обвила рукой его шею, крепко, чтобы не сбежал. Он хотел. Дернулся, но я его уже целовала. Ответа не было, но Лео и не отстранялся. Окаменел от шока – так что мне показалось, что это я его силами пригвоздила к земле. На это я тоже способна.

Я так вдавливала пальцы в его кожу, что чувствовала первый позвонок. Его губы оказались такими же горячими, как я и думала. Обжигавшись, я хотела отстраниться, но что-то заставляло меня продолжать касаться их своими губами.

Отстранилась я, лишь когда мне показалось, что он умер, а продолжает стоять, просто потому что забыл свалиться. Я даже испугалась, хотя чувствовала его дыхание на лице.

Сердце билось гулко, коленки тряслись. Я сама не понимала, что чувствовала: не восторг, не страх, и уж точно не возбуждение. Ощущение было такое, словно я сделала что-то очень-очень плохое – своровала редкую драгоценность или даже совершила убийство. Но в то же время я была уверена, что поступила правильно. Совсем не долго, но эта мысль жила в моей голове.

Целую секунду он смотрел на меня, и я все не понимала, что значит этот взгляд. Он, конечно, ошалел. Да так, что у него, всегда такого бравого, отнялся язык. И кто его до такого довел? Какая-то там Земля. От этой мысли я улыбнулась.

Оказалось, что зря. Улыбка плохо на него подействовала. Взгляд вспыхнул, как будто Лео разозлился. Потом мне показалось, что он меня ударит, и в испуге я отступила на шаг. Странно, что я так подумала. Он не поднимал рук – вместо этого, как и я, шагнул назад.

Я видела: он хочет что-то сказать. Вот уже рот открыл. Но так и не сказал ни слова – развернулся, и в два шага добрался до своей комнаты.

Все еще не сознавая происходящее, я подобрала сумку, которая, оказывается, выпала из рук. Я не слышала, как она стукнулась о пол, а лишь чувствовала, как что-то объемное, но мягкое путается под ногами.

С каждым мгновение сознание становилось все яснее. Развернуться и бежать – вот какая мысль проступила первой.

Но вдруг щелкнул замок, распознав ладонь хозяина на дверной ручке. В одно мгновение я вскинула голову, а Лео обернулся. Секунда – и он задал мой нелюбимый вопрос:

– Как тебя зовут?

Теперь пришла моя очередь поджимать губы и качать головой. Он ждал, и я сказала:

– Для тебя я останусь неизвестной.

И чтобы не портить такое красивое мгновение, я развернулась и бросилась по коридору. Сумка, которую я повесила на плечо, лупила по бедру. Я разочек споткнулась – о что вообще можно споткнуться на ровном полу? – но выстояла и невредимой добралась до поворота.

Потом замедлилась, чтобы подышать. Дыхание еще не восстановилось после поцелуя, а я сразу на марафон пошла. Правда, боясь, что Лео услышит, как я тяжело дышу, я не остановилась совсем. Быстро добралась до своей комнаты и юркнула внутрь. Потом прислонилась к двери, отбросив сумку.

И с чего я взяла, что у меня все получится вот так просто, с первого раза? Такой искушенный тип, как Лео, просто не мог соблазниться моим кривым подкатом. Катастрофа! Да я никогда в этом не преуспевала! Почему решила, что с этим выскочкой у меня получится?

Нет, все-таки «тупая» это иногда и про меня.