*

Новый виток. Орторексия. Каждый день я начала есть цельнозерновые хлебцы, несколько ложек мёда, гречку, куриную котлетку, несколько фруктов и пачку творога. Всё. «Это же полезно? Это же правильно?»

Я подумала, что так можно питаться всю жизнь, почему нет? У меня не было ни единой мысли, что это сможет мне надоесть. Главное – что это безопасная еда, от которой «не разнесёт» и я ей не объемся – это же не шоколад. Так как я свято верила, что вышеуказанным набором продуктов я буду питаться годами, то я и закупала эти продукты целыми партиями. А что? Удобно! Всё равно буду всегда есть одно и то же. У меня были стопки «Хлебцов-Молодцов», я покупала куриные котлеты сразу по штук 10—15, брикеты творога у меня лежали тоже в стопках в холодильнике.

Думаю, даже Андрей (муж) прекрасно помнит, как же отвратительно воняли куриные котлеты, когда я их готовила в пароварке. Эта вонь часто стояла столбом на кухне, но все делали вид, что ничего не чувствуют. Попробуй только нос морщить, с моей стороны сразу начиналось: «Чё тебе не так? Чё тебе не нравится?! Ешь всё время свою вредную колбасу, а тут, видишь ли, мои котлеты воняют! Твоя колбаса с сосисками, думаешь, не воняют?! Чё молчишь сразу??»

Последний приступ переедания так меня испугал, что я не брала в рот ни крошки сладкого до 2014 года – я боялась спровоцировать прошлый ужас ещё раз. Я даже не мечтала о сладком. Оно ассоциировалось у меня с тем, что я задыхаюсь и убиваю себя.

«Без сладкого всю жизнь? Да легко. Что в нём такого? Я его не люблю совсем. Ну, раньше любила, да. Но сейчас я знаю, что такое „правильно питаться“ и есть гораздо более вкусные продукты. Я могу заменить вредные шоколадные конфеты на чернослив, вместо печенья риса поесть, вместо шоколада кефир попить».

Поражаюсь себе до сих пор, но я себе сказала, что теперь до конца жизни буду только за ЗОЖ и, поэтому, раз я сделала такой выбор, то сахар мне «не светит» все годы. Причём меня это ни капли не расстраивало, я ни разу не подумала: «Бедный ты человек, ради фигуры не ешь то, что ты раньше обожала. Как же булочки, сладости, как ты теперь без них?» «Выбрала ЗОЖ? Нечего гундеть, значит!» – сказала себе я и ела одно и то же из своих купленных «партий».

*

По мере того, как я начинала «засиживаться» на страницах правильного питания и тренировок, я стала корректировать «свою здоровую жизнь». Я подумала, что надо изменить свои завтраки, обеды и ужины, правильно составить план физической активности.

Я поняла, что то, что я ела примерно год или даже больше (одно и то же каждый день) – неправильно. Ведь нужно с утра есть овсянку (и туда можно положить всякие орехи и сухофрукты), потом нужен перекус, обед, ещё один перекус, ужин. Можно, оказывается, есть так много раз! И не только хлебцы, куриные котлеты и творог. Я была воодушевлена просто неимоверно.

Сегодня я специально открыла свой тег с завтраками и скопировала то, что я ела 19 июля в 2014 году. Я в шоке: я делала невозможное для меня сейчас.

«Завтрак 19.07.2014. Шоколадный геркулес (70 грамм в сухом виде) на воде с сушёным бразильским орехом и черносливом +1 чайная ложка оливкового масла, 5 хлебцев с фруктовым пюре и ПП-нутеллой, черешня (грамм 40), крыжовник (грамм 70—80), чашка кофе».

Кааак?!! Я думаю, мной руководил страх и слепое следование расстройству: «Так нужно. Так правильно. Потом 3—4 часа нельзя есть. Наедайся». Это приводит меня в шок.

Я сейчас совсем так не ем. Я не смогу физически. Вчера я ела на завтрак 2 яйца и 2 тонких хлебца, всё, дальше фу, не лезло + я знаю, что я могу есть всегда, и мой выбор продуктов не зависит от КБЖУ и временных рамок никоим образом. Я могу поесть 5 раз в день, а могу 10, как получится. Мне всё равно.

Чувствуете голод? Идите и ешьте.

*

Сегодня утром я ела привычный овсяноблин с арахисовой пастой, а в период режима он бы мне послужил перекусом, но никак не завтраком (овсяноблин – сухие овсяные хлопья, смешанные с сырым яйцом и пожаренные на сковороде).

Мои сигналы голода и насыщения восстановлены и синхронизированы. Я могу в общепринятое «время обеда» съесть что-то по мелочи, зато позже съесть что-то очень сытное и много. Сейчас организм просто не даёт мне объедаться: у меня отторжение от еды, когда я съела достаточно. Телу это не нужно.

Это необъяснимо: я понимаю, что больше мне есть не надо, и я перестаю есть. Нет никаких остаточных мыслей в стиле «может, я не наелась?» Мозг точно даёт мне понять, что съеденной еды достаточно.

*

Важно! Если в рекавери вы едите одно и то же – меняйте продукты. Даже если вы «привыкли» и «вам так нормально». Это отличный тест, чтобы проверить, «сколько» ещё расстройства в вас осталось.

Я, наверное, полгода каждое утро ела овсяноблин. Быстро, удобно, вкус вполне ничего. Потом я как-то съела яичницу с сосисками. Во мне поднялась тревога, хотя на тот момент я в рекавери была где-то год. Казалось, что «уже всё», ничего «страшного» больше нет, но в голове говорили: «А вдруг этот завтрак более калорийный, чем привычный? Вдруг ты с ним станешь больше?» Это было явным сигналом, что ОРПП всё ещё есть, пусть и в совсем малом количестве.

Сейчас я целенаправленно меняю завтраки, чтобы, если от расстройства во мне что-то и осталось «по углам», его точно можно было «добить».

Ешьте разную еду в разное время. Так вы будто «прощупываете» себя пальцами и ищете то, чего не должно быть в здоровом пищевом поведении.

*

Я научилась считать калории, сидела и разбиралась с КБЖУ, и мне это так понравилось. Нужно было каждый день играть в игру «набери нужную цифру калорий и вмести в них вот это и вот то». Я питалась на 2ХХХ ккл. Если есть на такое количество только крупы, куриную грудку, немного сухофруктов, яйца и тому подобное, то по объёмам, конечно, выйдет немало: для моего желудка в том числе. Но я всё равно ела – мне же так счётчик «сказал»!

Я выкладывала на синем бамбуковом коврике свои «шедевры»: хлебцы с кабачковой икрой, кашу с мясом, присыпанную зеленью, на десерт у меня была какая-нибудь курага. Положа руку на сердце, я блаженствовала от этого, потому что с 2011 года по 2014 я ела мало, боялась, постоянно чувствовала голод. А тут такие «застолья», на которых можно есть. Почему-то в этот период мне не было страшно, и я радовалась, что я ем много еды, и мне разрешено (мною же) это делать.

Я не люблю тыкву – поняла это буквально дня 2 назад, но в период режима я считала, что обожаю её. Я покупала твёрдый оранжевый кусок, тёрла его себе в кашу, «наслаждалась»: «Ммм, „осенняя“ овсянка». Как же я себя умело обманывала. Сейчас смотрю на неё и думаю: «Зачем она мне нужна? Как я её ела вообще?!» Мне нравилось, что тыква сладкая, а так как это не «промышленная конфета» и мне это «было можно», вот я и «обожала» её есть.

Я начала тратить тысячи на «правильную» еду – батончики без сахара, хлеб без муки (да, такой существует!) и так далее. Я могла полдня сидеть на сайтах с «полезной» едой, вздыхать, какая она дорогая, но всё равно покупать. Я заказывала печенье из кураги за 700 рублей, и считала, что оно стоит того. В магазинах, если я видела продукт без сахара – всё, упакуйте мне ящик. Неважно, сколько стоит, это же без сахара, это же полезно и правильно!

*

В августе 2012 я познакомилась с будущим мужем – Андреем. Мы сидели спинами друг к другу в офисе, поначалу я не знала, кто он, мы не познакомились, когда он пришёл в офис. Помещение было типа «Open space», все сидели в рядах, и именно за моей спиной сидел Чекмарев. Я так же носила на работу свою «правильную» еду, могла её есть прямо перед компьютером, эта еда воняла (холодные куриные котлеты – это ужасный запах) – не знаю, что об этом думал Андрей, да и остальные тоже. Наверное, ничего хорошего.

Мне было 19, и я работала на ресепшен снова второе лето: принимала звонки и переводила их на добавочные номера. Как-то раз я по ошибке перевела вызов на добавочный номер Андрея – ему пришёл звонок. Он написал мне в рабочий чат: «Привет! Ты неправильно перевела человека, он был не ко мне». С этого началось наше общение. Мы много болтали, смеялись, он провожал меня домой после работы, мы пили кофе в кафешках (и я под столом грызла свои полезные хлебцы, конечно).

Вскоре я осторожно рассказала ему о своих проблемах. Я не знала, что у меня ОРПП где-то до 2015 года. Поэтому я выложила ему только то, что у меня нет критических дней пару лет и я обожаю есть полезную еду. Его это даже не задело: «Ну и ешь, что угодно, мне всё равно, главное, чтобы тебе было хорошо». «И договорились!» – подумала я.

*

Все годы моего ОРПП Андрей старался не давать мне директив и не заставлял есть «неправильную» еду – он просто смотрел на это всё. Чем дальше я заходила в расстройстве, тем хуже реагировала на его питание: «Муж ест всё и сколько хочет всю жизнь, а мне нельзя».

В ОРПП я всегда говорила Андрею: «Ну как так?! Да если бы мне можно было бы есть всё, что угодно, я бы на твоём месте съедала шоколад тоннами!» Он на меня всегда смотрел удивлённым взглядом и говорил: «Отломи мне пару кубиков от плитки, пожалуйста. Мне хватит».

Я закармливала его. Как-то остался торт «Наполеон». Я, конечно, стоически выдержала эту «пытку», ничего не съела. Уже было где-то 11—12 часов ночи, мы почти легли, как муж говорит: «Что-то я есть хочу». Я сразу же с горящими глазами: «Торт, давай ешь торт!» Он: «Ну… Давай торт». В контейнере было немного торта, и я с ложки чуть ли не впихивала огромные куски мужу в рот, чтобы он всё съел и ничего не оставил.

Наверное, со стороны это романтично, когда ты кормишь любимого человека с ложки тортом и всё такое, но у меня были совершенно иные цели. Мне нужно было всё ему скормить и удовлетвориться, что в нём много калорий, а во мне ни одной. Вот такая романтика.

*

2013. Иногда Андрей предлагал провести день вместе, а потом остаться у него. Я часто отказывалась, понимая, что мне придётся тогда собирать по граммам всю мою еду, тащить её в пакетиках и баночках, потом всё это доставать, готовить у него. Волокита. Лучше дома посижу. Он не понимал, расстраивался (ещё бы!). В итоге он мне как-то раз сказал: «Насть, я готов отвозить тебя с твоими баулами еды, бери, что угодно, хоть полдома забирай, но я хочу проводить с тобой время, понимаешь?»

Я открывала приложение-счётчик калорий и начинала собираться. 15 грамм какао ссыпала в банку из-под детского пюре, 5 грамм кунжута – в другую банку. Овсянка – 2 приёма – по 60 грамм надо разложить в 2 контейнера. В пакетик – овощи. Если огурец весит не 150 грамм, а 160 – надо, значит, отрезать лишние 10: «Никииит, иди огурец доешь!»

Когда я собирала еду на 1—2 дня, то из всех собранных контейнеров, банок и пакетиков на столе образовывалась огромнейшая гора. Потом всё паковалось в рюкзак, и Андрей всё это вёз к себе домой. Таким образом я соглашалась оставаться с ним: иначе я нервничала, злилась, что нет моей еды и прочее – это портило всё.