Лучше бы я не оглядывалась. Едва я сделала это, и мужество почти отказало мне, как только увидела, что, оторвавшись от остальных, ко мне приближался тот самый дикарь, которого я ударила головой. Судя по всему, он был их вожаком. Его лицо обрело истинно зверское выражение, в глазах застыло предвкушение. Очевидно, он уже во всех красках представлял, как испробует на мне изощренные способы пыток Кезро. Но у меня на этот счёт было своё мнение.

Где-то в отдалении послышался монотонный шум водопада. С колотящимся сердцем я настраивалась на то, что собиралась сделать. В меня полетел нож, но я различила в воздухе свист его полёта и с готовностью увернулась. Главарь был всё ближе, но я не удалялась от воды, петляя меж деревьев, путая его коня, который не успевал маневрировать на такой скорости.

Наконец впереди показался обрыв. Он мог стать моей погибелью, однако мог также принести мне свободу. Из последних сил втягивая в горящие легкие воздух, я измученно держала темп. Мягкая почва под ногами начала сменяться каменной крошкой и покрытой скользким мхом скалистой поверхностью. Полоса реки становилась все у́же, так, что при желании ее можно было перепрыгнуть. Отвечая моему настроению, вода бурным потоком неслась рядом. Она с шумом разбивалась в столпы подпрыгивающих, пенистых брызг, когда на пути ее попадались гладкие валуны, словно подбадривала меня. Позади дикари начали взволнованно перекрикиваться, не понимая, почему я бежала к самому краю. Но их вожак не замедлялся. Как только грохот копыт его лошади послышался совсем близко, я сделала решающие рывки. Все звуки исчезли. В ушах звенел лишь бешеный стук моего сердца. Я набрала в грудь воздуха, оторвалась от земли и прыгнула в пустоту. Но легкие и без того не могли справиться с давлением, поэтому почти сразу я выдохнула и начала захлебываться уже в полёте. Грохот воды молотами бил по голове. Ледяные капли обкалывали голую кожу, а тело безвольно кувыркалось. Но страха не было.

Когда я летела спиной вниз, в неизвестность, мой взгляд был устремлен в серое небо. Однако не его я видела. Не черный дым, который набрасывался на облака, подобно барибалу, нападавшему на серебристого лосося. Перед моим взором снова и снова вставал образ матери. Её голубые глаза, весело смотрящие на меня, ласковый голос, успокаивающий в холодные ночи, и мягкие волнистые светлые волосы, в которые я зарывалась, как в меха, ощущая себя в безопасности.

От удара о поверхность воды затрещали кости. Болезненные воспоминания разлетелись, словно осколки, оставив после себя глухую пустоту. От леденящего холода по телу прошли судороги, но я отказывалась выплывать сразу, несмотря на жгучее желание вдохнуть. Они все ещё могли пустить в меня стрелы. Когда от нехватки воздуха я начала терять сознание, пришлось всплыть на поверхность. Шумно и до боли хватая ртом благословенный воздух, я посмотрела вверх, где грозно нависали над обрывом четыре тени, во главе которых стояло чудовище, отнявшее у меня всё, что я любила.

Я не помнила, как добралась до берега. Возможно, я и не плыла вовсе, а мое тело просто выбросило течением, но сил на то, чтобы подняться, не было. На лес опустилась кромешная тьма, которая принесла с собой осеннюю прохладу. Насквозь промокшая, я билась в конвульсиях и дрожала, пока зубы отбивали ритмичную дробь. Темнота то накатывала, то отступала, забирая мое сознание и издевательски возвращая мне его. Не было никаких мыслей и чувств. Я стала безликой оболочкой, свернувшейся в грязи на берегу бурлящей реки.

Не знаю, сколько так пролежала. Возможно, несколько дней, а может, прошли лишь мгновения. Тело окоченело от холода, и больше всего мне хотелось остаться здесь, наполовину в воде, на стылой земле с острыми камнями. Лишь только эти ощущения указывали на то, что в груди ещё билось сердце. Наконец я заставила себя с трудом разлепить веки. На ресницах застыли капельки влаги, стекая на глаза, дыхание вырывалось из груди вместе с паром. Когда успело так похолодать?

Я приподняла едва откликающуюся руку и застывшими пальцами нащупала рукоятку единственного оставшегося у меня оружия. Последней вещи, которая напоминала мне о доме. С трудом сжав её, заставила тело двигаться и опёрлась на локти, сражаясь с дрожью. Мучительно медленно поползла вверх по склону. Много раз я скатывалась обратно и стискивала зубы, впиваясь пальцами в осыпающуюся каменную крошку, покрытую грязью. От холода любое касание к коже сопровождалось болью. Но я приветствовала каждое ощущение, лишь бы отвлечься от возвращающихся мыслей и страшных картинок вечера.

Спустя, казалось, вечность, я достигла корней деревьев, из-под которых робко пробивались стебли растений, схватилась за кору и подтянулась. На стволе дерева осталось поблескивать несколько капель крови. Ноги нащупали землю, и я вынудила себя встать. В темноте трудно было различить, что меня окружало, но я была уверена, что прежде не оказывалась в этой части земель. Звуки ночного леса сопровождали каждый мой неловкий шаг. Меня шатало так сильно, как не шатало мужчин во время празднеств с десятками бочек выпивки. Звучно крикнул филин и вспорхнул с ветки прямо над моей головой с шумом, с которым мог продираться сквозь заросли медведь, но я даже не вздрогнула. Я просто брела вперёд, не разбирая дороги и часто спотыкаясь. Другого направления для меня не существовало. Как и возможности вернуться. Мой дом и родные люди стали лишь кучкой пепла, а земли теперь принадлежали демонам.

Прошло некоторое время, прежде чем краем глаза я начала замечать движущиеся по бокам тени. Сердце предательски дрогнуло, и страх вернулся, когда, вглядываясь в темноту, я готовилась увидеть лица чудовищ. Но мне удалось подавить панику и заставить голову работать. Я пошла дальше, теперь внимательно прислушиваясь. Слева раздался едва слышный треск ветки. Я резко повернулась, но никого не увидела во мраке. Через пару мгновений справа послышался точно такой же звук, и я замерла. Опустила голову, исподлобья наблюдая за тенями. Сердце ударилось о ребра двенадцать раз перед тем, как безмолвие нарушилось. Тени ответили мне шумным дыханием. Слишком частым, слишком рваным, чтобы быть человеческим. Между деревьев блеснули голодные янтарные глаза. Хищники больше не скрывали своё присутствие, поняв, что жертва узнала о них.

Волки.

Что ж, пускай. Внезапно мной вновь овладело безразличие. Я почти равнодушно моргнула и неровным шагом продолжила путь, с трудом держа веки открытыми. Холод стал частью меня. Капли стекали по одежде, падали к ногам, морозя ступни. Пройдя еще совсем немного, я почувствовала, как подгибаются колени, и изнеможенно упала на землю около толстого ствола старого дерева. На этот недолгий путь от реки ушли все мои силы. Я знала, что больше не смогу подняться, поэтому даже не пробовала. Просто прислонилась спиной к сухой коре и в ожидании устало опустила веки.

Стая разразилась ликующим пофыркиванием. Я ощутила их приближение и вяло разлепила ресницы, чтобы тут же скреститься с взглядом таких же голубых глаз, сверкающих во тьме. Светло-серая волчица оскалилась с тихим рычанием, серебро лунного света очертило ее большие острые клыки. Я увидела, как с её пасти стекла струйка слюны. Никогда не смотри им в глаза – говорил мне в детстве брат. Но сейчас я сделала ровно противоположное.

Голод. Ярость. Отчаяние. Вот что я увидела в них. С внимательностью хищника волчица внимательно изучала мое слабое, дрожащее тело и пустое выражение лица. А я просто продолжала вызывающе смотреть, не мешая ей принимать решение, забирать ли мою жизнь. За спиной волчицы вырос огромный чёрный волк, позади него с неспешным предвкушением собиралась стая не меньше, чем из пятнадцати особей. Инстинктивный страх слабо забрезжил внутри, но я не предприняла никаких попыток подняться.

Оскаленная пасть прислонилась вплотную к моему носу. Волчица чуть сместилась, и ее клыки коснулись моего горла. Я подняла взгляд к звёздам, обнажая его для нее, и нашла ту, за которой следовала каждый раз, как только собиралась на охоту. Этой ночью, как во все предыдущие, она сияла ярче остальных. Губы тронула улыбка. Шею опалило дыхание зверя, мускусный запах которого, на удивление, не показался мне неприятным.

Внезапно всё закончилось. Жар исчез, рычание стихло. Я недоуменно взглянула на крупное животное, стоявшее теперь в паре шагов от меня. Несколько мгновений она изучала меня, опустив голову, а после громко фыркнула, вильнула пушистым хвостом, и волки с ворчанием скрылись в тенях. Лишь большой черный самец остался рядом с ней, но я не была уверена в том, что видела, потому что силуэт его сливался с ночной темнотой. Стоило мне моргнуть, как поляна опустела. Удивляться не было сил. Возможно, это просто был бред.

Однако последним, что я увидела перед тем, как потерять сознание, был ясный взгляд голубых глаз зверя, который смотрел на меня с человеческим пониманием из глубины леса.

Следующий день я провела в лихорадке под тем же деревом. Промокшая насквозь одежда прилипла к телу, но я была не в состоянии даже снять её, не то что высушить. Ещё один мучительный день, ещё одна холодная ночь.

Тео найдёт меня. Он вернётся, и мы вместе придумаем, что делать дальше.

Я утешала себя, как могла, но понимала, что брат ещё очень долго будет в горах, а искать его среди нескончаемых пиков было бессмысленно. Теперь я была сама по себе.

На третье утро я обнаружила под своим деревом кроличью тушку и тупо смотрела на нее, пока солнце не достигло высшей точки. А потом рука моя потянулась к серому комочку быстрее, чем я сумела подумать об этом действии. Но едва маленький кусочек сырого мяса был жадно проглочен, я склонилась над землёй и отдалась во власть выворачивающегося наизнанку желудка. Придя в себя тем же вечером, я нашла силы пройти до соседнего дерева и подобрать несколько сучков и три маленьких крепких камня. Рухнув обратно, трясущимися руками разожгла крохотный, едва полыхающий костерок и держала над ним нанизанную на самую крепкую веточку костлявую лапку кролика.

Я должна выжить.

Должна выжить.

Выжить.

Эти слова стали моей мантрой. Словно заговоренная, я повторяла их снова и снова, ощущая теперь, как пустота сменялась жаждой мести.

В ту ночь я впервые спала в тепле, но не костёр, потухший слишком быстро, был тому причиной. А прижавшееся ко мне мягкое тело волчицы. Я вслушивалась в ее ровное дыхание и погружалась в сон, думая о том, что обретаю вторую жизнь и шанс изменить то, что еще было мне подвластно.