– Не все бы смогли, – ответила она, нежно проводя пальцами по пожелтевшим синякам на моём лице от стычки с Кезро. Она не спрашивала разрешения, а я не отстранялась, позволяя ей осматривать повреждения. Есть люди, которым не нужно ничего доказывать, чтобы войти в доверие к другим. Мягкие прикосновения целительницы напоминали материнские.

– Как твоя рука? Надеюсь, Николас сделал вчера перевязку? – спросила Делия, кивком указывая на мое неподвижное правое плечо.

– Да, – коротко ответила я, решив не вдаваться в подробности и не рассказывать о повторном наложении швов. Но внимательные глаза женщины будто знали обо всём, что я пыталась утаить. Она сжала мои ладони и встала, намереваясь продолжить своё занятие.

Я вспомнила о нашем с Ником договоре и тоже поднялась, решив узнать о своих сегодняшних обязанностях, но стоило сделать лишь шаг, как входная дверь дома открылась. Длинный луч света вытянулся на пороге. Внутрь влетела уже знакомая мне овчарка и спустя мгновение оказалась у наших с Делией ног, радостно виляя хвостом и дружелюбно облизывая руки. Кажется, ее звали Ласка. Я без капли страха опустила ладонь ей на макушку и почесала шёлковые ушки, от чего собака затихла и начала вертеть головой, подставляя мне нужные места. Следом за овчаркой в комнатах появился Николас с целым арсеналом оружия. Его одежда была чуть ли не насквозь мокрой от пота, из-за чего внушительные мышцы выделялись еще отчетливей. Волосы, по обыкновению собранные в пучок, растрепались и липли к вискам. Он рукой зачесал назад мешающиеся пряди, откинул крышку сундука у стены и сложил туда мечи и кинжалы. Чёрный топор остался висеть у него на поясе, как было при первой нашей встрече. Выпрямившись, он уже готов был повернуться к нам, но вдруг замер. Вместе с ним, практически не дыша, застыла и я сама, осознав, куда был направлен взгляд мужчины. Некоторое время он смотрел прямо на щит, который я, забывшись, не прикрыла обратно луком, и задумчиво щурился. На одно мгновение на его лице появилась почти незаметная улыбка, но так же быстро исчезла.

– Опять ты впустил в дом это чудовище, – недовольно проворчала Делия. Однако сын не смотрел на неё, и женщина, как только поняла это, быстро воспользовалась моментом, сунув собаке в пасть две полоски мяса со стола.

Зато он смотрел прямо на меня, и выражение его лица стремительно менялось. Мужчина быстро пробежался по мне взглядом с ног до головы и обратно, после чего тяжело сглотнул и отвернулся. От этого движения кадык на его горле сильно дёрнулся, за чем я добросовестно проследила.

– Может, всё же переоденешься? – хрипло спросил он, не желая отводить взгляд от стены и почти не моргая.

– Ты же ходишь в штанах, – с недоумением заметила я.

– Это… – он пересилил себя и посмотрел мне точно в глаза, изо всех сил стараясь не опускать взгляд ниже. – Это совсем другое… Я… О, Боги, не важно, – пробормотал он и потёр ладонью лицо.

Позади нас раздался звонкий смех. Я обернулась и увидела согнувшуюся пополам Делию, которая от смеха не могла вдохнуть и прижимала тонкую кисть ко рту, пытаясь хоть как-то заглушить своё веселье.

– К такому тебя жизнь не готовила, правда, сынок?

Николас выглядел совсем несчастным. Он сложил руки на груди и злобно уставился на мать.

– Перестань.

Но она захохотала ещё громче. Я вдруг поняла, что тоже улыбаюсь, и с некоторой паникой резко стёрла улыбку с лица. После всего произошедшего она казалась чем-то предосудительным и неправильным. Повода для веселья не было.

Я поймала взгляд Николаса и не смогла его прочитать. Мужчина явно что-то заметил, но быстро переключился на мать, избавив меня от неловкости. Какого демона в этой семье все были такими проницательными?

– Где Лети? – всё еще пребывая в дурном настроении, поинтересовался он, очевидно, пытаясь отвести внимание матери от себя.

– Играет с остальными, как и всегда, – любезно ответила успокоившаяся Делия. Она лукаво улыбалась. – А тебе бы вымыться,. Размахиваешь своими железяками с самого рассвета.

– Я закончил, – сухо бросил Ник.

Подошёл к столу, взял оттуда тряпку и, смочив ее в ведре с водой, тщательно протёр лицо и грудь. Мне вдруг показалось, будто я наблюдала за чем-то личным, и я отвернулась, чтобы спрятать пылающие щёки. От его присутствия кухня будто в разы сократилась в размере.

– Ты пообедала?

– Да.

Я не сразу осознала, что вопрос адресовался мне, и ответ мой прозвучал с запинкой.

– Тогда идём.

Он шагнул к двери, но его остановил возмущённый голос Делии:

– А ты сам-то ел? Какие могут быть прогулки! Тем более Фрейя ещё не оправилась. Только погляди, какая она бледная.

– Я в порядке, – быстро возразила я и коротко улыбнулась женщине. – Мне не помешает пройтись.

На самом деле, я не могла представить, что проведу ещё хоть немного времени взаперти. Всё моё существо отчаянно просилось на волю. Так, что я даже старалась лишний раз не бросать взгляды в окна, чтобы вдруг не сорваться, сломя голову, в лес, под надёжную тень деревьев. Мне не было дела до занятия, которым меня собирался нагрузить Николас. Главное, это означало, что мы выйдем на улицу.

Лицо Делии немного смягчилось.

– Ладно. Идите, что с вас взять. Но сначала поешь, – тоном, не терпящим возражений, обратилась она к сыну.

Мужчина не стал тянуть время и быстро расправился со своей порцией. Ещё и заставил во второй раз перекусить меня.

– Ты уже несколько дней нормально не питаешься. Лучше тебе от этого не станет, – сказал он.

Позже мы поблагодарили целительницу, Ник придержал для меня дверь, и мы вместе с собакой покинули дом. Когда я уже переступила порог, до меня донеслись тихие слова Делии, обращённые к сыну:

– Пожалуйста, не делай больше глупостей.

Я зажмурилась от резко хлынувших в глаза ярких лучей солнца и несколько раз моргнула, чтобы избавиться от скачущих вокруг бликов. Ласковый, по-летнему тёплый ветерок, словно живой, поиграл с моими волосами и унёсся вдаль, к возвышающимся над долиной кронам деревьев. Когда я ощутила свежий порыв воздуха, который он принёс, показалось, что только сейчас я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Я не хотела обратно в хижину. Она лишала меня этого пьянящего чувства.

Небо оставалось всё таким же ясным, как и в последние проведённые здесь дни. По его глади неспешно проплывали огромные облака. Они находились настолько низко, что, казалось, протяни руку и сможешь дотронуться, пропустив их сквозь пальцы. Интересно, какими они были на ощупь и как далеко от земли находились на самом деле. Мне вдруг отчаянно захотелось узнать. Мне захотелось взлететь.

– Пошли, – отвлёк меня от почти печальных мыслей Ник. Он развернулся и быстро зашагал между домов, даже не проверяя, шла ли я следом. Тем самым он заслужил непонимающий взгляд собаки, которая перестала скакать вокруг и теперь замерла между нами и выжидающе смотрела на меня.

Обречённо вздохнув, я взмахнула рукой, показывая ей, чтобы двигалась дальше, и сама сократила разделяющее нас с Ником расстояние, подстраиваясь под его широкий, ровный шаг.

– Куда ты меня ведешь? – с некоторой опаской решила осведомиться.

– Нужно показать тебе деревню, чтобы ты могла здесь ориентироваться, когда будешь исполнять поручения, – объяснил мужчина. – К тому же, пора вам кое с кем познакомиться, но это после.

Он говорил спокойно, даже слишком. Будто заметил перемену в моём отношении к нему и теперь пытался загладить неприятное впечатление. Но уже одно “когда будешь исполнять поручения” вновь заставило меня помрачнеть. Кожа под железным браслетом на предплечье начала неприятно зудеть. Эта штука была ничем иным, как бесполезным куском металла, но она значила слишком многое. И меняла абсолютно всё. Что бы ни говорил Николас, я всё еще оставалась никем.

Наше появление на улицах деревни определённо не осталось незамеченным. В этот раз все прерывали свои дела уже не по простой причине появления чужачки в их доме. Женщины и девушки сбивались в кучки и, не сводя с нас глаз, оживлённо перешёптывались, склонив друг к другу тёмные головы. Я с некоторым удивлением отметила, что абсолютно у всех в этом клане были прямые тёмные волосы и такие же тёмные глаза. Исключениями пока были лишь Николас и его отец. Должно быть, для них всех я выглядела до ужаса странно с этими вьющимися русыми волосами, голубыми глазами, да еще и вырядившись в мужские штаны и рубаху.

Не укрылось от меня и то, с какой обидой и недоумением поглядывали на сопровождающего меня мужчину юные девушки. Я не находила причин для их зависти, которая сменилась жгучей ненавистью и всецело направилась на меня. Мне не было до них дела. Впереди ждали дела и поважнее.

Что по-настоящему заставило все внутренности сжаться от беспокойства, так это изучающие взгляды мужчин, которыми те буквально прилипли к моим ногам и бёдрам. В моём клане женщины привыкли ходить в том, в чём им было удобней всего, и мужская половина относилась к этому спокойно. Но пристальное внимание, которым меня окружили здесь, казалось нелепым и причиняло массу неудобств, которые внешне я пока успешно скрывала за безразличным видом и холодным взглядом. Моя голова была гордо поднята, а плечи по возможности расправлены. И невольно вспомнились первые месяцы в стае, когда мне приходилось завоевывать авторитет среди волков. Страх всегда сопровождал нечто неизвестное, и я видела, что люди опасались меня. Оставалось обратить его в силу.

В отличие от меня, Николас явно не собирался мириться с невежественностью своих соплеменников. Вся его фигура излучала уверенность, но взгляды, которые он кидал в сторону ошеломлённых увиденным мужчин, заставили отойти на пару шагов даже меня саму. Я бы не удивилась, если бы все они попадали сейчас к земле горстками пепла. На меня Ник старался лишний раз не смотреть вообще, и я со сдержанным интересом наблюдала за его неловкостью и раздражённостью, которые буквально физически зависали в воздухе.

– Тебе стыдно за мой вид? – спокойно спросила я, глядя перед собой.

– Я предупреждал, что он привлечёт лишнее внимание, – процедил он, уходя от прямого ответа и продолжая зрительную борьбу с окружающими, практически все из которых уже опомнились и поспешно отворачивались, боясь гнева сына вождя.

– Мне все равно, – соврала я.

Он покосился на меня, но ничего больше не сказал.

– Я хочу знать… – неуверенно начала я, когда вокруг стало меньше народу, но тут же замолчала и в нерешительности закусила губу. Портить мужчине настроение своими вопросами, когда выяснилось, что он мог быть до опасного непредсказуемым, не было особого желания. Однако я имела право знать всё. По крайней мере, мне хотелось верить, что я всё еще обладала им.

– Говори, – отозвался Николас.

– Все-таки… Почему ты купил меня?

– Ты вечно задаёшь одни и те же вопросы, – стараясь сдерживать недовольство, сказал мужчина.

– А ты никогда не отвечаешь на них конкретно, – парировала я, даже не пытаясь скрыть своё. Я никогда не отличалась терпением при разговорах.

Он некоторое время помолчал, будто подбирал слова, и наконец медленно начал:

– Я не поддерживаю Кезро в том, что они сделали с твоей деревней. Несправедливо заковывать тебя в цепи ни за что. Ты не заслужила этого, так же, как и не заслужили смерти твои соплеменники.

– Вряд ли они обошлись справедливо хоть с одним рабом, – тяжело сглотнув, ответила я. Жуткие воспоминания так и норовили пробраться в голову.

– Спасти всех невозможно. Я стал свидетелем именно твоего заключения.

– И решил взять восстановление справедливости на себя, – недоверчиво фыркнула я. В такое везение трудно было поверить.

– Я не мог иначе. Хочешь – не верь, мне нет до этого дела, – добавил он, заметив мой скептический взгляд. – Я уже говорил, что лишь делаю то, что считаю нужным.

Мы отошли уже довольно далеко от его дома и подходили к первой цели, которая небольшим каменным зданием высилась чуть в отдалении от жилых построек. Я без интереса скользнула по нему взглядом и невидяще уставилась в пространство. Перед глазами пронеслось всё, что я испытала в день пленения. Момент, когда прервалась вторая жизнь, которую я обрела на совсем короткий срок. Смерть Лидера, горячий язык Истэка на моей шее, унизительное скольжение по земле за лошадью, сопровождаемое ужасной болью по всему телу. Крики в палате, плевок, снова крики, боль, темнота, боль… А потом фантазия подкинула и всё то, что могло меня ждать в будущей и точно непродолжительной жизни после.