Все совпадало. Даже то, что персона, совершившая звонок, была настолько значительна, что с нею не стоило разговаривать в присутствии членов веселой компании. Его жена Алла после ужина немного покрутилась в гостиной, где угостилась парой рюмок текилы вместе с именинницей. Затем обе они прошли с спальню Натальи Борисовны, чтобы еще раз примерить шубу. И чтобы Аллочка смогла как следует разглядеть комплект с бриллиантами, подаренный имениннице мужем. Елена, жена Роберта, к ним не присоединилась и как-то очень путано объяснила, где она находилась в течение отрезка времени, интересующего следствие. Заходила на кухню, смотрела на рыб в аквариуме, читала журнал в маленькой гостиной, подальше от всех. Роберт, ее муж, удалился в библиотеку – небольшой кабинет со стеллажами книг – и копался в изданиях, пока в доме не начался шум. Роман Жолудев показал, что испачкал брюки вином и уходил в свою комнату переодеваться.

Вроде бы все были, но никто не мог подтвердить ничьего алиби. Разве что хозяйка дома Наталья Борисовна провела какое-то время вместе с Аллой, женой своего брата, но сколько в точности они были вместе, никто, конечно, не помнит. На часы не смотрели, время не засекали. Вокруг местоположения участников банкета можно было ходить не просто часами – днями и неделями, но результат, как предчувствовал Винник, не изменится. Он сейчас нулевой и останется нулевым, пока не будет найден мотив. А вот тогда уже… придет время сопоставлений.

Однако сопоставлять тоже было нечего. Роман Жолудев, 29 лет, уже несколько лет работает дизайнером компьютерной графики в типографии государственного университета. Полина, как перспективный и действительно талантливый фотохудожник, также часто сотрудничала с типографией и работала в паре с Ромой. Опера притащили следователю роскошное подарочное издание о городских храмах, заказчиком которого была областная епархия, книгу о реконструкции исторического памятника, который превратили в новую онкологическую поликлинику, сборник о легендарных хирургах, который медицинская академия заказала в университетской типографии, так как их собственная имела малые возможности. Работая в паре, ребята постепенно приобретали репутацию, а пока она приобреталась, зарабатывали на оригинальных фотосессиях, сотрудничали с двумя бьюти-агентствами. В общем, работы у них хватало, заработки, видимо, тоже стали появляться. Во всяком случае, парочка довольно дорого и стильно обустроила небольшую квартирку, которую купил обожаемой младшей сестричке Алексей Долгих.

Брат действительно любил девчонку, трясся над ней, все опрошенные в один голос говорили о том, что она заменяла ему ребенка, которого в семье Долгих, по непонятным причинам, не было. Сходным образом относилась к девочке и жена Долгих, Наталья Борисовна. Делала подарки: эксклюзивную парфюмерию и косметику, одежду, обувь, бижутерию. Все не копеечное, все от известных брендов. На день рождения семья старшего брата подарила Полине машину, новенькую маленькую «Тойоту».

Нет, в этой семье трещин не было: над милой, трудолюбивой, ласковой девочкой чуть ли не дрожали ее родственники. Тем более что Полина была совершенно неконфликтным и немеркантильным человеком, витала в эмпиреях своего творчества. Все свободное от работы время читала книжки, писала маленькие рассказы, надеясь когда-нибудь в будущем их издать, слушала музыку и готовилась к свадьбе, которую предполагалось устроить весной следующего года. Хорошенькая, нежная, милая девочка. Не слишком общительная, больше погруженная в себя и в свою семью, она не могла никому помешать.

У Винника в голове не помещалась мысль о том, что кто-то мог желать смерти этому невинному и совершенно безобидному существу.

– Роман Алексеевич, еще раз постарайтесь вспомнить, что необычного происходило в вашей с Полиной жизни в последнее время? – Винник оторвался от протокола и посмотрел допрашиваемому прямо в глаза. – Может быть, Полина рассказывала о какой-то нестандартной ситуации, а вы просто не придали этому значения?

Роман пожал плечами.

– Я думал, думал… всю голову сломал, – раздраженно отвечал Роман, как будто учителю приходилось в сотый раз объяснять туповатому ученику простой предмет, – не было у нее ни любовника, ни страстной интрижки, ничего такого. На это нужно как минимум иметь время. А она почти всегда была у меня на глазах. Когда бы она успевала, я себе просто не представляю.

– Вы очень узко воспринимаете мой вопрос, – продолжал следователь, – я не имею в виду, что Полина обязательно изменяла вам или завела интригу на стороне. Но ведь мог быть какой-то тайный поклонник или что-то в этом роде. Кто-то, кого она отвергла, и он не смирился с этим фактом. Или кто-то из ее прошлого.

Роман поморщился.

– Вообще-то все это так на нее не похоже… Она была другая, понимаете? Она никогда бы не стала увеличивать себе губы, она никогда не надела бы на пляже купальник, в котором трусики – это стринги, понимаете? Это был не ее стиль. Я не хочу сказать, что Поля была синим чулком или что-то в этом роде, нет. Она была очень чувственная, любила жизнь и секс любила, но он не был для нее целью. Она не была просто самкой, ей в первую очередь важны были чувства. И работа… Понимаете. Она открыла для себя фотографию, когда училась на третьем курсе, и постепенно стала понимать, что это не просто увлечение, это творчество, которое, кстати, вполне можно сделать делом жизни. И она была жутко счастлива, когда осознала, что то, что она любит делать, можно сделать профессией. Что необходимость зарабатывать не входит в противоречие с тем, что она любит делать, что ей по-настоящему нравится.

– Все это помогает нам составить портрет Полины, но нам ведь важно не только это. Нам важно установить возможный мотив, который понудил кого-то пожелать убить ее. Рассказ о ее светлых мечтах и устремлениях важен, но сейчас нам следует помнить о том, что среди всего внешнего благополучия кроется некая неприятная тайна. Возможно, она неприятна для вас, я не знаю.

– Вы думаете, я ее убил? – ошарашенно вскинулся Роман. – Вы серьезно так считаете?

– Я следователь, а не хиромант. Я не могу гадать, я обязан изучать обстоятельства, свидетельства, доказательства, мотивы, назначать и получать результаты экспертиз, на основании полученных данных делать выводы. Такая вот скучная у меня работа. Если делать ее правильно, не отвлекаясь на эмоции и предположения, есть очень большой шанс выявить убийцу. Зачем я говорю вам такие прописные истины? Вы же взрослый уравновешенный человек, не истеричная барышня. Давайте не тратить время и пытаться выявить обстоятельства, которые могли быть укрыты от поверхностного взгляда. Полина никогда не жаловалась вам на наличие некоего неадекватного поклонника? Который мог ее преследовать?

– Нет, – решительно отмел такую возможность Роман, – если бы такое было, она мне обязательно сказала бы, мы были не просто любовниками, мы были настоящими друзьями. Она не стала бы скрывать.

– Ну, может, она боялась вашей реакции? Например, что вы броситесь ее защищать и подвергнете себя опасности. Или она просто стеснялась, не хотела, чтобы вы подумали, будто она набивает себе цену…

– Может, но вряд ли. Я же рассказал ей об… ну, в общем, об одной мадам, которая меня довела до белого каления. Я Польке все рассказывал, она была в ужасе, и я точно помню, что тогда говорила, что, мол, счастлива, что в ее жизни такого не случалось.

– А вот это уже интересно, – воспрял Винник, – что это за такая особа, которая не давала вам проходу? Будьте добры, поподробнее.

– Да это не имеет отношения… просто дама одна…

– Что имеет отношение, а что не имеет отношения, я буду решать сам, вас же прошу ответить на мои вопросы. О какой именно женщине идет речь и что за отношения вас с ней связывали?

Было видно, что Роман пожалел о том, что проговорился, однако выхода не было: крайне неохотно, но он все же начал рассказывать.

Учась на четвертом курсе математического факультета, он в компании познакомился с одной аспиранткой, Викторией Мазур. Девушка была эффектная, ее трудно было не заметить: яркая блондинка, обладательница сформированной в фитнес-центрах идеальной фигуры, она для начала поражала своей походкой. Потом уже мужчины обращали внимание на все остальное. Броская была девушка, Роман не отрицал. Сказал, что поначалу он даже удивился, почему она обратила внимание именно на него. В его понимании столь высокопрофессиональные охотницы тратят свои ресурсы исключительно на крупную дичь. Переспали пару раз, потанцевали, покуролесили в кругу общих знакомых. Роман думал, что на том дело и закончится, но неожиданно Виктория стала рваться продолжать отношения. Еще пару раз переспали. Еще покуролесили, еще потанцевали. Роману стало надоедать. Девушка была яркая, но глупая. Хоть и аспирантка. Или даже не глупая, но было в ней что-то мещанское, примитивное, фальшивое. И броская внешность стала Роману приедаться, надоедать. Через пару месяцев знакомства, когда он уже устал от своей подруги, она без всякого предупреждения заявилась в его квартиру, где он жил с матушкой, с чемоданом. Радостная, она с порога заявила, что будет обо всех заботиться, готовить супы, мыть пол и вообще. Она ожидала ответного восторга, но его не последовало. Ночь она провела в квартире – не гнать же на мороз девушку без всяких объяснений, но поговорить все-таки пришлось, и Рома, не понимающий, почему должен юлить и извиваться, честно сказал Вике, что пока не любит ее и вообще не готов к таким серьезным отношениям. Дальше был кошмар. Сначала она прикинулась беременной, потом умирающей от последствий аборта, потом якобы окунулась в тяжелую депрессию. На самом деле ее нестерпимо, жгуче мучил вопрос: как посмел этот «не поймешь кто», как она называла Рому на людях, пренебречь высокой честью, которую она ему оказала.

Ответа не было. Рома стал бегать от Вики и в буквальном смысле переходил на другую сторону улицы, когда ее видел. Роман считал, что, если они перестанут пересекаться, рано или поздно неудачное приключение ею будет забыто, возникнет какое-то новое. Но он плохо знал свою случайную любовницу. Викторию понесло. То она распускала по университету гнусные слухи, то приходила пьяная просить прощения и клясться в любви. Она устраивала каверзы и настраивала окружающих Романа людей против него, пока вся эта глупая кампания не навредила ей самой и один весьма уважаемый преподаватель, бывший в курсе событий, прилюдно не сказал о том, что женщина, которая не может смириться с равнодушием мужчины, добьется только одного: отвадит от себя всех мужчин вообще.

Когда в жизни Романа появилась Полина, катаклизм с Викой находился в стадии ремиссии. Но стоило ему начать появляться с девушкой повсюду, бывшая пассия снова пришла в бешенство. Роман даже вынужден был решиться на серьезный разговор с ней, хотя и очень того не хотел.

– Вика, дело ведь не в том, что ты какая-то не такая, что ты недостаточно хороша, – спокойно увещевал он бывшую подругу, – ты красавица. Ты умная и эффектная девушка, просто мы не подошли друг другу. Никто в этом не виноват, ни ты, ни я. Так случается, в этом нет ничего трагического.

– Ты не дал нам шанса проверить, насколько мы могли бы подойти друг другу. Ты чего-то испугался. Чего? Ответственности? Или просто мне в чем-то не соответствовать?

– Все проще. Просто нет любви. От меня это не зависит. Ее просто нет, и все.

– Но я тебе не копеечная шлюха, чтобы мог меня вот так выкинуть! – завелась тогда Вика.

– Я тебя не выкидывал. Ты не вещь. И никто бы не узнал о том, какое ты придаешь этому значение, если бы ты сама не устроила из всего этого спектакль с множеством зрителей. Но мое терпение кончилось. Напоследок я тебе скажу, что лучше бы ты была копеечной шлюхой. По крайней мере, шлюха бы сделала свою работу и больше не приставала.

В общем, все закончилось довольно плохо, но вскоре Поля настолько увлекла Романа своей красотой, очарованием, жаждой жизни, познанием нового дела, что о Вике он попросту забыл, не до нее стало.

Следователь тщательно записывал рассказ Романа Жолудева и, когда остановился, вдруг спросил:

– И вам не приходило в голову, что это может быть дело рук вашей бывшей приятельницы?

– Нет, – отрицательно помотал головой Рома, – я, если честно, вообще забыл о ней. Да и что бы ей дало убийство Полинки? Что оно могло бы изменить лично для нее?

– Люди, ослепленные ревностью или жаждой мести, часто совершают иррациональные поступки, – заметил Винник, – прочтите, правильно ли записано.

После допроса Рома брел по улице, глотая холодный воздух, в котором витала мелкая дождевая пыль, и думал о том, не могла ли действительно полоумная баба замыслить нечто страшное? Иррациональные поступки… она как раз и была абсолютно иррациональной, неспособной воспринимать объективную действительность такой, какова она есть.

А Сергей Николаевич Винник в это время отдавал распоряжение операм немедленно проверить алиби Виктории Альбертовны Мазур, работающей на такой-то кафедре и проживающей по такому-то адресу. И кроме того, установить, есть ли в настоящий момент в ее круге общения лица, хорошо знакомые с Романом Жолудевым, и не мог ли кому-то из них Роман Жолудев сообщить о том, где собирается провести пятничный вечер.

По пути домой, предвкушая приятный вечер с Ксюшей и Фантиком, Сергей думал, что дама, о которой случайно (но случайно ли?) вспомнил Роман Жолудев, выглядит вполне перспективной.

Психопатка, помешанная на мести бросившему ее любовнику, версия на первый взгляд сладкая, прелесть, а не версия. И все же что-то в ней было не так. Полину Долгих застрелили из пистолета, по первому предположению экспертов, снабженного глушителем. Такой способ убийства никак не назовешь спонтанным. Не может быть, чтобы человек, случайно получивший информацию о том, где будет находиться в определенный момент интересующий его субъект, вмиг раздобыл оружие. Да еще и приличная ученая университетская дама. Заранее о своих планах на месяц вперед Роман вряд ли распространялся, хотя бы потому, что и сам мог о них не знать или не помнить. Если он кому и сказал, что поедет на выходные в гости в поселок Тихие Липки, то у этого кого-то еще должно было остаться хоть какое-то время предупредить об этом Викторию Мазур. А у последней, в свою очередь, успеть до обозначенного срока приобрести оружие. Как-то все это слишком сложно.

Сережа поморщился, недовольный тем, как сокрушительно разваливается такая привлекательная на первый взгляд версия. В следующую секунду он окончательно добил ее новым вопросом: откуда убийца, если это все-таки была Виктория Мазур, могла быть уверена, что Полина выйдет из дому гулять с собакой? А если бы с собакой пошла гулять хозяйка? Или Алла, которая обожала Пуму и пользовалась любым случаем пообщаться с ней? Откуда Вика, в конце концов, могла знать, что хозяин будет занят на кухне фаршированной рыбой и не пойдет с собакой сам? С Пумой мог выйти кто угодно, все члены семьи обожали ее, а сама псина любила гулять с гостями, потому как они не проявляли к ней строгости и она не обязана была соблюдать дисциплину. И что тогда? Виктория так и стояла бы под дождем с пистолетом наготове, без малейшего представления о том, когда появится предполагаемая жертва и появится ли вообще? О том, чтобы убивать ее на глазах у публики, вряд ли могла идти речь. Все это было из рук вон плохо и никуда не годилось.

Сережа припарковался у супермаркета, изучая в телефоне список того, что Ксюша поручила ему купить, и внезапно его пронзил острый, голодный желудочный спазм.

Он огляделся по сторонам, ища причину внезапного приступа, и сразу понял, в чем дело: на углу наконец-то открыли новую шашлычную, анонс этого события висел на фасаде жилого дома уже пару недель. Сережа обожал шашлык, но редко его ел, поскольку хорошая свинина стала дефицитом, а промышленную он не признавал. Но из нового заведения так одуряюще вкусно пахло! Такой аромат не мог исходить от плохого мяса.

Сережа пошел на запах. За прилавком его встретил улыбающийся армянин, который очень обиделся, когда его свинину заподозрили в промышленном происхождении.

– Мы антибиотики не жарим, мы мясо жарим! – весело сообщил он, переворачивая шампур румяной стороной вверх.

Сережа почувствовал, что долго так не выдержит.

– Ксю, – выпалил он, едва Ксения взяла трубку, – я не сильно оскорблю твое нежное гастрономическое воспитание, если предложу сегодня не готовить, а поесть горяченького шашлыка? У нас тут рядом с супермаркетом шашлычная открылась. Так пахнет, что у меня уже голова кружится.